Конечно, я не смогу из тебя за день сделать классного специалиста. Да и дня у нас нет. Но от беды уберечь — сумею.
Хьюстон свернул карту. Компас кинул в карман.
— Давай-ка двигаться, пока еще светло. Будем учить тебя пользоваться альпинистским снаряжением.
Часть пятая
41
Вспоминать о спуске не хотелось. Как и о том, что произошло между Симоной и ним, и об умоляющих глазах, которыми она смотрела на него, когда он скользнул с обрыва.
И о провале…
Все оказалось тщетным.
“Добро пожаловать, мистер Хьюстон”.
Его ждали.
Как он кинулся вниз.
Без веревки, без снаряжения — так, словно Икар, силящийся перебороть земное притяжение.
Юкон, Аляска, господи, как все далеко…
Хьюстон медленно посмотрел наверх. Черные брюки, пиджак, галстук. Человеку где-то под шестьдесят. Полногубый, с темными полыхающими глазами, резкими щеками, зачесанными назад со скульптурного черепа темными волосами. Кожа настолько загорелая, что кажется бронзовой. Пит от страха заморгал.
— Глупостями занимаетесь, мистер Хьюстон, — произнес мужчина.
— Да? А вы на моем месте что бы сделали? — Яростны? слова, вылетающие изо рта Хьюстона, казались приглушенными, словно он говорил через навощенную бумагу.
Пауза.
Пожатие плеч, означающее поздравления, удивленные глаза.
— Знаете, то же самое.
Хьюстон узнал этот голос. Перед прыжком, да… он слышал его на башне.
— И все равно дурацкий поступок. Ушиблись? — продолжил человек.
Хьюстон ничего не ответил.
— Вы опоздали. Мы вас ожидали раньше, — объяснил мужчина.
— Ожидали?
— Ну, разумеется. Но, пожалуйста, встаньте с колен. Помогите же ему подняться.
Два охранника рывком поставили Пита на ноги. Его зашатало.
— Поддержите. — Мужчина впрямую изучал Пита. — Да. Вы, конечно, не задумывались над тем, что ни за что не отыскали бы это место без моей помощи.
— Я старался.
— Ой, ради Бога… Конечно, вы показали незаурядные способности, но вам изредка помогали. Например, ваши звонки в Париж, Нью-Йорк и Лондон. Я, было, начал сомневаться, что они будут успешными для вас. Я считал, что вы сообразите, насколько я упростил вам поиски. Все те крошечные приметы и ключи, разбрасываемые мной на вашем пути…
— Так меня сюда привели? Те три человека, что отвечали мне, знали, по какому поводу я звоню?
— Не совсем. Но их проинструктировали. И хотя они не знали причины, зато понимали, что это крайне необходимо.
— Но зачем?
— Потому что вы очень хорошо спрятались. И слишком быстро убежали. Я было решил, что сам вас никогда не отыщу, и поэтому изменил правила игры. Мне показалось, что будет проще, если вы меня найдете. И, насколько можно об этом судить, оказался прав.
Хьюстон зарычал от злобы и кинулся на человека, чтобы стереть с его физиономии самодовольную ухмылку.
Охранники заломили ему руки за спину.
Казалось, мужчина ожидал этого порыва.
— Но мне казалось, что вы приведете с собой гостью. Потому что приглашение рассчитывалось на двоих. Но Симоны что-то не видно.
Хьюстона затрясло. Он почувствовал, как сквозь столпившихся пробирается Монсар.
— Симона? — спросил взволнованный старик. — Она с вами?
— Я не совсем дурак.
— Но где-то совсем рядом, правда? — спросил мужчина в вечернем костюме.
— Может быть, но Симоны вам все равно не отыскать. Она знает, где я, и, если я не вернусь, то она пойдет в полицию.
Мужчина хохотнул.
— Да неужто?
Хьюстон проревел:
— Что вы за черт?.. Неужто мой отец?
