вначале богиня
Бунт путем непорочного зачатия родила сыновей-близнецов. Когда они
выросли, один из них, злой, убил другого, разрезал на семь частей и
закопал в разных местах, чтобы мать не смогла собрать части и воскресить
сына. Злой сын, Алгули, как вы называете его, правил миром, и только
материнское вмешательство не позволило ему уничтожить род людской. Но
везде было зло. Люди погрязли в грехе. Но были и праведники, которые
молили богиню вернуть к жизни Иесса. И открылось им, что если найдется на
планете одновременно семь праведников, Иесс воскреснет. Многие ушли на
поиски, но целых семь веков их не могли найти, а зла в мире становилось
больше и больше.
Но вот однажды собрались вместе семь человек, семь праведных.
Бог зла Алгули, чтобы уничтожить их, погрузил в Сон всех, кроме самых
закоренелых грешников. Но семеро успешно преодолели Сон и вошли в духовную
и физическую близость с богиней, - лицо Скелдера при этих словах исказила
брезгливая гримаса. - Каждый из них стал ее любовником, и все семь частей
Иесса соединились, Алгули погиб, а семеро праведников превратились в малых
богов и стали консортами Матери-Богини. Иесс вернул мир в лоно добра. С
Алгули поступили так же, как до этого он поступил с Иессом: семь кусков
его бренной плоти зарыты в разных местах. С тех пор добро парит над злом,
но зла осталось еще много, и легенды утверждают, что если одновременно
соберутся семь великих грешников, они могут во время Сна вернуть к жизни
Алгули.
Скелдер замолчал, саркастически улыбнулся и сказал:
- Конечно, существуют разные версии мифа, но я рассказал самое
существенное и общее для всех вариантов. Это обычная история борьбы добра
и зла, которая встречается во всех религиях Галактики.
- Может, это и общая тема всех религий, - сказала мамаша Кри, - но
остается фактом то, что семеро человек создали бога. Я знаю это, потому
что видела его на улицах, касалась его одежды, была свидетелем того, как
он творил чудеса, хотя ему и не очень нравится это занятие. И я знаю, что
во время Сна грешники не раз пытались вернуть к жизни Алгули. Ибо тогда
они будут править миром и все их желания будут исполнены.
- Уважаемая миссис Кри, я не собираюсь ругать твою религию, но откуда
тебе известно, что тот, которого ты видела, действительно Иесс? - спросил
Скелдер. - И как могут обычные люди сотворить бога из ничего?
- Я знаю, потому что я знаю, - произнесла женщина сакраментальную
фразу религиозных фанатиков всех времен и народов.
Она коснулась своей необъятной груди:
- Что-то там говорит мне об этом.
Кэрмоди издевательски рассмеялся:
- Она побила тебя, монах. Твоим же оружием. Разве Церковь не
пользуется такими же аргументами в спорах, когда ее загоняют в угол?
- Нет, - холодно ответил Скелдер, - это не так. Нам нет необходимости
защищаться. Здание Церкви стоит твердо и на века, несмотря на все наскоки
атеистов и удары властей. Церковь несокрушима, как ее учение. Она
проповедует истину!
Кэрмоди фыркнул, но все же отказался от дальнейшего спора. Какая
разница, что думает Скелдер и иже с ним? Кэрмоди желал действия, ему
надоела бесцельная болтовня.
Миссис Кри поднялась из-за стола и отправилась мыть посуду. Джон
встал и последовал за ней, высказав желание помочь на кухне. Мамаша Кри
встретила эти поползновения благосклонно, правда она понимала, что Кэрмоди
делает это не просто так, и все же это льстило ей.
Действительно, Джону необходима была информация и еще раз информация.
Уже на кухне он атаковал мамашу Кри вопросами.
- Ну-ка, хозяюшка, расскажи мне правду. Ты действительно видела
Иесса? Так же, как видишь меня?
Женщина передала ему тарелку:
- Возьми-ка вытри. Что касается Иесса, то я видела его гораздо чаще,
чем тебя. Он даже один раз обедал здесь.
Кэрмоди с трудом проглотил сообщение о столь прозаическом контакте с
божеством.
