Мы не будем уговаривать вас встретиться с отцом - мы должны были всего лишь найти вас, что и сделали, и если...
Я замолчал, потому что его вдруг стало трясти. Я мог, разумеется, спокойненько встать и уйти, так как моя миссия закончилась, но Фрейер был бы явно недоволен, оставь я его клиента в таком состоянии, а ведь именно Фрейер устроил мне сегодняшнюю встречу. И я остался. По обе стороны решетки было нечто вроде прилавка, чтобы мы не подходили слишком близко друг к другу, он положил на него кулаки и теперь судорожно возил кулаками по поверхности прилавка.
- Успокойтесь, - сказал я. - Я сейчас уйду. Мы решили, что должны известить вас.
- Подождите, - он взял себя в руки. - Подождете?
- Разумеется.
Он убрал с прилавка кулаки и подался вперед.
- Я плохо вас вижу. Послушайте, ради Бога, послушайте. Не говорите ему. Вы не знаете, что он за человек!
- Как же - я с ним встречался.
- Вот моя мать и сестры, те знают. Я думаю, они уверены, что меня оклеветали с теми деньгами, да, да, они в этом уверены, но отец вряд ли так думает. Теперь меня снова оклеветали. Ради Бога, не сообщайте ему. На этот раз уже ничего не исправить, я так или иначе умру, я уже, можно сказать, умер, несправедливо подвергать меня новому испытанию. Я не хочу, чтобы они знали. Господи, неужели вы ничего не понимаете?
- Понимаю, - заверил я, сожалея о том, что остался.
- Тогда пообещайте, что ничего не скажете. Вы производите впечатление порядочного человека. Если мне суждено умереть из-за судебной ошибки, что ж, я умру, но зачем новые муки? Понимаю, что говорю невразумительно, и вообще я не в себе, но если бы вы только...
Я не знал, почему он вдруг замолчал - я слушал его с таким вниманием, что не заметил, как ко мне подошел полицейский. Он тронул меня за плечо:
- Время истекло.
Я поднялся.
- Обещайте мне! - едва не плакал Пол Хэролд.
- Не могу, - сказал я, повернулся и вышел.
Фрейер ожидал меня в комнате для посетителей. Я не ношу с собой зеркала, поэтому не знаю, какой у меня был вид, когда я вышел в ту комнату, но когда мы очутились на улице, он спросил тревожно:
- Не вышло?
- Выражение моей физиономии тут ни при чем, - сказал я. - Спросите у партнеров по покеру. Однако, если вы не возражаете, то я приберегу ответ для мистера Вулфа, так как жалованье мне платит он. Идете со мной?
Он согласился. Следует отдать должное Фрейеру - он все схватывал с полуслова. В такси я откинулся на спинку сиденья и, повернув голову к окну, внимательна изучал мелькающий пейзаж, а он даже не попытался завести разговор. Но он капельку переиграл. Когда мы вылезли из машины возле старого особняка на Тридцать Пятой улице, он молвил:
- Если хотите сперва переговорить с Вулфом, я могу подождать здесь.
Я рассмеялся:
- Нет, лучше я дам вам затычки для ушей.
Я первым поднялся по ступенькам и нажал кнопку звонка. Фриц впустил нас в холл, мы разделись и потом прошли в кабинет. Вулф восседал у стола за пивом. Он удостоил меня взглядом, поздоровался с Фрейером и даже предложил пива. Адвокат отказался и без приглашения уселся в красное кожаное кресло.
- Я видел его и говорил с ним, - начал я с места и карьер. - А теперь хочу, чтобы вы ответили мне вразумительно, а не при помощи ваших обычных "да" и "нет": вы хотите, чтобы мистер Фрейер слышал мой рассказ?
Вулф взял с подноса стакан:
- Разве есть причины что-либо скрывать?
- Нет, сэр.
- Тогда валяй.
Разумеется, я рассказал все слово в слово, что для меня было пустяковым делом, ибо единственная разница между мной и магнитофоном состоит в том, что магнитофон не может врать. Но я вру Вулфу только тогда, когда дело касается сугубо моих личных проблем, в данном случае оно касалось наших общих проблем. Я рассказал все слово в слово, ибо считал, что и Вулф и Фрейер должны иметь полное представление о том, что произошло. Поэтому я описал состояние Пола Хэролда, его лихорадку, сжатые кулаки, которыми он возил по прилавку, а также выражение его глаз, когда он говорил, что было бы несправедливо подвергать его новым испытаниям. Следует отметить, что я докладывал стоя и мог положить свои кулаки Вулфу на стол, продемонстрировав, как Пол Хэролд возил ими. Окончив доклад, я выдвинул из-за стола кресло и устало плюхнулся.
