– Похудеть? – удивленно переспросил Маркиз. – Каким образом?
– А самым простым, – ответил Рудик, не сводя глаз с дерущихся крокодилов. – У некоторых чувствительных дамочек после такого зрелища кусок в горло не идет. Ну и получается – вроде и в ресторан сходила, и никаких калорий… Но у меня от наблюдения за крокодилами аппетит только увеличивается! Будешь? – Он протянул Маркизу щипцы, но тот только помотал головой: кормление рептилий не доставило ему удовольствия. Оно вызвало у него другие, хотя и довольно сильные эмоции.
– Ну как хочешь… – Рудик бросил в бассейн последний кусок, проследил за тем, как мясо исчезло в зубастой пасти, и, потирая руки, направился обратно к столу. – А вот теперь можно и пообедать!
Леня как зачарованный смотрел на бассейн. Крокодилы еще несколько секунд демонстрировали друг другу зубастые пасти, били по поверхности воды мощными гребнистыми хвостами, но вскоре поняли, что кормление закончено, и успокоились, снова превратившись в набросанные тут и там замшелые бревна.
Только тогда Маркиз сбросил оцепенение и присоединился к приятелю.
– Ну как аппетит? – осведомился Рудик.
– Да что-то, честно говоря, расхотелось есть… – честно признался Маркиз.
– Зря, старик, зря! Видно, пора тебе в отпуск! Ты слишком много работаешь. А вот я с удовольствием пообедаю. – И Рудик углубился в изучение меню.
– Ну стейк из крокодила ты просто обязан попробовать, – проговорил он, не поднимая глаз. – Это здешнее фирменное блюдо… Просто тает во рту!
– Только не это! – ужаснулся Маркиз. – Как я могу их есть? Я ведь с ними почти знаком!
– В наше время нельзя быть таким чувствительным! – пожурил его Рудик. – Это вредно для бизнеса. Впрочем, ты можешь взять что-нибудь легкое, вегетарианское, низкокалорийное… То, что заказывают худеющие дамочки…
Маркиз прислушался к его совету и заказал итальянский салат с базиликом, пармской ветчиной, сыром горгонзола и только что выпеченным горячим хлебом. К этому салату он заказал бутылку белого тосканского вина.
Официант принял заказ и удалился.
Рудик откинулся на спинку стула и проговорил:
– Ну, что тебя интересует на этот раз? Перспективы Лондонской фондовой биржи? Ожидание роста цен на недвижимость в пригородах Монтевидео?
– Это как-нибудь потом, – усмехнулся Маркиз, – сегодня ограничимся менее отдаленными темами. Что тебе говорит словосочетание «Шуваловский парк»?
– Это словосочетание напоминает мне молодость. – Глаза Рудика мечтательно затуманились. – Весна, цветущая черемуха, белые ночи, соловьиные трели… В этом парке я встречался с одной совершенно замечательной девушкой. Какие у нее были глаза! Какие волосы! Какие губы! – Рудик мечтательно поднял глаза к потолку.
Маркиз проследил за его взглядом. Сквозь прозрачную крышу ресторана видна была одинокая птица, парившая в розовом предзакатном небе.
Рудик немного помолчал, грустно вздохнул и добавил совершенно другим тоном:
– Сейчас она работает в городской налоговой инспекции. Ее боятся воры в законе, рэкетиры и даже владельцы круглосуточных винных магазинов. И почему это из самых очаровательных девушек получаются самые безжалостные хищники? – При упоминании безжалостных хищников он взглянул на бассейн с крокодилами, еще немного помолчал и закончил, снова сменив интонацию: – Кстати, давно мы с тобой за город не выбирались. Сейчас там, конечно, сыровато, но свежий воздух полезен…
– Мне, конечно, очень приятно, что я пробудил в твоей душе юношеские воспоминания, – перебил его Маркиз, – однако, может быть, перейдем к делу…
– Да-да, – оживился Рудик, – я тебе очень благодарен. Так все время крутишься и забываешь, какие замечательные места есть в нашем городе. Шуваловский парк… Весной травы между деревьями не видно – все голубое от подснежников. Я очень хорошо отношусь к покойному графу Шувалову. Захотел человек иметь в своем парке гору – пожалуйста, насыпали! И назвали гору Парнас. И эти террасы, уступами спускающиеся к прудам, заросшие малинником… И сосны… А какие соловьи в июне! Знаешь, я твердо уверен: так, как в Шуваловском парке, соловьи не поют больше нигде! И вырыть пруд в форме шляпы и назвать его «Шляпой Наполеона»! А эта огромная каменная скамья на холме, называемая Троном… Нет, я исключительно хорошо отношусь к покойному графу Шувалову!
