Ты не отказывайся. Проведи его через тайгу. А потом мы его возьмем.
Сизов резко отодвинулся от стола.
- Спасибо за угощение. Я пойду.
- Постой, чудак. Он же все равно уйдет. И сгинет в тайге, не добравшись до золота.
- Роль козла-провокатора мне не подходит.
- Ты его убедишь сдать золото добровольно. Тогда дело Красюка будет пересмотрено.
- А мое? Побег же.
- Ты и теперь, считай, свободен.
- Значит, волен в выборе?
- Конечно. Можешь отказаться. На пересмотре твоего дела это никак не отразится. Хотя хотелось бы, чтобы согласился.
- В тайгу без оружия?
- У вас на тех носилках топор был.
- Карабин бы.
- Где его взять? Впрочем, погоди-ка.
Вскочив с места, Плонский вышел, притворив за собой дверь, и быстро вернулся, держа в руках что-то, завернутое в газету.
- Это годится?
Он развернул газету и показал длинноствольный мелкокалиберный пистолет.
- Таким только белок стрелять.
- Хотя нет. - Подумав, Плонский снова завернул пистолет. - Красюк спросит, что ответишь? Он должен поверить, что ты с ним идешь ради доли, которую тебе верняком пообещает. А будешь с пистолетом - заподозрит неладное. Откуда взял? Все должно быть натурально, как при настоящем побеге. Да ты и без оружия не пропадешь в тайге, я же тебя знаю.
Сизов минуту подумал, пожевал колбасу.
- Если Красюк золото спрятал, то, всего скорей, возле упавшего вертолета. Где это место?
- В том-то и дело, что недалеко отсюда. По прямой - километров сто двадцать. Да вот, покажу. Тебе эти места должны быть знакомы.
Плонский достал карту, расстелил на столе, ткнул пальцем в середину зеленого пространства, где синело небольшое пятнышко - озерцо.
- Ладно, - согласился Сизов.
Он взял наполовину налитый стакан, залпом выпил и встал. У него появились свои соображения насчет этого маршрута, но говорить о них Плонскому было не обязательно.
- У тебя транзистор есть?
- Что?
- Радиоприемник.
- Был. Хопер спер. - Сизов невесело засмеялся неожиданному каламбуру. - Барачный авторитет. Кличка у него такая - Хопер. Говорит: ему нужнее. Удивляешься?
- Чему тут удивляться? В лагерях - обычное дело. Ну, а если у тебя в вещмешке окажется транзистор, Красюк удивится?
- Думаю, не очень... Ты что, хочешь мне транзистор подарить? Давай, не откажусь.
- Такой подойдет?
Плонский поставил на стол карманный радиоприемник, старенький, потертый.
- Вполне.
- Только ты его не очень гоняй, береги батарейки.
- Я понял.
- Я знал, что ты поймешь. Когда найдете золото, можешь включать его почаще. Скажем, так: включил - выключил, включил - выключил. В него кое-что встроено. Слабенький маячок, но все-таки.
- Пропасть не даст?
- Вот именно. Частые импульсы - это сигнал: золото нашли, присылайте вертолет. Для Красюка появление вертолета будет полной неожиданностью, и ему останется только добровольно сдать украденное. И, как я уже говорил, ты получишь прощение.
Сизов поморщился.
- Что-то мне во всем этом не нравится. Обман какой-то.
- Весь криминал - на обмане. А борьба с криминалом - на обмане обмана. Разве это для тебя новость?
- Не привык я обманывать. В геологической партии у нас все было на доверии и открытости.
- Ничего, ради доброго дела и обмануть не грех. Ну, давай выпей напоследок.
- Хватит уже.
Сизов сунул коробку транзистора в карман и встал. И снова подумал о том, что вся эта прокурорская затея ни к чему его не обязывает. Зато предоставляет возможность довести до конца кое-какие свои дела, о которых знать Плонскому вовсе не обязательно.
* * *
Все было точно так же, как в прошлый раз. Они с Красюком долго сидели возле конторы. И ворона точно так же орала на столбе. И Дубов выглядывал из двери без фуражки, чесал встрепанную голову и спрашивал, знают ли они дорогу к новой командировке.
- Послать-то с вами некого, - в точности как тогда, сказал он. - Ну да сами доберетесь. Теперь я вам верю.
Он обернулся, достал фуражку, сдул с нее пыль и так, с фуражкой в руке, вышел на крыльцо.