- Если вам все еще требуется окончательное заключение по данному вопросу, то вот оно: да! - сказал я.
Вулф поставил стакан на поднос, глубоко вздохнул и закрыл глаза.
Фрейер выпятил челюсть и затряс головой, приговаривая:
- Сроду не было такого дела. Дай-то Бог, чтобы в первый и последний раз. И каковы ваши намерения? - спросил он Вулфа. - Неужели вы сможете закрыть на все это глаза?
- Мои глаза, что хочу, то и делаю, - буркнул Вулф. Но тут же открыл их. - Арчи, ты хотел, чтобы мистер Фрейер слышал твой доклад с мыслью все усложнить?
Я пожал плечами:
- Да уж, разумеется.
- Тогда сообщи мистеру Хэролду, что мы нашли его сына живым и здоровым здесь, в Нью-Йорке. Надеюсь, он приедет.
Фрейер кашлянул и подался вперед. Я посмотрел на Вулфа, сглотнул слюну и сказал:
- Сообщайте сами. У меня болит палец. Наберите Вестерн Юнион, два-семь-один-один.
Он рассмеялся. Любой посторонний человек сказал бы, что он по-собачьи фыркнул, но я-то в этом деле разбираюсь.
- Ужасно смешно, - заметил я. - А вы знаете анекдот про сороконожку в обувном магазине? Ужасно смешно, могу рассказать...
- Мне кажется, нам следует все хорошенько обсудить, - решительно заявил Фрейер.
Вулф кивнул.
- Согласен с вами. Я только хотел, чтобы мистер Гудвин высказал свое отношение к этому делу. - Он покосился в мою сторону. - Или, может, ты предпочитаешь сообщить мистеру Хэролду, что мы отказываемся от работы?
- Если нет другого выбора, то да. Клиент, можно сказать, умер. То есть, он практически труп. Я не намерен обшаривать трупы даже в случае, если буду умирать с голоду. Вы, надеюсь, тоже.
- Твое сравнение весьма и весьма приблизительно, - заметил Вулф. Никакого воровства, зато есть другие возможности. Решение, разумеется, останется за мной. Мистер Хэролд поручил найти своего сына мне, поэтому мне решать, стоит или нет извещать его, что работа выполнена.
Он замолк и поднес к губам стакан с пивом.
- Я, как защитник его сына, тоже имею право голоса, - сказал Фрейер.
Вулф поставил стакан на поднос и облизнул губы.
- Нет, сэр. Только не в данном случае. Хоть у вас и нет права голоса, у вас есть интерес, что тоже не следует сбрасывать со счетов. Ладно, поживем увидим. Итак, обозначим две возможности: известить клиента, что его сын найден или сообщить, что я отказываюсь от работы - А и Б. Если мы остановимся на А, то вам, полагаю, конец. Он приедет повидаться с сыном, изучит на месте ситуацию и примет решение о том, стоит ли тратить деньги на апелляцию. Если он решит, что не стоит, то тогда вообще всему конец. Если же решит, что все-таки стоит, он, вероятно, захочет взять другого адвоката, так как вы провалили дело. Что скажешь, Арчи?
- Вы гениальны, шеф, - сказал я.
- Если мы остановимся на Б, вы окажетесь в том же самом положении, в котором находитесь сейчас. Во что обойдется апелляция?
- Смотря как за нее взяться. Потребуется уйма дополнительных расследований. Обойдется, как минимум, в двадцать тысяч долларов. Если же использовать все возможности, то гораздо больше.
- Вашему клиенту это по карману?
- Нет.
- А вам?
- Тоже нет.
- В таком случае Б для вас не подходит, как и А. Ну, а как обстоит дело со мной? Вариант А прост и денежен: я проделал работу и получаю за нее гонорар. Хотя в мои обязанности входит не только исправно платить налоги, но еще и поддерживать в себе чувство собственного достоинства. Этот человек, ваш клиент, был уязвлен в самое сердце, и надо быть последним подлецом, чтобы ковырять его рану. Нет, я так не смогу. Если даже мне придется вступить в спор с королем философии Рочефоколдом, который утверждает, будто мы всего лишь должны делать вид, что сострадаем ближнему, а на самом деле сострадания нужно избегать всеми силами.
