Затем вновь раздался незнакомый голос:
«Когда я сосчитаю до трех, вы откроете глаза, но будете по-прежнему находиться в глубоком трансе. Глаза ваши будут открыты, вы будете вести себя, как обычно, но будете погружены в глубокий сон. Потом вы вернетесь в свой офис и забудете все, что с вами случилось. Вы забудете, что были здесь, вы не будете помнить ничего из того, что с вами случилось в этой комнате».
Он повторил это несколько раз и сосчитал до трех. После этого в комнате воцарилась тишина, затем мы услышали слабый звук — где-то открылась, потом захлопнулась дверь. Мы с Брюсом напряженно вслушивались, но до нас доносился только слабый шорох, как если бы кто-то некоторое время расхаживал по комнате, да треск помех.
Я устало откинулся на спинку стула, чувствуя, как все мое тело сотрясает мелкая дрожь от пережитого волнения.
— Слава Богу, — пробормотал я, — выходит, я все-таки не убивал Бордена.
Брюс недоумевающе вытаращил на меня глаза:
— Бордена?! Так ты, выходит, думал...
— Нет, я просто не знал. Ведь вспомнить я не мог, и вот я решил, а что, если... — Вдруг я запнулся — мне внезапно пришло в голову, что запись еще ничего не доказывает. — Ну да ладно! — вырвалось у меня. — По крайней мере, сегодня я его не убивал. Ведь все мое время известно до минуты. Ну, что ты скажешь, Брюс? Вот он, перед тобой, весь этот чертов день. А теперь давай, ты ведь понимаешь в этом больше меня. Так что, старик, тебе и карты в руки.
Кивнув, он закурил и выдохнул столб голубоватого дыма.
— По крайней мере, теперь хоть что-то прояснилось, Марк.
— Странное у меня чувство — будто все это случилось не со мной. — Я покрутил головой. — Но все-таки многое осталось непонятным.
— Странно, если бы было иначе. — Брюс склонился к магнитофону, напряженно прислушиваясь.
Мы услышали какой-то шум. Я отмотал немного на-" зад и снова включил магнитофон, чуть прибавив звук. На этот раз мы расслышали, как чуть слышно открылась и потом захлопнулась дверь.
— Наверное, это было, когда он ушел, — сказал я. — Я уверен в этом.
Брюс коротко кивнул:
— Ну что ж, все понятно. Конечно, мы не можем быть уверены полностью, но мне кажется, это удача, что существует запись твоего разговора с убийцей Джея Уэзера.
Я судорожно сглотнул:
— Подумать только, Брюс! А ведь мерзавец наверняка торжествовал: получать из первых рук сведения о том, как далеко мне удалось продвинуться в расследовании причин гибели Джея! Господи, представить себе не могу — ведь я бы и дальше сам рассказывал убийце, как идет следствие! И даже не подозревая об этом! Да еще наверняка мчался бы к нему с докладом, едва удавалось что-нибудь выведать у копов! — Внезапно меня как током ударило. — Послушай-ка, Брюс, выходит, мне крупно повезло, что я не загремел за решетку. До сих пор удивляюсь, как это мне удалось. — Я пожал плечами. — Но все равно — я ведь не знаю, что приключилось со мной в ту ночь, когда убили Джея. Может быть...
— Выкини эту чушь из головы, — пробурчал Брюс. — Поверь мне, Марк.
Я был счастлив слышать это снова и снова, но все равно задумался. А верит ли сам Брюс в то, что говорит, или просто, как верный друг, старается меня поддержать?
Некоторое время эта мысль не давала мне покоя.
— Но постой, Брюс, ты же слышал сам — я мог сотворить все, что угодно, а потом сам не помнить об этом. Что я успел натворить — сам не знаю! Да и откуда мне знать?
Он раздраженно смял в пепельнице сигарету и склонился ко мне. Глаза у него блеснули.
— Затвердил: «Все, что угодно», а, Марк? Вот еще, выдумал тоже! Послушай, единственное, что нам известно абсолютно точно, это то, что ты был в «Фениксе». В конце концов не Бог весть что. К тому же и этому простейшему внушению ты сопротивлялся, как мог. Ты сразу понял, что дело нечисто, и сделал все, что смог: написал записку, устроил запись вашего разговора и так далее.