- Неужели? И после этого он ходил в уборную? - спросил он, считая это
самым надежным способом отличить божество от простого смертного. - Можно
предположить, что бог ест, но испражняется?.. Не очень-то это божественное
деяние...
- Конечно, - сказала мамаша Кри. - Ты думаешь, что у бога Иесса кишки
и желудок отличаются от твоих?
В это время на кухню вошел Скелдер, как бы для того, чтобы выпить
воды, но на самом деле его мучило любопытство.
- Конечно, - сказал монах, - как и у всех людей. Скажи мне, мамаша
Кри, давно ли ты видела Иесса?
- Когда я была еще ребенком, лет пятьдесят назад.
- И с тех пор он нисколько не постарел и выглядит таким же молодым? -
саркастически ухмыльнулся Скелдер.
- О нет, теперь он старик и может вот-вот умереть.
Земляне удивленно переглянулись.
- Здесь что-то не так, - сказал монах, - по нашим понятиям, бог
умереть не может.
Тэнди, который тоже зашел в кухню, услышал последние слова и
вмешался:
- А разве ваш Христос не умер на кресте?
Скелдер закусил губу, затем улыбнулся.
- Я прошу простить меня. Должен признаться, что я поддался приступу
гнева, и это затуманило мою память. Я забыл о различиях между божественной
и человеческой сутями Иисуса. Я рассуждал как язычник, но забыл, что и
языческие боги смертны. Может, у вас Иесс тоже имеет и божественную и
человеческую природу. Этого я не знаю, до этих тонкостей я еще не
добрался. Но я постараюсь понять ваши религиозные верования.
Он замолчал, сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду, и
продолжал:
- Но все же я думаю, что между Христом и Иессом есть разница. Христос
воскрес и был вознесен на небо, чтобы соединиться со своим Отцом. Более
того, его смерть была необходима: он принял на себя грехи человеческие,
страдал за них и этим спас людей.
- Если Иесс умрет, то он когда-нибудь возвратится вновь.
- Ты меня не понимаешь. Коренная разница в том, что...
- Значит, ваша религия истинная, а наша - нет?! - смеясь, перебил
Тэнди. - Но кто может сказать: где правда, а где ложь? Где факт, где миф?
Все, что влечет действие, - факт, но тогда, если миф вызывает действие, то
и он - факт. Слова, которые произносятся здесь, умрут, вибрация воздуха,
вызываемая ими, угаснет, но кто знает, умрет ли этот эффект, что возбудили
они?
Внезапно в комнате потемнело, и каждый инстинктивно схватился за
что-нибудь для поддержки: за спинку стула, за край стола... Кэрмоди ощутил
волну тепла, прошедшую сквозь него, и увидел, что воздух стал сгущаться,
превращаясь в стекловидную массу. И из этой зеркальной стены фонтаном
ударила кровь, прямо ему в лицо. Она ослепила его и, наполнив рот
солоноватым вкусом, потекла в горло.
Послышался крик, но это кричал не он, а кто-то рядом. Кэрмоди
отшатнулся, выхватил из кармана платок, вытер лицо и увидел, что
стекловидная туманность исчезла, исчез и фонтан крови. Но стол и участок
пола возле него были заляпаны красным.
Тут не меньше десяти кварт, - прикинул он про себя. - Как раз столько
должно было бы вылиться из человека, который весит сотню фунтов. Затем он
увидел, как на полу у большой плиты борются мамаша Кри и Скелдер. Миссис
Кри одолевала монаха, она была тяжелей и, вероятно, сильней его. С
невиданной ранее агрессивностью женщина сдавливала горло священника, тот
отчаянно защищался.
Кэрмоди захохотал, и звук его смеха разрушил сумасшествие, охватившее
миссис Кри. Она замерла, как бы очнувшись, захлопала глазами, опустила
руки и промолвила:
- Боже, что же я делаю?
- Ты хочешь лишить меня жизни! - прохрипел Скелдер, - Ты сошла с ума!
- О! - выдохнула она и, не обращаясь ни к кому в отдельности,
пробормотала: - Это пришло раньше, чем я ожидала. Пойду-ка я спать. А то
мне вдруг показалось, что я ненавижу вас за непочтительное отношение к
Иессу. И тогда мне захотелось убивать. Конечно, я была раздражена
несколько вашими словами, но не до такой же степени!