Вулф взял свой стакан, опустошил его одним долгим глотком и поставил на место.
- Может, выпьете пива? Или, например, виски?
- Нет, благодарю вас. Я не пью до вечера.
- Кофе? Молоко? Вода?
- Нет, спасибо.
- Очень хорошо. Что касается возможности Б, то подобный план мне не по карману. Я сделал свою работу и рассчитываю получить за все гонорар. К тому же у меня есть еще одна причина отвергнуть Б: проклятое Б помешало бы мне заниматься этим делом в дальнейшем, а оно весьма любопытное. Не далее как вчера вы сказали, что убеждены в невиновности вашего клиента. Не могу сказать, что тоже в этом убежден, однако, здорово подозреваю, что вы правы. И не без оснований.
Он замолк, потому что и я, и Фрейер уставились на него, а он не любит, когда на него вот так смотрят.
- Не без оснований? - переспросил Фрейер. - Какие же у вас основания?
Вулф был доволен произведенным эффектом.
- Когда вчера днем мистер Гудвин выходил из дома, намереваясь взглянуть на вашего клиента, за ним увязался шпик. С чего бы вдруг? Конечно, можно допустить, что у кого-то на нас зуб в связи с предыдущей нашей деятельностью, но это уж слишком притянуто за уши. Спрашивается: чего вдруг обиженный на нас человек будет выслеживать мистера Гудвина у дверей его дома? Скорее всего это связано с нашей теперешней деятельностью. У нас же в данный момент один единственный клиент - мистер Хэролд. Тогда, может, за нами следят по заданию мистера Хэролда? Абсурд. Скорей всего, сработало мое объявление. Очень многие - газетчики, полиция и даже вы решили, что оно было обращено к Питеру Хейзу. Почему бы кому-то еще так не решить? Итак, некто, назовем его Икс, желает уяснить себе, что это я вдруг беру на себя смелость утверждать, будто Питер Хейз не виновен, и он в силу тех либо иных причин не желает звонить или являться сюда лично. Следовательно, он пытается выяснить, какие действия я предпринимаю. Не знаю, как он будет вести себя в дальнейшем, по всей вероятности либо придет сам, либо кого-нибудь пришлет, либо поставит возле моего дома охрану.
- Чем можно объяснить столь сильное, притом тайное любопытство? продолжал Вулф. - Если Питера Хейза судят за то, что он якобы совершил, а именно за заурядное убийство на почве любовной страсти, зачем кому-то проявлять столь жгучий интерес, к тому же тайно? Выходит, все обстоит не столь уж и заурядно. Вчера вы сказали, что убеждены - клиент стал жертвой дьявольского заговора. Предположим, вы попали в точку, значит, не надо удивляться, что кто-то начинает следить за моим домом после моего объявления в газетах, появившегося в самый последний день процесса, в котором я заявляю, что невиновность Хейза установлена. Следовательно, я не без оснований подозреваю, что кому-то в моем объявлении почудилась угроза. Нет, я не вижу здесь доказательств, что клиент не виновен, однако перед нами поставили вопрос, на который необходимо найти ответ.
- Кто за вами следил? - спросил у меня Фрейер.
Я сказал ему, что не знаю, и описал наружность шпика.
Фрейеру она ни о чем не говорила и он снова переключил свое внимание на Вулфа.
- Итак, возможности А и Б мы с вами отвергаем. Тогда, выходит, у нас есть возможность В?
- Полагаю, что да, - заявил Вулф. - Вы собираетесь подать апелляцию. Вы могли бы подготовить ее в течение тридцати дней, не влезая в значительные расходы?
- Да. Спокойно.
