- Не только гарпуном, - пробормотал Сигурд, хлопнув себя по левому боку, словно там находилась рукоять меча. - Но вся наша храбрость и все искусство были бесполезны в Дондерленде… Хотел бы я, чтобы ублюдок Олаф, сын Локи, очутился там!
- Кто такой этот Олаф? - спросил Иеро.
Зубы Сигурда скрипнули.
- Наш враг! Тот, из-за кого мы покинули Асл! Уничтоживший две семьи свободных бондов - мою и Рагнара!
- Локи - его отец?
Рыжеволосый северянин мрачно усмехнулся.
- Нет, мастер Иеро. Локи - бог обмана и зла, покровитель Олафа, его проклятых предков и всего его отродья. А наш покровитель - Тор, бог огня и солнца, что разъезжает по небу на колеснице и мечет молнии. Грозный бог, но честный и чистый!
Они язычники, понял священник. Впрочем, это его не смутило, поскольку Сигурд определил главный момент в теологии северян: есть божество нечистое и есть чистое, и он, Сигурд, на стороне последнего. Значит, он не потерян для истинного Бога и когда-нибудь его признает!
Но время для обращения язычников было неподходящее, и Иеро, двинув алую стрелку к Аслу, нажатием шарика увеличил остров в размерах.
- Мы должны выбрать место для высадки, - пояснил он. - Лучше всего, в селении, где вы жили. Попробуйте найти его на этой старой карте, и я задам компьютеру маршрут.
- У нас нет селений, - отозвался Сигурт. - Мы живем в хольдах. Это…
- Не нужно объяснять. Я понял. - Перед священником промелькнуло длинное строение из бревен, с многочисленными сараями и загонами для скота, обнесенное невысокой каменной стеной. От ворот тропинка вела к причалу, где покачивался палубный одномачтовый баркас, а фоном для этой мысленной картинки служили горы.
Сигурд и Рагнар, переговариваясь на своем языке и разглядывая карту, склонились слева и справа от него. Наконец, старший из северян сказал:
- Линия побережья теперь другая, но я думаю, что наши хольды здесь, - он отметил две точки по обе стороны долины, спускавшейся от гор к морю. - Хольд Рагнара повыше, в предгорьях, а мой стоял здесь, у самого берега.
- Почему "стоял"? - Иеро с удивлением повернулся к северянину. - Разве уже не стоит?
- Наверное, стоит, - мрачно подтвердил Сигурд, - но это уже не мой хольд, а Олафа или одного из его сыновей. Я думаю, Олаф сам туда переселился. Это место, долина Гейзеров, самое прекрасное на острове, и только здесь растут пальмы и дерево бнан со сладкими плодами… Из-за нее все и завертелось! Из-за нашей земли и малышки Сигни!
Теперь побледнел и скрипнул зубами Рагнар; видно, с этой Сигни у него были связаны тяжкие воспоминания. Бог знает, что случилось с ними на родине, подумал священник, припомнив слова отца Демеро. Какая-то давняя темная история, связанная с женщиной… Дав себе слово разобраться с этим, он передвинул стрелку на побережье у долины Гейзеров и трижды нажал на шарик. Короткая фраза промелькнула на экране, лампочки перед креслом Гимпа полыхнули красным и желтым, потом зажглись зеленые огоньки, и откуда-то из-под пола раздался чуть слышный рокот двигателей. Компьютер взял управление на себя и разворачивал "Вашингтон" курсом на северо-восток.
- Чудо… - пробормотал мастер Гимп, с опасливым уважением взирая на штурвал, который двигался сам собой. - Чудо, будь я проклят! Колдовство! Рагнар, там, в конце трюма, есть небольшой бурдючок… Тащи-ка его сюда, парень! Когда я вижу оживший штурвал, мне надо выпить.

ГЛАВА 2. НАД ОКЕАНОМ

Зов настиг его ночью.
Едва заметный и неопасный, он тонкой струйкой просочился сквозь ментальный барьер, затрепетал в спящем сознании эхом далекой струны, которой едва коснулись пальцы неведомого музыканта. Столь неощутимый отзвук, что его можно было спутать с мелькнувшим на долю секунды сновидением.
Но Иеро проснулся.
