В том районе находится домом мэра, поэтому серьезных происшествий там мало. Подростковые банды орудуют в основном к северу и западу от парка. Тем не менее могло случиться именно так, как я описал.
— Но вы же не верите в подобную версию! Вы не заговорили бы об этом трупе, если бы не предполагали… — Тэсс запнулась и с трудом договорила: — Что это, вероятно, Джозеф.
— Я всего лишь нашел общий знаменатель.
— Парк Карла Шурца.
Крейг кивнул.
— Но это может оказаться и совпадением. Ваш друг не был бездомным. Что ему делать в закрытом парке в три часа ночи? Особенно такой ночи?
— А чем она отличалась от других?
— В воскресенье шел дождь, помните?
— Да.
— Ну, гроза началась в два. Допустим, ваш друг не мог заснуть и решил прогуляться. Можно ли предположить, что он пойдет гулять под дождем? А если даже и так, то зачем ему лезть через ограду парка, который закрывается на ночь, когда можно просто пройтись по улице? — Крейг пожал плечами. — Самую правдоподобную версию я вам описал. Бродяга прячется в парке, чтобы спокойно переночевать. Подростки его выслеживают и поджигают.
Тэсс закусила губу.
— Все равно у меня нет выбора.
— Простите?
— Я обязана опознать труп, чтобы убедиться, что это не Джозеф. Иначе я никогда не успокоюсь.
— Я не преувеличивал, когда сказал, что выглядит он намного хуже, чем те, кого вы видели.
— Прошу вас, лейтенант.
Крейг внимательно посмотрел на нее.
— Почему бы нам не пойти на компромисс?
— Я не… — Тэсс сглотнула, — понимаю.
— Я восхищаюсь вашей преданностью другу. Но пожалейте себя и на сей раз посмотрите фотографии. Поскольку визуальное опознание практически невозможно, разницы нет никакой, а вам так будет спокойнее.
Тэсс подумала и печально кивнула.
— Я вернусь через минуту, — предупредил Крейг.
Оставшись одна, Тэсс напряженно ждала, то и дело бросая взгляды в сторону стеклянной панели, за которой ей довелось увидеть жуткое зрелище. Что ужаснее его может ее ожидать?
Лейтенант Крейг вошел в комнату с папкой. Он открыл ее, затем в нерешительности остановился.
— Помните, огонь изуродовал большую часть тела, особенно лицо. У жертвы оказалось достаточно сил, чтобы добежать под дождем до лужи, иначе тело пострадало бы больше. Перед смертью ему удалось погасить пламя.
Тэсс протянула руку за папкой, медленно вынула из нее содержимое — шесть фотографий, лежавших лицевой стороной вниз. Короткая передышка. Дрожащей рукой она перевернула первую. У нее перехватило дыхание. То, что когда-то было человеческой головой, теперь напоминало обугленный кусок мяса.
— О Боже! — Тэсс тут же отвела глаза, однако безобразное видение осталось с нею. На покрытом волдырями черепе не было волос, не осталось вообще лица — хотя бы отдаленно напоминавшего красивое лицо Джозефа. Закопченная кость торчала из скрученных огнем лоскутов тканей…
Ее голос дрогнул.
— Извините, что не поверила вам, лейтенант.
— Вот что, дайте-ка… Нечего вам мучить себя. — Крейг потянулся за снимком.
Тэсс решительно покачала головой.
— Раз уж я начала… — Она перевернула следующую фотографию. На ней оказался еще один снимок головы, производящий такое же отталкивающее впечатление. Она поспешно отложила его в сторону. Осталось всего четыре. Скорее бы, подумала Тэсс.
Она не была готова к следующему снимку. Трупы на платформе за стеклянной панелью были закрыты по шею простыней. А на фотографии она увидела обнаженное тело полностью обгоревшего человека и страдальчески сморщилась. Нетронутыми оказались лишь ноги до колена и левая рука до локтя. Но Тэсс прежде всего заметила с подкатывающей к горлу тошнотой грубые швы, наложенные патологоанатомом после вскрытия, которые шли от низа живота до грудной клетки и расходились направо и налево, образуя букву "V".