- Замечательно. Итак, вы хотите подать апелляцию, а я хочу получить причитающийся мне гонорар. Я предупредил клиента, что на поиски может уйти не один месяц. Я буду говорить ему, что работаю над его заданием, что, между прочим, так и будет. Вы будете поставлять мне добытую информацию, всю до капельки, а я буду ее обрабатывать. В течение этих тридцати дней, надеюсь, даже значительно раньше, я буду знать, как обстоят дела. Если все окажется безнадежно, нам придется склониться к варианту А или Б, но мы всегда успеем это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Я замолчал, потому что его вдруг стало трясти. Я мог, разумеется, спокойненько встать и уйти, так как моя миссия закончилась, но Фрейер был бы явно недоволен, оставь я его клиента в таком состоянии, а ведь именно Фрейер устроил мне сегодняшнюю встречу. И я остался. По обе стороны решетки было нечто вроде прилавка, чтобы мы не подходили слишком близко друг к другу, он положил на него кулаки и теперь судорожно возил кулаками по поверхности прилавка.
- Успокойтесь, - сказал я. - Я сейчас уйду. Мы решили, что должны известить вас.
- Подождите, - он взял себя в руки. - Подождете?
- Разумеется.
Он убрал с прилавка кулаки и подался вперед.
- Я плохо вас вижу. Послушайте, ради Бога, послушайте. Не говорите ему. Вы не знаете, что он за человек!
- Как же - я с ним встречался.
- Вот моя мать и сестры, те знают. Я думаю, они уверены, что меня оклеветали с теми деньгами, да, да, они в этом уверены, но отец вряд ли так думает. Теперь меня снова оклеветали. Ради Бога, не сообщайте ему. На этот раз уже ничего не исправить, я так или иначе умру, я уже, можно сказать, умер, несправедливо подвергать меня новому испытанию. Я не хочу, чтобы они знали. Господи, неужели вы ничего не понимаете?
- Понимаю, - заверил я, сожалея о том, что остался.
- Тогда пообещайте, что ничего не скажете. Вы производите впечатление порядочного человека. Если мне суждено умереть из-за судебной ошибки, что ж, я умру, но зачем новые муки? Понимаю, что говорю невразумительно, и вообще я не в себе, но если бы вы только...
Я не знал, почему он вдруг замолчал - я слушал его с таким вниманием, что не заметил, как ко мне подошел полицейский. Он тронул меня за плечо:
- Время истекло.
Я поднялся.
- Обещайте мне! - едва не плакал Пол Хэролд.
- Не могу, - сказал я, повернулся и вышел.
Фрейер ожидал меня в комнате для посетителей. Я не ношу с собой зеркала, поэтому не знаю, какой у меня был вид, когда я вышел в ту комнату, но когда мы очутились на улице, он спросил тревожно:
- Не вышло?
- Выражение моей физиономии тут ни при чем, - сказал я. - Спросите у партнеров по покеру. Однако, если вы не возражаете, то я приберегу ответ для мистера Вулфа, так как жалованье мне платит он. Идете со мной?
Он согласился. Следует отдать должное Фрейеру - он все схватывал с полуслова. В такси я откинулся на спинку сиденья и, повернув голову к окну, внимательна изучал мелькающий пейзаж, а он даже не попытался завести разговор. Но он капельку переиграл. Когда мы вылезли из машины возле старого особняка на Тридцать Пятой улице, он молвил:
- Если хотите сперва переговорить с Вулфом, я могу подождать здесь.
Я рассмеялся:
- Нет, лучше я дам вам затычки для ушей.
Я первым поднялся по ступенькам и нажал кнопку звонка. Фриц впустил нас в холл, мы разделись и потом прошли в кабинет. Вулф восседал у стола за пивом. Он удостоил меня взглядом, поздоровался с Фрейером и даже предложил пива. Адвокат отказался и без приглашения уселся в красное кожаное кресло.
- Я видел его и говорил с ним, - начал я с места и карьер. - А теперь хочу, чтобы вы ответили мне вразумительно, а не при помощи ваших обычных "да" и "нет": вы хотите, чтобы мистер Фрейер слышал мой рассказ?
Вулф взял с подноса стакан:
- Разве есть причины что-либо скрывать?
- Нет, сэр.
- Тогда валяй.
Разумеется, я рассказал все слово в слово, что для меня было пустяковым делом, ибо единственная разница между мной и магнитофоном состоит в том, что магнитофон не может врать. Но я вру Вулфу только тогда, когда дело касается сугубо моих личных проблем, в данном случае оно касалось наших общих проблем. Я рассказал все слово в слово, ибо считал, что и Вулф и Фрейер должны иметь полное представление о том, что произошло. Поэтому я описал состояние Пола Хэролда, его лихорадку, сжатые кулаки, которыми он возил по прилавку, а также выражение его глаз, когда он говорил, что было бы несправедливо подвергать его новым испытаниям. Следует отметить, что я докладывал стоя и мог положить свои кулаки Вулфу на стол, продемонстрировав, как Пол Хэролд возил ими. Окончив доклад, я выдвинул из-за стола кресло и устало плюхнулся.
