Раздался чуть слышный хлопок, щупальцы окрепли, и тело амебы, уже размером не с орех, а с яблоко, вспыхнуло и заиграло радужными красками.
Иеро, затаив дыхание, следил за этой сказочной метаморфозой, потом опустил веки и, сосредоточившись, представил себя самого: лицо, фигуру, одежду, темную полоску усов на верхней губе, орлиный нос, смуглую кожу, широковатые скулы… Он творил этот образ с той любовью, какую должен испытывать человек к собственной плоти и душе; ведь если сам себе не дорог, то кто иной тебя полюбит? Душа, конечно, была важнее внешности, и он не обделил ее ничем и ничего не скрыл, вложив все тайные свои богатства - любовь к Лучар, благоговейную веру в Господа, стойкость, мужество, жажду победы и свой ментальный дар.
Воздух взвихрился, снова хлопнуло, и существо, продолжая расти, вдруг принялось обретать некие полузнакомые очертания. Теперь оно походило не на яблоко, а на вытянутый огромный огурец, доходивший священнику до пояса; снизу его поддерживали четыре прочные подпорки, а сверху, чуть покачиваясь на толстом стебле, стала оформляться сфера. Ее поверхность пошла волнами, и две из них внезапно застыли, приняв форму губ; над ними прорезалось что-то похожее на ноздри, глазные впадины, брови и лоб.
"Господи, прости меня! - мелькнуло у Иеро в голове. - Прости за то, что я присвоил Твою власть творения… Сожги меня молнией, если я виновен! А если невиновен, позволь отковать этот меч и сразить Нечистого!"
Легкое дуновение ветра шевельнуло волосы священника; Бог промолчал и лишь погладил его ладонью, сотканной из воздуха и алого света вечерней зари.
Существо стояло перед ним, покачиваясь на нижних отростках; их оставалось только два, зато вверху от корпуса отщепились руки - неуклюжие, с корявыми, похожими на корни пальцами. Исходивший из плеч стебель превратился в шею; рот, нос, подбородок и скулы отвердели, в глазницах что-то ворочалось и трепыхалось, будто невидимый скульптор трудился над этой частицей лица, отсекая лишнее и добавляя нужное. Ментальный поток, исходивший от Иеро, стал напряженным, как с силой натянутая струна; казалось, еще немного - и она зазвенит под напором чувств, образов, воспоминаний. Они струились благодатным ливнем, падали в девственную почву, пускали корни, росли, расцветали, повинуясь древней истине, гласившей, что человек - плодоносящий сад: что изначально посеешь в его душе, то со временем и пожнешь.
Иеро сеял не скупясь, с той же стремительностью, с какой свершалась метаморфоза. Существо перед ним уже не покачивалось, а стояло твердо; его черты, совсем человеческие, оформились, кожа казалась упругой и гладкой, губы порозовели, но глаза еще были закрыты. Будто он размышлял, открыть ли их, вступить ли в жестокий тревожный мир, полный борьбы, сомнений и боли, или остаться прежним невинным созданием, не различавшим добра и зла.
- Брат… - Прервав ментальную связь, Иеро протянул к нему руку. - Очнись, брат… Мне нужна твоя помощь.
Глаза раскрылись, и пальцы священника встретили такую же сильную крепкую ладонь. Он улыбнулся, и лицо стоявшего перед ним человека отразило улыбку как в зеркале.
- Я готов, брат. - Его рука поднялась в салюте, каким приветствовали друг друга Стражи Границы. - Я готов… Не говори ничего, я знаю все твои замыслы. Ведь я - это ты!
- Нет. С этого мгновения уже нет. С первых слов, произнесенных тобой… Ты - не Иеро Дистин, ты - мой брат, и должен выбрать себе другое имя. Помнится…
- Да, помнится, - подхватил двойник с лукавой улыбкой, - помнится, что матушка хотела назвать меня Шарлем, но отец сказал: этот шустрый парень будет Иеро. Я… ты… вцепился ему в бороду.
Священник кивнул.
- Шарль Дистин - хорошее имя. А как насчет всего остального?
Глаза и улыбка брата погасли.
