Она была не глупее Консегуда и хорошо
представляла себе ход мыслей старого бандита. Ему нужно точно знать, может
ли Базилия быть свидетелем обвинения. Она рассчитывала на это, чтобы
привести свой план в исполнение. И еще она рассчитывала на помощь Святой
Девы Марии. Старуха перед битвой накапливала силы.

Мариус вошел в старый город со стороны площади Гаррибальди. Он шел по
новой улице, здороваясь с прохожими, раскланиваясь со стариками в
полосатых майках, сидевших на порогах кафе. Бандежен вырос в этом квартале
и знал почти всех. Многие догадывались, что он пошел по кривой дорожке, но
на юге у людей не такие строгие требования, как у северян.
- Привет, Мариус! Гуляешь?
- Надо же иногда отдыхать!
- О, тот день, когда ты устанешь, еще не скоро наступит!
- Почему ты так говоришь, Анжелен? Ты хочешь моей смерти?
Похлопыванием по плечу, грубыми шутками, смехом и солеными словечками
эти люди выражают свое расположение, говорят, что рады видеть вас, что
светит солнце и стоит жить на свете.
Бандежен пошел по кривой дорожке, потому что оказался неспособным
ходить по прямой. Нельзя сказать, что он был злым, но его лень переходила
все мыслимые границы. Большую часть своей жизни он проводил в постели или
за столом. Из-за его фантастической лени ни одна женщина не решилась
связать с ним свою судьбу. Сам же он считал любовь занятием слишком
утомительным. По-настоящему счастливым он чувствовал себя только в
кровати, за столом хорошего ресторана или на табурете у стойки бара.
На улице Круа он нырнул в подвальчик к своему дружку Фане, главным
достоинством которого было то, что он подавал настоящее "Сен-Жане".
Им обоим было уже под сорок, а знакомы они были с детства, когда,
собрав несколько монет, лакомились у бродячих торговцев горячей пиццой или
соккой. Фане превратился в белокожего рыхлого толстяка. Он почти не видел
солнца и стал похож на обесцвеченных рыб, обитающих в подземных водоемах.
- Ты ли это, Мариус? Ты что, упал с кровати? Ведь еще только
одиннадцать!
Бандежен тяжело вздохнул.
- Жизнь становится совершенно невыносимой. Так недолго и в ящик
сыграть. Налей-ка мне стаканчик. Мне нужно подкрепиться.
- А что ты здесь делаешь? - спросил Фане, наливая вино.
- Так... слушаю... расспрашиваю...
- О чем?
- Об убийстве этих несчастных.
- С чего это ты вдруг заинтересовался этими корсиканцами?
Мариус наморщил нос, сощурился и медленно произнес:
- На твоем месте, Фане, я не задавал бы вопросов... Много будешь
знать...
Тот понял и поспешил заверить:
- Ты прав... Я ничего не говорил... Еще стаканчик?
- Давай... Но раз уж ты сам заговорил о корсиканцах, скажи мне, что
там случилось. Ты ведь знаешь?
- Как и все.
- Мне тут кое-что неясно.
- Что именно?
- Почему убийцы оставили в живых старуху и детей? Они ведь могут
стать нежелательными свидетелями.
- Наверное, их там не было.
- А тебе не странно, что бабушка с детьми осталась в городе?
- Да от корсиканцев всего можно ждать... Я с ними не вожусь. А этих я
знал только в лицо. Мы даже не здоровались.
- Легавые хотят пришить это дело Фреду.
- А это точно не он?
- Можешь мне поверить.
- Вот гады!
- Поэтому Фред хочет узнать, была старуха на перевале Вильфранш или
нет. Если она была там, она может подтвердить, что Фред к этому делу не
имеет никакого отношения. Понял?
- Может, ты бы поспрашивал друзей Пьетрапьяна? В "малой Корсике",
наверное, все знают.