Хохоток стал несколько громче.
— О, Господи, мистер Хьюстон, ну, разумеется, нет. Хотя, надеюсь, вы обо мне слышали. Я — Пьер де Сен-Лоран.
42
Глаза мужчины сверкнули. Хьюстон задрожал. После всех напряженных поисков его усилия наконец-то завершились полным успехом. Но ни триумфа, ни удовлетворения Пит не почувствовал. Ему стало тошно.
Внезапно ему в голову пришла одна мысль. Он развернулся, смотря Монсару в лицо.
— Вы говорите по-английски?
— Куэст, се, куэст?
— Да только что. Вы спросили, со мной ли Симона. По-английски.
Но старик лишь поднял брови, в замешательстве пожимая плечами.
— Жэ нэ компре па.
— Лжете!
Старик удивленно нахмурился. И беспомощно посмотрел на Сен-Лорана.
Но Сен-Лоран, казалось, был удивлен еще больше.
— Ну, Жак, он ведь тебя раскусил, прекрати притворяться.
Монсар застыл. Затем медленно покачал головой.
— Да, верно.
— Симона?
— Не знает. В деревне я по-английски не разговариваю. Много лет назад, — война к тому времени уже закончилась, — обстоятельства заставили выучить этот язык.
— Зачем же было скрывать?
— Чтобы не привлекать внимание. Оставаться обыкновенным французишкой из небольшого городка. К тому же пока Симона переводила вам мои слова, у меня выдавались минутки на обдумывание следующих шагов. Затруднения с языком помогали мне сбивать вас с толку.
— Значит, я с самого начала брел впотьмах?
Старик кивнул.
Хьюстон смотрел ему в лицо. И понял еще один трюк, еще одну ложь.
— Синяки. — Монсар потянулся к распухшему лицу. — Грим.
В свете прожекторов это было очевидно.
— Театрально, зато впечатляет, — сказал Сен-Лоран. Им хотелось представить Монсара в глазах Хьюстона и, особенно Симоны, истерзанной жертвой. Но Монсара не били, никто его не трогал.
— То есть, другими словами, вам ничто не угрожает? — спросил Хьюстон у Монсара. Старик покачал головой.
— Он сильно упал в наших глазах, — сказал Сен-Лоран. — Но ему ничто не угрожает. Было полным идиотизмом с его стороны звонить нам и требовать безопасности для своей дочери. Затем я стал обдумывать создавшееся положение и внезапно понял, что Монсар, сам того не понимая, оказал нам услугу. Мы ведь не знали, где вы скрываетесь. Но зато были наслышаны о вашей настойчивости. Я знал, что вы все равно будете продолжать охоту. Поэтому эти звонки должны были доставить вас в наши руки.
— Но вам было бы намного проще меня убить. Зачем захватывать в плен?
— Потому что вы мне нужны. Вы и Симона. Поэтому я хочу, чтобы вы рассказали нам, где она находится.
— Мы вам нужны? Да как только мы окажемся в ваших руках оба — нам неминуемо настанет конец.
— Ну и подозрительность. — Сен-Лоран прищелкнул языком. — Видимо, переутомление. Хотите отдохнуть, поесть?..
— Чего?
Сен-Лоран прошел мимо. Охранники толкнули Хьюстона следом.
Его вели по огромному коридору с выгнутым аркой потолком.
Подойдя к массивной двери, Сен-Лоран положил ладонь на ручку и повернулся к Хьюстону, пригласительно кивнув головой.
Один охранник втолкнул Пита в образовавшуюся щель, второй закрыл дверь и встал рядом с оружием наготове.
Хьюстон в восхищении смотрел на зал, на все это страшноватое великолепие. Если бы не электричество, он мог бы поклясться, что нырнул в прошлое. Рыцарские доспехи в одном углу. Над камином геральдический герб. На стене — скрещенные мечи.