- Остальное, конечно… Все остальное я потерял - любимую жену, еще нерожденного сына и даже родину… Об этом я догадался в тот момент, когда стоял с закрытыми глазами и слушал твой голос… Но разве бывают приобретения без потерь? А я получил два драгоценных дара - душу и жизнь! И я готов их защищать!
- Тогда ты знаешь, что делать, брат мой. Жди здесь… жди, пока я не позову.
Кивнув, Иеро повернулся и вышел. Стемнело, яркие звезды мерцали в разрывах туч, и ветер, гнавший облака к востоку, то открывал, то закрывал окошки в звездных небесах. На фоне одного из них метнулась тень нетопыря. Священник проводил его взглядом, потом внезапно усмехнулся, хлопнул себя по лбу и пробормотал:
- Убогий мозг!.. Лучше не придумаешь! Пожалуй, даже совет Нечистого может быть полезен… Хотя бы для того, чтоб успокоить добрейшего из эливенеров…
Сердце его пело, нервы напряглись в предчувствии грядущей битвы. Он больше не был одинок! Божьим промыслом и собственной волей он отковал карающий меч! Его сила сложится с силой Шарля и брата Альдо и сокрушит Нечистого! Трое против четверых - уже неплохо, но лучше - трое против троих, если удастся разделить Теон. Как? Об этом стоило поразмыслить.
Все еще посмеиваясь, священник зашагал к аллее, остановился там у огромной липы и распечатал присланный Гормом ментальный блок. В нем сообщалось, что медведь пробрался мимо сторожевых башен и охранников-мирмидов - не в пустыне, а в горах, где имелось множество ущелий и тропинок, протоптанных козлами. Выбрав подходящее место на вершине скалистого отрога, Горм пролежал там сутки, изучая спускавшуюся к морю равнину. Зрение у него было не таким острым, как чутье и слух, и переданные образы казались дрожащими и слегка размытыми, словно их заволакивала пелена тумана. Но все-таки за день медведь сумел увидеть больше, чем удалось бы самому Иеро, воспользуйся он глазами птицы или горного козла. К тому же подобный сеанс дальновидения был бы сейчас делом опасным или, как минимум, нежелательным - священнику вовсе не хотелось настораживать врагов.
Пролистывая воспоминания Горма будто альбом с движущимися картинками, он разглядывал залитую бетоном обширную площадку, низкие одноэтажные здания, что пластались у самых гор, подъездные рельсовые пути и решетчатые фермы с космическим снарядом посередине взлетного поля. Его бетон потемнел, опаленный ракетными выхлопами, а от зданий веяло невыразимой древностью; их стены кое-где потрескались, кровли просели и поросли травой, а часть корпусов вообще лежала в руинах. Но рядом с остальными мельтешили техники, тянули к ракете кабели и шланги, катили тележки с ящиками и баллонами, и столь же активная суета наблюдалась у решетчатой конструкции: там сверкал огонь, взвивался дымок, десятки людей что-то подтаскивали, поднимали, грузили, сновали вверх и вниз по массивным фермам, в которых прятался блестящий корпус корабля. Физиономий усердных работников было не различить, однако Иеро не сомневался, что все они на одно лицо - копии Аримана, коренастые, плотные, желтокожие, с узкими, чуть раскосыми глазами.
Готовят ракету к старту, решил священник, соображая, что Локи упоминал о двух кораблях. Второй, вероятно, сейчас находился у "Аргуса", и его полет они с эливенером наблюдали неделями раньше - тот дьявольский глаз, горевший в небесах… При этом воспоминании Иеро вздрогнул, и на висках его выступил холодный пот. Сейчас он видел глазами Горма одну из древних военных баз, и эта обитель Смерти была не заброшенной, не уснувшей, а готовой к действию. Ужасная, пугающая картина!
Угол зрения изменился, открыв шеренгу широких цилиндрических танков с топливом и огромный бетонный куб - видимо, энергостанцию, от которой тянулось несколько линий подвешенных на столбах проводов. Тут сторожили мирмиды, вышагивали вдоль взлетного поля как заведенные, поблескивая хитином панцирей. Было их не очень много - пара дюжин против нескольких сотен техников.
