- В Аяччо все - гордецы, - ядовито заметила Антония. - Вечно им нужно
поучать кого-то.
- Они все считают себя Наполеонами, - презрительно добавил Амедей.
Это неожиданное единодушие недавних противников возмутило Паскаля.
- Вам не стыдно, дикари вы этакие! За что вы оскорбляете жителей
Аяччо? Как только речь заходит о нас, вы становитесь такими же
злопыхателями, как и бастийцы!
Дремавший Шарль Поджио даже подскочил.
- Послушай, Паскаль, что тебе сделали бастийцы? Они на тебя на...
Комиссар не выдержал и заорал:
- Прекратите немедленно! Вы сейчас один другого стоите!
Амедей с иронией заметил:
- Видимо только жители Корта выше всех?
- Я здесь представляю закон и я...
- Ваше счастье! Потому что если бы вы знали, что я думаю о жителях
Корта...
Тут раздался суровый голос Базилии.
- Мне было бы интересно узнать твое мнение о жителях Корта, Амедей.
Наступило молчание. Даже Амедей не решился что-либо сказать. Для
Сервиона это было лишним подтверждением того, что в этом деле главную роль
играет Базилия, и пока он не справится с ней, никто его даже слушать не
станет. Он с горечью произнес:
- Я тут послушал вас, и мне очень горько, что люди вашего возраста
спорят по пустякам, как дети. А ведь мы говорим об убийстве!
Базалия ответила за всех:
- Ты думаешь, что я могу об этом забыть, Оноре?
Этим фамильярным обращением она как бы подчеркивала, что взрослый
человек разговаривает с мальчишкой, которому нет еще и 50, и это не очень
понравилось полицейскому. Ему хотелось выглядеть внушительно, может быть
даже напугать их немного, а получалось так, что они считают его пацаном.
- Базилия Пьетрапьяна, я напоминаю вам, что мы не в Корте, а в Ницце,
и прошу вас обращаться ко мне на вы.
- Пожалуйста... если ты стал таким гордецом...
Сервион решил не обращать внимания на колкости.
- Прекратим бесполезную болтовню и вернемся к вопросу, из-за которого
я собрал вас. Вы должны рассказать об убийстве Бандежена и Пелиссана.
- Мы не знаем таких людей и не имеем к их смерти никакого отношения!
- возмутился Амедей.
- Амедей Прато, вы лжете!
- Ну, знаешь, малыш! Ты потерял всякое уважение к старшим! Ты уже не
наш!
- Не старайтесь втянуть меня в спор. Мы все помним, как были убиты
Доминик, Антуан и Анна... Полиция уже давно арестовала бы виновных...
- Почему же вы этого не сделали? - перебил его Паскаль Пастореккиа.
- Потому что у нас нет свидетельницы, которая все видела своими
глазами и могла бы назвать убийц! Но она предпочитает молчать...
- Почему?
- Потому что Базилия Пьетрапьяна - женщина прошлого века! Она
рассчитывает на вендетту и полиции не доверяет совсем!
- Ну и что из этого? - спросил Шарль Поджио.
- А то, что вы все вместе решили перебить одного за другим всех
бандитов, бывших на перевале Вильфранш... Вам удалось, уж не знаю, каким
образом, убрать Бандежена, а затем Пелиссана, разбив ему голову молотком.
- Не может быть! - воскликнул потрясенный Поджио.
- Нет, Поджио, это не просто "может быть", это так и было, к
сожалению!
- Но какое отношение к этому имеем мы? - возмутился Амедей.
- Первый раз слышу! Что ты об этом думаешь, Паскаль?
- Я ничего не понимаю.
Заглянул Кастелле и сообщил, что пришел Вийар. Когда сторож вошел,
Оноре усадил пятерых старух в рядок и предложил Вийару внимательно
посмотреть на них, а затем спросил:
- Ну что?
- Что?
- Вы узнаете двух женщин, которых видели вчера вечером в Замковом
парке?
- Ну... я...
- Да или нет?
- Может быть... они все на них похожи... Но утверждать? Нет, я не
могу... нет.
Взбешенный полицейский отпустил его, понимая, что все тихонько
издеваются над ним.
- Ладно. Вы выиграли и на этот раз, Базилия, но, клянусь вам, так
долго продолжаться не может!