- Возьмете носилки, соберете на них все, что в лесу бросили, и вперед, на новую лесосеку. Там останетесь.
Сизов с Красюком переглянулись, не двигаясь с места.
- Что вам не ясно? - повысил голос Дубов. - Ты старший, - ткнул он пальцем в сторону Красюка. - Гляди за своим напарником, ты мне за этого старика головой отвечаешь.
- Какой он старик? - удивился Красюк.
- Поговори у меня!..
Дубов еще постоял, поглядел, как арестанты нехотя поднимались, брались за носилки, и крикнул вольному, дежурившему у ворот заместо часового:
- Выпусти их, пускай идут.
Дежурный стоял незнамо зачем: сплошного проволочного забора с вышками по углам, как в настоящих лагерях, тут не было, и дыр, через которые можно уйти, хватало. Но прав был Дуб: только самоубийца мог бежать в эти леса, которым ни конца, ни края. Такого здесь не случалось еще и потому, что все подопечные Дубова имели плевые сроки, и бежать было - себе дороже.
Ворона, сидевшая на столбе, опять орала во всю глотку и Красюк опять материл ее: не накаркала бы, сволочь!
Сизов молчал. Шел и думал о том, что все получалось по Плонскому. Ему, впрочем, разыграть эту комедию вместе с Дубовым ничего не стоило. Даже узнать о том, что Красюк собрался бежать, было нетрудно: парень верняком сболтнул кому-то о своем намерении, а стукачей среди арестантов всегда хватало. Вот если Красюк начнет сманивать Сизова золотишком, тогда придется признать, что Плонский - поистине гений: так все предусмотреть рядовому служителю Фемиды не под силу.
Все было как в прошлый раз. Так же верещали сойки, кричали ореховки, барабанили дятлы. И лес стоял застывший в безветрии, словно ждал чего-то. Казалось, что и медведь появится из кустов. Но возле сваленной в кучу проволоки хлопотал только полосатый бурундук, который, завидев людей, мгновенно исчез.
- Все, передых! - заявил Красюк и повалился на землю. Полежал, глядя в небо и выдал: - Дальше не пойду.
- Что, так и будешь лежать?
- У меня своя дорога.
Сизов молчал, вспоминая прозорливца Плонского.
- Чего молчишь?
- Думаю.
- Как меня сдать?
- Дурак ты, Юрка. Бежать собрался? Так пропадешь ведь.
- Я бывал в тайге. Даже и один. Не пропал.
- Сидел на одном месте. Да еще с оружием. Ждал, когда тебя спасут.
- Ты откуда знаешь?
- Сам же трепался.
- Я тебе этого не говорил.
- Другим рассказывал. Хвастался, как сидел на золоте. Знал, что тебя обязательно будут искать.
- Все равно. Раненый был. И жратвы никакой. А не помер.
- Теперь, как я понимаю, ты собираешься не сидеть на месте, а идти по тайге. Это, скажу тебе, не одно и то же. Пропадешь.
- А если с тобой? - спросил Красюк. В точности так же спросил, как вчера заместитель прокурора. Даже интонация похожа.
Сизов засмеялся.
- Чего регочешь?
- Вспомнилось кое-что.
- Так идешь со мной?
- В бега? Не резон. У меня срок небольшой.
- Слушай, Мухомор! - Красюк, все это время рассуждавший лежа, не отрывая глаз от скользивших в небе стрижей, вдруг резко вскочил. Здоровенный, навис над Сизовым, сидевшим на земле. - Ты же умный мужик, чего придуриваешься? Понимаешь ведь: если зову, значит, не задаром.
- Опять про свои воровские шмотки?
- Сколько тебе говорить: не вор я! Было в молодости, баловался. Потом завязал. Никто и не знает об этом. Даже в охране работал. Золото возить доверяли.
- За которое ты и сел.
- Дурак был.
- А я что говорю? - засмеялся Сизов.
- Не цепляйся. Самородок я нашел. Думал, повезло, а он оказался из тех, что разбросало при аварии. Ну и сам понимаешь...
- Слышал. Вертолет разбился, все погибли, и ты один героически отражал нападения медведей, которые хотели то золото украсть.
- Больно много ты знаешь! - опять насторожился Красюк.
- Так ведь в газетах писали. И самому трепаться надо было меньше.
- Я ж не помню...
- Ты не помнишь, а люди запомнили. Речь-то не о дровах - о золоте... Ну, ладно, хватит языки чесать. - Сизов тоже поднялся. - Давай грузи на носилки да пойдем.