– Вполне с тобой согласен, – поддакнул Маркиз, – но меня интересовало, какие мысли вызывает у тебя Шуваловский парк применительно к строительному бизнесу.
– Ну да, разумеется, – Рудик виновато улыбнулся, – я понимаю… к строительному? – Он ненадолго задумался и деловитым, рассудительным тоном сообщил: – Не у всех этот парк вызывает такие же приятные эмоции, как у меня. Есть группа лиц, которые давно точат на этот парк зубы. Собираются оттяпать часть территории под застройку. Элитное жилье, коттеджи, таунхаусы… Причем, по непроверенным слухам, нашли в городском руководстве сторонников этой идеи. Небескорыстных, как я понимаю. На ближайшее время назначен закрытый тендер… думаю, ты знаешь, что это такое?
– Конечно, – кивнул Маркиз, – что-то вроде аукциона, только участники не сидят в одном зале и не следят за ударами молотка, а заочно представляют свои предложения комиссии…
– Совершенно верно. А с чем связан твой интерес к вопросу? Насколько я помню, до сих пор ты не занимался инвестициями в строительный бизнес…
– Не занимался… – подтвердил Маркиз, – зато меня очень интересует такой персонаж. – Маркиз взял салфетку, написал на нем два слова и пододвинул салфетку к Рудику.
Тот прочитал надпись, помрачнел, огляделся по сторонам, положил салфетку в пепельницу и щелкнул зажигалкой.
Белый листочек мгновенно охватило пламя, но еще несколько секунд на нем можно было различить имя: Иван Терентьевич.
Наконец салфетка обуглилась и опала на дно пепельницы бесформенной горкой пепла.
В ту же самую секунду – ни раньше, ни позже – возле стола безмолвно появился вышколенный официант и молниеносно заменил пепельницу на чистую.
– Вы позволите подавать? – спросил он, склонившись перед Рудиком, к которому инстинктивно почувствовал большее уважение.
– Можно, – благосклонно кивнул тот.
Буквально через секунду стол был заставлен блюдами, заказанными Рудиком. Только в самом углу скромно пристроился итальянский салат Маркиза.
Официант столь же молниеносно и бесшумно удалился. Рудик разлил золотистое вино по бокалам, сделал маленький глоток и уважительно поднял брови:
– Какой букет! – Он сделал еще один глоток и продолжил тем же тоном: – Кстати, старик, мне не хотелось бы заказывать букеты на твои похороны.
– Что, все так серьезно? – Маркиз отставил бокал и вопросительно уставился на приятеля.
– Более чем, старик, более чем! Пожалуй, я даже не прав насчет букета… Присылать его будет некуда, никаких цветов, никаких похорон. Ты просто бесследно исчезнешь. И никто никогда не найдет твоей могилы, чтобы положить на нее скромный букет…
– Не надо меня пугать! – взмолился Маркиз. – Я и так достаточно серьезно воспринимаю ситуацию…
– А я тебя и не пугаю, – Рудик отрезал кусочек крокодилового стейка и отправил его в рот, – я тебя не пугаю. Я тебе просто реалистически обрисовываю ситуацию. Этот господин… – он опасливо взглянул в ту сторону, куда официант унес пепельницу, – этот господин отличается, скажем так, особо жесткими методами ведения бизнеса. Хотя, конечно, когда задействованы такие серьезные суммы, никто из потенциальных участников сделки не церемонится. – Он замолчал, как будто к чему-то прислушиваясь, и вдруг произнес совершенно другим тоном: – Нет, старик, ты очень зря отказался от этого стейка! Он сегодня просто великолепен!