Он перевел дыхание, взглянул на меня и продолжал:
— Если хочешь знать мое мнение — ты имел дело с неумелым дилетантом, а значит, тебе повезло. Если бы он дал себе труд покопаться в твоей памяти, выяснилось бы кое-что еще, например, наличие магнитофона, и все могло обернуться гораздо хуже. Подумай об этом, старина.
— Ты еще мне говоришь! Не спорю, нам удалось узнать достаточно. Но что с того? Заметь, в основном-то говорил я сам.
Брюс согласно кивнул:
— Ты прав. Но мы узнали не только это. Теперь нам известен метод, с помощью которого тебя можно погрузить в транс, и помни, это всего лишь устный приказ. Мы знаем, что убийца очень осторожен, он сперва уверился, что ты спишь, а лишь потом вколол тебе эту гадость.
— Ты имеешь в виду эту штуку со спичками?! Брюс кивнул.
— Ты же сам слышал запись. Скорее всего, он использовал просто стерильную иглу. Тебе было бы нелегко удержаться и не вскрикнуть, не вскочить, если бы ты к тому времени уже не спал. Он должен был убедиться в том, что ты не притворяешься.
От этого предположения меня кинуло в холодный пот.
— Так ты что, хочешь сказать, что, погрузив меня в транс, эта гадина могла бы превратить меня в подушку для булавок, а я бы даже глазом не моргнул?!
— Ты бы даже ничего не почувствовал. Я покачал головой:
— Послушай, я, конечно, тебе верю, но все-таки представить себе такого не могу. Это просто... просто невероятно!
— В конце концов, это не так уж важно. — Брюс пожал плечами.
— Да нет, это важно, и даже очень. Пожалуй, мне стоит все-таки вернуться в отель.
— Сегодня?! — У него глаза полезли на лоб.
— Нет. Точно так, как он приказал, — завтра в семь. Может быть, мне посчастливится докопаться, что за этим кроется. Ты и сам понимаешь, что это необходимо. Иначе... сам не знаю, что будет со мной.
— Да. Конечно. Но...
— Вот именно. Что, если я войду и — бам! — немедленно усну?! — Меня передернуло. — Черт, даже думать об этом противно! Но должен же быть какой-то выход?
— Мне нужно спокойно все обдумать. Все было бы намного проще, если бы я мог усыпить тебя и снять внушение, но это невозможно, увы!
— А почему?
— Ты же сам слышал запись. Он хитер, наш таинственный приятель, и позаботился о том, чтобы никто, кроме него самого, не мог управлять тобой. И никому это не удастся. — Брюс пожал плечами. — Впрочем, я, конечно, могу попробовать, но, честно говоря, это маловероятно. Должен быть какой-то другой путь.
— Нет уж, — я криво усмехнулся, — прихвачу с собой взвод копов, да еще пушку в придачу. Нужно брать его как можно скорее, пока он чувствует себя в безопасности. Не думай, пожалуйста, что я буду настолько глуп, чтобы полезть к нему в пасть в полном одиночестве. Он не должен ничего заподозрить, иначе все пропало. — Я еще раз хорошенько взвесил свой план. — Послушай, что я задумал, Брюс. Я собираюсь вернуться, но у меня, черт побери, нет ни малейшего желания вновь служить подопытным кроликом, а потом ломать голову, что там произошло. Дьявольщина, аж мороз по коже! Если мне удастся остаться самим собой, кто бы я ни был, — увидишь, я прижму этого сукиного сына к ногтю!
— Идея хорошая, — Брюс встал и принялся мерить шагами комнату, — ничего не скажешь. Но это не так просто, как тебе кажется. — Он повернулся ко мне лицом. — Вспомни, он сперва проверил, насколько ты отключился. Не исключено, что и теперь он поступит так же. Ты готов побожиться, что сможешь пройти через это, тем более если не будешь под действием гипноза? — Он покачал головой. — Вот то-то же, Марк. Не так все просто, как тебе кажется.
— Я хочу рискнуть. Может, и получится.
— А может, и нет. А в этом случае, мой дорогой, ты покойник. — Он посмотрел на меня и ухмыльнулся:
— Но вот что я могу сказать тебе, мой милый. Анестезия — хитрая штука. Ее можно с одинаковым успехом добиться как внушением, так и самовнушением.
— Самовнушением?! Ты имеешь в виду, внушить что-то себе самому?
