Я сделал пару глотков водки со льдом и сразу понял, что этого не следовало делать, потому как алкоголь немедленно ударил в голову, и я произнес довольно резкие слова, чего делать не следовало.
— Ой, какие мы дерзкие! Без мудрствования, пожалуйста, договорились? Я задаю два-три вопроса, получаю ответы и откланиваюсь. После этого снова можно будет мужчин ни во что не ставить, но не раньше.
— Два-три вопроса... — протянула Джуди и отхлебнула виски. — Да кто ты, собственно, такой, чтобы тебе их задавать, а мне отвечать?
— Я тот самый, кому необходимо знать, что происходило в доме у Айелло минувшей ночью.
— Тот самый, но не коп... — произнесла девица задумчиво.
— Не коп, — повторил я.
Она вскинула подбородок, провела ладонью по горлу и улыбнулась:
— Может быть, я расскажу об этом через пару дней, а может, и нет...
— Джуди, ты расскажешь обо всем сейчас. А если будешь упрямиться, тогда придется исполнить звоночек Питу Данжело.
— Ради бога! Пит знает, что я была у Айелло.
— Но он наверняка не знает, что ты там оставалась, когда уехал Майк Фаррелл.
Джуди задумалась. После непродолжительной паузы она сказала:
— О'кей! Что там у тебя за вопросы?
— Вот уже другой разговор! Вспомни, не возникли ли между Айелло и Майком Фарреллом какие-либо разногласия.
— О чем-то они говорили, конечно. Один другого перебивал... — Джуди открыла расшитую блестками сумочку, достала очки в черепаховой оправе и, водрузив их на кончик носа, уставилась на меня. — Слушай, а ты вполне... ты в моем вкусе!
— Что явилось предметом разговора, не припомнишь?
— Между Сальваторе и Фарреллом? Сожалею, но я не в курсе, потому как не прислушивалась. Впрочем, если учесть, что Фаррелл только что вышел из тюрьмы, наверное, он считал, что Сальваторе не слишком расщедрился. Семь лет все-таки срок не маленький!
— Но ведь он вручил Майку ключ от машины и пять тысяч баксов! На мой взгляд, щедрое вознаграждение...
— А откуда ты знаешь об этом? Тебя же там не было! — Джуди нахмурилась. — Пит сказал, да? Ты что, на него работаешь?
Пусть считает, будто я на Данжело работаю. Это мне лишь на руку, подумал я, а вслух сказал:
— Когда Фаррелл уезжал, не обратила внимания, в каком он был настроении?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, может, метал громы и молнии, был чем-то недоволен?
— Понятно! Хочешь выяснить, не возникло ли у него намерения вернуться и рассчитаться с Айелло по полной программе? Это имеешь в виду? — Джуди сняла очки, покачала головой. — Трудно сказать. Я ведь этого Фаррелл а раньше никогда не видела, а ты, думаю, согласишься, что судить о поступках человека можно, лишь зная его характер. Он не угрожал, руками не размахивал. Хотя мне он показался странным, пришибленным каким-то.
— Это важно. Значит, он не напоминал человека, которому все нипочем?
— Напротив! Я даже подумала, будто его что-то гнетет. Такие, как он, предпочитают забиться в свою нору, глушить виски и глотать тихие слезы.
Я кивнул.
— Когда Фаррелл уехал, что было дальше?
— Ничего особенного...
— Ладно, ладно, не скромничай! Ничего особенного не по твоей части. — Я решил не церемониться.
— Ой, какой у нас, оказывается, наметанный глаз! — усмехнулась Джуди. — Между прочим, Пит Данжело прекрасно знает меня, и, если ему не терпится узнать, что было дальше, пусть сам об этом и спрашивает! Передай ему, что я на него зла не держу. — Джуди допила виски. — Когда я Питу наскучила, он сплавил меня к Айелло. Кто Данжело после этого? Кобель... Да и ты, думаю, не лучше. Считаешь, ты другой?
— Остынь! — сказал я, глядя на Джуди в упор. — Речь сейчас не обо мне. В котором часу ты уехала от Айелло?
Джуди покосилась на бармена. Он был занят беседой с каким-то посетителем, поэтому не мог слышать наш разговор. Но Джуди все равно наклонилась ко мне и тихо сказала:
— Я от него уехала... где-то в половине десятого. Здесь следовало появиться до десяти. Не веришь, спроси у Билла.
