«Я все понимаю, но так нужно!».
Гораций упирался, царапал пол когтями, но на прямой бунт все же не пошел и втиснулся вместе со мной в ванную комнату. Там я нашарила спрятанный под ванной чемоданчик Валентина Сергеевича, вытащила из него штатив с пробирками и посмотрела на свет. Того самого препарата, который мы с Горацием принимали позавчера, осталось меньше половины. Я на глазок сыпанула порцию в стакан для чистки зубов, вздохнув, развела порошок водой из-под крана и одним глотком выпила эту адскую смесь. Потом я погладила Горация, который оживленно уставился на пробирки, спрятала чемоданчик и вышла к своей посетительнице.
Та спокойно стояла в коридоре, всем своим видом показывая, что она не из тех, кто шныряет по чужим квартирам и выискивает там скелеты в шкафу и прочие интересные вещи. Я мило улыбнулась ей и пригласила на кухню, где был второй телефонный аппарат. «Соседка» набрала номер — раз, другой, третий — занято. В это время я почувствовала ставший уже привычным плавный толчок в голове, свидетельствующий о том, что препарат Валентина Сергеевича начал действовать, и зашумел знакомый мне ветер, полный обычно чужих мыслей. Однако мысли моей посетительницы услышать не удалось — вместо них в шум и шорох вплеталось негромкое гудение. Оставалось утешаться тем, что она тоже не сможет похозяйничать у меня в голове. Женщина покосилась на меня, лицо ее побледнело и напряглось. Я снова почувствовала мягкую темную волну ее воздействия, но собрала волю в кулак и отбросила мозговую атаку.
Моя гостья еще больше побледнела, мне показалось даже, что у нее внезапно появились круги под глазами. Я делала вид, что между нами ничего особенного не происходит, и даже непринужденным голосом радушной хозяйки спросила:
— Может быть, вы хотите чаю или кофе?
— Да, если вас не затруднит, я выпила бы чашечку кофе, — ответила злодейка слегка охрипшим голосом.
«Что, милая, утомилась? — злорадно подумала я. — Надеешься, что кофе тебя взбодрит? Ну попробуй, попробуй…»
Я включила кофеварку, поставила на стол две чашки. Моя гостья еще несколько раз набрала тот же номер с тем же результатом. Я налила кофе в чашки и отошла к шкафчику за сахаром. Стеклянная дверца шкафа служит неплохим зеркалом, и я заметила, как злодейка в рыжеватом парике, сидя за столом, оглянулась на меня воровато и высыпала мне в чашку какую-то гадость. Ага, милая! Ты перешла к более активным действиям Раз я не реагирую на твой гипноз, ты меня, по всей видимости, решила вульгарно отравить! Ну что ж, от такой злодейки всего можно ожидать.
Я вернулась к столу, взяла в руки кофейную чашку, задумчиво посмотрела в потолок и поставила чашку на место:
— Нет, сегодня давление и так у меня повышенное. Расхотелось что-то кофе пить.
А вы не стесняйтесь, пейте. Дозвониться не удалось пока?
— Нет, не удалось, — ответила дама мрачно и отхлебнула кофе.
Я машинально наблюдала, как она это делает, и вдруг похолодела. Но вовремя опомнилась и постаралась прежде всего что-то сделать со своим лицом, то есть придать ему прежний равнодушно-доброжелательный вид.