Дрожь, сотрясавшая Иеро, улеглась. Он вызвал Девятого, велел собраться в путь, затем направился к дворцу, посматривая на темные вершины гор и бледный лунный диск, мерцавший в тучах. Планы, что родились в его голове, принимали все более ясные контуры, обрастали подробностями и деталями, их звенья притирались друг к другу словно песчинки, которых неумолимое давление извне соединяло в прочный твердый камень. Сегодня ночью, подумал он, ступив на лестницу. Сегодня все решится!
Девятый, в темном дорожном плаще с капюшоном, поджидал его у изваяния вербэра.
- Что прикажешь, господин? Я должен куда-то идти?
- В Питомник, а затем - на взлетное поле. Как добраться туда побыстрее? Помнится, брат Альдо говорил, что его везли какой-то подземной дорогой?
- Да, есть рельсовый подземный путь, который ведет сквозь горы. Луна еще не поднимется в зенит, как я уже буду в Питомнике… И что я должен там сделать?
- Передай копиям Аримана, что в Кентау новый властелин. Деус Иеро Дистин! А ты - его помощник и правая рука. Они обязаны тебе повиноваться.
При этих словах Девятый вскинул голову, и глаза его сверкнули. Дождался своего часа!.. - подумал священник, протягивая к собеседнику мысленную нить и зондируя его разум. Там боролись торжество, сомнение и страх.
- Боюсь, они мне не поверят, повелитель… Боюсь, что…
Прервав его взмахом руки, Иеро отправил ментальный блок, мгновенно растворившийся в сознании Девятого. Страх и сомнения исчезли, будто смытые незримой волной, и чувство вдруг обретенной власти заставило помощника гордо расправить плечи. Дар, полученный им, был невелик и заключался в искусстве влияния на незащищенный мысленным барьером разум. Теперь клоны Аримана воспримут любой его приказ словно божественное откровение! Тем более, если знаешь, что приказать…
Священник усмехнулся и стиснул сильными пальцами плечо Девятого.
- Скажешь, что деус Иеро повелевает уничтожать мирмидов… В Кентау не место лемутам! Пусть перебьют их всех - в Питомнике, на взлетном поле, в горах и пустыне… Всех до последнего! Скажи, что норы их нужно залить ракетным топливом и сжечь. И чтоб огня было побольше! Столько, чтоб в нем сгорели все мерзкие твари!
- Они сгорят, мой владыка! - восторженно подхватил Девятый. - Все до последнего, как ты повелел!
Он ринулся было исполнять порученное, но пальцы Иеро не разжались.
- Во имя Создателя! Стой, слушай и запоминай! Там, в Питомнике, мой товарищ по имени Гимп. Пусть дадут ему оружие и повинуются его приказам. Он должен очистить Питомник от мирмидов и захватить подземную дорогу. А ты пойдешь на взлетное поле и сделаешь так, чтоб клоны Аримана поняли: или они сожгут мирмидов, или отправятся к ним желудки. Такова моя воля! - Он подтолкнул Девятого в темноту. - Теперь иди!
Когда плащ крючконосого растворился в ночном сумраке, Иеро, перекрестившись и подняв взгляд вверх, произнес:
- Дай мне силу, Господи! Надели дух мой твердостью, ибо я буду сражаться по воле Твоей и во имя Твое! И пошли мне знамение, дабы Твой верный слуга не дрогнул в этой последней битве!
Он зажмурился. Секунду перед мысленным взором Иеро царила темнота, потом явились ему божественные лики: Бог-отец, Бог-сын и пресвятая Богородица. Саваоф был грозен и похож на отца Демеро, а божий сын - на погибшего Сигурда; глаза у обоих метали молнии, и с губ срывалось слово гнева: не мир принес я вам, но меч! Но Богоматерь с прелестным лицом Лучар была задумчива и спокойна. Склонившись над колыбелью, она улыбалась лежавшему в ней дитю и что-то шептала.
"Вернется… он обязательно вернется…" - донеслось до Иеро вздохом ветра.
