Настоящий священник! Без дураков!
Коротко стриженный светловолосый мужчина в длинном коричневом пыльнике
подошел к прилавку. Он уже видел объявление о субботнем выступлении Дебры
Рокс, но тем не менее уставился на бумажку как завороженный.
- Я видел ее в "Суперплуте", - мечтательно произнес он. Его темно-карие
глаза с красными каплями татуировки по обеим щекам пристально уставились в
полное лицо Вика. - Я люблю ее, - добавил мужчина.
- Отлично! Ты, а также еще десять тысяч рогатых ублюдков. - Это совсем
другое дело, - мягко возразил Трэвис. - Она меня тоже любит. - После этого
он развернулся и вышел в ночь.
- Псих, - буркнул Вик и прибавил громкости телевизору.
Глава 5
Наваждение.
Да, именно так, думал Джон, доставая из пакета видеокассету. Пакет сам по
себе служил тяжкой уликой и должен был быть порван на мелкие клочки, прежде
чем найти свое место в мусорной корзине. Руки дрожали, пока он открывал
коробку и вынимал кассету.
Наваждение.
Впрочем, нет, тут же поправил он себя. Нет, это простое любопытство. Ему
хочется увидеть лицо Дебры Рокс, только и всего. Если бы он мог увидеть ее
лицо, он бы не задумываясь вышвырнул кассету прочь. Один внимательный взгляд
на ее лицо - и его любопытство будет удовлетворено.
Он включил телевизор, убавил громкость и вставил кассету в приемник.
Прибор включился автоматически. На фоне похотливо танцующей пышногрудой
рыженькой пошли титры "Сырых алмазов". Если кто-нибудь сказал бы ему, что
когда-нибудь на его домашнем телевизоре могут появится такие кадры, он бы
счел говорившего попросту сумасшедшим. И тем не менее это произошло,
происходило у него на глазах, происходило наяву, хотя изображение и было
зернистым и не очень четким. Да, так оно и было, и Джон уже думал, как будет
искупать этот грех.
Внутренне содрогаясь, он придвинул кресло поближе к экрану и сел
смотреть.
Фильм был без сюжета. Нет, что-то там крутилось вокруг похитителей
необработанных алмазов, но, в общем, никакого значения это не имело.
Освещение было ужасным, камера дрожала, звук не синхронизирован. На экране
так и эдак вертелась рыженькая, демонстрируя группе предполагаемых
похитителей алмазов все свои прелести во всех мыслимых и немыслимых
ракурсах. В конце концов трое потенциальных похитителей бросали свои алмазы
и громоздились на рыженькую с той же решительностью, как бродяги - на
проходящий мимо товарняк.
Поначалу Джон решил, что от лицезрения всего этого коловращения он должен
завопить, вылезти из шкуры вон и в таком виде бежать в церковь сломя голову.
Но спустя минут пятнадцать его охватило странное летаргическое состояние. Он
больше не видел во всем этом людей, занимающихся сексом; он видел только
сталкивающиеся куски мяса. В какой-то момент ему даже показалось, что они
просто спят, потому что и трое мужчин, и рыженькая все делали с закрытыми
глазами, а их чресла двигались, как автоматы. Даже оператор, казалось,
заснул, потому что камера перестала трястись и продолжала находиться в
неподвижном состоянии достаточно долгое время.
Джон с блестящими глазами и полуоткрытым ртом продолжал пялиться в экран
телевизора. Трое мужчин завершили свое дело - к большому удовлетворению
наблюдателя. Рыженькая потягивалась и улыбалась, словно только что познала
нирвану. Джон заметил, что у нее под мышками - волосы.
Кошмар, подумал он. Это совершенно несексуально. Он потянулся, чтобы
нажать кнопку перемотки вперед.
Сцена изменилась.
Загорелая девушка с черными, ниспадающими на плечи волосами и телом,
способным довести до слез ангела, склонилась на грудь обнаженного мужчины.
Они оба лежали в постели. Ее лицо было повернуто от камеры, но она о чем-то
разговаривала с мужчиной, и Джон снова напрягся. Это был тот самый
прокуренный, невероятно чувственный голос Дебры Рокс.
