— спросила Пеночка, оборачиваясь к девушке, пробормотавшей эти слова.
— Да так, человек один, — ответила та, но тут вмешался негидалец:
— Ты зачем ее спрашиваешь? Ты меня спросил, однако. Негидалец не дурак, он все про всех знает, — на людях Саша обожал строить из себя анекдотического чукчу, хотя на самом деле умел говорить без всякого «однако» и не коверкая фраз. — Это Данилов из «Львиного сердца». Как раз про которого у нас менты спрашивали, однако.
— А вы кто? — поинтересовалась в свою очередь Леночка Зверева, которая приехала к отелю сразу же после завтрака.
— Мы — малочисленные народы Севера, — ответил негидалец. — А вы?
— А я — его девушка, — с гордостью сообщила Лена, показывая рукой на то место, где давно уже не было никакого Данилова.
— Тоже хорошее занятие, — констатировал негидалец.
А издали за всем этим разговором наблюдал инквизитор по имени Гордий. Правда, он не слышал слов.
Он ждал вечера.
Он понимал, что дело, задуманное им, — это прямой путь к самоубийству. Магистр убьет, если узнает.
И прокуратор тоже убьет. В самом прямом смысле слова. И вообще, если кто-нибудь узнает — Гордий труп.
Но откуда-то изнутри, из неизведанных глубин сознания, накатывала неудержимая волна, против которой бессилен разум.
Гордий изо всех сил пытался совладать с собой, но он заранее знал, что эта борьба уже проиграна. И даже страх перед прокуратором и самим Великим Инквизитором не в силах остановить задуманное.
42
В этот день осужденный к смертной казни Алексей Рокотов должен был встречаться со священником. Но в канцелярии тюрьмы отцу Роману вежливо сказали:
— Простите, но сегодня ничего не получится. Приказ начальника тюрьмы.
Отец Роман настойчиво пытался добиться ответа на вопрос, с чем связан такой приказ, но тюремные служащие темнили. Сам священник с раннего утра был очень занят и не знал подробностей о захвате «Снежной Королевы».
Дел у него в тюрьме было немало и помимо утешения смертников. Отец Роман вообще слыл весьма деятельным священнослужителем. Помимо тюрьмы он регулярно посещал еще и несколько воинских частей, больницу и детский дом — и все это сверх основной работы в Кретовоздвиженской церкви. За такое бескорыстное служение отца Романа очень уважали, но это не мешало тюремному начальству время от времени заявлять, что «здесь тюрьма, а не монастырь».
Накануне отец Роман в самых высоких инстанциях отстоял право некоего арестанта обвенчаться в тюремных стенах с любимой девушкой. На этот счет у священника было разрешение за подписью генерала Голубева, и поэтому его не выпроводили из тюрьмы, хотя ее начальник намекал подчиненным, что чем меньше посторонних будет в этот день в тюремном корпусе, тем лучше для всей задуманной операции.
Все-таки, отпуская двух смертников и двух двадцатипятилетников без разрешения Москвы, начальник тюрьмы поступал не совсем законно или даже совсем незаконно.
Впрочем, ему-то что! Из «Снежной Королевы» доставили письменный приказ, подписанный губернатором, двумя милицейскими генералами и прокурором области. При таких солидных тылах отыграться на стрелочнике будет трудновато.
Группа, которая вела Рокотова к машине, наткнулась на отца Романа совершенно неожиданно для себя и для него. Что-то там не состыковалось, и два маршрута пересеклись, хотя ни в коем случае не должны были этого делать.
— Куда меня?! — крикнул Рокотов, бросаясь к священнику. Руки его были скованы за спиной, а сам он казался крайне встревоженным. Тюремщики темнили, и Рокотов боялся, что его ведут на расстрел. Тем более, что при этом присутствовал прокурор города Кропоткин, который почему-то не пошел на праздник к Грекову, хотя и был приглашен.
К нему и обратился священник, требуя ответа, куда ведут заключенного.
— Я имею право знать. Если приговор будет приведен в исполнение, то я должен подготовить его к смерти, и вы не вправе мне в этом препятствовать. Если что-то другое, то вы обязаны сказать об этом пусть не мне, но ему непременно. Это бесчеловечно, держать его в неведении.
— Никакой казни, — ответил прокурор. — Рокотова переводят на новое место. Куда — я пока не скажу ни вам, ни ему. Поступили сведения, что его попытаются освободить, и мы должны принять меры предосторожности. Прошу вас, отец Роман, не вмешивайтесь в дела тюремной администрации. Богу Богово, а кесарю кесарево. Так, кажется, в Библии.
Отец Роман, как мог, разубедил Рокотова, но долго разговаривать им не дали, и тревога у Алексея не прошла, да и у священника тоже.