— Вот именно. Лично я развил в себе эту способность еще много лет назад. Тогда я занимался этой проблемой, теперь у меня до этого просто не доходят руки. Уверен, что ты уже слышал об этом хотя бы в общих чертах. Это тот же самый гипноз, только человек получает внушение не от кого-то извне, а как бы изнутри. Если хочешь, могу продемонстрировать, как это делается. Только будь внимателен. А потом скажешь, возможно ли такое без постороннего внушения.
Он вышел из комнаты и через минуту вернулся назад, держа в руке иглу не меньше дюйма длиной.
— Она продезинфицирована, — успокоил он меня. — Понадобится, тогда скажу.
Потом он уселся на стул, откинулся на спинку и закатал рукав до локтя, обнажив правую руку. Вытянув руки вдоль туловища, он запрокинул голову и закрыл глаза. Я услышал спокойное дыхание. Так прошло секунд тридцать. Я уже нетерпеливо заерзал на стуле, когда он вдруг очнулся и посмотрел на меня:
— Вот и все, Марк. Моя рука сейчас как неживая. Воткни иглу, если хочешь, и сам убедишься.
— Что?! Ты меня разыгрываешь?
— Давай, старина. Сам увидишь — я ничего не почувствую.
Я судорожно сглотнул и, сделав над собой усилие, воткнул ему в руку иголку. Вернее сказать, я дотронулся кончиком иглы до его кожи, но вот так воткнуть иголку в невозмутимо улыбающегося человека было выше моих сил.
— Марк, — он улыбнулся, — если ты не можешь проделать это даже со мной, если я поклялся, что ничего не почувствую, как же ты собираешься рискнуть и дать этому негодяю воткнуть иголку в тебя ?! Давай же, Марк, — подбадривал он меня. — Тебе же не надо протыкать мне руку насквозь. Достаточно небольшого укола.
Наконец я сдался:
— Ладно, сам напросился. — И я деликатно проколол ему кожу.
Но в этот момент он неожиданно для меня дернул руку вверх, и игла глубоко вошла в тело. Мне показалось, что я сейчас хлопнусь в обморок — из руки торчал лишь самый кончик иголки, но когда я взглянул ему в лицо, то не поверил своим глазам. Брюс весело ухмылялся.
Он попросил меня извлечь иглу, но она засела глубоко, а руки у меня ходили ходуном, и я решительно отказался. Не хватало еще, чтобы иголка сломалась у меня в пальцах.
Он пожал плечами и одним резким рывком вырвал иглу, а потом вдруг снова воткнул ее еще глубже, чем в первый раз. В лице его ничто не дрогнуло, он все так же продолжал ухмыляться во весь рот, а я чувствовал, что у меня голова идет кругом.
Я чувствовал, как холодный пот течет у меня по спине, ноги ослабели и стали будто ватные. Желудок противно сдавило. Брюс издевательски фыркнул:
— Ну как, ты по-прежнему уверен, что можешь выдержать нечто подобное без специальной подготовки? Да еще так, чтобы ничем себя не выдать?
Я покачал головой.
— Единственное, ради чего я все это затеял, — продолжал Брюс, — чтобы ты убедился — не так-то просто показать кому-то, что ты и в самом деле ничего не чувствуешь, если это не так. И коль ты твердо решил отправиться завтра вечером в отель и встретиться с тем, кто может оказаться убийцей, тебе надо держать ухо востро. Будет дьявольски трудно провернуть все так, как ты задумал. Даже в том случае, если тебе удастся избежать его внушения. Не проще ли арестовать этого ублюдка?
— Угу. А потом он проскользнет у нас сквозь пальцы. Нет, Брюс, я хочу добраться до его потрохов. А кроме того, у меня с этим подонком личные счеты.
— Хорошо. По крайней мере, теперь ты знаешь, на что идешь. Только не забудь — как только откроешь дверь, он даст тебе команду уснуть. И ты немедленно выполнишь ее. Кстати говоря, именно поэтому я и заговорил с тобой как раз в тот момент, когда началась запись. Просто на тот случай, если он давал команду в тот момент, когда открывалась дверь.
— Ты имеешь в виду, я уснул бы, услышав запись? Но разве это возможно?!