Она медленно потянулась к паху мужчины. У Джона перехватило дыхание, и он
в очередной раз взмолился - О Боже!..
Дебра Рокс повернулась к камере.
Верхнюю часть ее лица закрывала блестящая, с заостренными краями
полумаска. Как у Марди Грае, подумал Джон. Но он мог различить цвет ее глаз
- темно-серый, цвета древесного угля, подернутого пеплом. Волосы густыми
черными волнами омывали загорелые плечи... А ее груди... О Боже, ее груди
были так прекрасны, как и мечтал - и боялся - Джон.
И тем не менее маска не давала возможности как следует рассмотреть ее
лицо. А ее полные красные губы устремились непосредственно к паху, и Джон
подумал, что сейчас небеса должны разразиться громом и молниями, снести
потолок и поразить его в его нечестивые глаза. Но потолок остался на месте.
Красные губы двигались с размеренной страстью. Мужчина выдохнул "о'кей" в
камеру и улыбнулся столь сладострастно, что у Джона появилось непреодолимое
желание заехать ему кирпичом по голове. Если бы им только удалось
встретиться. Нет-нет, он не способен на это. Но зачем же ему так улыбаться?
Джон придвинул кресло еще немного поближе. Губы Дебры Рокс заполнили весь
экран.
Я умру, подумал Джон. Прямо здесь и сейчас. Утром сюда войдут и обнаружат
тушку, лежащую в маленькой вонючей луже...
В этот момент Дебра Рокс подняла голову и произнесла, обращаясь к
мужчине:
- Я хочу тебя побрить.
Мелкие капли пота выступили на верхней губе. Струйки пота покатились по
шее. Дебра Рокс взяла баллончик с мыльной пеной и обрызгала пах. Взбила
пену, потом взяла опасную бритву и...
Джон подпрыгнул, словно ощутил на загривке горячее дыхание самого
дьявола. Было такое ощущение, что обогрев в здании включили на полную
мощность и из вентиляционных отверстий на потолке поступал раскаленный жар.
Дебра Рокс, если когда-нибудь решит бросить карьеру порнозвезды, сможет
стать первоклассной парикмахершей.
Когда процесс завершился, Джон поставил об-: ратную перемотку. Посмотрел
еще раз. И перемотал заново. И нажал стоп-кадр, чтобы разглядеть лицо Дебры
Рокс, скрытое полумаской.
Ее прекрасные серые глаза с вызовом смотрели в камеру. Губы чуть
приоткрылись, шепча. Джон бесконечно долго всматривался в ее лицо. Сердце
стучало, тело было мокрым от пота.
А затем сверкнула ослепительная мысль: я люблю ее.
Полная нелепость, естественно. Он ее даже не знает. Впрочем, сейчас он ее
уже знает. Может быть, даже более интимно, чем тот ухмыляющийся
свежевыбритый подонок. Я люблю ее, повторил он про себя и прижал ладони ко
лбу. Следующей мыслью было поставить на место все болты того потайного люка,
пока окончательно не сошел с ума. Он нажал кнопку перемотки вперед. Дебра
Рокс больше не появилась.
Он перемотал кассету до самого начала и выключил аппаратуру. За окном
начали розоветь облака. Ночь близилась к концу.
Он стоял в полумраке у окна и смотрел на большой красный "X".
Он чувствовал себя опустошенным, выжатым как лимон, словно промчался на
велосипеде сотню миль по неизведанной дикой местности. Самое странное в этом
было то, что дикая, неизведанная местность располагалась всего лишь в
квартале от его собственного жилища. Там находился иной мир - в квартале
пешком, но на неизмеримом расстоянии от белых стен церкви.
Если монсеньеру Макдауэллу станет об этом известно, самые страшные пытки
каленым железом покажутся детскими игрушками по сравнению с тем, что
произойдет на самом деле.
Но тем не менее Джон до сих пор так и не смог увидеть лица Дебры Рокс. Он
думал, что сойдет с ума, если не увидит его, но если увидит - сойдет еще
быстрее.
Он вспомнил объявление в магазине Вика: Специальное субботнее шоу! С двух
тридцати до трех ровно! Дебра Рокс собственной персоной!