- Эге, - заметил Тэнди - да твой гнев, мамаша Кри, не столь
безобиден, как ты думаешь. Он сидит в твоем подсознании, и сейчас ты не
смогла удержать его.
Внезапно его очередная сентенция была прервана: мамаша Кри увидела,
что Кэрмоди и половина кухни залиты кровью, и истерически взвизгнула.
- Закрой рот, - прорычал Джон и шлепнул ее по губам.
Она замолчала и, поморгав глазами, сказала дрожащим голосом:
- Сейчас я уберу все это. Я не хочу после Сна отскребать засохшую
кровь. Ты не ранен, случайно?
Он не ответил, вышел из кухни, поднялся по лестнице в свою комнату.
Сбросил окровавленную одежду и резко обернулся на скрип двери. На пороге
стоял Раллукс.
- Я начинаю бояться, Кэрмоди. Если это будет происходить постоянно,
то не уверен, что мы сумеем уцелеть.
- В чем дело? Ты действительно испугался? - спросил Кэрмоди, сдирая
липкую майку и отправляясь под душ.
- Да. А ты?
- Я? Испугался? Нет, я никогда и ничего не боялся. Я просто не знаю,
что такое чувствовать страх.
- Я сильно подозреваю, что ты не знаешь, что такое чувствовать
вообще, - сказал Раллукс. - Я даже сомневаюсь, есть ли у тебя душа.
Вернее, она, конечно, есть, но запрятана так глубоко, что никто, даже ты
сам, не можешь ее увидеть. Вот это, пожалуй, страшнее всего!
Кэрмоди фыркнул и стал намыливать голову.
- Уважаемый падре, один врач говорил, что я конгениальный психопат,
неспособный воспринимать принципы морали. Я рожден без понимания: где -
грех, а где - добродетель. Вероятно, это болезнь мозга, у меня явно
чего-то не хватает. Наверное, того, что делает человека человеком. Тот
эскулап заявлял, что я из тех редких типов, перед которыми наука 2256 года
от рождества Христова абсолютно беспомощна. Вот так-то.
Кэрмоди замолчал, вышел из-под душа, вытираясь мохнатым полотенцем.
Затем он улыбнулся:
- Ты, конечно, понимаешь, что со всем этим я не мог согласиться. И я
удрал от этой клистирной трубки, сбежал с Земли, улетел на край Галактики,
самую далекую планету Федерации Спрингбод. Там я пребывал почти год, пока
меня не откопал Располд, эта чертова космическая ищейка. Но я ушел от него
и очутился здесь, на Радость Данте, планете, где не действуют законы
Федерации. Но все же, не торчать же здесь вечность! Правда, здесь не так
уж худо: еда, выпивка, женщины. Но я хочу показать Земле, что она всего
лишь конюшня для глупых меринов. Я хочу вернуться назад и жить в свое
удовольствие, не опасаясь ареста.
- Ты сошел с ума, тебя арестуют сразу же, как ты ступишь на трап
корабля!
Кэрмоди рассмеялся:
- Ты так думаешь? А ты знаешь, что Бюро Расследования получает
информацию от БУДИМа?
Раллукс кивнул.
- БУДИМ - это всего лишь чудовищная белковая память и, возможно,
компьютер. В ячейках своей памяти он хранит информацию о некоем Джоне
Кэрмоди. Он приказывает искать меня. Но если придет информация, что я
умер? Тогда БУДИМ отменит все приказы и отправит информацию в архив. И
тогда колонист с... ну, скажем, с Чейденвулли, проводящий здесь отпуск,
решает лететь на Землю, свою родную планету. Кто будет его беспокоить,
даже если он как две капли воды похож на Джона Кэрмоди?
- Но это же абсурд! Во-первых, откуда БУДИМ получит необходимые
доказательства твоей смерти? А во-вторых, когда ты приземлишься в земном
порту, твои отпечатки пальцев, твой спектр излучения мозга - все будет
занесено в картотеку.