— Вполне. Внушение может подействовать и в этом случае. Такое уже бывало. Да и по телефону тоже, если" имело место предварительное внушение. А может быть, голос на пленке и не оказал бы на тебя никакого действия, но я предпочел не рисковать. — Он замолчал и задумчиво потер лоб. — Это, кстати, наводит меня на одну интересную идею относительно твоей завтрашней поездки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
«Когда я сосчитаю до трех, вы откроете глаза, но будете по-прежнему находиться в глубоком трансе. Глаза ваши будут открыты, вы будете вести себя, как обычно, но будете погружены в глубокий сон. Потом вы вернетесь в свой офис и забудете все, что с вами случилось. Вы забудете, что были здесь, вы не будете помнить ничего из того, что с вами случилось в этой комнате».
Он повторил это несколько раз и сосчитал до трех. После этого в комнате воцарилась тишина, затем мы услышали слабый звук — где-то открылась, потом захлопнулась дверь. Мы с Брюсом напряженно вслушивались, но до нас доносился только слабый шорох, как если бы кто-то некоторое время расхаживал по комнате, да треск помех.
Я устало откинулся на спинку стула, чувствуя, как все мое тело сотрясает мелкая дрожь от пережитого волнения.
— Слава Богу, — пробормотал я, — выходит, я все-таки не убивал Бордена.
Брюс недоумевающе вытаращил на меня глаза:
— Бордена?! Так ты, выходит, думал...
— Нет, я просто не знал. Ведь вспомнить я не мог, и вот я решил, а что, если... — Вдруг я запнулся — мне внезапно пришло в голову, что запись еще ничего не доказывает. — Ну да ладно! — вырвалось у меня. — По крайней мере, сегодня я его не убивал. Ведь все мое время известно до минуты. Ну, что ты скажешь, Брюс? Вот он, перед тобой, весь этот чертов день. А теперь давай, ты ведь понимаешь в этом больше меня. Так что, старик, тебе и карты в руки.
Кивнув, он закурил и выдохнул столб голубоватого дыма.
— По крайней мере, теперь хоть что-то прояснилось, Марк.
— Странное у меня чувство — будто все это случилось не со мной. — Я покрутил головой. — Но все-таки многое осталось непонятным.
— Странно, если бы было иначе. — Брюс склонился к магнитофону, напряженно прислушиваясь.
Мы услышали какой-то шум. Я отмотал немного на-" зад и снова включил магнитофон, чуть прибавив звук. На этот раз мы расслышали, как чуть слышно открылась и потом захлопнулась дверь.
— Наверное, это было, когда он ушел, — сказал я. — Я уверен в этом.
Брюс коротко кивнул:
— Ну что ж, все понятно. Конечно, мы не можем быть уверены полностью, но мне кажется, это удача, что существует запись твоего разговора с убийцей Джея Уэзера.
Я судорожно сглотнул:
— Подумать только, Брюс! А ведь мерзавец наверняка торжествовал: получать из первых рук сведения о том, как далеко мне удалось продвинуться в расследовании причин гибели Джея! Господи, представить себе не могу — ведь я бы и дальше сам рассказывал убийце, как идет следствие! И даже не подозревая об этом! Да еще наверняка мчался бы к нему с докладом, едва удавалось что-нибудь выведать у копов! — Внезапно меня как током ударило. — Послушай-ка, Брюс, выходит, мне крупно повезло, что я не загремел за решетку. До сих пор удивляюсь, как это мне удалось. — Я пожал плечами. — Но все равно — я ведь не знаю, что приключилось со мной в ту ночь, когда убили Джея. Может быть...
— Выкини эту чушь из головы, — пробурчал Брюс. — Поверь мне, Марк.
Я был счастлив слышать это снова и снова, но все равно задумался. А верит ли сам Брюс в то, что говорит, или просто, как верный друг, старается меня поддержать?
Некоторое время эта мысль не давала мне покоя.
— Но постой, Брюс, ты же слышал сам — я мог сотворить все, что угодно, а потом сам не помнить об этом. Что я успел натворить — сам не знаю! Да и откуда мне знать?
Он раздраженно смял в пепельнице сигарету и склонился ко мне. Глаза у него блеснули.
— Затвердил: «Все, что угодно», а, Марк? Вот еще, выдумал тоже! Послушай, единственное, что нам известно абсолютно точно, это то, что ты был в «Фениксе». В конце концов не Бог весть что. К тому же и этому простейшему внушению ты сопротивлялся, как мог. Ты сразу понял, что дело нечисто, и сделал все, что смог: написал записку, устроил запись вашего разговора и так далее.