Он лежал в темноте, вспоминая то смутное чувство, которое нес сигнал. Пожалуй, не только призыв, но что-то еще… что-то, кажется, изменилось… Нет, не изменилось, поправил он себя - добавилось! Хоть мысль, пришедшая к нему, была слабой, расплывчатой и туманной, он уловил с ней оттенок удовлетворения. Будто бы звавший пытался поощрить его и сообщить, что он доволен; все идет правильно, так, как задумано, так, как должно идти.
Но что?
Ответ казался ясен, и священник принял его без колебаний. Лишь одно изменилось за последние сутки: раньше он пребывал на твердой земле, а теперь находился в воздухе и летел на восток - точнее, на северо-восток, но так или иначе приближался к Старому Свету и древним материкам, прародине человечества. Этот полет каким-то образом был согласован с планом существа, окликнувшего его во сне; ему выражали признательность и удовлетворение.
Нечистый гладил его по головке!
При этой мысли Иеро резко поднялся, спустив ноги с узкого ложа, и стиснул челюсти. Пару минут он сидел, ворочая головой, подозрительно осматривая кабину, словно адепты Нечистого могли прятаться где-то за корзинами и ящиками, но, если не считать раскатистого храпа Гимпа, тут царили спокойствие и тишина. Брат Альдо лежал на спине с закрытыми глазами, и грудь его мерно вздымалась и опадала; Рагнар уткнулся лицом в одеяло и тоже спал; огоньки, мерцавшие в пилотской кабине, высвечивали темный силуэт Сигурда, стоявшего ночную вахту. Рядом с лежаком эливенера маячило что-то неопределенное, не очень большое, но и не малое, похожее на мягкий мешок, и оттуда, вторя руладам Гимпа, доносилось тихое сопение. Горм, подумал Иеро и выглянул в иллюминатор.
Тьма и звезды…
Он не представлял, на какой высоте компьютер ведет воздушное судно, но она, вероятно, была значительной - внизу священник не различил ни облаков, но поверхности океана. Зато вверху было на что поглядеть: в эту безлунную ночь созвездия горели так ярко, будто ангелы Господни смахнули с них пыль своими крылами. Некоторое время Иеро любовался ими и думал: может быть, с ним говорит не дьявол, а некое существо со звезд? Почему бы и нет? Если верить легенде, предки летали к другим мирам, не к звездам, а к ближним планетам; и еще они строили над Землей жилища, кружившие в небе - то ли затем, чтоб разглядеть ее получше, то с целью защититься от ракет противной стороны… Правда, это им не помогло, но другие разумные Божьи твари, обитающие на звездах, могли достигнуть большего! И одна из них пытается с ним связаться…
Бредни! Фантазии!
Священник яростно замотал головой, и тут же поймал холодную мысль Горма.
"Я не сплю, друг Иеро, уже не сплю. Что-то разбудило меня. - Медведь замолчал, потом пошевелился, приподняв голову. - Я слышал… да, я слышал… кто-то хочет говорить с нами… с тобой… Кто-то очень далекий, похожий сразу на птицу и человека."
"На птицу и человека? - Это странное определение удивило Иеро. - Отчего ты так решил?"
"Мысли разных существ отличаются. Как-то ты объяснял мне, что люди и лемуты, птицы, рыбы, и те, с теплой кровью, что питаются мясом или травой, и мелкие, что ползают и летают, - (образ мухи, сменившийся муравьем), - все они думают и говорят по-разному, потому что у всех разный мозг. Ты сказал, что их мысли имеют…"
Словесная передача прервалась, и перед священником возникла поверхность лесного озера, по которой катились волны; сначала крупные, затем все мельче и мельче. Это было вполне понятной демонстрацией; Горм хотел сказать, что различные существа используют разные частоты и длины волн ментального спектра.
"Да, ты меня понял правильно, и ты сам об этом знаешь: мысль, пришедшая к нам принадлежит человеку. Она пришла с восхода солнца и с высоты, поэтому я думаю, что этот человек летает, как птица."
"Люди не летают", - возразил Иеро, но тут же его настиг насмешливый ментальный возглас:
"Вот как? А что ты делаешь сейчас? Что м ы делаем? - Пауза. Потом снова, с заметной иронией: - Кажется, друг Иеро, пришли такие времена, когда летают даже медведи!"