- Если вам все еще требуется окончательное заключение по данному вопросу, то вот оно: да! - сказал я.
Вулф поставил стакан на поднос, глубоко вздохнул и закрыл глаза.
Фрейер выпятил челюсть и затряс головой, приговаривая:
- Сроду не было такого дела. Дай-то Бог, чтобы в первый и последний раз. И каковы ваши намерения? - спросил он Вулфа. - Неужели вы сможете закрыть на все это глаза?
- Мои глаза, что хочу, то и делаю, - буркнул Вулф. Но тут же открыл их. - Арчи, ты хотел, чтобы мистер Фрейер слышал твой доклад с мыслью все усложнить?
Я пожал плечами:
- Да уж, разумеется.
- Тогда сообщи мистеру Хэролду, что мы нашли его сына живым и здоровым здесь, в Нью-Йорке. Надеюсь, он приедет.
Фрейер кашлянул и подался вперед. Я посмотрел на Вулфа, сглотнул слюну и сказал:
- Сообщайте сами. У меня болит палец. Наберите Вестерн Юнион, два-семь-один-один.
Он рассмеялся. Любой посторонний человек сказал бы, что он по-собачьи фыркнул, но я-то в этом деле разбираюсь.
- Ужасно смешно, - заметил я. - А вы знаете анекдот про сороконожку в обувном магазине? Ужасно смешно, могу рассказать...
- Мне кажется, нам следует все хорошенько обсудить, - решительно заявил Фрейер.
Вулф кивнул.
- Согласен с вами. Я только хотел, чтобы мистер Гудвин высказал свое отношение к этому делу. - Он покосился в мою сторону. - Или, может, ты предпочитаешь сообщить мистеру Хэролду, что мы отказываемся от работы?
- Если нет другого выбора, то да. Клиент, можно сказать, умер. То есть, он практически труп. Я не намерен обшаривать трупы даже в случае, если буду умирать с голоду. Вы, надеюсь, тоже.
- Твое сравнение весьма и весьма приблизительно, - заметил Вулф. Никакого воровства, зато есть другие возможности. Решение, разумеется, останется за мной. Мистер Хэролд поручил найти своего сына мне, поэтому мне решать, стоит или нет извещать его, что работа выполнена.
Он замолк и поднес к губам стакан с пивом.
- Я, как защитник его сына, тоже имею право голоса, - сказал Фрейер.
Вулф поставил стакан на поднос и облизнул губы.
- Нет, сэр. Только не в данном случае. Хоть у вас и нет права голоса, у вас есть интерес, что тоже не следует сбрасывать со счетов. Ладно, поживем увидим. Итак, обозначим две возможности: известить клиента, что его сын найден или сообщить, что я отказываюсь от работы - А и Б. Если мы остановимся на А, то вам, полагаю, конец. Он приедет повидаться с сыном, изучит на месте ситуацию и примет решение о том, стоит ли тратить деньги на апелляцию. Если он решит, что не стоит, то тогда вообще всему конец. Если же решит, что все-таки стоит, он, вероятно, захочет взять другого адвоката, так как вы провалили дело. Что скажешь, Арчи?
- Вы гениальны, шеф, - сказал я.
- Если мы остановимся на Б, вы окажетесь в том же самом положении, в котором находитесь сейчас. Во что обойдется апелляция?
- Смотря как за нее взяться. Потребуется уйма дополнительных расследований. Обойдется, как минимум, в двадцать тысяч долларов. Если же использовать все возможности, то гораздо больше.
- Вашему клиенту это по карману?
- Нет.
- А вам?
- Тоже нет.
- В таком случае Б для вас не подходит, как и А. Ну, а как обстоит дело со мной? Вариант А прост и денежен: я проделал работу и получаю за нее гонорар. Хотя в мои обязанности входит не только исправно платить налоги, но еще и поддерживать в себе чувство собственного достоинства. Этот человек, ваш клиент, был уязвлен в самое сердце, и надо быть последним подлецом, чтобы ковырять его рану. Нет, я так не смогу. Если даже мне придется вступить в спор с королем философии Рочефоколдом, который утверждает, будто мы всего лишь должны делать вид, что сострадаем ближнему, а на самом деле сострадания нужно избегать всеми силами.