Песнь о Роланде.
Тристан, Ланселот, Элеонора Аквитанская, Генрих Второй, Ричард Львиное сердце.
Сэр Галахад.
Сэйнт.
Чудо средневековой Франции.
Пит едва мог дышать.
Но тут взгляд его наткнулся на обезоруживающе улыбавшегося Сен-Лорана.
— Кофе? Чего-нибудь покрепче? Бренди?
Хьюстон приглядывался к трем мужчинам, стоявшим возле полированного стола в одном из углов комнаты. Двоим из них было лет по шестьдесят, один был одет в голубой пиджак и свитер, второй — в коричневый костюм. Рядом с ним стоял человек лет тридцати в распахнутой у ворота рубашке и с медальоном на шее. Глаза у него были злые, а губы презрительно поджаты. Он казался невероятно, болезненно красивым.
— Я совершенно позабыл о приличиях, — посетовал Сен-Лоран, обращаясь к Хьюстону. — Позвольте представиться. Я — Франсуа Леблан. Эти трое джентльменов — Жюль Фонтэн из Лондона…
Человек в свитере и голубом пиджаке приветственно поднял бокал с бренди.
— Пол Дассен из Нью-Йорка…
Коричневый костюм кратко кивнул.
— И его сын Чарльз.
Рубашка и медальон. Никакой реакции. Холоден и кичлив.
— Но, как вам известно, у нас есть и другие фамилии.
— Отец. — Его голос был настолько тягуч, что застревал в глотке. Мышцы шеи от напряжения вздулись так, что начали напоминать куски распухшей кожи. — Который из вас? — Он перевел взгляд с Сен-Лорана на мужчин. — Кто?
Жюль Фонтэн? Человек смотрел на Хьюстона из-за бокала с бренди.
Дассен? Тот стоял, как истукан.
— Ну!
— Это я, — произнес Дассен; глаза его глубоко запали и были обведены темными кругами; голос звучал неохотно, почти шептал. Затем он прокашлялся, словно его что-то душило.
Хьюстон даже не понял, что движется, пока не сделал три шага. Затем резко остановился и стал пристально смотреть на этого бледного, болезненного вида человека. Неужели это все, что осталось от его ребяческих фантазий?
Неужели это тот, кем он когда-то восхищался, а потом научился ненавидеть? Старый, слабый, больной человек, заслуживающий больше жалости, чем злобы?
Зрение затуманилось, и ноги подкосились. Пит, шатаясь, подошел к креслу.
Но сесть так и не успел. Рухнул в обморок рядом.
43
Его дважды ударили по лицу, а затем раздалось:
— Вы очнулись? Слышите, что я говорю? — Это был Сен-Лоран.
Хьюстон почувствовал, как к его губам прикладывают бокал и ощутил резкий запах спиртного. Он содрогнулся, вяло кивнул и протянул руку за бокалом. Спина болела. От движения стало больно, но он был настолько запуган, что, несмотря на раны, не почувствовал полагающейся в данном случае сонливости. Наоборот. Пит, правда, чувствовал себя задерганным, нервы были на пределе, но голова была ясной, а мысли четкими.
— Прекрасно. Приступим к делу. Я буду с вами откровенен, — сказал Сен-Лоран Хьюстону. — Без экивоков.
— He вижу в этом смысла.
Голос был резким и злым. Хьюстон повернулся в ту сторону, откуда он раздался, и увидел своего братца Чарльза. Медальон покачивался на его шее.
— Не согласен. Ему ничего не следует рассказывать. Слишком рискованно. Я бы предложил убить его и покончить с этим.
— Это нам известно, — сказал Сен-Лоран. — Ты нам несколько раз об этом говорил. И даже несколько раз пытался его убить. Но вот почему-то не преуспел.
— На сей раз ошибки не случится.
— Это ты убил мою жену? — спросил Хьюстон.