- А ты упрямый, малыш, - с иронией заметила она.
Комиссар принялся уговаривать их.
- Я хочу, чтобы вы поняли правильно: вы не имеете права убивать даже
ради того, чтобы отомстить за невинно убитых! И если ваша вина будет
доказана, вы закончите свою жизнь в тюрьме. И, наконец, бандиты могут
догадаться, кто убирает их людей, и тогда за вашу жизнь никто не даст и
сантима!
- И будут правы, потому что она того не стоит, - проворчал Амедей.
Все, кроме комиссара, весело рассмеялись.
- Они не понимают, - сказал комиссар, обращаясь к Кастелле.
- Господин комиссар, - вдруг сказал Поджио, - я не все понял в этих
ваших выдумках, но если наши женщины действительно сделали то, в чем вы их
обвиняете... О! Тогда я страшно горд за свою Барберину!
Все горячо поддержали его, и допрос, который по планам Сервиона
должен был смутить и напугать их, закончился восторженными объятиями и
поцелуями.
Полицейский вышел из себя и заорал:
- Кастелле! Выставить их всех за дверь! Мне осточертело слушать их
бредни!
Базилия, пряча усмешку, заметила:
- Да, не выйдет из тебя полицейского, Оноре.
Старики сбились в кучу, а Базилия продолжала:
- ...раньше, когда ты был еще нашим, ты никогда не позволял себе
говорить таким тоном.
- Потому что раньше я не знал...
- Чего не знал?
- Что вы все лгуньи!

В тот день, когда раскрылось предательство Кастанье, Жозе Бероль
слишком много думал. Он к этому не привык и поэтому сильно утомился.
Несколько часов он размышлял над тем, убить ли Полена, чтобы отомстить за
Мариуса и Барнабе, или же подчиниться приказу и оставить его в покое?
Сначала он решил убить предателя. Это было бы справедливо. Потом
подумал, что его могут наказать за неподчинение приказу. Что тогда будет с
ним? Жозе панически боялся одиночества. Он не блистал умом, но здравого
смысла у него было достаточно, и он трезво оценивал свои способности. Он
понимал, что, оставшись один, очень скоро погибнет в этих безжалостных
джунглях. Ближе к вечеру Бероль решил подчиниться приказу и не проявлять
инициативы.
Чтобы немного развеяться, Жозе решил сходить к Юберу. Юбер встретил
его не очень ласково.
- Привет, Жозе. Почему Полен не сказал, что вы сегодня собираетесь
здесь?
- Полен здесь?
- Да. А ты не знал?
- Нет. Он уже ест?
- Нет еще.
- Ладно. Накрой стол на двоих.
Кастанье совершенно не встревожился, увидев Бероля, ведь он был
настолько умнее Жозе... Он уважал его за физическую силу, выносливость в
любых испытаниях, за преданность патрону. Он решил включить Бероля в новую
банду, и счел, что настал подходящий момент прощупать его. А что касается
звонка Сервиону, он всегда сумеет выкрутиться.
После обеда Полен предложил немного прогуляться... Уже стемнело. В
чистом небе сверкали яркие звезды. Они сошли с дороги на тропинку,
пропитанную запахом ночных цветов и трав. Оба молчали, не зная, как
приступить к делу. Наконец, Кастанье решился.
- Между нами, Жозе, тебе не кажется, что патрон стареет?
- Ну, не знаю, - удовлетворенно вздохнул Жозе.
Оба старательно выбирали слова, чтобы не слишком раскрывать свои
карты - нечто вроде дуэли, исход которой еще не известен.
- Мне кажется, что ему уже пора освободить это место.
- А ты знаешь человека, который мог бы его заменить?
- Знаю. Это я, - сказал Полен, сжигая корабли.
Жозе уже знал это, но сделал вид, что удивлен.
- А ты не боишься?
- А чего мне бояться?
- Фред, Эспри и патрон не допустят этого!
Кастанье пожал плечами.
- Я не боюсь Консегуда... Он - человек конченый... Фреда и Эспри,
конечно, нелегко будет убедить... Впрочем, после истории на перевале
Вильфранш им лучше вообще помалкивать.
- Ты забыл, что я тоже был там.
- Полиции не обязательно знать об этом.
- Если ее не предупредят...