Кэрмоди ухмыльнулся:
- Я не хочу тебе говорить, как будет устроено во-первых, а на счет
во-вторых... ну и что же? Данные о каком-то колонисте, родившемся черт
знает где, заносятся в картотеку первый раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Бунт путем непорочного зачатия родила сыновей-близнецов. Когда они
выросли, один из них, злой, убил другого, разрезал на семь частей и
закопал в разных местах, чтобы мать не смогла собрать части и воскресить
сына. Злой сын, Алгули, как вы называете его, правил миром, и только
материнское вмешательство не позволило ему уничтожить род людской. Но
везде было зло. Люди погрязли в грехе. Но были и праведники, которые
молили богиню вернуть к жизни Иесса. И открылось им, что если найдется на
планете одновременно семь праведников, Иесс воскреснет. Многие ушли на
поиски, но целых семь веков их не могли найти, а зла в мире становилось
больше и больше.
Но вот однажды собрались вместе семь человек, семь праведных.
Бог зла Алгули, чтобы уничтожить их, погрузил в Сон всех, кроме самых
закоренелых грешников. Но семеро успешно преодолели Сон и вошли в духовную
и физическую близость с богиней, - лицо Скелдера при этих словах исказила
брезгливая гримаса. - Каждый из них стал ее любовником, и все семь частей
Иесса соединились, Алгули погиб, а семеро праведников превратились в малых
богов и стали консортами Матери-Богини. Иесс вернул мир в лоно добра. С
Алгули поступили так же, как до этого он поступил с Иессом: семь кусков
его бренной плоти зарыты в разных местах. С тех пор добро парит над злом,
но зла осталось еще много, и легенды утверждают, что если одновременно
соберутся семь великих грешников, они могут во время Сна вернуть к жизни
Алгули.
Скелдер замолчал, саркастически улыбнулся и сказал:
- Конечно, существуют разные версии мифа, но я рассказал самое
существенное и общее для всех вариантов. Это обычная история борьбы добра
и зла, которая встречается во всех религиях Галактики.
- Может, это и общая тема всех религий, - сказала мамаша Кри, - но
остается фактом то, что семеро человек создали бога. Я знаю это, потому
что видела его на улицах, касалась его одежды, была свидетелем того, как
он творил чудеса, хотя ему и не очень нравится это занятие. И я знаю, что
во время Сна грешники не раз пытались вернуть к жизни Алгули. Ибо тогда
они будут править миром и все их желания будут исполнены.
- Уважаемая миссис Кри, я не собираюсь ругать твою религию, но откуда
тебе известно, что тот, которого ты видела, действительно Иесс? - спросил
Скелдер. - И как могут обычные люди сотворить бога из ничего?
- Я знаю, потому что я знаю, - произнесла женщина сакраментальную
фразу религиозных фанатиков всех времен и народов.
Она коснулась своей необъятной груди:
- Что-то там говорит мне об этом.
Кэрмоди издевательски рассмеялся:
- Она побила тебя, монах. Твоим же оружием. Разве Церковь не
пользуется такими же аргументами в спорах, когда ее загоняют в угол?
- Нет, - холодно ответил Скелдер, - это не так. Нам нет необходимости
защищаться. Здание Церкви стоит твердо и на века, несмотря на все наскоки
атеистов и удары властей. Церковь несокрушима, как ее учение. Она
проповедует истину!
Кэрмоди фыркнул, но все же отказался от дальнейшего спора. Какая
разница, что думает Скелдер и иже с ним? Кэрмоди желал действия, ему
надоела бесцельная болтовня.
Миссис Кри поднялась из-за стола и отправилась мыть посуду. Джон
встал и последовал за ней, высказав желание помочь на кухне. Мамаша Кри
встретила эти поползновения благосклонно, правда она понимала, что Кэрмоди
делает это не просто так, и все же это льстило ей.
Действительно, Джону необходима была информация и еще раз информация.
Уже на кухне он атаковал мамашу Кри вопросами.
- Ну-ка, хозяюшка, расскажи мне правду. Ты действительно видела
Иесса? Так же, как видишь меня?
Женщина передала ему тарелку:
- Возьми-ка вытри. Что касается Иесса, то я видела его гораздо чаще,
чем тебя. Он даже один раз обедал здесь.
Кэрмоди с трудом проглотил сообщение о столь прозаическом контакте с
божеством.