- Погоди. Там, где вертолет грохнулся, золотишко осталось, не все тогда нашли.
- Припрятал, значит?
- Неважно.
- Очень даже важно. Искать разбросанное - все равно, что старателем работать. Вдруг там ничего нет?
- Есть. Я знаю.
- Много?
- Все наше. Если через тайгу проведешь, разделим по-честному.
- Пополам?
- А, черт с тобой, пускай пополам. По десять кило, хватит обоим.
Сизов помолчал, делая вид, что раздумывает над предложением, потом поднял топор, сунул себе за пояс, а веревку бросил Красюку.
- Возьмем, пригодится.
Они нырнули в гущину подлеска, долго продирались сквозь кусты, перелезали через поваленные деревья, высоко задирая ноги в ломком сухом буреломе. Наконец вышли на звериную тропу, и Сизов двинулся по ней.
- Куда? - спросил Красюк. Пот лил с него ручьем. На щеке, от носа до уха, темнела широкая царапина.
- При беготне наобум можно остаться без глаз. По тропе легче идти.
Вокруг буйствовала таежная растительность. Повсюду стояли папоротники, огромные и совсем крохотные, взбиравшиеся на стволы и свисавшие с них гирляндами вместе с длинными бородами лишайников и петлями лиан. На прогалинах папоротники исчезали, зато появлялась масса цветов - розовая герань, белые недотроги, бледно-сиреневая валерьяна. Местами зонты цветов поднимались выше головы, и сочные стебли этих гигантов напоминали стволы молодых деревьев. Со склонов сопок, где лес был пореже, открывались другие склоны, пурпурно-фиолетовые от цветущих рододендронов. На открытых местах воздух гудел от оводов, и, спасаясь от них, приходилось снова нырять в чащобу.
Потом лес кончился, и они увидели перед собой болотистую равнину, поросшую редкими соснами и елями. Местами поблескивали мелкие озерца. На опушке тропу потеряли и пошли прямиком через осоку, рассчитывая найти другую тропу. Под ногами при каждом шаге выступала черная вода, медленно заполняла вмятины следов.
- Все, отдыхаем, - сказал Красюк, садясь на зыбкую кочку.
- Встань! - зычно заорал Сизов.
Красюк вскочил от неожиданности.
- Под такими кочками гадюки живут.
Сизов подошел к кочке, принялся шуровать под ней длинным суком. И почти сразу в траве мелькнула серая блестящая кожа. Змея куснула палку, застыла в настороженной позе.
- У, гадина! - заорал Красюк и, выхватив палку у Сизова, накинулся на гадюку.
Когда змея перестала извиваться, он зашвырнул палку, обессиленно опустился на кочку, снова вскочил, принялся оглядывать траву вокруг.
- Ну, ты даешь, Мухомор! Как узнал, что она тут?
- По запаху, - усмехнулся Сизов. - Сразу покойником запахло.
- Врешь!
- Конечно, вру. У нас нанаец проводником был, так тот, верно, по запаху змей находил. "Твоя не понимай, змея сырым пахнет".
- Вот тебе и дикарь! - удивился Красюк.
- Это мы в его понимании были дикарями. Ничего не смыслили в тайге.
- А ты откуда родом?
- А что?
- Орать больно здоров. Глотка луженая - позавидуешь.
- С Волги я, из Саратова.
- А я из Киева.
- Из самого?
- А что?
- Да ничего. В Киеве тоже разные люди живут.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я и сам не знаю.
- Думай, прежде чем говорить! - с угрозой проворчал Красюк.
- Постараюсь...
Вечер застал их в густом лиственном лесу, где было много дубов, тисов и бархатных деревьев. Выбравшись к опушке, за которой поблескивала открытой водой болотина, они повалились в траву и, отдышавшись, вспомнили о еде.
- Если все знаешь в тайге, так хоть бы о жратве позаботился, - сказал Красюк.
Сизов засмеялся.
- Ты назначен старшим, тебе о ней и думать. Начальнику полагается заботиться о подчиненных.
- Ладно выламываться-то.
- Придется потерпеть до завтра. Я знаю эти места, ходили мы тут, руду искали. А сейчас надо подумать о костре. Собирай дрова, да потолще...
В поисках валежника они разошлись в разные стороны. Притащив очередную кучу веток, Сизов увидел, что Красюк обдирает и жует какие-то зеленые комли.
- Ты все-то подряд не ешь, - сказал Сизов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28