С половины третьего до трех, повторил Джон. Нет, днем ноги его не будет и
быть не может в этом районе. Завтра - четверг. Что ж, пора с этим
заканчивать. В субботу Дебра Рокс будет в магазине Вика, до него - рукой
подать, но на этом - все, конец.
Конец.
Джон лег в постель и попытался заснуть, забыв раздеться. Но как только
пред мысленным взором предстали полные красные губы Дебры Рокс, сон покинул
его. О, прикоснуться к ее коже, запустить пальцы в ее волосы цвета вороного
крыла, поцеловать эти губы и забыться в ее теплых объятиях... О, это было бы
божественно.
Но постепенно сон взял свое, и мысли растаяли.
Глава 6
Он резко поднялся, одурманенный сном, и сразу понял, что опоздал.
Солнце светило слишком ярко. Половина одиннадцатого, а может, и
одиннадцать. Встреча с отцом Стаффордом назначена на девять. Джон поморгал,
сгоняя пелену с глаз, и посмотрел на часы. Десять сорок восемь. Он выпрыгнул
из постели, метнулся в ванную, по дороге ударился о косяк и рассадил плечо.
Бриться некогда. Глаза как вареные яйца. Он почистил зубы, прополоскал рот и
поспешил на служебную половину. На полпути он вспомнил, что даже не запер
дверь своей комнаты. Впрочем, ничего страшного, никто не собирается у него
ничего воровать.
Задыхаясь, он влетел в офис Дэррила. Секретарша миссис О'Миэрс сказала,
что отец Стаффорд ушел примерно пятнадцать минут назад готовиться к встрече
с католическим клубом садоводов Норд-Бич в конференц-зал номер два. Миссис
О'Миэрс сказала, что отец Стаффорд обещал вернуться в офис примерно в
половине двенадцатого.
Второй конференц-зал располагался на- первом этаже. Джон понимал, что ему
придется как-то объяснить, почему он пропустил утреннюю встречу, но, поймав
на себе странный взгляд миссис О'Миэрс, сообразил, что в таком помятом и
небритом виде лучше вернуться домой, принять душ и вообще привести себя в
порядок, пока не попался на глаза монсеньеру. Он поблагодарил миссис О'Миэрс
и заторопился назад.
Вернувшись, Джон прямиком направился в ванную. На ходу он бросил взгляд
на видеомагнитофон, этот черный ящик искушения.
Сердце остановилось. Он мог поклясться, что оно остановилось и было
готово лопнуть, как раскаленная печь.
Магнитофон исчез. Исчез.
Вместо него остался листок бумаги. И на нем - несколько слов, написанных
чернильной ручкой. Записка от Дэррила.
Доброе утро, соня! Жаль, не удалось встретится. Решил, ты чем-то занят.
Реквизировал видик временно, в конференц-зал номер два. Меня ждут тридцать
восемь пожилых леди, которые желают посмотреть фильм о крокусах. Пришлось
позаимствовать твою технику. Дверь была не заперта, так что полагаю, ты не
возражаешь. За мной - гамбургер на ленч. D.
Листок выпал из потерявших чувствительность пальцев. Джон замер, словно
пораженный громом. Он не вынул кассету из магнитофона! Магнитофон начнет
мотать пленку, как только Дэррил воткнет вилку в сеть. И тридцать восемь
любительниц садоводства увидят такие цветочки и такие побеги, на которые
совершенно не рассчитывали...
О Боже! - чуть ли не вслух воскликнул Джон. Кровь отхлынула от лица.
Несколько секунд он чувствовал себя как тот персонаж из мультфильма: ноги
изобразили некое подобие бешеного бега на месте, а затем тело, словно
выпущенное из катапульты, ринулось к двери.
Ему доводилось слышать выражение "рвать задницу". Но никогда не думал,
что оно может иметь прямое значение. Он почти пролетел все ступени до
коридора и ринулся к закрытой двери второго конференц-зала.
Он поскользнулся, едва не растянувшись на линолеуме, рикошетом отлетел от
стены и наконец с такой скоростью ворвался в зал, что все тридцать восемь
седых, голубых и белых голов моментально обернулись в его сторону.