- Неужели? И после этого он ходил в уборную? - спросил он, считая это
самым надежным способом отличить божество от простого смертного. - Можно
предположить, что бог ест, но испражняется?.. Не очень-то это божественное
деяние...
- Конечно, - сказала мамаша Кри. - Ты думаешь, что у бога Иесса кишки
и желудок отличаются от твоих?
В это время на кухню вошел Скелдер, как бы для того, чтобы выпить
воды, но на самом деле его мучило любопытство.
- Конечно, - сказал монах, - как и у всех людей. Скажи мне, мамаша
Кри, давно ли ты видела Иесса?
- Когда я была еще ребенком, лет пятьдесят назад.
- И с тех пор он нисколько не постарел и выглядит таким же молодым? -
саркастически ухмыльнулся Скелдер.
- О нет, теперь он старик и может вот-вот умереть.
Земляне удивленно переглянулись.
- Здесь что-то не так, - сказал монах, - по нашим понятиям, бог
умереть не может.
Тэнди, который тоже зашел в кухню, услышал последние слова и
вмешался:
- А разве ваш Христос не умер на кресте?
Скелдер закусил губу, затем улыбнулся.
- Я прошу простить меня. Должен признаться, что я поддался приступу
гнева, и это затуманило мою память. Я забыл о различиях между божественной
и человеческой сутями Иисуса. Я рассуждал как язычник, но забыл, что и
языческие боги смертны. Может, у вас Иесс тоже имеет и божественную и
человеческую природу. Этого я не знаю, до этих тонкостей я еще не
добрался. Но я постараюсь понять ваши религиозные верования.
Он замолчал, сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду, и
продолжал:
- Но все же я думаю, что между Христом и Иессом есть разница. Христос
воскрес и был вознесен на небо, чтобы соединиться со своим Отцом. Более
того, его смерть была необходима: он принял на себя грехи человеческие,
страдал за них и этим спас людей.
- Если Иесс умрет, то он когда-нибудь возвратится вновь.
- Ты меня не понимаешь. Коренная разница в том, что...
- Значит, ваша религия истинная, а наша - нет?! - смеясь, перебил
Тэнди. - Но кто может сказать: где правда, а где ложь? Где факт, где миф?
Все, что влечет действие, - факт, но тогда, если миф вызывает действие, то
и он - факт. Слова, которые произносятся здесь, умрут, вибрация воздуха,
вызываемая ими, угаснет, но кто знает, умрет ли этот эффект, что возбудили
они?
Внезапно в комнате потемнело, и каждый инстинктивно схватился за
что-нибудь для поддержки: за спинку стула, за край стола... Кэрмоди ощутил
волну тепла, прошедшую сквозь него, и увидел, что воздух стал сгущаться,
превращаясь в стекловидную массу. И из этой зеркальной стены фонтаном
ударила кровь, прямо ему в лицо. Она ослепила его и, наполнив рот
солоноватым вкусом, потекла в горло.
Послышался крик, но это кричал не он, а кто-то рядом. Кэрмоди
отшатнулся, выхватил из кармана платок, вытер лицо и увидел, что
стекловидная туманность исчезла, исчез и фонтан крови. Но стол и участок
пола возле него были заляпаны красным.
Тут не меньше десяти кварт, - прикинул он про себя. - Как раз столько
должно было бы вылиться из человека, который весит сотню фунтов. Затем он
увидел, как на полу у большой плиты борются мамаша Кри и Скелдер. Миссис
Кри одолевала монаха, она была тяжелей и, вероятно, сильней его. С
невиданной ранее агрессивностью женщина сдавливала горло священника, тот
отчаянно защищался.
Кэрмоди захохотал, и звук его смеха разрушил сумасшествие, охватившее
миссис Кри. Она замерла, как бы очнувшись, захлопала глазами, опустила
руки и промолвила:
- Боже, что же я делаю?
- Ты хочешь лишить меня жизни! - прохрипел Скелдер, - Ты сошла с ума!
- О! - выдохнула она и, не обращаясь ни к кому в отдельности,
пробормотала: - Это пришло раньше, чем я ожидала. Пойду-ка я спать. А то
мне вдруг показалось, что я ненавижу вас за непочтительное отношение к
Иессу. И тогда мне захотелось убивать. Конечно, я была раздражена
несколько вашими словами, но не до такой же степени!