Потому что видя, как я вылупила глаза, любой бы догадался, что я что-то заметила, не нужно быть экстрасенсом. А заметила я, когда дама держала на весу чашку кофе, что ее оттопыренный мизинец не правильной формы, как-то криво сросшийся. И все встало на свои места, потому что записки Валентина Сергеевича я хоть и читала в спешке, но все там написанное врезалось мне в память накрепко. И вот, там, где он описывал свою последнюю встречу с А. Р. — женщиной, которая так много крови попортила ему еще в Институте биохимии, там он машинально отметил этот ее криво сросшийся мизинец. Наконец меня осенило, и картина в моей голове стала полной. Эта таинственная дама-злодейка и есть А. Р. И никакой она не экстрасенс, а просто принимает препарат В-17, который она добыла в свое время. И таким способом она старается внушить моему Эрику, чтобы он перевел огромную сумму денег на счет какого-то там фонда «Арвен», чтобы эти сволочи потом получили деньги, которые предназначены для больных и сирот. Внезапно мне захотелось подпрыгнуть на стуле и заорать «Эврика!». Я вспомнила Луизу и поняла, кто и за что ее убил. Не зря бедная старушенция так странно крутила головой и была тиха и задумчива. Наверняка, идя ко мне, она столкнулась на лестнице с А. Р., и, хоть та была в образе моей соседки в голландском пальто и в парике, Луиза несомненно почувствовала что-то знакомое. Ведь она работала в Институте биохимии много лет и была очень наблюдательна. Очевидно, она узрела что-то похожее в жестах и походке незнакомой женщины и стала присматриваться, может, даже что-то спросила. Это ее и погубило, потому что А. Р. узнала ее несомненно. И, опасаясь рисковать, распорядилась убрать Луизу с дороги сразу же, как только она вышла из моей квартиры.
Я опустила глаза, глядя в чашку, потому что испытывала сильнейшее желание схватиться с моей гостьей врукопашную. А что, я помоложе ее буду, авось и одолею. А если еще Горация пригласить… Но хватит шутить, пора подумать о деле серьезно. Зачем она ко мне явилась? Потому что я ей мешаю.
И она захотела выяснить, что я знаю. Деньги должны были прийти в фонд Эрика еще вчера, но он попросил задержать их на два дня. Так что, возможно, деньги придут завтра. И эта А. Р. должна держать все это время Эрика под своим воздействием, а он вчера, например, вообще не ночевал дома. Вот она и занервничала, и решила наведаться ко мне, чтобы покопаться у меня в мозгах. Но не на ту напала, потому что мы с Горацием тоже принимаем препарат и в обиду себя не дадим. Тогда она решила меня отравить…
Но позвольте, вот это совершенно ей ни к чему! Допустим, я выпиваю отравленный кофе и падаю бездыханной, а дама спокойно удаляется. Вечером приходит Эрик и обнаруживает меня.., ну, допустим, не мертвой, а в тяжелом состоянии. Он вызывает «скорую» и везет меня в больницу, а сам просиживает у моей постели все время (я очень надеялась, что это будет так). В таком случае держать его под контролем становится затруднительно, и на работу он может вообще не ходить по семейным, так сказать, обстоятельствам. Если же дама решила меня уморить до смерти, то это тоже не в ее интересах. Приедет милиция, начнут расспрашивать соседей, кто что видел, придут и к ней, а ей предъявить нечего, она — самозванка.
Милиция еще и с Луизиной смертью не разобралась, а тут — новое дело. Анна Николаевна Громова очень заинтересуется; кстати, что-то давненько она мне не звонила.
Все эти мысли промелькнули в моей голове очень быстро, кажется, злодейка не успела ничего заподозрить. Из ванной послышались глухие удары. Дверь задрожала.
— Сегодня он очень сердито настроен, — вроде бы растерянно проговорила я. — Как бы дверь не выломал. Вы звоните скорее.
Дама отвернулась к телефону, а я в это время вылила свою чашку в непрозрачную вазочку, в которую ставила принесенные с прогулки ветки с красивыми по осеннему времени листьями и ягодами — все равно они сухие, не завянут от отравы! К тому же я сильно сомневалась, что в чашке отрава, скорее всего там что-то, что поможет мне расслабиться, чтобы злодейка смогла покопаться у меня в голове. Дама быстро управилась с телефоном — там опять было занято — и повернулась ко мне.
— Не везет вам, — притворно вздохнула я и отпила последний глоток из чашки.
Дама оживилась и уставилась на меня с непритворным интересом. И тут на меня снизошло вдохновение. Я уселась на стул, растерянно повела головой, потом утомленно откинулась на спинку и прикрыла глаза рукой.
— Действительно, что-то сегодня с погодой. Наверное, магнитная буря. Как-то мне нехорошо.
Дама не ответила, продолжая изучать меня внимательным взглядом, глаза ее проникали прямо в душу. И тогда я вызвала в памяти наше утреннее общение с Эриком.