В передней части комнаты отец Стаффорд присоединял видеомагнитофон к
большому цветному телевизору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Коротко стриженный светловолосый мужчина в длинном коричневом пыльнике
подошел к прилавку. Он уже видел объявление о субботнем выступлении Дебры
Рокс, но тем не менее уставился на бумажку как завороженный.
- Я видел ее в "Суперплуте", - мечтательно произнес он. Его темно-карие
глаза с красными каплями татуировки по обеим щекам пристально уставились в
полное лицо Вика. - Я люблю ее, - добавил мужчина.
- Отлично! Ты, а также еще десять тысяч рогатых ублюдков. - Это совсем
другое дело, - мягко возразил Трэвис. - Она меня тоже любит. - После этого
он развернулся и вышел в ночь.
- Псих, - буркнул Вик и прибавил громкости телевизору.
Глава 5
Наваждение.
Да, именно так, думал Джон, доставая из пакета видеокассету. Пакет сам по
себе служил тяжкой уликой и должен был быть порван на мелкие клочки, прежде
чем найти свое место в мусорной корзине. Руки дрожали, пока он открывал
коробку и вынимал кассету.
Наваждение.
Впрочем, нет, тут же поправил он себя. Нет, это простое любопытство. Ему
хочется увидеть лицо Дебры Рокс, только и всего. Если бы он мог увидеть ее
лицо, он бы не задумываясь вышвырнул кассету прочь. Один внимательный взгляд
на ее лицо - и его любопытство будет удовлетворено.
Он включил телевизор, убавил громкость и вставил кассету в приемник.
Прибор включился автоматически. На фоне похотливо танцующей пышногрудой
рыженькой пошли титры "Сырых алмазов". Если кто-нибудь сказал бы ему, что
когда-нибудь на его домашнем телевизоре могут появится такие кадры, он бы
счел говорившего попросту сумасшедшим. И тем не менее это произошло,
происходило у него на глазах, происходило наяву, хотя изображение и было
зернистым и не очень четким. Да, так оно и было, и Джон уже думал, как будет
искупать этот грех.
Внутренне содрогаясь, он придвинул кресло поближе к экрану и сел
смотреть.
Фильм был без сюжета. Нет, что-то там крутилось вокруг похитителей
необработанных алмазов, но, в общем, никакого значения это не имело.
Освещение было ужасным, камера дрожала, звук не синхронизирован. На экране
так и эдак вертелась рыженькая, демонстрируя группе предполагаемых
похитителей алмазов все свои прелести во всех мыслимых и немыслимых
ракурсах. В конце концов трое потенциальных похитителей бросали свои алмазы
и громоздились на рыженькую с той же решительностью, как бродяги - на
проходящий мимо товарняк.
Поначалу Джон решил, что от лицезрения всего этого коловращения он должен
завопить, вылезти из шкуры вон и в таком виде бежать в церковь сломя голову.
Но спустя минут пятнадцать его охватило странное летаргическое состояние. Он
больше не видел во всем этом людей, занимающихся сексом; он видел только
сталкивающиеся куски мяса. В какой-то момент ему даже показалось, что они
просто спят, потому что и трое мужчин, и рыженькая все делали с закрытыми
глазами, а их чресла двигались, как автоматы. Даже оператор, казалось,
заснул, потому что камера перестала трястись и продолжала находиться в
неподвижном состоянии достаточно долгое время.
Джон с блестящими глазами и полуоткрытым ртом продолжал пялиться в экран
телевизора. Трое мужчин завершили свое дело - к большому удовлетворению
наблюдателя. Рыженькая потягивалась и улыбалась, словно только что познала
нирвану. Джон заметил, что у нее под мышками - волосы.
Кошмар, подумал он. Это совершенно несексуально. Он потянулся, чтобы
нажать кнопку перемотки вперед.
Сцена изменилась.
Загорелая девушка с черными, ниспадающими на плечи волосами и телом,
способным довести до слез ангела, склонилась на грудь обнаженного мужчины.
Они оба лежали в постели. Ее лицо было повернуто от камеры, но она о чем-то
разговаривала с мужчиной, и Джон снова напрягся. Это был тот самый
прокуренный, невероятно чувственный голос Дебры Рокс.