ГЛАВА 12. ГИБЕЛЬ БОГОВ
Багровое зарево полыхало над горами. Похоже, Девятый с мастером Гимпом времени зря не теряли, устроив там настоящий Армагеддон - огненные языки взвивались в темное ночное небо, рассыпались мириадом искр, и за каждой вспышкой яростного пламени неизменно слышался мощный басовитый рокот взрыва. Временами фонтаны огня были особенно высокими, так что Иеро мнилось, будто некий гигант, спрятавшись за горной стеной, мечет в облака громовые стрелы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Иеро, затаив дыхание, следил за этой сказочной метаморфозой, потом опустил веки и, сосредоточившись, представил себя самого: лицо, фигуру, одежду, темную полоску усов на верхней губе, орлиный нос, смуглую кожу, широковатые скулы… Он творил этот образ с той любовью, какую должен испытывать человек к собственной плоти и душе; ведь если сам себе не дорог, то кто иной тебя полюбит? Душа, конечно, была важнее внешности, и он не обделил ее ничем и ничего не скрыл, вложив все тайные свои богатства - любовь к Лучар, благоговейную веру в Господа, стойкость, мужество, жажду победы и свой ментальный дар.
Воздух взвихрился, снова хлопнуло, и существо, продолжая расти, вдруг принялось обретать некие полузнакомые очертания. Теперь оно походило не на яблоко, а на вытянутый огромный огурец, доходивший священнику до пояса; снизу его поддерживали четыре прочные подпорки, а сверху, чуть покачиваясь на толстом стебле, стала оформляться сфера. Ее поверхность пошла волнами, и две из них внезапно застыли, приняв форму губ; над ними прорезалось что-то похожее на ноздри, глазные впадины, брови и лоб.
"Господи, прости меня! - мелькнуло у Иеро в голове. - Прости за то, что я присвоил Твою власть творения… Сожги меня молнией, если я виновен! А если невиновен, позволь отковать этот меч и сразить Нечистого!"
Легкое дуновение ветра шевельнуло волосы священника; Бог промолчал и лишь погладил его ладонью, сотканной из воздуха и алого света вечерней зари.
Существо стояло перед ним, покачиваясь на нижних отростках; их оставалось только два, зато вверху от корпуса отщепились руки - неуклюжие, с корявыми, похожими на корни пальцами. Исходивший из плеч стебель превратился в шею; рот, нос, подбородок и скулы отвердели, в глазницах что-то ворочалось и трепыхалось, будто невидимый скульптор трудился над этой частицей лица, отсекая лишнее и добавляя нужное. Ментальный поток, исходивший от Иеро, стал напряженным, как с силой натянутая струна; казалось, еще немного - и она зазвенит под напором чувств, образов, воспоминаний. Они струились благодатным ливнем, падали в девственную почву, пускали корни, росли, расцветали, повинуясь древней истине, гласившей, что человек - плодоносящий сад: что изначально посеешь в его душе, то со временем и пожнешь.
Иеро сеял не скупясь, с той же стремительностью, с какой свершалась метаморфоза. Существо перед ним уже не покачивалось, а стояло твердо; его черты, совсем человеческие, оформились, кожа казалась упругой и гладкой, губы порозовели, но глаза еще были закрыты. Будто он размышлял, открыть ли их, вступить ли в жестокий тревожный мир, полный борьбы, сомнений и боли, или остаться прежним невинным созданием, не различавшим добра и зла.
- Брат… - Прервав ментальную связь, Иеро протянул к нему руку. - Очнись, брат… Мне нужна твоя помощь.
Глаза раскрылись, и пальцы священника встретили такую же сильную крепкую ладонь. Он улыбнулся, и лицо стоявшего перед ним человека отразило улыбку как в зеркале.
- Я готов, брат. - Его рука поднялась в салюте, каким приветствовали друг друга Стражи Границы. - Я готов… Не говори ничего, я знаю все твои замыслы. Ведь я - это ты!
- Нет. С этого мгновения уже нет. С первых слов, произнесенных тобой… Ты - не Иеро Дистин, ты - мой брат, и должен выбрать себе другое имя. Помнится…
- Да, помнится, - подхватил двойник с лукавой улыбкой, - помнится, что матушка хотела назвать меня Шарлем, но отец сказал: этот шустрый парень будет Иеро. Я… ты… вцепился ему в бороду.
Священник кивнул.
- Шарль Дистин - хорошее имя. А как насчет всего остального?
Глаза и улыбка брата погасли.
- Остальное, конечно… Все остальное я потерял - любимую жену, еще нерожденного сына и даже родину… Об этом я догадался в тот момент, когда стоял с закрытыми глазами и слушал твой голос… Но разве бывают приобретения без потерь? А я получил два драгоценных дара - душу и жизнь! И я готов их защищать!