Я так ясно представила то, чем мы занимались сегодня утром, что мне самой захотелось немедленно оказаться рядом с Эриком и чтобы не было никаких бандитов и злодеек в рыжем парике… В общем, я действовала по методу Валентина Сергеевича, считая, что раз он без всякого препарата сумел заморочить голову злодейке А. Р., то я уж как-нибудь тоже сумею это сделать.
Очевидно, Валентин Сергеевич знал, что когда человек представляет мысленно эротические картины, то больше уже ни о чем не думает. Во всяком случае дама выглядела несколько разочарованной. Я еще поддала жару, то есть представила, как Эрик придет сегодня вечером, а я уже буду его ждать в таком шелковом, черном, кружевном… Это неважно, что у меня ничего такого нет, главное — представить…
Не знаю, что моя злодейка ожидала найти в моей несчастной голове, но тут дверь ванной отворилась и появился Гораций, очень грозный и решительно настроенный. Я сделала вид, что очнулась и бросилась к ротвейлеру, а мнимая соседка, покинула нашу квартиру, бормоча извинения. Я от всей души надеялась, что в моих мыслях она прочла то, что ей было нужно, — то есть то, что Эрик ни о чем мне не рассказывает; я — обычная женщина, и связывает нас с ним только секс.
После ее ухода я тщательно осмотрела дверь ванной. Гораций ее не сломал, он как-то умудрился открыть задвижку, которая располагалась снаружи. Это Олег по моей просьбе поставил ее в свое время, чтобы я могла запирать там собаку. Спрашивается, для чего задвижка снаружи, если пес открывает ее изнутри? И как он это делает?
* * *
Александра Петровна Романцова вышла от соседки успокоенная. Глупая баба, влюбилась в белобрысого немца, как кошка, больше ни о чем думать не может. Но он-то каков! А с виду и не скажешь… Она поднялась по лестнице на шестой этаж и открыла дверь квартиры своим ключом, то есть ключом хозяйки. М-да-а, где теперь хозяйка квартиры?
Александра Петровна предпочитала об этом не знать и вообще не думать. Это — задача Вити. Тогда, перед началом операции, она заикнулась было о том, что женщину убивать вовсе необязательно, что вполне можно подержать где-нибудь неделю на наркотиках, а потом вернуть в Сосновку на ту же скамейку.
И даже если она и станет потом рассказывать, что ее похитили и что она пропадала где-то неделю и ничего не помнит, все равно ей никто не поверит, да и слушать ее никто не будет. Витя выслушал Романцову хмуро и посмотрел с презрением.
— Я в твои дела не лезу, — угрюмо проговорил он. — Что там ты у людей в голове делаешь — твоя забота. Главное — результат. Так и тут: не вмешивайся, не суйся с советами. В таких делах я лучше разбираюсь. И будет лучше, если бабу эту ликвидировать, возни меньше.
— А я, по-твоему, просто так, что ли, интересуюсь? — вскипела Романцова. — А если труп найдут, пока я в той квартире буду находиться?
— Не найдут, — усмехнулся Витя, ощерив желтые зубы, — за это не беспокойся.
Александра Петровна только вздохнула: ничего не оставалось делать, как довериться Вите, в таких вопросах он был специалист.
И в одно прекрасное утро она надела рыжий парик и голландское пальто и стала ждать звонка по мобильному телефону, удостоверившись, что Мария Николаевна Амелина вышла на свою обычную утреннюю прогулку в Сосновский парк.
Сейчас, войдя в комнату, Романцова встретила Витин вопросительный взгляд.
— Ну, что там?
— Нормально все, она ни о чем таком не знает. Немец не говорит ей, что у него в последнее время с головкой неладно.
— А где он был прошлой ночью? — не успокаивался Витя. — Почему дома не ночевал?
— Откуда я знаю! — разозлилась Романцова. — Нужно было лучше за ним следить, не упускать из виду…
— Ну ладно, — Витя пошел на попятный, потом продолжил:
— Андрей звонил, ему девчонка сообщила, что деньги завтра придут.
— Она его не заподозрила? — встревожилась Романцова.. — Слишком откровенно он себя ведет.