Чарльз надменно скривился.
— Ты? — Голос Хьюстона поднялся до небывалой высоты, он поставил бокал на стол и поднялся на ноги. — Ты вел тот фургон?
— Разумеется, нет.
— Но отдал приказ? Ты тот, кто ее убил, я спрашиваю?
Взбешенный до последней степени, Хьюстон двинулся через зал. Угол зрения сузился, и он видел лишь одного Чарльза. Пит вытянул руки. Чарльз отступил, пытаясь ускользнуть.
— Мистер Хьюстон, — произнес Сен-Лоран.
Еще шаг.
— Я не могу этого позволить, — продолжил Сен-Лоран. Чарльз забежал за стол. Хьюстон сделал следующий шаг и почувствовал сдерживающие его руки.
Охранник надавил Питу на точки, находящиеся за ушами. Боль была непереносимой, и американец упал на колени. Он скорчился, не в силах даже застонать. Но боль также быстро пропала. Охранник отошел. Пит хватал ртом воздух и растирал шею.
— Не испытывайте мое терпение, — предупредил Сен-Лоран Хьюстона. — Вы здесь гость. Вот и ведите себя подобающим образом.
Пит кивнул, массируя пульсирующую шею.
Чарльз осклабился, стоя за столом.
— Вы видите. Этот человек невменяем. Ему не следует доверять.
— Выбор сделан. Отступать не в наших правилах.
— Но…
— Хватит пререкаться! — На сей раз выступил отец Хьюстона. — Мы встретились для того, чтобы все утрясти. Я говорил и от себя, и от имени Жака, предлагая данное решение.
— Меня волнует лишь безопасность моей дочери, — сказал Монсар. — Я хочу, чтобы ее жизни ничто не угрожало. — Трясясь, он начал тянуть за синяки и шрамы на своей физиономии. Грим нелепыми полосами резины отставал от лица.
— Он прав, — согласился Фонтэн. Сунув руку в карман своего моряцкого пиджака, он вытащил тяжелый серебряный портсигар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Хьюстон свернул карту. Компас кинул в карман.
— Давай-ка двигаться, пока еще светло. Будем учить тебя пользоваться альпинистским снаряжением.
Часть пятая
41
Вспоминать о спуске не хотелось. Как и о том, что произошло между Симоной и ним, и об умоляющих глазах, которыми она смотрела на него, когда он скользнул с обрыва.
И о провале…
Все оказалось тщетным.
“Добро пожаловать, мистер Хьюстон”.
Его ждали.
Как он кинулся вниз.
Без веревки, без снаряжения — так, словно Икар, силящийся перебороть земное притяжение.
Юкон, Аляска, господи, как все далеко…
Хьюстон медленно посмотрел наверх. Черные брюки, пиджак, галстук. Человеку где-то под шестьдесят. Полногубый, с темными полыхающими глазами, резкими щеками, зачесанными назад со скульптурного черепа темными волосами. Кожа настолько загорелая, что кажется бронзовой. Пит от страха заморгал.
— Глупостями занимаетесь, мистер Хьюстон, — произнес мужчина.
— Да? А вы на моем месте что бы сделали? — Яростны? слова, вылетающие изо рта Хьюстона, казались приглушенными, словно он говорил через навощенную бумагу.
Пауза.
Пожатие плеч, означающее поздравления, удивленные глаза.
— Знаете, то же самое.
Хьюстон узнал этот голос. Перед прыжком, да… он слышал его на башне.
— И все равно дурацкий поступок. Ушиблись? — продолжил человек.
Хьюстон ничего не ответил.
— Вы опоздали. Мы вас ожидали раньше, — объяснил мужчина.
— Ожидали?
— Ну, разумеется. Но, пожалуйста, встаньте с колен. Помогите же ему подняться.
Два охранника рывком поставили Пита на ноги. Его зашатало.