- Эге, - заметил Тэнди - да твой гнев, мамаша Кри, не столь
безобиден, как ты думаешь. Он сидит в твоем подсознании, и сейчас ты не
смогла удержать его.
Внезапно его очередная сентенция была прервана: мамаша Кри увидела,
что Кэрмоди и половина кухни залиты кровью, и истерически взвизгнула.
- Закрой рот, - прорычал Джон и шлепнул ее по губам.
Она замолчала и, поморгав глазами, сказала дрожащим голосом:
- Сейчас я уберу все это. Я не хочу после Сна отскребать засохшую
кровь. Ты не ранен, случайно?
Он не ответил, вышел из кухни, поднялся по лестнице в свою комнату.
Сбросил окровавленную одежду и резко обернулся на скрип двери. На пороге
стоял Раллукс.
- Я начинаю бояться, Кэрмоди. Если это будет происходить постоянно,
то не уверен, что мы сумеем уцелеть.
- В чем дело? Ты действительно испугался? - спросил Кэрмоди, сдирая
липкую майку и отправляясь под душ.
- Да. А ты?
- Я? Испугался? Нет, я никогда и ничего не боялся. Я просто не знаю,
что такое чувствовать страх.
- Я сильно подозреваю, что ты не знаешь, что такое чувствовать
вообще, - сказал Раллукс. - Я даже сомневаюсь, есть ли у тебя душа.
Вернее, она, конечно, есть, но запрятана так глубоко, что никто, даже ты
сам, не можешь ее увидеть. Вот это, пожалуй, страшнее всего!
Кэрмоди фыркнул и стал намыливать голову.
- Уважаемый падре, один врач говорил, что я конгениальный психопат,
неспособный воспринимать принципы морали. Я рожден без понимания: где -
грех, а где - добродетель. Вероятно, это болезнь мозга, у меня явно
чего-то не хватает. Наверное, того, что делает человека человеком. Тот
эскулап заявлял, что я из тех редких типов, перед которыми наука 2256 года
от рождества Христова абсолютно беспомощна. Вот так-то.
Кэрмоди замолчал, вышел из-под душа, вытираясь мохнатым полотенцем.
Затем он улыбнулся:
- Ты, конечно, понимаешь, что со всем этим я не мог согласиться. И я
удрал от этой клистирной трубки, сбежал с Земли, улетел на край Галактики,
самую далекую планету Федерации Спрингбод. Там я пребывал почти год, пока
меня не откопал Располд, эта чертова космическая ищейка. Но я ушел от него
и очутился здесь, на Радость Данте, планете, где не действуют законы
Федерации. Но все же, не торчать же здесь вечность! Правда, здесь не так
уж худо: еда, выпивка, женщины. Но я хочу показать Земле, что она всего
лишь конюшня для глупых меринов. Я хочу вернуться назад и жить в свое
удовольствие, не опасаясь ареста.
- Ты сошел с ума, тебя арестуют сразу же, как ты ступишь на трап
корабля!
Кэрмоди рассмеялся:
- Ты так думаешь? А ты знаешь, что Бюро Расследования получает
информацию от БУДИМа?
Раллукс кивнул.
- БУДИМ - это всего лишь чудовищная белковая память и, возможно,
компьютер. В ячейках своей памяти он хранит информацию о некоем Джоне
Кэрмоди. Он приказывает искать меня. Но если придет информация, что я
умер? Тогда БУДИМ отменит все приказы и отправит информацию в архив. И
тогда колонист с... ну, скажем, с Чейденвулли, проводящий здесь отпуск,
решает лететь на Землю, свою родную планету. Кто будет его беспокоить,
даже если он как две капли воды похож на Джона Кэрмоди?
- Но это же абсурд! Во-первых, откуда БУДИМ получит необходимые
доказательства твоей смерти? А во-вторых, когда ты приземлишься в земном
порту, твои отпечатки пальцев, твой спектр излучения мозга - все будет
занесено в картотеку.
Кэрмоди ухмыльнулся:
- Я не хочу тебе говорить, как будет устроено во-первых, а на счет
во-вторых... ну и что же? Данные о каком-то колонисте, родившемся черт
знает где, заносятся в картотеку первый раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19