– Я его просто не смог бы есть. У меня перед глазами стоит этот бассейн…
– Разве можно в наше время быть таким чувствительным? – Рудик покосился на приятеля. – Этот бассейн – просто маленькая модель нашего славного общества! Все только и норовят вцепиться друг другу в горло, оторвать кусок от соседа… Короче, почему тебя заинтересовал упомянутый господин?
– У меня есть сведения, что этот господин причастен к тендеру на застройку большой части Шуваловского парка. Того самого, с которым связаны твои романтические юношеские воспоминания.
– Вот как! – Рудик округлил глаза. – Так получается, это не я тебя снабжаю ценными сведениями, а ты меня! Интересно, интересно… более чем интересно! Это обязательно скажется на ценах стройматериалов, на котировках акций строительных компаний, соответственно – на процентных ставках связанных с ними банков, а значит – на биржевой конъюнктуре в целом…
Он замолчал, беззвучно шевеля губами. Казалось, у него в голове заработал компьютер, рассчитывающий всевозможные финансовые последствия полученной информации.
– Эй! – окликнул приятеля Маркиз. – Ты еще здесь или полностью ушел в финансовый астрал?
– Извини. – Рудик очнулся, его губы сложились в виноватую улыбку. – То, что ты сказал, действительно очень интересно. Это в буквальном смысле ценная информация – то есть на ней можно неплохо заработать. Скажи, это вполне достоверно?
– Абсолютно! – подтвердил Маркиз. – Можно сказать, из самых первых рук. Но может быть, ты что-нибудь объяснишь и мне, глупому? Конечно, без всякой этой высшей финансовой математики, без процентных ставок и биржевых котировок… знаешь, на уровне популярных брошюр типа «синхрофазотрон для чайников». На самом деле мне интересны не финансовые аспекты проблемы, а, так сказать, расклад… соотношение сил в этой шахматной партии… А еще больше – психологические портреты игроков.
– Я тебе только что говорил, что наше общество очень напоминает этот бассейн с крокодилами, – заговорил Рудик, сцепив пальцы и оперев на них подбородок. – Все обитатели бассейна норовят вцепиться в горло соседу. И по возможности откусить от него жирный кусок. – Он бросил мимолетный взгляд на бассейн. – И ведь что интересно – в этой схватке не всегда побеждают самые крупные… крокодилы. Размеры, конечно, тоже играют роль, но еще важнее – агрессивность, беспощадность, беспринципность! И вот в настоящий момент в бассейне, которым является наш прекрасный город, завелись два не слишком крупных, но невероятно жестоких и зубастых крокодила. Один – это упомянутый тобой Иван Терентьевич Дребноход, – произнося это имя, Рудик понизил голос, – и второй – его давний конкурент и соперник Кондратий Матерых…
Эта парочка когда-то начинала восхождение к вершинам власти и богатства в одном небольшом сибирском городке, в ближайшем окружении известного криминального авторитета Мотыги. Говорят, Мотыга умер очень странной смертью, и к его безвременной кончине причастен один из наших зубастых крокодилов. Кто именно – неизвестно, они оба оказались под подозрением, но смогли оправдаться перед… коллегами по бизнесу. Валили все друг на друга, и это каким-то образом сошло им с рук. После этого их пути надолго разошлись, но они ревниво следили друг за другом. И больше всего на свете мечтали друг другу как следует напакостить. Лучше всего – со смертельным исходом. И вот наконец после нескольких лет успешной карьеры оба оказались в Петербурге. Оба они сидели, и по нескольку раз, но Кондратий вышел раньше. Откровенно говоря, про Дребнохода никто и не знал, что он вышел.
– Точно тебе говорю, здесь он, – вставил Маркиз.
– Тебе верю. – Рудик отхлебнул вина и продолжил: – Денег у них не очень много, – то есть, по нашим с тобой меркам, уйма, – но крокодилья хватка и предельная беспощадность выдвинули их на заметные позиции в городском бизнес-сообществе… – Рудик перевел дыхание, снова взглянул на бассейн с рептилиями и продолжил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34