— Поддержите. — Мужчина впрямую изучал Пита. — Да. Вы, конечно, не задумывались над тем, что ни за что не отыскали бы это место без моей помощи.
— Я старался.
— Ой, ради Бога… Конечно, вы показали незаурядные способности, но вам изредка помогали. Например, ваши звонки в Париж, Нью-Йорк и Лондон. Я, было, начал сомневаться, что они будут успешными для вас. Я считал, что вы сообразите, насколько я упростил вам поиски. Все те крошечные приметы и ключи, разбрасываемые мной на вашем пути…
— Так меня сюда привели? Те три человека, что отвечали мне, знали, по какому поводу я звоню?
— Не совсем. Но их проинструктировали. И хотя они не знали причины, зато понимали, что это крайне необходимо.
— Но зачем?
— Потому что вы очень хорошо спрятались. И слишком быстро убежали. Я было решил, что сам вас никогда не отыщу, и поэтому изменил правила игры. Мне показалось, что будет проще, если вы меня найдете. И, насколько можно об этом судить, оказался прав.
Хьюстон зарычал от злобы и кинулся на человека, чтобы стереть с его физиономии самодовольную ухмылку.
Охранники заломили ему руки за спину.
Казалось, мужчина ожидал этого порыва.
— Но мне казалось, что вы приведете с собой гостью. Потому что приглашение рассчитывалось на двоих. Но Симоны что-то не видно.
Хьюстона затрясло. Он почувствовал, как сквозь столпившихся пробирается Монсар.
— Симона? — спросил взволнованный старик. — Она с вами?
— Я не совсем дурак.
— Но где-то совсем рядом, правда? — спросил мужчина в вечернем костюме.
— Может быть, но Симоны вам все равно не отыскать. Она знает, где я, и, если я не вернусь, то она пойдет в полицию.
Мужчина хохотнул.
— Да неужто?
Хьюстон проревел:
— Что вы за черт?.. Неужто мой отец?
Хохоток стал несколько громче.
— О, Господи, мистер Хьюстон, ну, разумеется, нет. Хотя, надеюсь, вы обо мне слышали. Я — Пьер де Сен-Лоран.
42
Глаза мужчины сверкнули. Хьюстон задрожал. После всех напряженных поисков его усилия наконец-то завершились полным успехом. Но ни триумфа, ни удовлетворения Пит не почувствовал. Ему стало тошно.
Внезапно ему в голову пришла одна мысль. Он развернулся, смотря Монсару в лицо.
— Вы говорите по-английски?
— Куэст, се, куэст?
— Да только что. Вы спросили, со мной ли Симона. По-английски.
Но старик лишь поднял брови, в замешательстве пожимая плечами.
— Жэ нэ компре па.
— Лжете!
Старик удивленно нахмурился. И беспомощно посмотрел на Сен-Лорана.
Но Сен-Лоран, казалось, был удивлен еще больше.
— Ну, Жак, он ведь тебя раскусил, прекрати притворяться.
Монсар застыл. Затем медленно покачал головой.
— Да, верно.
— Симона?
— Не знает. В деревне я по-английски не разговариваю. Много лет назад, — война к тому времени уже закончилась, — обстоятельства заставили выучить этот язык.
— Зачем же было скрывать?
— Чтобы не привлекать внимание. Оставаться обыкновенным французишкой из небольшого городка. К тому же пока Симона переводила вам мои слова, у меня выдавались минутки на обдумывание следующих шагов. Затруднения с языком помогали мне сбивать вас с толку.
— Значит, я с самого начала брел впотьмах?
Старик кивнул.
Хьюстон смотрел ему в лицо. И понял еще один трюк, еще одну ложь.
— Синяки. — Монсар потянулся к распухшему лицу. — Грим.
В свете прожекторов это было очевидно.
— Театрально, зато впечатляет, — сказал Сен-Лоран. Им хотелось представить Монсара в глазах Хьюстона и, особенно Симоны, истерзанной жертвой. Но Монсара не били, никто его не трогал.