- Тогда ты знаешь, что делать, брат мой. Жди здесь… жди, пока я не позову.
Кивнув, Иеро повернулся и вышел. Стемнело, яркие звезды мерцали в разрывах туч, и ветер, гнавший облака к востоку, то открывал, то закрывал окошки в звездных небесах. На фоне одного из них метнулась тень нетопыря. Священник проводил его взглядом, потом внезапно усмехнулся, хлопнул себя по лбу и пробормотал:
- Убогий мозг!.. Лучше не придумаешь! Пожалуй, даже совет Нечистого может быть полезен… Хотя бы для того, чтоб успокоить добрейшего из эливенеров…
Сердце его пело, нервы напряглись в предчувствии грядущей битвы. Он больше не был одинок! Божьим промыслом и собственной волей он отковал карающий меч! Его сила сложится с силой Шарля и брата Альдо и сокрушит Нечистого! Трое против четверых - уже неплохо, но лучше - трое против троих, если удастся разделить Теон. Как? Об этом стоило поразмыслить.
Все еще посмеиваясь, священник зашагал к аллее, остановился там у огромной липы и распечатал присланный Гормом ментальный блок. В нем сообщалось, что медведь пробрался мимо сторожевых башен и охранников-мирмидов - не в пустыне, а в горах, где имелось множество ущелий и тропинок, протоптанных козлами. Выбрав подходящее место на вершине скалистого отрога, Горм пролежал там сутки, изучая спускавшуюся к морю равнину. Зрение у него было не таким острым, как чутье и слух, и переданные образы казались дрожащими и слегка размытыми, словно их заволакивала пелена тумана. Но все-таки за день медведь сумел увидеть больше, чем удалось бы самому Иеро, воспользуйся он глазами птицы или горного козла. К тому же подобный сеанс дальновидения был бы сейчас делом опасным или, как минимум, нежелательным - священнику вовсе не хотелось настораживать врагов.
Пролистывая воспоминания Горма будто альбом с движущимися картинками, он разглядывал залитую бетоном обширную площадку, низкие одноэтажные здания, что пластались у самых гор, подъездные рельсовые пути и решетчатые фермы с космическим снарядом посередине взлетного поля. Его бетон потемнел, опаленный ракетными выхлопами, а от зданий веяло невыразимой древностью; их стены кое-где потрескались, кровли просели и поросли травой, а часть корпусов вообще лежала в руинах. Но рядом с остальными мельтешили техники, тянули к ракете кабели и шланги, катили тележки с ящиками и баллонами, и столь же активная суета наблюдалась у решетчатой конструкции: там сверкал огонь, взвивался дымок, десятки людей что-то подтаскивали, поднимали, грузили, сновали вверх и вниз по массивным фермам, в которых прятался блестящий корпус корабля. Физиономий усердных работников было не различить, однако Иеро не сомневался, что все они на одно лицо - копии Аримана, коренастые, плотные, желтокожие, с узкими, чуть раскосыми глазами.
Готовят ракету к старту, решил священник, соображая, что Локи упоминал о двух кораблях. Второй, вероятно, сейчас находился у "Аргуса", и его полет они с эливенером наблюдали неделями раньше - тот дьявольский глаз, горевший в небесах… При этом воспоминании Иеро вздрогнул, и на висках его выступил холодный пот. Сейчас он видел глазами Горма одну из древних военных баз, и эта обитель Смерти была не заброшенной, не уснувшей, а готовой к действию. Ужасная, пугающая картина!
Угол зрения изменился, открыв шеренгу широких цилиндрических танков с топливом и огромный бетонный куб - видимо, энергостанцию, от которой тянулось несколько линий подвешенных на столбах проводов. Тут сторожили мирмиды, вышагивали вдоль взлетного поля как заведенные, поблескивая хитином панцирей. Было их не очень много - пара дюжин против нескольких сотен техников.
Дрожь, сотрясавшая Иеро, улеглась. Он вызвал Девятого, велел собраться в путь, затем направился к дворцу, посматривая на темные вершины гор и бледный лунный диск, мерцавший в тучах. Планы, что родились в его голове, принимали все более ясные контуры, обрастали подробностями и деталями, их звенья притирались друг к другу словно песчинки, которых неумолимое давление извне соединяло в прочный твердый камень. Сегодня ночью, подумал он, ступив на лестницу. Сегодня все решится!