— Видно, крепко девочку зацепило, — усмехнулся Витя, — серьезные отношения у них, раз служебные тайны она выбалтывает;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Гораций упирался, царапал пол когтями, но на прямой бунт все же не пошел и втиснулся вместе со мной в ванную комнату. Там я нашарила спрятанный под ванной чемоданчик Валентина Сергеевича, вытащила из него штатив с пробирками и посмотрела на свет. Того самого препарата, который мы с Горацием принимали позавчера, осталось меньше половины. Я на глазок сыпанула порцию в стакан для чистки зубов, вздохнув, развела порошок водой из-под крана и одним глотком выпила эту адскую смесь. Потом я погладила Горация, который оживленно уставился на пробирки, спрятала чемоданчик и вышла к своей посетительнице.
Та спокойно стояла в коридоре, всем своим видом показывая, что она не из тех, кто шныряет по чужим квартирам и выискивает там скелеты в шкафу и прочие интересные вещи. Я мило улыбнулась ей и пригласила на кухню, где был второй телефонный аппарат. «Соседка» набрала номер — раз, другой, третий — занято. В это время я почувствовала ставший уже привычным плавный толчок в голове, свидетельствующий о том, что препарат Валентина Сергеевича начал действовать, и зашумел знакомый мне ветер, полный обычно чужих мыслей. Однако мысли моей посетительницы услышать не удалось — вместо них в шум и шорох вплеталось негромкое гудение. Оставалось утешаться тем, что она тоже не сможет похозяйничать у меня в голове. Женщина покосилась на меня, лицо ее побледнело и напряглось. Я снова почувствовала мягкую темную волну ее воздействия, но собрала волю в кулак и отбросила мозговую атаку.
Моя гостья еще больше побледнела, мне показалось даже, что у нее внезапно появились круги под глазами. Я делала вид, что между нами ничего особенного не происходит, и даже непринужденным голосом радушной хозяйки спросила:
— Может быть, вы хотите чаю или кофе?
— Да, если вас не затруднит, я выпила бы чашечку кофе, — ответила злодейка слегка охрипшим голосом.
«Что, милая, утомилась? — злорадно подумала я. — Надеешься, что кофе тебя взбодрит? Ну попробуй, попробуй…»
Я включила кофеварку, поставила на стол две чашки. Моя гостья еще несколько раз набрала тот же номер с тем же результатом. Я налила кофе в чашки и отошла к шкафчику за сахаром. Стеклянная дверца шкафа служит неплохим зеркалом, и я заметила, как злодейка в рыжеватом парике, сидя за столом, оглянулась на меня воровато и высыпала мне в чашку какую-то гадость. Ага, милая! Ты перешла к более активным действиям Раз я не реагирую на твой гипноз, ты меня, по всей видимости, решила вульгарно отравить! Ну что ж, от такой злодейки всего можно ожидать.
Я вернулась к столу, взяла в руки кофейную чашку, задумчиво посмотрела в потолок и поставила чашку на место:
— Нет, сегодня давление и так у меня повышенное. Расхотелось что-то кофе пить.
А вы не стесняйтесь, пейте. Дозвониться не удалось пока?
— Нет, не удалось, — ответила дама мрачно и отхлебнула кофе.
Я машинально наблюдала, как она это делает, и вдруг похолодела. Но вовремя опомнилась и постаралась прежде всего что-то сделать со своим лицом, то есть придать ему прежний равнодушно-доброжелательный вид.