«Я больше не могу», — внутренне застонала Тэсс. Руки ее тряслись, когда она со страхом и отчаянием перевернула другую фотографию в ожидании очередного кошмара, но облегченно вздохнула, обнаружив, что перед ней снимок левой, необожженной ноги трупа. Слава Богу. Теперь если только… Она взяла предпоследнюю фотографию и снова с облегчением вздохнула при виде правой ноги. Оставалась еще одна. Последняя фотография. Может, опять повезет, подумала Тэсс. Ей повезло. И одновременно не повезло, потому что хотя последний снимок был нестрашным (следуя логике, можно было предугадать, что там будет изображена необожженная левая рука трупа), что-то в нем привлекло ее внимание.
Она неожиданно для себя вспомнила разговор с Джозефом в кафе в прошлую пятницу.
…— Мы можем быть только друзьями.
— Мне не совсем понятно…
— Мы не сможем стать любовниками.
— Господи, я же не делаю вам никаких неприличных предложений. Я ведь не прошу вас лечь со мной в постель.
— Да-да, конечно. Ваше поведение, конечно же, безупречно…
При этих словах Джозеф потянулся через стол и нежно коснулся ее руки. И тут-то она заметила неровный шрам на тыльной стороне запястья. И пока он говорил, Тэсс глядела на его левую ладонь, которой он прикрыл ее руку. Точно так же, как сейчас она глядела — нет, с ужасом уставилась на тыльную сторону запястья на фотографии. Ей казалось, будто она проглотила много-много кубиков льда и ледяные кусочки до отказа заполнили желудок.
Тэсс глухо вскрикнула, осела в кресле, с трудом оторвала глаза от снимка и заставила себя произнести:
— Это он.
— Что? — поразился Крейг. — Откуда вы это взяли? Ведь труп так…
— В пятницу, когда мы вместе обедали, Джозеф коснулся моей руки. Я хорошо помню, что обратила внимание на шрам, такой заметный неровный шрам на тыльной стороне запястья. — Измученная, убитая горем, она показала на фотографию. — Точно такой же, как этот. Он мертв. О Господи, Джозеф мертв…
— Дайте-ка мне. — Крейг схватил снимок. Словно цепляясь за память о Джозефе, она не отпускала. Лейтенант мягко разжал ее пальцы и осторожно высвободил фотографию. — Да, — сдвинув брови и качая головой, проговорил Крейг, — старый шрам. Судя по толщине, рана была глубокой. Никто мне о нем не сказал. Иначе я сразу бы предупредил вас и избавил от ненужных мучений. — Он пристальней вгляделся в снимок. — Шрам не от ножа. Такой неровный от ножа не останется. Скорее от разбитой бутылки, от колючей проволоки или… Тэсс, вы уверены?
— Я мысленно вижу эту руку на моей так же отчетливо, как эту фотографию. Да… Я все бы отдала, только… Я уверена. Шрам гот самый. Это Джозеф. Джозеф…
Что-то давило ей на барабанные перепонки, желудок и, сильнее всего, на сердце.
Полумертвая от горя, она севшим голосом проговорила:
— …Мертв. Джозеф мертв…
— Тэсс, мне жаль…
— …Мертв.
Глава 14
Тэсс с трудом держалась на ногах, когда они спустились к стоянке морга. Она едва сознавала, что Крейг помог ей сесть в машину, обошел капот и сел за руль. Она пыталась нашарить застежку ремня безопасности, опять-таки едва сознавая, что Крейг наклонился и защелкнул ремень. Невидящим взглядом она смотрела на размытые силуэты других автомобилей на слабо освещенной стоянке. Наконец Крейг, кашлянув, нарушил молчание.
— Куда вас отвезти? Домой? Вам столько пришлось пережить… Вы дрожите. Вряд ли вам стоит возвращаться на работу.
Тэсс повернулась к нему, словно только сейчас обнаружив его присутствие.
— Домой? На работу? — Она скрестила руки и крепко прижала их к груди, пытаясь унять дрожь. — Вы не могли бы?… Это звучит глупо… Вы не могли бы сделать мне одолжение?
— Я уже обещал вам помочь всем, что в моих силах.
— Отвезите меня туда, где он умер.
Крейг сдвинул брови.
— В парк?
— Да.
— Но зачем терзать себя?
Тэсс еще сильнее сжала руки, ее по-прежнему била дрожь.
— Пожалуйста.
Крейг хотел было возразить, но вместо этого снова кашлянул, повернул ключ зажигания, включил скорость и выехал со стоянки на Первую авеню, влившись в односторонний поток движения.