Очевидно, такие же мысли одолевали и Кружилина, которого выводили через несколько минут. Во всяком случае, он на всю тюрьму орал: «Я требую адвоката!» и «Долой самодержавие ментов и прокуроров!» Отец Роман хотел подойти и к нему, несмотря на то, что несколько месяцев назад Кружилин не пустил священника в свою камеру, а после этого регулярно будил ночами соседей по коридору, громким голосом призывая сатану, обещая продать ему душу и читая «Отче наш» задом наперед пословно и побуквенно. Адвокат на этом основании требовал новой психиатрической экспертизы, однако суд не принял его доводов. Отец Роман Кружилина тоже не посещал, ибо если кто не хочет слушать слово Божие, тот его и не услышит. Но утешения в тревоге достойны все, и теперь священник хотел подойти к Кружилину, но его не допустили, а вскоре все-таки выпроводили из тюрьмы совсем, предложив завершить требы завтра.
В свою церковь отец Роман вернулся лишь к вечеру, съездив до этого в детский дом. И только перед вечерней службой настоятель Крестовоздвиженского храма протоиерей Петр рассказал ему о том, что со вчерашней ночи творится в отеле «Снежная Королева» и вокруг него. И странная сцена в тюрьме тотчас же сделалась вполне понятной, хотя и допускающей Двоякое толкование — то ли смертников действительно собрались освобождать, то ли просто решили сплавить их подальше.
43
Вообще говоря, Костя Данилов вовсе не собирался в одиночку побеждать всех инквизиторов, захвативших «Снежную Королеву». У него была другая задача: попытаться выкрасть руководителя группы захвата и болевыми приемами выбить из него информацию о том, где в данный момент находится Зароков.
Однако Яна Ружевич спутала ему все карты. Пока она среди заложников, у Кости не будет свободы действий. Ведь есть опасность, что в ответ на захват своего лидера инквизиторы начнут убивать заложников без разбора.
Беготня на верхних этажах была всего лишь разминкой. Впрочем, если бы прокуратор продолжал посылать своих людей наверх, ловить тен-тая, то это был бы самый лучший вариант для Кости — против мелких групп работать гораздо проще, чем против сотни головорезов сразу. Правда, сотни у прокуратора не было — это репортеры преувеличили, а теперь боеспособных инквизиторов в здании осталось еще меньше. Но все равно много.
А прокуратор был не такой дурак, чтобы, потеряв три группы, отправлять на верхние этажи новых людей. Он предпочел просто перекрыть все пути спуска на первый этаж, чтобы запереть таинственного супермена наверху.
Супермен тем временем привел в чувство одного из парализованных гвардейцев и провел репетицию допроса с пристрастием. Когда гвардеец вновь погрузился в летаргию, Костя уже знал, где находится Яна. Теперь ученик тен-тая размышлял о возможных планах инквизиторов на сегодняшний день.
Между тем прокуратор в последнем телефонном разговоре с Великим Инквизитором получил недвусмысленный приказ операцию продолжать.
— Если они отпускают четверых, то и остальных отпустят, никуда не денутся. Главное — не поддаваться давлению.
— Нам бы только день простоять, да ночь прощаться, — сказал на это начальник гвардии магистра, который присутствовал при разговоре.
А прокуратора все больше раздражало упрямство Зарокова. Ну, на кой черт дались ему эти зэки? Тоже мне друзья-соратники! Ведь лучшие люди ордена пропадают ни за грош из-за его причуд.
Конечно, у захвата «Снежной Королевы» есть и другая — пропагандистская цель. И если бы все шло гладко, то прокуратор не возражал бы против продолжения операции хотя бы ради одной этой цели. Но все не шло гладко.
Прокуратор, правда, пока не возражал, но уже был весьма раздражен.
Но вскоре ему стало некогда думать об этом, потому что в главном вестибюле закричали:
— Кто-то спускается на лифте с двадцать восьмого этажа!
44
— Теперь машины сопровождения должны отстать. И не надо скрытого наблюдения. Мы тоже следим за вами, и любое нарушение нашего договора будет означать смерть нескольких заложников.
Приказы передавал по сотовому телефону человек с приятным молодым голосом. Дежурный по городу Кирсанов распорядился выполнять их без лишних вопросов и раздумий. Сейчас было не до устраивания ловушек.
Милицейский эскорт, спереди и сзади сопровождавший «воронок» с четверкой освобождаемых, послушно пропустил его вперед и отстал. Теперь автозак мчался по улицам в гордом одиночестве.
— Превосходно, — сказал через несколько минут обладатель приятного голоса.
В этот самый момент из главного входа отеля «Снежная Королева» выбежала маленькая фигурка одна.