Потому что видя, как я вылупила глаза, любой бы догадался, что я что-то заметила, не нужно быть экстрасенсом. А заметила я, когда дама держала на весу чашку кофе, что ее оттопыренный мизинец не правильной формы, как-то криво сросшийся. И все встало на свои места, потому что записки Валентина Сергеевича я хоть и читала в спешке, но все там написанное врезалось мне в память накрепко. И вот, там, где он описывал свою последнюю встречу с А. Р. — женщиной, которая так много крови попортила ему еще в Институте биохимии, там он машинально отметил этот ее криво сросшийся мизинец. Наконец меня осенило, и картина в моей голове стала полной. Эта таинственная дама-злодейка и есть А. Р. И никакой она не экстрасенс, а просто принимает препарат В-17, который она добыла в свое время. И таким способом она старается внушить моему Эрику, чтобы он перевел огромную сумму денег на счет какого-то там фонда «Арвен», чтобы эти сволочи потом получили деньги, которые предназначены для больных и сирот. Внезапно мне захотелось подпрыгнуть на стуле и заорать «Эврика!». Я вспомнила Луизу и поняла, кто и за что ее убил. Не зря бедная старушенция так странно крутила головой и была тиха и задумчива. Наверняка, идя ко мне, она столкнулась на лестнице с А. Р., и, хоть та была в образе моей соседки в голландском пальто и в парике, Луиза несомненно почувствовала что-то знакомое. Ведь она работала в Институте биохимии много лет и была очень наблюдательна. Очевидно, она узрела что-то похожее в жестах и походке незнакомой женщины и стала присматриваться, может, даже что-то спросила. Это ее и погубило, потому что А. Р. узнала ее несомненно. И, опасаясь рисковать, распорядилась убрать Луизу с дороги сразу же, как только она вышла из моей квартиры.
Я опустила глаза, глядя в чашку, потому что испытывала сильнейшее желание схватиться с моей гостьей врукопашную. А что, я помоложе ее буду, авось и одолею. А если еще Горация пригласить… Но хватит шутить, пора подумать о деле серьезно. Зачем она ко мне явилась? Потому что я ей мешаю.
И она захотела выяснить, что я знаю. Деньги должны были прийти в фонд Эрика еще вчера, но он попросил задержать их на два дня. Так что, возможно, деньги придут завтра. И эта А. Р. должна держать все это время Эрика под своим воздействием, а он вчера, например, вообще не ночевал дома. Вот она и занервничала, и решила наведаться ко мне, чтобы покопаться у меня в мозгах. Но не на ту напала, потому что мы с Горацием тоже принимаем препарат и в обиду себя не дадим. Тогда она решила меня отравить…
Но позвольте, вот это совершенно ей ни к чему! Допустим, я выпиваю отравленный кофе и падаю бездыханной, а дама спокойно удаляется. Вечером приходит Эрик и обнаруживает меня.., ну, допустим, не мертвой, а в тяжелом состоянии. Он вызывает «скорую» и везет меня в больницу, а сам просиживает у моей постели все время (я очень надеялась, что это будет так). В таком случае держать его под контролем становится затруднительно, и на работу он может вообще не ходить по семейным, так сказать, обстоятельствам. Если же дама решила меня уморить до смерти, то это тоже не в ее интересах. Приедет милиция, начнут расспрашивать соседей, кто что видел, придут и к ней, а ей предъявить нечего, она — самозванка.
Милиция еще и с Луизиной смертью не разобралась, а тут — новое дело. Анна Николаевна Громова очень заинтересуется; кстати, что-то давненько она мне не звонила.
Все эти мысли промелькнули в моей голове очень быстро, кажется, злодейка не успела ничего заподозрить. Из ванной послышались глухие удары. Дверь задрожала.
— Сегодня он очень сердито настроен, — вроде бы растерянно проговорила я. — Как бы дверь не выломал. Вы звоните скорее.
Дама отвернулась к телефону, а я в это время вылила свою чашку в непрозрачную вазочку, в которую ставила принесенные с прогулки ветки с красивыми по осеннему времени листьями и ягодами — все равно они сухие, не завянут от отравы! К тому же я сильно сомневалась, что в чашке отрава, скорее всего там что-то, что поможет мне расслабиться, чтобы злодейка смогла покопаться у меня в голове. Дама быстро управилась с телефоном — там опять было занято — и повернулась ко мне.
— Не везет вам, — притворно вздохнула я и отпила последний глоток из чашки.
Дама оживилась и уставилась на меня с непритворным интересом. И тут на меня снизошло вдохновение. Я уселась на стул, растерянно повела головой, потом утомленно откинулась на спинку и прикрыла глаза рукой.
— Действительно, что-то сегодня с погодой. Наверное, магнитная буря. Как-то мне нехорошо.
Дама не ответила, продолжая изучать меня внимательным взглядом, глаза ее проникали прямо в душу. И тогда я вызвала в памяти наше утреннее общение с Эриком.