— Спасибо, — сказала Тэсс.
Крейг в ответ лишь пожал плечами.
— Завтра первым делом я скажу Уолтеру, как много вы для меня сделали, — пообещала она.
— Уолтеру? Вы неправильно поняли ситуацию. Я помогаю не ради Уолтера. Я делаю свою работу. Или делал. Но в настоящее время я стараюсь для вас.
— Извините. Я прошу прощения. — Тэсс протянула руку и почти коснулась его ладони. — Я не хотела вас оскорбить, не думайте, что я решила, будто вы только отрабатываете долг или…
— Вы меня не оскорбили. Об этом не волнуйтесь. Но мне хочется, чтобы вы меня правильно поняли. Не многие согласятся пережить то, что пережили вы, ради человека, с которым виделись всего несколько раз, но которого считали своим другом. Такая преданность — редкая штука. Знали бы вы, скольким людям было совершенно наплевать, когда пропадал кто-то из близких. Я восхищаюсь вашей настойчивостью, вашим чувством ответственности, и поэтому, если вы говорите «поехали в парк», — прекрасно, туда мы и отправимся. Начальству пока придется обойтись без меня, по крайней мере до вечера. Джозеф Мартин, наверное, был необыкновенным парнем.
Тэсс, подумав, сказала:
— Он не такой, как все.
— Не понимаю.
— Это трудно объяснить. Он… Конечно. Он был красивым. Но что важнее, он обладал чем-то вроде… магнетизма. Он… единственное слово, которое я могу подобрать… он светился изнутри. — Вскинув голову, Тэсс добавила: — И, кстати, если интересуетесь, могу сообщить, что мы с ним не были в близких отношениях.
— Мне и в голову это не приходило.
— Между прочим, более того, Джозеф настаивал, что мы можем быть только друзьями и никогда — любовниками.
Крейг повернулся к ней насупившись.
— Я знаю, что вы думаете, поскольку я и сама так решила. Вы ошибаетесь. Он сказал так не потому, что был голубым или что-нибудь в этом роде, а потому… Он нашел какие-то свои слова. Он сказал, что платонические отношения лучше, так как они вечны. Вот так он изъяснялся. Почти как поэт. Да. — Сердце Тэсс сжалось от скорби. В горле встал комок. — Джозеф был необыкновенным.
Крейг молча, все так же сдвинув брови, вел машину. Они пересекли 45-ю улицу, оставив справа здание ООН.
— Итак. — По телу Тэсс пробежала дрожь, она выпрямилась. — Что дальше?
— После парка? Я буду в отделе по расследованию убийств и скажу, что — проведено предварительное опознание тела.
— Предварительное? Но ведь шрам…
— Вы должны понять, отделу убийств этого недостаточно. Они послали отпечатки пальцев с левой руки в ФБР. Однако при множестве подобных заказов, чтобы найти требуемые даже с помощью компьютеров, проверив все базы данных, потребуется несколько дней. Но теперь, когда стало известно имя жертвы, времени уйдет гораздо меньше. Они возьмут досье на Джозефа Мартина, сравнят отпечатки и… Кто знает? Может статься, шрам — это совпадение. Вы могли ошибиться.
— Хотелось бы так думать. Но я не ошиблась, — проговорила Тэсс, чувствуя, как все поплыло у нее перед глазами.
— Я просто стараюсь не лишать вас надежды.
— А я боюсь, что надежда — такая же редкая штука, как преданность.
Чем ближе подъезжали они к 88-й улице, тем труднее становилось Тэсс дышать. Она напряженно смотрела, как лейтенант повернул машину направо, пересек две улицы и наконец отыскал место для парковки. Тэсс едва нашла силы выйти из автомобиля и захлопнуть дверцу.
Слева, частично скрытый деревьями, стоял шестифутовый, похожий на частокол деревянный забор, окружавший Дворец Грейси. Один из первых особняков в Нью-Йорке по Ист-Ривер, он был выстроен в 1798 г. Арчибальдом Грейси. В громадном доме, со множеством труб и фронтонов, с бесчисленными верандами и балконами, одно время размещался городской музей, но теперь Дворец превратился в строго охраняемую резиденцию мэра. Прямо перед Тэсс, неумолимо притягивая ее взгляд, темнела витая чугунная решетка, а за ней — рощицы и тропинки парка Карла Шурца.