— То есть, другими словами, вам ничто не угрожает? — спросил Хьюстон у Монсара. Старик покачал головой.
— Он сильно упал в наших глазах, — сказал Сен-Лоран. — Но ему ничто не угрожает. Было полным идиотизмом с его стороны звонить нам и требовать безопасности для своей дочери. Затем я стал обдумывать создавшееся положение и внезапно понял, что Монсар, сам того не понимая, оказал нам услугу. Мы ведь не знали, где вы скрываетесь. Но зато были наслышаны о вашей настойчивости. Я знал, что вы все равно будете продолжать охоту. Поэтому эти звонки должны были доставить вас в наши руки.
— Но вам было бы намного проще меня убить. Зачем захватывать в плен?
— Потому что вы мне нужны. Вы и Симона. Поэтому я хочу, чтобы вы рассказали нам, где она находится.
— Мы вам нужны? Да как только мы окажемся в ваших руках оба — нам неминуемо настанет конец.
— Ну и подозрительность. — Сен-Лоран прищелкнул языком. — Видимо, переутомление. Хотите отдохнуть, поесть?..
— Чего?
Сен-Лоран прошел мимо. Охранники толкнули Хьюстона следом.
Его вели по огромному коридору с выгнутым аркой потолком.
Подойдя к массивной двери, Сен-Лоран положил ладонь на ручку и повернулся к Хьюстону, пригласительно кивнув головой.
Один охранник втолкнул Пита в образовавшуюся щель, второй закрыл дверь и встал рядом с оружием наготове.
Хьюстон в восхищении смотрел на зал, на все это страшноватое великолепие. Если бы не электричество, он мог бы поклясться, что нырнул в прошлое. Рыцарские доспехи в одном углу. Над камином геральдический герб. На стене — скрещенные мечи.
Песнь о Роланде.
Тристан, Ланселот, Элеонора Аквитанская, Генрих Второй, Ричард Львиное сердце.
Сэр Галахад.
Сэйнт.
Чудо средневековой Франции.
Пит едва мог дышать.
Но тут взгляд его наткнулся на обезоруживающе улыбавшегося Сен-Лорана.
— Кофе? Чего-нибудь покрепче? Бренди?
Хьюстон приглядывался к трем мужчинам, стоявшим возле полированного стола в одном из углов комнаты. Двоим из них было лет по шестьдесят, один был одет в голубой пиджак и свитер, второй — в коричневый костюм. Рядом с ним стоял человек лет тридцати в распахнутой у ворота рубашке и с медальоном на шее. Глаза у него были злые, а губы презрительно поджаты. Он казался невероятно, болезненно красивым.
— Я совершенно позабыл о приличиях, — посетовал Сен-Лоран, обращаясь к Хьюстону. — Позвольте представиться. Я — Франсуа Леблан. Эти трое джентльменов — Жюль Фонтэн из Лондона…
Человек в свитере и голубом пиджаке приветственно поднял бокал с бренди.
— Пол Дассен из Нью-Йорка…
Коричневый костюм кратко кивнул.
— И его сын Чарльз.
Рубашка и медальон. Никакой реакции. Холоден и кичлив.
— Но, как вам известно, у нас есть и другие фамилии.
— Отец. — Его голос был настолько тягуч, что застревал в глотке. Мышцы шеи от напряжения вздулись так, что начали напоминать куски распухшей кожи. — Который из вас? — Он перевел взгляд с Сен-Лорана на мужчин. — Кто?
Жюль Фонтэн? Человек смотрел на Хьюстона из-за бокала с бренди.
Дассен? Тот стоял, как истукан.
— Ну!
— Это я, — произнес Дассен; глаза его глубоко запали и были обведены темными кругами; голос звучал неохотно, почти шептал. Затем он прокашлялся, словно его что-то душило.