Сестра инспектора Кастелле Арлетт с мужем Пьером держала молочную
лавку на улице Россетти в самом центре старого города. Кастелле при каждом
удобном случае заглядывал к ним, чтобы повидаться с племянниками - Жаном и
Мари-Агнессой по прозванию Блошка. Эти коротенькие визиты всем доставляли
удовольствие.
Так случилось, что в это утро Кастелле, выйдя от зятя, заметил
Бандежена. Полицейский встревожился, увидев, что люди Консегуда рыщут в
старом городе. Он пошел следом за Мариусом.
Увидев, что тот направляется в "малую Корсику", он понял, что дело
Пьетрапьяна еще рано сдавать в архив, что бы там ни думали в Управлении.
Полицейский удовлетворенно хмыкнул. Он опасался, что бандиты после
преступления залягут на дно и погибшие останутся неотомщенными.
Полицейский спрятался в уголке, откуда ему была видна вся "малая
Корсика". Он решил не вмешиваться, по крайней мере до тех пор, пока
Бандежен не войдет в дом Базилии.
Мариус, не отличавшийся особой изворотливостью, не знал, с чего
начать, чтобы добыть нужные патрону сведения. В конце концов он решил, что
лучше всего идти прямо к цели. Он постоял немного, не зная, куда войти - в
колбасную лавку или в бакалейную. В конце концов он выбрал бакалейную,
вспомнив, что ему нужен кофе. Он толкнул дверь, на которой много лет назад
художник красивыми буквами написал "ЖАН-БАТИСТ МУРАТО".
Сначала Мариус подумал, что в лавке никого нет, потом услышал детский
голосок:
- Что вам угодно, месье?
Оглянувшись, он увидел маленькую, немного сгорбленную старушку с
живыми глазами на поблекшем лице.
Расплатившись за кофе, Бандежен спросил:
- Скажите, мадам, здесь жили те несчастные, которых убили на перевале
Вильфранш?
Антония насторожилась. Неужели это один из убийц?
- Да... такое несчастье... такие славные люди...
- Говорят, что в живых остались только дети и бабушка?
Антония уже не сомневалась, что он пришел сюда не за пакетиком кофе.
- Да, слава Богу, Базилия с детьми по-прежнему живет здесь.
- Значит, она не ездила вместе со всеми на перевал?
Антония задрожала. Базилия была права: убийцы явились сюда.
- Вот этого я не знаю... Понимаете, у нее такое горе... мы не
решаемся расспрашивать ее... да она и не выходит никуда...
- Послушайте, мадам... Я журналист. Я хотел бы написать об этой
трагедии. Вы не могли бы узнать, была ли мадам Пьетрапьяна на перевале в
момент убийства?
Мадам Мурато решила разыграть дурочку.
- А какое это имеет значение?
- Тогда моя статья станет сенсацией. Так я могу рассчитывать на вас?
Чтобы развеять последние сомнения бакалейщицы, Мариус вынул из
кармана несколько 100-франковых бумажек.
- Если вы мне поможете, я буду очень вам благодарен...
Антония быстро схватила деньги и спрятала их в карман.
- Приходите сегодня вечером часиков в 11. Я схожу к Базилии, поговорю
с ней, а потом расскажу вам все, что узнаю.
- Не слишком ли поздно?
Старуха, хитро подмигнув, прошептала:
- Лучше, чтобы мой муж ничего не знал, а он ложится не раньше
одиннадцати.
Заинтригованный инспектор Кастелле, подождав, когда Бандежен уйдет,
тоже зашел к Антонии Мурато.

Рассказав комиссару о своем посещении, инспектор закончил:
- Мадам Мурато заявила, что не знает его, что он зашел купить пакетик
кофе. Она утверждает, что он ничего не говорил об убийстве на перевале. Но
мне кажется, эта старушенция надувает нас.
- Согласен. А вот почему она лжет нам?
- Как только я ушел, она тут же побежала к мамаше Пьетрапьяна.
- Значит, она знает Бандежена или догадывается, кто он такой.
- Но к чему эти тайны?
- Не знаю, и это меня очень тревожит. Я убежден, что Базилия видела
бандитов. Она не хочет называть их, потому что боится... Но это совсем на
нее не похоже. А может она ждет чего-то, о чем я не имею ни малейшего
представления...
- Может, установить наблюдение в "малой Корсике"?
- Это ничего не даст. Но все же нужно обеспечить охрану этой
упрямицы. Хотя я не думаю, что Консегуд и компания решатся убить старуху.
Но что бы там ни было, нужно установить круглосуточное наблюдение.
Пока Кастелле совещался со своим начальником, Антония совещалась с
Базилией. Женщина, у которой убили мужа, сына и невестку, готовила план
мести за пролитую кровь.