Она медленно потянулась к паху мужчины. У Джона перехватило дыхание, и он
в очередной раз взмолился - О Боже!..
Дебра Рокс повернулась к камере.
Верхнюю часть ее лица закрывала блестящая, с заостренными краями
полумаска. Как у Марди Грае, подумал Джон. Но он мог различить цвет ее глаз
- темно-серый, цвета древесного угля, подернутого пеплом. Волосы густыми
черными волнами омывали загорелые плечи... А ее груди... О Боже, ее груди
были так прекрасны, как и мечтал - и боялся - Джон.
И тем не менее маска не давала возможности как следует рассмотреть ее
лицо. А ее полные красные губы устремились непосредственно к паху, и Джон
подумал, что сейчас небеса должны разразиться громом и молниями, снести
потолок и поразить его в его нечестивые глаза. Но потолок остался на месте.
Красные губы двигались с размеренной страстью. Мужчина выдохнул "о'кей" в
камеру и улыбнулся столь сладострастно, что у Джона появилось непреодолимое
желание заехать ему кирпичом по голове. Если бы им только удалось
встретиться. Нет-нет, он не способен на это. Но зачем же ему так улыбаться?
Джон придвинул кресло еще немного поближе. Губы Дебры Рокс заполнили весь
экран.
Я умру, подумал Джон. Прямо здесь и сейчас. Утром сюда войдут и обнаружат
тушку, лежащую в маленькой вонючей луже...
В этот момент Дебра Рокс подняла голову и произнесла, обращаясь к
мужчине:
- Я хочу тебя побрить.
Мелкие капли пота выступили на верхней губе. Струйки пота покатились по
шее. Дебра Рокс взяла баллончик с мыльной пеной и обрызгала пах. Взбила
пену, потом взяла опасную бритву и...
Джон подпрыгнул, словно ощутил на загривке горячее дыхание самого
дьявола. Было такое ощущение, что обогрев в здании включили на полную
мощность и из вентиляционных отверстий на потолке поступал раскаленный жар.
Дебра Рокс, если когда-нибудь решит бросить карьеру порнозвезды, сможет
стать первоклассной парикмахершей.
Когда процесс завершился, Джон поставил об-: ратную перемотку. Посмотрел
еще раз. И перемотал заново. И нажал стоп-кадр, чтобы разглядеть лицо Дебры
Рокс, скрытое полумаской.
Ее прекрасные серые глаза с вызовом смотрели в камеру. Губы чуть
приоткрылись, шепча. Джон бесконечно долго всматривался в ее лицо. Сердце
стучало, тело было мокрым от пота.
А затем сверкнула ослепительная мысль: я люблю ее.
Полная нелепость, естественно. Он ее даже не знает. Впрочем, сейчас он ее
уже знает. Может быть, даже более интимно, чем тот ухмыляющийся
свежевыбритый подонок. Я люблю ее, повторил он про себя и прижал ладони ко
лбу. Следующей мыслью было поставить на место все болты того потайного люка,
пока окончательно не сошел с ума. Он нажал кнопку перемотки вперед. Дебра
Рокс больше не появилась.
Он перемотал кассету до самого начала и выключил аппаратуру. За окном
начали розоветь облака. Ночь близилась к концу.
Он стоял в полумраке у окна и смотрел на большой красный "X".
Он чувствовал себя опустошенным, выжатым как лимон, словно промчался на
велосипеде сотню миль по неизведанной дикой местности. Самое странное в этом
было то, что дикая, неизведанная местность располагалась всего лишь в
квартале от его собственного жилища. Там находился иной мир - в квартале
пешком, но на неизмеримом расстоянии от белых стен церкви.
Если монсеньеру Макдауэллу станет об этом известно, самые страшные пытки
каленым железом покажутся детскими игрушками по сравнению с тем, что
произойдет на самом деле.
Но тем не менее Джон до сих пор так и не смог увидеть лица Дебры Рокс. Он
думал, что сойдет с ума, если не увидит его, но если увидит - сойдет еще
быстрее.
Он вспомнил объявление в магазине Вика: Специальное субботнее шоу! С двух
тридцати до трех ровно! Дебра Рокс собственной персоной!