Вулф взял свой стакан, опустошил его одним долгим глотком и поставил на место.
- Может, выпьете пива? Или, например, виски?
- Нет, благодарю вас. Я не пью до вечера.
- Кофе? Молоко? Вода?
- Нет, спасибо.
- Очень хорошо. Что касается возможности Б, то подобный план мне не по карману. Я сделал свою работу и рассчитываю получить за все гонорар. К тому же у меня есть еще одна причина отвергнуть Б: проклятое Б помешало бы мне заниматься этим делом в дальнейшем, а оно весьма любопытное. Не далее как вчера вы сказали, что убеждены в невиновности вашего клиента. Не могу сказать, что тоже в этом убежден, однако, здорово подозреваю, что вы правы. И не без оснований.
Он замолк, потому что и я, и Фрейер уставились на него, а он не любит, когда на него вот так смотрят.
- Не без оснований? - переспросил Фрейер. - Какие же у вас основания?
Вулф был доволен произведенным эффектом.
- Когда вчера днем мистер Гудвин выходил из дома, намереваясь взглянуть на вашего клиента, за ним увязался шпик. С чего бы вдруг? Конечно, можно допустить, что у кого-то на нас зуб в связи с предыдущей нашей деятельностью, но это уж слишком притянуто за уши. Спрашивается: чего вдруг обиженный на нас человек будет выслеживать мистера Гудвина у дверей его дома? Скорее всего это связано с нашей теперешней деятельностью. У нас же в данный момент один единственный клиент - мистер Хэролд. Тогда, может, за нами следят по заданию мистера Хэролда? Абсурд. Скорей всего, сработало мое объявление. Очень многие - газетчики, полиция и даже вы решили, что оно было обращено к Питеру Хейзу. Почему бы кому-то еще так не решить? Итак, некто, назовем его Икс, желает уяснить себе, что это я вдруг беру на себя смелость утверждать, будто Питер Хейз не виновен, и он в силу тех либо иных причин не желает звонить или являться сюда лично. Следовательно, он пытается выяснить, какие действия я предпринимаю. Не знаю, как он будет вести себя в дальнейшем, по всей вероятности либо придет сам, либо кого-нибудь пришлет, либо поставит возле моего дома охрану.
- Чем можно объяснить столь сильное, притом тайное любопытство? продолжал Вулф. - Если Питера Хейза судят за то, что он якобы совершил, а именно за заурядное убийство на почве любовной страсти, зачем кому-то проявлять столь жгучий интерес, к тому же тайно? Выходит, все обстоит не столь уж и заурядно. Вчера вы сказали, что убеждены - клиент стал жертвой дьявольского заговора. Предположим, вы попали в точку, значит, не надо удивляться, что кто-то начинает следить за моим домом после моего объявления в газетах, появившегося в самый последний день процесса, в котором я заявляю, что невиновность Хейза установлена. Следовательно, я не без оснований подозреваю, что кому-то в моем объявлении почудилась угроза. Нет, я не вижу здесь доказательств, что клиент не виновен, однако перед нами поставили вопрос, на который необходимо найти ответ.
- Кто за вами следил? - спросил у меня Фрейер.
Я сказал ему, что не знаю, и описал наружность шпика.
Фрейеру она ни о чем не говорила и он снова переключил свое внимание на Вулфа.
- Итак, возможности А и Б мы с вами отвергаем. Тогда, выходит, у нас есть возможность В?
- Полагаю, что да, - заявил Вулф. - Вы собираетесь подать апелляцию. Вы могли бы подготовить ее в течение тридцати дней, не влезая в значительные расходы?
- Да. Спокойно.
- Замечательно. Итак, вы хотите подать апелляцию, а я хочу получить причитающийся мне гонорар. Я предупредил клиента, что на поиски может уйти не один месяц. Я буду говорить ему, что работаю над его заданием, что, между прочим, так и будет. Вы будете поставлять мне добытую информацию, всю до капельки, а я буду ее обрабатывать. В течение этих тридцати дней, надеюсь, даже значительно раньше, я буду знать, как обстоят дела. Если все окажется безнадежно, нам придется склониться к варианту А или Б, но мы всегда успеем это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29