Анжелина по одному виду мужа сразу поняла, что у него что-то
случилось. Опыт подсказывал ей, что в таких случаях лучше помалкивать и
ждать. Обычно комиссар не выдерживал и сам выкладывал все. И на этот раз,
садясь за стол, он пробурчал:
- Эта Базилия меня до инфаркта доведет!
Анжелина с облегчением вздохнула. Теперь нужно только слушать.
- Хотел бы я знать, что она затевает! И не говори мне, что это мои
выдумки! Я уверен, что эта сумасшедшая старуха собирается сделать какую-то
глупость! Она воображает, что может сама наказать негодяев, это в ее-то
годы! Эти древние старцы смотрят на меня, как на сопливого мальчишку,
который сует нос в дела взрослых! Это уж слишком!
Если бы комиссар узнал о плане Базилии, его хватил бы удар.
Днем и вечером патрульные, дежурившие в старом городе, сообщали, что
все спокойно. Они не заметили Бандежена, который в 10 минут двенадцатого
тихонько постучал в дверь Антонии Мурато.
Ему не пришлось долго ждать. Дверь почти сразу же приоткрылась, и он
услышал шепот:
- Это вы?
- Да.
- Входите.
Мариус вошел в темную лавку и услышал, как за его спиной закрылась
дверь. В нос ударил сильный запах пряностей, и он чуть было не чихнул.
Старуха схватила его за руку.
- Пошли.
Он оказался в слабо освещенной комнате. На столе стояли два стакана -
один с вином, второй - пустой. Антония пригласила его сесть и убрала
грязный стакан.
- Это стакан моего мужа, - пояснила она. - Мы всегда перед сном
выпиваем по стаканчику "Ратафиа". Это улучшает пищеварение, потому что я
кладу в вино горькие апельсиновые корочки. Хотите попробовать?
Бандежен пил все подряд, а кроме того, он решил, что нужно выпить со
старухой, чтобы создать атмосферу доверия.
- С удовольствием.
- Для такого мужчины, как вы, нужен стакан побольше. Я сейчас
принесу.
Она вынула из буфета высокий стакан и, поставив его перед гостем,
налила до краев.
- Думаю, вы будете довольны. Я раздобыла интересующие вас сведения.
- Правда?
Мариус ликовал. Уж теперь-то и Консегуд, и все остальные иначе будут
относиться к нему. Старуха поднесла к губам стакан, и Бандежен последовал
ее примеру.
- Базилия была на перевале Вильфранш... И она видела, кто убил ее
близких...
- Но... но где же она была?
- Она с малышами спряталась в рощице.
Бандит задрожал от страха. Чтобы немного прийти в себя, он залпом
выпил стакан и сморщился. Черт, какое горькое!
- А... что она собирается делать? - спросил он.
- Базилия? Она ждет своего часа, чтобы прикончить всех... в том числе
и вас, месье Бандежен.
- Меня?
- Да, вы ведь убийца.
Бандежен хотел что-то сказать, но почувствовал, что его парализует
страшный холод... холод... Он попытался встать. Антония поднесла стакан к
губам и проговорила:
- Не торопитесь. Умирайте спокойно, мой мальчик.
Когда она допила вино, Бандежен был уже мертв, и старуха спокойно
принялась ждать своих подруг.

Полицейский Марсель Бутафоччи был славным малым. Он обожал свою мать
и переносил эту нежность на всех пожилых женщин, всегда переводил стариков
через оживленные улицы. Его сердце сжалось, когда он увидел, как четыре
старушки толкают тяжело груженную тележку с овощами по улице Сен-Репарат.
Хотя он был призван стоять на страже существующего порядка, он все-таки не
удержался от проклятий в адрес общества, вынуждающего несчастных старух
браться за непосильную работу. Он помог им толкать тележку, и потом со
слезами на глазах смотрел, как эти несчастные тащат ее в сторону улицы
Префектуры. Они, видимо, купили овощи на рынке Пайон и теперь развозят их
по маленьким лавочкам, хозяева которых не любят рано вставать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17