Более всего священника поражала в Горме эта способность к юмору. Ни Народ Плотины, гигантские разумные бобры, ни, разумеется, лемуты не имели этого дара, присущего человеку. Иир'ова, произошедшие от кошачьих, понимали юмор и даже умели смеяться, но эта раса воинов, выведенная искусственно, была настолько приближена к людям, что черт несомненного сходства имелось больше, чем различий. Но племя Горма сохранило прежний облик, если не считать выпуклого черепа - и все же Бог даровал им склонность к юмору! Это было гораздо большим чудом, чем "стекляшки", удивлявшие мастера Гимпа.
"Кажется, тебе не очень хотелось полетать, - заметил Иеро, развеселившись. - Брат Альдо тянул тебя чуть ли не силой!"
"Старейший с белой шерстью на лице не тянул, а приглашал меня, - с достоинством ответил Горм. - Эта летающая берлога казалась мне не слишком надежной… Что ж, все мы можем ошибаться."
Сделав это философское заключение, медведь поднялся, шагнул к Иеро и положил ему на колени тяжелую голову.
"Будь осторожен, друг, - пришла его мысль. - Этот человек-птица очень хитер. И очень силен! К тебе еще не вернулось искусство сражаться мозгом?"
"Я не проверял, - отозвался Иеро. - Не было такой нужды."
"Проверь, и чем быстрее, тем лучше. Я чувствую, что это умение тебе пригодится."
Горм направился в дальний конец кабины и лег; вскоре оттуда донеслось тихое посапывание. Иеро сидел не двигаясь и размышляя о последних словах медведя. Прошло немало времени с тех пор, как слуги Нечистого, похитившие его в Д'Алви, выжгли наркотиком ментальный центр его мозга, сделав могучего бойца-телепата слепым. Солайтер, чудесное создание, обитавшее в озере, восстановил его дар, однако не полностью; способность к мысленному общению вернулась к Иеро и даже усилилась, но он не мог, как прежде, взять контроль над живым существом, подчинить его своей власти и воле, уничтожить или заставить двигаться подобно кукле-марионетке. Это боевое искусство, окрепшее в сражениях с адептами Нечистого, а затем - с чудовищным разумом Дома, все еще не вернулось к нему.
Или он ошибается? Способность к мысленным битвам тренировалась в смертельных поединках, ее вызывали к жизни и усиливали лишь страшное напряжение ментальной мощи и воля к победе. Сражаться с соперником-другом, скажем, с Эдвардом Маларо, было бессмысленно - ведь он вовсе не собирался его убивать! А смерть одного из бойцов была непременным условием подобного поединка. Смерть и яростное сопротивление противника, которое надлежало превозмочь и сломить…
Способен ли он на это? Случаев для проверки пока не представилось, как и достойных врагов. С'лорн, глава Зеленого Круга, и все его колдуны пали от ножей иир'ова, и вряд ли в Тайге или в южных джунглях остался сейчас хоть один адепт Нечистого. В общем-то, к счастью, подумал Иеро, вставая.
Он направился к пилотской кабине, сел в кресло рядом с Сигурдом и заглянул в его льдистые глаза. В свете лампочек, горевших на пульте, бледная кожа северянина приняла зеленоватый оттенок, словно он принадлежал к племени лесных дриад. Но это было, разумеется, иллюзией; у соплеменниц Вайлэ-ри рождались только девочки.
- Не спится, мастер Иеро? - произнес Сигурд, глядя на звезды. Колпак пилотской кабины, сделанный не из стекла, а из какого-то очень твердого прозрачного пластика, был высоким и широким; если не глядеть вниз, то создавалось впечатления, что они оба висят в своих креслах в темной, полной звездных огней пустоте. Вдруг раздался негромкий шелест моторов, сам собою дрогнул штурвал, звезды всколыхнулись и чуть сместились вбок и вниз; компьютер корректировал курс или искал подходящие воздушные потоки.
Не дождавшись ответа от священника, Сигурд кивнул на два светящихся циферблата.
- Мастер Гимп объяснил мне и Рагнару, что цифры в этих окошках - высота и скорость полета. Но я боюсь поверить в то, что вижу, мой добрый мастер.
Иеро бросил взгляд на циферблаты и кивнул головой.
- Тем не менее, это так. Сейчас мы летим на высоте трех с четвертью миль со скоростью двадцать миль в час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42