Хьюстон даже не понял, что движется, пока не сделал три шага. Затем резко остановился и стал пристально смотреть на этого бледного, болезненного вида человека. Неужели это все, что осталось от его ребяческих фантазий?
Неужели это тот, кем он когда-то восхищался, а потом научился ненавидеть? Старый, слабый, больной человек, заслуживающий больше жалости, чем злобы?
Зрение затуманилось, и ноги подкосились. Пит, шатаясь, подошел к креслу.
Но сесть так и не успел. Рухнул в обморок рядом.
43
Его дважды ударили по лицу, а затем раздалось:
— Вы очнулись? Слышите, что я говорю? — Это был Сен-Лоран.
Хьюстон почувствовал, как к его губам прикладывают бокал и ощутил резкий запах спиртного. Он содрогнулся, вяло кивнул и протянул руку за бокалом. Спина болела. От движения стало больно, но он был настолько запуган, что, несмотря на раны, не почувствовал полагающейся в данном случае сонливости. Наоборот. Пит, правда, чувствовал себя задерганным, нервы были на пределе, но голова была ясной, а мысли четкими.
— Прекрасно. Приступим к делу. Я буду с вами откровенен, — сказал Сен-Лоран Хьюстону. — Без экивоков.
— He вижу в этом смысла.
Голос был резким и злым. Хьюстон повернулся в ту сторону, откуда он раздался, и увидел своего братца Чарльза. Медальон покачивался на его шее.
— Не согласен. Ему ничего не следует рассказывать. Слишком рискованно. Я бы предложил убить его и покончить с этим.
— Это нам известно, — сказал Сен-Лоран. — Ты нам несколько раз об этом говорил. И даже несколько раз пытался его убить. Но вот почему-то не преуспел.
— На сей раз ошибки не случится.
— Это ты убил мою жену? — спросил Хьюстон.
Чарльз надменно скривился.
— Ты? — Голос Хьюстона поднялся до небывалой высоты, он поставил бокал на стол и поднялся на ноги. — Ты вел тот фургон?
— Разумеется, нет.
— Но отдал приказ? Ты тот, кто ее убил, я спрашиваю?
Взбешенный до последней степени, Хьюстон двинулся через зал. Угол зрения сузился, и он видел лишь одного Чарльза. Пит вытянул руки. Чарльз отступил, пытаясь ускользнуть.
— Мистер Хьюстон, — произнес Сен-Лоран.
Еще шаг.
— Я не могу этого позволить, — продолжил Сен-Лоран. Чарльз забежал за стол. Хьюстон сделал следующий шаг и почувствовал сдерживающие его руки.
Охранник надавил Питу на точки, находящиеся за ушами. Боль была непереносимой, и американец упал на колени. Он скорчился, не в силах даже застонать. Но боль также быстро пропала. Охранник отошел. Пит хватал ртом воздух и растирал шею.
— Не испытывайте мое терпение, — предупредил Сен-Лоран Хьюстона. — Вы здесь гость. Вот и ведите себя подобающим образом.
Пит кивнул, массируя пульсирующую шею.
Чарльз осклабился, стоя за столом.
— Вы видите. Этот человек невменяем. Ему не следует доверять.
— Выбор сделан. Отступать не в наших правилах.
— Но…
— Хватит пререкаться! — На сей раз выступил отец Хьюстона. — Мы встретились для того, чтобы все утрясти. Я говорил и от себя, и от имени Жака, предлагая данное решение.
— Меня волнует лишь безопасность моей дочери, — сказал Монсар. — Я хочу, чтобы ее жизни ничто не угрожало. — Трясясь, он начал тянуть за синяки и шрамы на своей физиономии. Грим нелепыми полосами резины отставал от лица.
— Он прав, — согласился Фонтэн. Сунув руку в карман своего моряцкого пиджака, он вытащил тяжелый серебряный портсигар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30