Девятый, в темном дорожном плаще с капюшоном, поджидал его у изваяния вербэра.
- Что прикажешь, господин? Я должен куда-то идти?
- В Питомник, а затем - на взлетное поле. Как добраться туда побыстрее? Помнится, брат Альдо говорил, что его везли какой-то подземной дорогой?
- Да, есть рельсовый подземный путь, который ведет сквозь горы. Луна еще не поднимется в зенит, как я уже буду в Питомнике… И что я должен там сделать?
- Передай копиям Аримана, что в Кентау новый властелин. Деус Иеро Дистин! А ты - его помощник и правая рука. Они обязаны тебе повиноваться.
При этих словах Девятый вскинул голову, и глаза его сверкнули. Дождался своего часа!.. - подумал священник, протягивая к собеседнику мысленную нить и зондируя его разум. Там боролись торжество, сомнение и страх.
- Боюсь, они мне не поверят, повелитель… Боюсь, что…
Прервав его взмахом руки, Иеро отправил ментальный блок, мгновенно растворившийся в сознании Девятого. Страх и сомнения исчезли, будто смытые незримой волной, и чувство вдруг обретенной власти заставило помощника гордо расправить плечи. Дар, полученный им, был невелик и заключался в искусстве влияния на незащищенный мысленным барьером разум. Теперь клоны Аримана воспримут любой его приказ словно божественное откровение! Тем более, если знаешь, что приказать…
Священник усмехнулся и стиснул сильными пальцами плечо Девятого.
- Скажешь, что деус Иеро повелевает уничтожать мирмидов… В Кентау не место лемутам! Пусть перебьют их всех - в Питомнике, на взлетном поле, в горах и пустыне… Всех до последнего! Скажи, что норы их нужно залить ракетным топливом и сжечь. И чтоб огня было побольше! Столько, чтоб в нем сгорели все мерзкие твари!
- Они сгорят, мой владыка! - восторженно подхватил Девятый. - Все до последнего, как ты повелел!
Он ринулся было исполнять порученное, но пальцы Иеро не разжались.
- Во имя Создателя! Стой, слушай и запоминай! Там, в Питомнике, мой товарищ по имени Гимп. Пусть дадут ему оружие и повинуются его приказам. Он должен очистить Питомник от мирмидов и захватить подземную дорогу. А ты пойдешь на взлетное поле и сделаешь так, чтоб клоны Аримана поняли: или они сожгут мирмидов, или отправятся к ним желудки. Такова моя воля! - Он подтолкнул Девятого в темноту. - Теперь иди!
Когда плащ крючконосого растворился в ночном сумраке, Иеро, перекрестившись и подняв взгляд вверх, произнес:
- Дай мне силу, Господи! Надели дух мой твердостью, ибо я буду сражаться по воле Твоей и во имя Твое! И пошли мне знамение, дабы Твой верный слуга не дрогнул в этой последней битве!
Он зажмурился. Секунду перед мысленным взором Иеро царила темнота, потом явились ему божественные лики: Бог-отец, Бог-сын и пресвятая Богородица. Саваоф был грозен и похож на отца Демеро, а божий сын - на погибшего Сигурда; глаза у обоих метали молнии, и с губ срывалось слово гнева: не мир принес я вам, но меч! Но Богоматерь с прелестным лицом Лучар была задумчива и спокойна. Склонившись над колыбелью, она улыбалась лежавшему в ней дитю и что-то шептала.
"Вернется… он обязательно вернется…" - донеслось до Иеро вздохом ветра.
ГЛАВА 12. ГИБЕЛЬ БОГОВ
Багровое зарево полыхало над горами. Похоже, Девятый с мастером Гимпом времени зря не теряли, устроив там настоящий Армагеддон - огненные языки взвивались в темное ночное небо, рассыпались мириадом искр, и за каждой вспышкой яростного пламени неизменно слышался мощный басовитый рокот взрыва. Временами фонтаны огня были особенно высокими, так что Иеро мнилось, будто некий гигант, спрятавшись за горной стеной, мечет в облака громовые стрелы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42