— Вы уверены, что хотите это увидеть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Но вы же не верите в подобную версию! Вы не заговорили бы об этом трупе, если бы не предполагали… — Тэсс запнулась и с трудом договорила: — Что это, вероятно, Джозеф.
— Я всего лишь нашел общий знаменатель.
— Парк Карла Шурца.
Крейг кивнул.
— Но это может оказаться и совпадением. Ваш друг не был бездомным. Что ему делать в закрытом парке в три часа ночи? Особенно такой ночи?
— А чем она отличалась от других?
— В воскресенье шел дождь, помните?
— Да.
— Ну, гроза началась в два. Допустим, ваш друг не мог заснуть и решил прогуляться. Можно ли предположить, что он пойдет гулять под дождем? А если даже и так, то зачем ему лезть через ограду парка, который закрывается на ночь, когда можно просто пройтись по улице? — Крейг пожал плечами. — Самую правдоподобную версию я вам описал. Бродяга прячется в парке, чтобы спокойно переночевать. Подростки его выслеживают и поджигают.
Тэсс закусила губу.
— Все равно у меня нет выбора.
— Простите?
— Я обязана опознать труп, чтобы убедиться, что это не Джозеф. Иначе я никогда не успокоюсь.
— Я не преувеличивал, когда сказал, что выглядит он намного хуже, чем те, кого вы видели.
— Прошу вас, лейтенант.
Крейг внимательно посмотрел на нее.
— Почему бы нам не пойти на компромисс?
— Я не… — Тэсс сглотнула, — понимаю.
— Я восхищаюсь вашей преданностью другу. Но пожалейте себя и на сей раз посмотрите фотографии. Поскольку визуальное опознание практически невозможно, разницы нет никакой, а вам так будет спокойнее.
Тэсс подумала и печально кивнула.
— Я вернусь через минуту, — предупредил Крейг.
Оставшись одна, Тэсс напряженно ждала, то и дело бросая взгляды в сторону стеклянной панели, за которой ей довелось увидеть жуткое зрелище. Что ужаснее его может ее ожидать?
Лейтенант Крейг вошел в комнату с папкой. Он открыл ее, затем в нерешительности остановился.
— Помните, огонь изуродовал большую часть тела, особенно лицо. У жертвы оказалось достаточно сил, чтобы добежать под дождем до лужи, иначе тело пострадало бы больше. Перед смертью ему удалось погасить пламя.
Тэсс протянула руку за папкой, медленно вынула из нее содержимое — шесть фотографий, лежавших лицевой стороной вниз. Короткая передышка. Дрожащей рукой она перевернула первую. У нее перехватило дыхание. То, что когда-то было человеческой головой, теперь напоминало обугленный кусок мяса.
— О Боже! — Тэсс тут же отвела глаза, однако безобразное видение осталось с нею. На покрытом волдырями черепе не было волос, не осталось вообще лица — хотя бы отдаленно напоминавшего красивое лицо Джозефа. Закопченная кость торчала из скрученных огнем лоскутов тканей…
Ее голос дрогнул.
— Извините, что не поверила вам, лейтенант.
— Вот что, дайте-ка… Нечего вам мучить себя. — Крейг потянулся за снимком.
Тэсс решительно покачала головой.
— Раз уж я начала… — Она перевернула следующую фотографию. На ней оказался еще один снимок головы, производящий такое же отталкивающее впечатление. Она поспешно отложила его в сторону. Осталось всего четыре. Скорее бы, подумала Тэсс.
Она не была готова к следующему снимку. Трупы на платформе за стеклянной панелью были закрыты по шею простыней. А на фотографии она увидела обнаженное тело полностью обгоревшего человека и страдальчески сморщилась. Нетронутыми оказались лишь ноги до колена и левая рука до локтя. Но Тэсс прежде всего заметила с подкатывающей к горлу тошнотой грубые швы, наложенные патологоанатомом после вскрытия, которые шли от низа живота до грудной клетки и расходились направо и налево, образуя букву "V".