С половины третьего до трех, повторил Джон. Нет, днем ноги его не будет и
быть не может в этом районе. Завтра - четверг. Что ж, пора с этим
заканчивать. В субботу Дебра Рокс будет в магазине Вика, до него - рукой
подать, но на этом - все, конец.
Конец.
Джон лег в постель и попытался заснуть, забыв раздеться. Но как только
пред мысленным взором предстали полные красные губы Дебры Рокс, сон покинул
его. О, прикоснуться к ее коже, запустить пальцы в ее волосы цвета вороного
крыла, поцеловать эти губы и забыться в ее теплых объятиях... О, это было бы
божественно.
Но постепенно сон взял свое, и мысли растаяли.
Глава 6
Он резко поднялся, одурманенный сном, и сразу понял, что опоздал.
Солнце светило слишком ярко. Половина одиннадцатого, а может, и
одиннадцать. Встреча с отцом Стаффордом назначена на девять. Джон поморгал,
сгоняя пелену с глаз, и посмотрел на часы. Десять сорок восемь. Он выпрыгнул
из постели, метнулся в ванную, по дороге ударился о косяк и рассадил плечо.
Бриться некогда. Глаза как вареные яйца. Он почистил зубы, прополоскал рот и
поспешил на служебную половину. На полпути он вспомнил, что даже не запер
дверь своей комнаты. Впрочем, ничего страшного, никто не собирается у него
ничего воровать.
Задыхаясь, он влетел в офис Дэррила. Секретарша миссис О'Миэрс сказала,
что отец Стаффорд ушел примерно пятнадцать минут назад готовиться к встрече
с католическим клубом садоводов Норд-Бич в конференц-зал номер два. Миссис
О'Миэрс сказала, что отец Стаффорд обещал вернуться в офис примерно в
половине двенадцатого.
Второй конференц-зал располагался на- первом этаже. Джон понимал, что ему
придется как-то объяснить, почему он пропустил утреннюю встречу, но, поймав
на себе странный взгляд миссис О'Миэрс, сообразил, что в таком помятом и
небритом виде лучше вернуться домой, принять душ и вообще привести себя в
порядок, пока не попался на глаза монсеньеру. Он поблагодарил миссис О'Миэрс
и заторопился назад.
Вернувшись, Джон прямиком направился в ванную. На ходу он бросил взгляд
на видеомагнитофон, этот черный ящик искушения.
Сердце остановилось. Он мог поклясться, что оно остановилось и было
готово лопнуть, как раскаленная печь.
Магнитофон исчез. Исчез.
Вместо него остался листок бумаги. И на нем - несколько слов, написанных
чернильной ручкой. Записка от Дэррила.
Доброе утро, соня! Жаль, не удалось встретится. Решил, ты чем-то занят.
Реквизировал видик временно, в конференц-зал номер два. Меня ждут тридцать
восемь пожилых леди, которые желают посмотреть фильм о крокусах. Пришлось
позаимствовать твою технику. Дверь была не заперта, так что полагаю, ты не
возражаешь. За мной - гамбургер на ленч. D.
Листок выпал из потерявших чувствительность пальцев. Джон замер, словно
пораженный громом. Он не вынул кассету из магнитофона! Магнитофон начнет
мотать пленку, как только Дэррил воткнет вилку в сеть. И тридцать восемь
любительниц садоводства увидят такие цветочки и такие побеги, на которые
совершенно не рассчитывали...
О Боже! - чуть ли не вслух воскликнул Джон. Кровь отхлынула от лица.
Несколько секунд он чувствовал себя как тот персонаж из мультфильма: ноги
изобразили некое подобие бешеного бега на месте, а затем тело, словно
выпущенное из катапульты, ринулось к двери.
Ему доводилось слышать выражение "рвать задницу". Но никогда не думал,
что оно может иметь прямое значение. Он почти пролетел все ступени до
коридора и ринулся к закрытой двери второго конференц-зала.
Он поскользнулся, едва не растянувшись на линолеуме, рикошетом отлетел от
стены и наконец с такой скоростью ворвался в зал, что все тридцать восемь
седых, голубых и белых голов моментально обернулись в его сторону.
В передней части комнаты отец Стаффорд присоединял видеомагнитофон к
большому цветному телевизору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32