- Кто?
- Ты.
- Почему я? - вздрогнул Полен.
- Ты ведь сообщил патрону, что написал письмо в полицию.
Кастанье принужденно рассмеялся.
- Это Консегуд тебе сказал?
- Да.
- Значит, он все-таки поверил?
- А разве ты не написал?
- Нет, конечно! Я сказал так, потому что хотел защитить себя на
всякий случай, если вдруг меня станут искать Фред, Эспри... или ты...
В сердце Жозе вспыхнула злая радость.
- А почему ты решил, что я искал тебя?
Голос Полена задрожал.
- Ты ведь не думаешь, что я продал вас?
- Нет. Я думаю о Мариусе и Барнабе.
- Не вижу связи.
- Ведь ты убил их!
- Ты с ума сошел!
- Это ты сумасшедший, если думаешь, что можешь спокойно перебить нас.
Жозе заметил, что рука Кастанье скользнула в карман. Он ударил его, и
Полен упал со сломанными позвонками. Бероль прикончил его и спрятал в
кустах.
Юбер обслуживал запоздалого клиента, когда на пороге появился Жозе.
- А где Полен? - спросил он.
Бероль вместо ответа подмигнул ему и вышел во двор. Встревоженный
хозяин "Веселого матроса" поспешил за ним и повел его в кухню, где в это
время никого не было.
- Что случилось?
- Полен.
- Что с ним?
- Он умер.
- Что?!
- Я, видимо, убил его.
- Ты?
- Это он убил Мариуса и Барнабе.
- Не может быть!
- Надо было выбирать - или он, или мы.
- Но... почему?
Бероль объяснил, какие, по его мнению, причины заставили Кастанье
убить своих товарищей. Юбер выслушал, покачал головой и сказал, что мир
день ото дня становится все отвратительнее. Уже не знаешь, кому можно
верить. Наконец он задал волновавший его вопрос.
- Куда ты его дел?
- Оставил на тропинке. Сейчас пойду и принесу его сюда.
- Сюда?!
- Когда ты закроешь лавочку, мы втроем покатаемся на лодке.
- Втроем?
- Да. Он и мы с тобой.
Сказать, что эта перспектива сильно обрадовала Юбера, значило бы
сказать неправду. Хозяин "Веселого матроса" проклинал тот день, когда
согласился за щедрое вознаграждение обеспечить Фреду и его друзьям алиби.
И вот теперь у него на руках покойник! А если вдруг появятся полицейские?
При этой мысли он покрылся холодным потом.
Несмотря на опасения Юбера, все прошло гладко, и Полен Кастанье со
всеми своими амбициями отправился отдыхать на стометровой глубине со
старой наковальней, привязанной к ногам, за преступления, которых не
совершал.

Настроение комиссара Сервиона все ухудшалось, а в "малой Корсике"
царила эйфория. Женщины в конце концов признались во всем своим мужьям, и
старики теперь завидовали им. В старых венах взыграла вдруг молодая кровь,
и усталые сердца снова забились молодо. Эти бедняки, стареющие в нищете,
уносились мечтами в далекое прошлое. Как герои древних легенд, они уходили
в маки и обводили вокруг пальца жандармов. Вечерами они собирались вместе
и разрабатывали планы, как убрать оставшихся в живых убийц.
По общему согласию, они решили начать с Эспри Аскроса, этого мелкого
лавочника преступного мира. Осталось только решить, как именно убрать его.

Атмосфера вокруг комиссара Сервиона так накалилась, что трудно было
дышать. Кастелле пользовался любым предлогом, чтобы сбежать куда-нибудь и
по собственной инициативе отправился к Базилии. Он считал, что старики не
доверяют комиссару, понимая, что совершили противозаконные поступки (если,
конечно, они их совершали). Кастелле считал, что их нужно сначала
успокоить, а потом попытаться уговорить Базилию рассказать о том, что она
видела на перевале Вильфранш.
Базилия приветливо встретила полицейского. Она знала, какая крепкая
дружба связывала его с Антуаном. Она спокойно выслушала рассказ о
подозрениях Сервиона, а потом сказала:
- Я понимаю... Поверьте, если бы я видела убийц, я все сказала бы
вам.
Она так искусно лгала, прекрасно понимая, что полицейский не верит
ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17