«Я больше не могу», — внутренне застонала Тэсс. Руки ее тряслись, когда она со страхом и отчаянием перевернула другую фотографию в ожидании очередного кошмара, но облегченно вздохнула, обнаружив, что перед ней снимок левой, необожженной ноги трупа. Слава Богу. Теперь если только… Она взяла предпоследнюю фотографию и снова с облегчением вздохнула при виде правой ноги. Оставалась еще одна. Последняя фотография. Может, опять повезет, подумала Тэсс. Ей повезло. И одновременно не повезло, потому что хотя последний снимок был нестрашным (следуя логике, можно было предугадать, что там будет изображена необожженная левая рука трупа), что-то в нем привлекло ее внимание.
Она неожиданно для себя вспомнила разговор с Джозефом в кафе в прошлую пятницу.
…— Мы можем быть только друзьями.
— Мне не совсем понятно…
— Мы не сможем стать любовниками.
— Господи, я же не делаю вам никаких неприличных предложений. Я ведь не прошу вас лечь со мной в постель.
— Да-да, конечно. Ваше поведение, конечно же, безупречно…
При этих словах Джозеф потянулся через стол и нежно коснулся ее руки. И тут-то она заметила неровный шрам на тыльной стороне запястья. И пока он говорил, Тэсс глядела на его левую ладонь, которой он прикрыл ее руку. Точно так же, как сейчас она глядела — нет, с ужасом уставилась на тыльную сторону запястья на фотографии. Ей казалось, будто она проглотила много-много кубиков льда и ледяные кусочки до отказа заполнили желудок.
Тэсс глухо вскрикнула, осела в кресле, с трудом оторвала глаза от снимка и заставила себя произнести:
— Это он.
— Что? — поразился Крейг. — Откуда вы это взяли? Ведь труп так…
— В пятницу, когда мы вместе обедали, Джозеф коснулся моей руки. Я хорошо помню, что обратила внимание на шрам, такой заметный неровный шрам на тыльной стороне запястья. — Измученная, убитая горем, она показала на фотографию. — Точно такой же, как этот. Он мертв. О Господи, Джозеф мертв…
— Дайте-ка мне. — Крейг схватил снимок. Словно цепляясь за память о Джозефе, она не отпускала. Лейтенант мягко разжал ее пальцы и осторожно высвободил фотографию. — Да, — сдвинув брови и качая головой, проговорил Крейг, — старый шрам. Судя по толщине, рана была глубокой. Никто мне о нем не сказал. Иначе я сразу бы предупредил вас и избавил от ненужных мучений. — Он пристальней вгляделся в снимок. — Шрам не от ножа. Такой неровный от ножа не останется. Скорее от разбитой бутылки, от колючей проволоки или… Тэсс, вы уверены?
— Я мысленно вижу эту руку на моей так же отчетливо, как эту фотографию. Да… Я все бы отдала, только… Я уверена. Шрам гот самый. Это Джозеф. Джозеф…
Что-то давило ей на барабанные перепонки, желудок и, сильнее всего, на сердце.
Полумертвая от горя, она севшим голосом проговорила:
— …Мертв. Джозеф мертв…
— Тэсс, мне жаль…
— …Мертв.
Глава 14
Тэсс с трудом держалась на ногах, когда они спустились к стоянке морга. Она едва сознавала, что Крейг помог ей сесть в машину, обошел капот и сел за руль. Она пыталась нашарить застежку ремня безопасности, опять-таки едва сознавая, что Крейг наклонился и защелкнул ремень. Невидящим взглядом она смотрела на размытые силуэты других автомобилей на слабо освещенной стоянке. Наконец Крейг, кашлянув, нарушил молчание.
— Куда вас отвезти? Домой? Вам столько пришлось пережить… Вы дрожите. Вряд ли вам стоит возвращаться на работу.
Тэсс повернулась к нему, словно только сейчас обнаружив его присутствие.
— Домой? На работу? — Она скрестила руки и крепко прижала их к груди, пытаясь унять дрожь. — Вы не могли бы?… Это звучит глупо… Вы не могли бы сделать мне одолжение?
— Я уже обещал вам помочь всем, что в моих силах.
— Отвезите меня туда, где он умер.
Крейг сдвинул брови.
— В парк?
— Да.
— Но зачем терзать себя?
Тэсс еще сильнее сжала руки, ее по-прежнему била дрожь.
— Пожалуйста.
Крейг хотел было возразить, но вместо этого снова кашлянул, повернул ключ зажигания, включил скорость и выехал со стоянки на Первую авеню, влившись в односторонний поток движения.
— Спасибо, — сказала Тэсс.