Он перевел дыхание, взглянул на меня и продолжал:
— Если хочешь знать мое мнение — ты имел дело с неумелым дилетантом, а значит, тебе повезло. Если бы он дал себе труд покопаться в твоей памяти, выяснилось бы кое-что еще, например, наличие магнитофона, и все могло обернуться гораздо хуже. Подумай об этом, старина.
— Ты еще мне говоришь! Не спорю, нам удалось узнать достаточно. Но что с того? Заметь, в основном-то говорил я сам.
Брюс согласно кивнул:
— Ты прав. Но мы узнали не только это. Теперь нам известен метод, с помощью которого тебя можно погрузить в транс, и помни, это всего лишь устный приказ. Мы знаем, что убийца очень осторожен, он сперва уверился, что ты спишь, а лишь потом вколол тебе эту гадость.
— Ты имеешь в виду эту штуку со спичками?! Брюс кивнул.
— Ты же сам слышал запись. Скорее всего, он использовал просто стерильную иглу. Тебе было бы нелегко удержаться и не вскрикнуть, не вскочить, если бы ты к тому времени уже не спал. Он должен был убедиться в том, что ты не притворяешься.
От этого предположения меня кинуло в холодный пот.
— Так ты что, хочешь сказать, что, погрузив меня в транс, эта гадина могла бы превратить меня в подушку для булавок, а я бы даже глазом не моргнул?!
— Ты бы даже ничего не почувствовал. Я покачал головой:
— Послушай, я, конечно, тебе верю, но все-таки представить себе такого не могу. Это просто... просто невероятно!
— В конце концов, это не так уж важно. — Брюс пожал плечами.
— Да нет, это важно, и даже очень. Пожалуй, мне стоит все-таки вернуться в отель.
— Сегодня?! — У него глаза полезли на лоб.
— Нет. Точно так, как он приказал, — завтра в семь. Может быть, мне посчастливится докопаться, что за этим кроется. Ты и сам понимаешь, что это необходимо. Иначе... сам не знаю, что будет со мной.
— Да. Конечно. Но...
— Вот именно. Что, если я войду и — бам! — немедленно усну?! — Меня передернуло. — Черт, даже думать об этом противно! Но должен же быть какой-то выход?
— Мне нужно спокойно все обдумать. Все было бы намного проще, если бы я мог усыпить тебя и снять внушение, но это невозможно, увы!
— А почему?
— Ты же сам слышал запись. Он хитер, наш таинственный приятель, и позаботился о том, чтобы никто, кроме него самого, не мог управлять тобой. И никому это не удастся. — Брюс пожал плечами. — Впрочем, я, конечно, могу попробовать, но, честно говоря, это маловероятно. Должен быть какой-то другой путь.
— Нет уж, — я криво усмехнулся, — прихвачу с собой взвод копов, да еще пушку в придачу. Нужно брать его как можно скорее, пока он чувствует себя в безопасности. Не думай, пожалуйста, что я буду настолько глуп, чтобы полезть к нему в пасть в полном одиночестве. Он не должен ничего заподозрить, иначе все пропало. — Я еще раз хорошенько взвесил свой план. — Послушай, что я задумал, Брюс. Я собираюсь вернуться, но у меня, черт побери, нет ни малейшего желания вновь служить подопытным кроликом, а потом ломать голову, что там произошло. Дьявольщина, аж мороз по коже! Если мне удастся остаться самим собой, кто бы я ни был, — увидишь, я прижму этого сукиного сына к ногтю!
— Идея хорошая, — Брюс встал и принялся мерить шагами комнату, — ничего не скажешь. Но это не так просто, как тебе кажется. — Он повернулся ко мне лицом. — Вспомни, он сперва проверил, насколько ты отключился. Не исключено, что и теперь он поступит так же. Ты готов побожиться, что сможешь пройти через это, тем более если не будешь под действием гипноза? — Он покачал головой. — Вот то-то же, Марк. Не так все просто, как тебе кажется.
— Я хочу рискнуть. Может, и получится.
— А может, и нет. А в этом случае, мой дорогой, ты покойник. — Он посмотрел на меня и ухмыльнулся:
— Но вот что я могу сказать тебе, мой милый. Анестезия — хитрая штука. Ее можно с одинаковым успехом добиться как внушением, так и самовнушением.
— Самовнушением?! Ты имеешь в виду, внушить что-то себе самому?
