Когда он убедился, что на крыше не было ни одного кота и ни одного полицейского, то был ошеломлен. Однако не спешил проникнуть на лестницу дома Треффэ. Он схватил распорки антенн, предохранявшие их от срыва и поломки ветром, и с яростью связал их узлами, получив таким образом скользкий трос из пластика. Буэнвентура обмотав его вокруг трубы и стал спускаться вниз со стороны фасада по этому канату, намотанному на его правую руку. Он спустился, как паук, до этажа Треффэ. Его подошвы бесшумно коснулись подоконника, выходившего на балкон. Затем он спрыгнул туда и заглянул в окно, сквозь которое увидел салон, слабо освещенный светом, идущим из кухни, и силуэты двух мужчин, не заметивших его.
Глава 41
– Вы до сих пор не заметили Гоемона?
– Нет, месье.
– Вы пытались навестить этого Треффэ, Марселя Треффэ?
– Нет, месье.
– Так пойдите туда. Чего вы ждете?
– Ничего. Слушаюсь.
Глава 42
Буэнвентура Диаз перешагнул через окно салона с воплем радости и отчаяния, в то время как осколки стекла разлетелись вокруг него. В левой руке он держал свой укороченный карабин. Он опустился на колено на пол и открыл огонь по Гоемону, переключая рычаг "эрмы" правой рукой. Пули двадцать второго калибра погружались в спину комиссара. Гоемона отбросило вперед, и он стукнулся лбом о косяк двери. Его откинуло назад, и он лег плашмя на пол, за кресло отца Треффэ, продырявленное пулями.
Поскольку на комиссаре был бронежилет, его даже не ранило, а только контузило. Магазин "эрмы" опустел. Буэнвентура бросил карабин посредине салона и достал левой рукой свой пистолет-автомат.
– Смерть фараонам! – крикнул он в тот момент, когда Гоемон выстрелил в него из-за кресла и раздробил ему локоть.
Буэнвентура закричал и закружился на месте. Гоемон выстрелил еще раз и попал ему в грудь. Каталонец отлетел назад, наткнулся на окно и упал на спину. Он сунул в карман плаща правую руку.
Гоемон издал победоносный крик и бросился к террористу с кольтом "кобра" в руке.
– Да здравствует смерть! – сказал Буэнвентура, доставая из левого кармана отпиленный "шарлен", и разрядил оба ствола в лицо полицейского. От выстрела в упор голова Гоемона треснула, и в воздух, наподобие фейерверка, полетели мозги, кости и клочья волос, приклеиваясь к потолку, стенам и полу. Тело комиссара подпрыгнуло в воздухе и с шумом упало на спину посреди комнаты. Буэнвентура отбросил ружье и стал харкать кровью.
– Буэн, – сказал Треффэ, – ты ранен?
– Я подыхаю, – прошептал каталонец.
Треффэ яростно заерзал, дополз до тела комиссара и вывернул карманы его брюк. Он нашел ключи от наручников. Буэнвентура неподвижно лежал под окном с опущенным на грудь подбородком. Из его рта и носа тек красный ручеек, заливая белый свитер, охотничью куртку и плащ. Кровь из легкого пенилась, как разлитое пиво.
– В кармане куртки – магнитофонные пленки, – прохрипел раненый.
– Что ты сказал?
Каталонец не ответил. Треффэ освободился от наручников и подошел к своему другу, перешагнув через труп Гоемона. Он встал на колени перед Буэнвентурой. Он с минуту молча смотрел на него, потом умер.
– Прощай, дурачок, – сказал Треффэ, сотрясаясь от рыданий, перешедших в сильную рвоту.
Он открыл дверь в квартиру. На лестнице горел свет. Люди переговаривались на лестничных клетках о выстрелах, телефоне, полиции. Треффэ вернулся в квартиру, закрыл дверь на защелку и подошел к телефонному аппарату. Он набрал номер одного иностранного агентства печати, попросил к телефону знакомого журналиста. Тот подошел.
Через разбитое окно доносились сирены подъезжавших полицейских машин.
– Быстро записывайте, – сказал Треффэ, глядя на трупы. – Я расскажу вам подлинную историю группы "Нада"...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17