Я покачал головой:
— Мне, понимаешь ли, начихать на твое дутое алиби, которое ты состряпала на пару с Биллом и своими подружками. Я хочу знать, как все было на самом деле. Можешь не сомневаться, Данжело сумеет раскрутить бармена. Он из него душу вытрясет, а своего добьется!
Джуди поднесла стакан к губам, сделала глоток и стала хрустеть ледяными крошками.
— Ну ты и фрукт! — сказала она с ухмылкой.
— В котором часу ты уехала от Айелло? — повторил я вопрос, не повышая голоса.
— Где-то около часу ночи. Айелло был в ударе. Около десяти он позвонил в клуб и сказал, что я на работу не приду и чтобы в шоу вместо меня поставили кого-нибудь. У него намечалась какая-то выгодная сделка, а он всегда в предвкушении удачи становился неутомимым... Ну, ты понимаешь!
— Любопытная взаимосвязь! А ты не в курсе, что за сделка?
— Здрасьте вам! С каких это пор с легкомысленными женщинами, вроде меня, обсуждают серьезные дела?
— Не увиливай, Джуди! И не наговаривай на себя. Как ты думаешь, судя по его настрою, это выгодное дело к десяти вечера Айелло уже провернул или оно только намечалось?
— Думаю, сделка намечалась, то есть он предвкушал успех и поэтому находился в приподнятом состоянии духа.
— А не собирался ли он кого-то убить? А? Но неожиданно сам стал жертвой... — проговорил я задумчиво.
Джуди поморщилась:
— Слушай, зачем ты так? Он, конечно, не сходил по мне с ума, но в общем-то был неплохим парнем...
«Это уж как водится! — подумал я. — Гангстеры, все как один, отличные малые».
— А зачем ты так? Для чего придумала, будто уехала от него в десятом часу?
Джуди повела плечами и, кинув на меня удивленный взгляд, сказала:
— Неужели непонятно? Провела у него почти всю ночь, а утром его убили... Не знаю я ничего и никого не видела. Кто его убил, знать не знаю, ведать не ведаю. Вот и весь сказ!
— А когда уезжала, никого не встретила?
— Нет.
— Стало быть, вчера он остался в одиночестве. Хотя, как правило, в доме всегда кто-то был. Прислуга, охрана, к примеру... Необычно, не правда ли?
— Почему необычно? Он частенько оставался один.
— А когда ты ушла, он что? Запер дверь и включил сигнализацию?
— Откуда я знаю...
— Джуди, почему ты не осталась до утра?
Кинув на меня настороженный взгляд, девица задумалась:
— Айелло обычно не отпускал меня, когда бывал в хорошем расположении, а вчера сказал, чтобы я уезжала. Я даже удивилась, потому что он любил поболтать, говорил, что ему уютно со мной спать. На прощанье он поцеловал меня, сказал, что утром увидимся. Он был какой-то взвинченный...
— Наверное, ждал кого-нибудь. Может, звонка? Возможно, кого-то, кто обещал приехать?
— Не знаю. Он ничего не сказал, а я, естественно, не спрашивала.
Я допил свою водку и откинулся на спинку стула. Чтобы составить полную картину о том, что же все-таки послужило причиной убийства Айелло, необходимо было получить ответы еще на два весьма щекотливых вопроса. Не хотелось, конечно, раскрывать свои карты, но ничего другого не оставалось.
— Джуди, ты давно знакома с Питом Данжело?
— А это ты у него спроси! — отрезала Джуди.
— Хорошо, спрошу! А Джоанну Фаррелл ты знаешь?
— Секретаршу Сальваторе Айелло?
Я кивнул.
— Конечно, знаю, — фыркнула Джуди.
— Давно?
— Года два. А что?
— Айелло к ней как относился?
— Вот уж чего не знаю, того не знаю.
— Ты их вместе видела?
— Разумеется. Как-никак, она его секретарша! Но если честно, эта Фаррелл — рыба-рыбой. А если ты думаешь, будто между ними были иные отношения, помимо деловых, то глубоко ошибаешься.
— Стало быть, ее вчера вечером у Айелло не было.
— Господи, да откуда ей там было взяться?! Ни за что не переработает, как шесть вечера, так домой. Я ее неделями не видела. Слушай, Пит Данжело, по-моему, тебя скоро рассчитает, если ты в самом деле на него работаешь. Он про Джоанну Фаррелл знает все досконально.