— Вот именно. Лично я развил в себе эту способность еще много лет назад. Тогда я занимался этой проблемой, теперь у меня до этого просто не доходят руки. Уверен, что ты уже слышал об этом хотя бы в общих чертах. Это тот же самый гипноз, только человек получает внушение не от кого-то извне, а как бы изнутри. Если хочешь, могу продемонстрировать, как это делается. Только будь внимателен. А потом скажешь, возможно ли такое без постороннего внушения.
Он вышел из комнаты и через минуту вернулся назад, держа в руке иглу не меньше дюйма длиной.
— Она продезинфицирована, — успокоил он меня. — Понадобится, тогда скажу.
Потом он уселся на стул, откинулся на спинку и закатал рукав до локтя, обнажив правую руку. Вытянув руки вдоль туловища, он запрокинул голову и закрыл глаза. Я услышал спокойное дыхание. Так прошло секунд тридцать. Я уже нетерпеливо заерзал на стуле, когда он вдруг очнулся и посмотрел на меня:
— Вот и все, Марк. Моя рука сейчас как неживая. Воткни иглу, если хочешь, и сам убедишься.
— Что?! Ты меня разыгрываешь?
— Давай, старина. Сам увидишь — я ничего не почувствую.
Я судорожно сглотнул и, сделав над собой усилие, воткнул ему в руку иголку. Вернее сказать, я дотронулся кончиком иглы до его кожи, но вот так воткнуть иголку в невозмутимо улыбающегося человека было выше моих сил.
— Марк, — он улыбнулся, — если ты не можешь проделать это даже со мной, если я поклялся, что ничего не почувствую, как же ты собираешься рискнуть и дать этому негодяю воткнуть иголку в тебя ?! Давай же, Марк, — подбадривал он меня. — Тебе же не надо протыкать мне руку насквозь. Достаточно небольшого укола.
Наконец я сдался:
— Ладно, сам напросился. — И я деликатно проколол ему кожу.
Но в этот момент он неожиданно для меня дернул руку вверх, и игла глубоко вошла в тело. Мне показалось, что я сейчас хлопнусь в обморок — из руки торчал лишь самый кончик иголки, но когда я взглянул ему в лицо, то не поверил своим глазам. Брюс весело ухмылялся.
Он попросил меня извлечь иглу, но она засела глубоко, а руки у меня ходили ходуном, и я решительно отказался. Не хватало еще, чтобы иголка сломалась у меня в пальцах.
Он пожал плечами и одним резким рывком вырвал иглу, а потом вдруг снова воткнул ее еще глубже, чем в первый раз. В лице его ничто не дрогнуло, он все так же продолжал ухмыляться во весь рот, а я чувствовал, что у меня голова идет кругом.
Я чувствовал, как холодный пот течет у меня по спине, ноги ослабели и стали будто ватные. Желудок противно сдавило. Брюс издевательски фыркнул:
— Ну как, ты по-прежнему уверен, что можешь выдержать нечто подобное без специальной подготовки? Да еще так, чтобы ничем себя не выдать?
Я покачал головой.
— Единственное, ради чего я все это затеял, — продолжал Брюс, — чтобы ты убедился — не так-то просто показать кому-то, что ты и в самом деле ничего не чувствуешь, если это не так. И коль ты твердо решил отправиться завтра вечером в отель и встретиться с тем, кто может оказаться убийцей, тебе надо держать ухо востро. Будет дьявольски трудно провернуть все так, как ты задумал. Даже в том случае, если тебе удастся избежать его внушения. Не проще ли арестовать этого ублюдка?
— Угу. А потом он проскользнет у нас сквозь пальцы. Нет, Брюс, я хочу добраться до его потрохов. А кроме того, у меня с этим подонком личные счеты.
— Хорошо. По крайней мере, теперь ты знаешь, на что идешь. Только не забудь — как только откроешь дверь, он даст тебе команду уснуть. И ты немедленно выполнишь ее. Кстати говоря, именно поэтому я и заговорил с тобой как раз в тот момент, когда началась запись. Просто на тот случай, если он давал команду в тот момент, когда открывалась дверь.
— Ты имеешь в виду, я уснул бы, услышав запись? Но разве это возможно?!
— Вполне. Внушение может подействовать и в этом случае. Такое уже бывало. Да и по телефону тоже, если" имело место предварительное внушение. А может быть, голос на пленке и не оказал бы на тебя никакого действия, но я предпочел не рисковать. — Он замолчал и задумчиво потер лоб. — Это, кстати, наводит меня на одну интересную идею относительно твоей завтрашней поездки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30