Я так ясно представила то, чем мы занимались сегодня утром, что мне самой захотелось немедленно оказаться рядом с Эриком и чтобы не было никаких бандитов и злодеек в рыжем парике… В общем, я действовала по методу Валентина Сергеевича, считая, что раз он без всякого препарата сумел заморочить голову злодейке А. Р., то я уж как-нибудь тоже сумею это сделать.
Очевидно, Валентин Сергеевич знал, что когда человек представляет мысленно эротические картины, то больше уже ни о чем не думает. Во всяком случае дама выглядела несколько разочарованной. Я еще поддала жару, то есть представила, как Эрик придет сегодня вечером, а я уже буду его ждать в таком шелковом, черном, кружевном… Это неважно, что у меня ничего такого нет, главное — представить…
Не знаю, что моя злодейка ожидала найти в моей несчастной голове, но тут дверь ванной отворилась и появился Гораций, очень грозный и решительно настроенный. Я сделала вид, что очнулась и бросилась к ротвейлеру, а мнимая соседка, покинула нашу квартиру, бормоча извинения. Я от всей души надеялась, что в моих мыслях она прочла то, что ей было нужно, — то есть то, что Эрик ни о чем мне не рассказывает; я — обычная женщина, и связывает нас с ним только секс.
После ее ухода я тщательно осмотрела дверь ванной. Гораций ее не сломал, он как-то умудрился открыть задвижку, которая располагалась снаружи. Это Олег по моей просьбе поставил ее в свое время, чтобы я могла запирать там собаку. Спрашивается, для чего задвижка снаружи, если пес открывает ее изнутри? И как он это делает?
* * *
Александра Петровна Романцова вышла от соседки успокоенная. Глупая баба, влюбилась в белобрысого немца, как кошка, больше ни о чем думать не может. Но он-то каков! А с виду и не скажешь… Она поднялась по лестнице на шестой этаж и открыла дверь квартиры своим ключом, то есть ключом хозяйки. М-да-а, где теперь хозяйка квартиры?
Александра Петровна предпочитала об этом не знать и вообще не думать. Это — задача Вити. Тогда, перед началом операции, она заикнулась было о том, что женщину убивать вовсе необязательно, что вполне можно подержать где-нибудь неделю на наркотиках, а потом вернуть в Сосновку на ту же скамейку.
И даже если она и станет потом рассказывать, что ее похитили и что она пропадала где-то неделю и ничего не помнит, все равно ей никто не поверит, да и слушать ее никто не будет. Витя выслушал Романцову хмуро и посмотрел с презрением.
— Я в твои дела не лезу, — угрюмо проговорил он. — Что там ты у людей в голове делаешь — твоя забота. Главное — результат. Так и тут: не вмешивайся, не суйся с советами. В таких делах я лучше разбираюсь. И будет лучше, если бабу эту ликвидировать, возни меньше.
— А я, по-твоему, просто так, что ли, интересуюсь? — вскипела Романцова. — А если труп найдут, пока я в той квартире буду находиться?
— Не найдут, — усмехнулся Витя, ощерив желтые зубы, — за это не беспокойся.
Александра Петровна только вздохнула: ничего не оставалось делать, как довериться Вите, в таких вопросах он был специалист.
И в одно прекрасное утро она надела рыжий парик и голландское пальто и стала ждать звонка по мобильному телефону, удостоверившись, что Мария Николаевна Амелина вышла на свою обычную утреннюю прогулку в Сосновский парк.
Сейчас, войдя в комнату, Романцова встретила Витин вопросительный взгляд.
— Ну, что там?
— Нормально все, она ни о чем таком не знает. Немец не говорит ей, что у него в последнее время с головкой неладно.
— А где он был прошлой ночью? — не успокаивался Витя. — Почему дома не ночевал?
— Откуда я знаю! — разозлилась Романцова. — Нужно было лучше за ним следить, не упускать из виду…
— Ну ладно, — Витя пошел на попятный, потом продолжил:
— Андрей звонил, ему девчонка сообщила, что деньги завтра придут.
— Она его не заподозрила? — встревожилась Романцова.. — Слишком откровенно он себя ведет.
— Видно, крепко девочку зацепило, — усмехнулся Витя, — серьезные отношения у них, раз служебные тайны она выбалтывает;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35