Крейг в ответ лишь пожал плечами.
— Завтра первым делом я скажу Уолтеру, как много вы для меня сделали, — пообещала она.
— Уолтеру? Вы неправильно поняли ситуацию. Я помогаю не ради Уолтера. Я делаю свою работу. Или делал. Но в настоящее время я стараюсь для вас.
— Извините. Я прошу прощения. — Тэсс протянула руку и почти коснулась его ладони. — Я не хотела вас оскорбить, не думайте, что я решила, будто вы только отрабатываете долг или…
— Вы меня не оскорбили. Об этом не волнуйтесь. Но мне хочется, чтобы вы меня правильно поняли. Не многие согласятся пережить то, что пережили вы, ради человека, с которым виделись всего несколько раз, но которого считали своим другом. Такая преданность — редкая штука. Знали бы вы, скольким людям было совершенно наплевать, когда пропадал кто-то из близких. Я восхищаюсь вашей настойчивостью, вашим чувством ответственности, и поэтому, если вы говорите «поехали в парк», — прекрасно, туда мы и отправимся. Начальству пока придется обойтись без меня, по крайней мере до вечера. Джозеф Мартин, наверное, был необыкновенным парнем.
Тэсс, подумав, сказала:
— Он не такой, как все.
— Не понимаю.
— Это трудно объяснить. Он… Конечно. Он был красивым. Но что важнее, он обладал чем-то вроде… магнетизма. Он… единственное слово, которое я могу подобрать… он светился изнутри. — Вскинув голову, Тэсс добавила: — И, кстати, если интересуетесь, могу сообщить, что мы с ним не были в близких отношениях.
— Мне и в голову это не приходило.
— Между прочим, более того, Джозеф настаивал, что мы можем быть только друзьями и никогда — любовниками.
Крейг повернулся к ней насупившись.
— Я знаю, что вы думаете, поскольку я и сама так решила. Вы ошибаетесь. Он сказал так не потому, что был голубым или что-нибудь в этом роде, а потому… Он нашел какие-то свои слова. Он сказал, что платонические отношения лучше, так как они вечны. Вот так он изъяснялся. Почти как поэт. Да. — Сердце Тэсс сжалось от скорби. В горле встал комок. — Джозеф был необыкновенным.
Крейг молча, все так же сдвинув брови, вел машину. Они пересекли 45-ю улицу, оставив справа здание ООН.
— Итак. — По телу Тэсс пробежала дрожь, она выпрямилась. — Что дальше?
— После парка? Я буду в отделе по расследованию убийств и скажу, что — проведено предварительное опознание тела.
— Предварительное? Но ведь шрам…
— Вы должны понять, отделу убийств этого недостаточно. Они послали отпечатки пальцев с левой руки в ФБР. Однако при множестве подобных заказов, чтобы найти требуемые даже с помощью компьютеров, проверив все базы данных, потребуется несколько дней. Но теперь, когда стало известно имя жертвы, времени уйдет гораздо меньше. Они возьмут досье на Джозефа Мартина, сравнят отпечатки и… Кто знает? Может статься, шрам — это совпадение. Вы могли ошибиться.
— Хотелось бы так думать. Но я не ошиблась, — проговорила Тэсс, чувствуя, как все поплыло у нее перед глазами.
— Я просто стараюсь не лишать вас надежды.
— А я боюсь, что надежда — такая же редкая штука, как преданность.
Чем ближе подъезжали они к 88-й улице, тем труднее становилось Тэсс дышать. Она напряженно смотрела, как лейтенант повернул машину направо, пересек две улицы и наконец отыскал место для парковки. Тэсс едва нашла силы выйти из автомобиля и захлопнуть дверцу.
Слева, частично скрытый деревьями, стоял шестифутовый, похожий на частокол деревянный забор, окружавший Дворец Грейси. Один из первых особняков в Нью-Йорке по Ист-Ривер, он был выстроен в 1798 г. Арчибальдом Грейси. В громадном доме, со множеством труб и фронтонов, с бесчисленными верандами и балконами, одно время размещался городской музей, но теперь Дворец превратился в строго охраняемую резиденцию мэра. Прямо перед Тэсс, неумолимо притягивая ее взгляд, темнела витая чугунная решетка, а за ней — рощицы и тропинки парка Карла Шурца.
— Вы уверены, что хотите это увидеть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72