— Вот как? Ну что ж, спасибо за беседу. — Я поднялся, положил на стол деньги за напитки. — Думаю, мы еще увидимся.
— А Пит пусть попробует ко мне сунуться! Я его выгоню. Так и передай ему.
Я кивнул и зашагал к выходу.
На улице по-прежнему ослепительно сияло солнце. После прохлады кондиционера в «Красной мельнице» казалось, будто я попал в преисподнюю.
Н-да! Майк Фаррелл со своей бутылкой виски — классический пример неустойчивой психики. Выпил, пришел в реактивное состояние и рванул к Айелло. Тот ему открыл дверь, а под дулом пистолета — и сейф. Нет, такого быть не может. Во-первых, система сигнализации для того и придумана, чтобы исключить всякую возможность насильственных действий, а во-вторых, Айелло никогда не был безропотной овечкой.
В общем, остается положиться на интуицию Джуди Додсон. Айелло, судя по ее словам, был возбужден, кого-то ждал. Это совершенно точно. А иначе зачем ему понадобилось выпроваживать Джуди среди ночи? Но почему бы визит гостя не перенести на утро? Почему? Визитеру, должно быть, не очень хотелось, чтобы его видели вместе с Айелло. В таком случае кто из тех, о ком упоминал Майк Фаррелл, способен столь рьяно заботиться о своем реноме? Пожалуй, только бывший губернатор Стенли Рейфорд. Либо член наблюдательного совета Фрэнк Колклаф.
* * *
Я решил немедленно навестить Рейфорда. Купив в ресторане для автомобилистов пару бутербродов, я, как голодный волк, с жадностью проглотил их и помчался в старую часть города.
Найти улицу, где жил Рейфорд, и требовавший реставрации старинный двухэтажный дом с канадскими тополями по обеим его сторонам и выходящий фасадом на мостовую оказалось нетрудно. Однако дом был пуст. Спрашивать у соседей, где офис Рейфорда, не имело смысла — расспросы заняли бы слишком много времени. Поэтому я сразу поехал к Колклафу. Он жил неподалеку. Неподалеку — в смысле расстояния, а по социальному статусу — их разделяли десятилетия.
Колклафы жили в ультрасовременном квартале, в трехэтажном особняке, на строительство этой махины наверняка угрохали немало денег. Судя по внешнему виду, домина был оснащен самыми передовыми новинками технической мысли. Вне всякого сомнения, там было три, а то и четыре спальни, в подсобном помещении сверкали никелем посудомоечная и стиральная машины, а в примыкающей кухне конечно же поражала воображение бытовая электротехника.
Во дворе, на лужайке, покрытой имитирующим траву ярко-зеленым пластиком, «цвели» фантастические пластиковые цветы, раскраска которых выгодно оттеняла синеву воды в квадрате бассейна. И что самое удивительное, в радиусе полутора километров не было ни одного живого дерева, потому что недоумки, возводившие на территории этого квартала хоромы стоимостью по семьдесят пять тысяч долларов, сначала срыли бульдозерами все, что попадалось по пути, а затем как будто бы лихо раскатали гигантский рулон линолеума с повторяющимся рисунком. И уж конечно, не приходится сомневаться в том, что Колклаф приобрел этот дом с огромным участком по дешевке, а то и вовсе бесплатно, у своего приятеля — дельца с шальными деньгами, который застраивал территорию, руководствуясь принципом «тяп-ляп» и в обход всех существующих строительных нормативов, потому как давал взятки многочисленным контролерам и приемщикам.
Короче говоря, эти дома-скороспелки начинали потихоньку разрушаться, деформироваться и протекать значительно раньше погашения ипотечных кредитов. Как раз в этот момент Колклафы, скорее всего, и въехали в свой новый, будто бы никуда не годный дом...
В гараже на две машины не стояло ни одной; на стук в парадную дверь никто не ответил. Когда я поплелся несолоно хлебавши по растрескавшейся бетонной дорожке к выходу, владелец соседнего дома положил на бордюр своего бассейна садовый шланг и приветливо спросил:
— Вам кого, мистера Колклафа или миссис Колклаф?
Я пересек зеленую искусственную лужайку и подошел к нему. Загорелый, преклонных лет джентльмен, с двойным подбородком и с брюшком, был одет в желтые бермуды и пеструю рубашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26