Она не была первой. Всех девочек инквизиторы выпустили еще до того, как начальник Белокаменской тюрьмы получил приказ об освобождении Рокотова, Дунаева, Кружилина и Костальского. Три мальчика вышли из отеля, когда «воронок» вырулил за ворота тюрьмы, а еще четверо — после того, как на пустынной дороге в районе лесопарка освобождаемых по одному вывели из автозака, чтобы показать невидимым наблюдателям.
— Сейчас с двадцатого поста ГАИ должны быть удалены все сотрудники. Им надлежит направиться в город, к «Снежной Королеве», и оставаться там до нового распоряжения.
Через пять минут на двадцатом посту ГАИ не осталось ни одной живой души, и теперь на отрезке Западного шоссе длиной в двенадцать километров не было ни одного милиционера. Дальше имелось село, в котором жил и работал участковый, но он тоже вряд ли представлял угрозу для операции по освобождению арестантов, потому что не имел ни домашнего телефона, ни транспорта.
«Воронок» тем временем петлял в рабочих районах города, и на одной безлюдной улице между какой-то фабрикой и складом ему навстречу вышел человек с сотовым телефоном в руке.
— Остановись, — раздалось в трубке, которую прижимал к уху водитель автозака.
«Воронок» затормозил, и обладатель приятного голоса сел в кабину. Для начала он отобрал мобильные телефоны у водителя и его соседа и сказал:
— Поехали.
С этой минуты милиция лишилась постоянной связи с автозаком. Лишь время от времени обладатель приятного голоса звонил дежурному по городу и отдавал короткие распоряжения.
Но милиция не очень волновалась по поводу связи. В автозаке был спрятан радиомаячок, с помощью которого можно отслеживать местонахождение машины. Инквизиторы об этом знали, но милиция считала иначе и думала, что ей удалось перехитрить глупых террористов, которым теперь никуда не деться от карающей руки правосудия.
Инквизиторов волновало другое — нет ли в автозаке «жучка», который позволял бы записывать разговоры и передавать их на милицейский пульт. Если бы такой «жучок» имел место, то его пришлось бы снимать или глушить — а значит, раньше времени раскрывать свои козыри. Но молодой человек с приятным голосом, едва сев в кабину, включил портативный сканер и убедился, что машина несет на себе только одно скрытое устройство — радиомаячок, известный в милицейском обиходе по названием «поводок».
В районе каких-то заброшенных складов «воронок» остановили вооруженные люди, шесть человек. Они приказали конвою без шума выпустить освобождаемых. Двое инквизиторов, разоружив конвоиров, сели в автозак и навели на них стволы. Человек с приятным голосом снова сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— Да так, человек один, — ответила та, но тут вмешался негидалец:
— Ты зачем ее спрашиваешь? Ты меня спросил, однако. Негидалец не дурак, он все про всех знает, — на людях Саша обожал строить из себя анекдотического чукчу, хотя на самом деле умел говорить без всякого «однако» и не коверкая фраз. — Это Данилов из «Львиного сердца». Как раз про которого у нас менты спрашивали, однако.
— А вы кто? — поинтересовалась в свою очередь Леночка Зверева, которая приехала к отелю сразу же после завтрака.
— Мы — малочисленные народы Севера, — ответил негидалец. — А вы?
— А я — его девушка, — с гордостью сообщила Лена, показывая рукой на то место, где давно уже не было никакого Данилова.
— Тоже хорошее занятие, — констатировал негидалец.
А издали за всем этим разговором наблюдал инквизитор по имени Гордий. Правда, он не слышал слов.
Он ждал вечера.
Он понимал, что дело, задуманное им, — это прямой путь к самоубийству. Магистр убьет, если узнает.
И прокуратор тоже убьет. В самом прямом смысле слова. И вообще, если кто-нибудь узнает — Гордий труп.
Но откуда-то изнутри, из неизведанных глубин сознания, накатывала неудержимая волна, против которой бессилен разум.
Гордий изо всех сил пытался совладать с собой, но он заранее знал, что эта борьба уже проиграна. И даже страх перед прокуратором и самим Великим Инквизитором не в силах остановить задуманное.
42
В этот день осужденный к смертной казни Алексей Рокотов должен был встречаться со священником. Но в канцелярии тюрьмы отцу Роману вежливо сказали:
— Простите, но сегодня ничего не получится. Приказ начальника тюрьмы.
Отец Роман настойчиво пытался добиться ответа на вопрос, с чем связан такой приказ, но тюремные служащие темнили. Сам священник с раннего утра был очень занят и не знал подробностей о захвате «Снежной Королевы».
Дел у него в тюрьме было немало и помимо утешения смертников. Отец Роман вообще слыл весьма деятельным священнослужителем. Помимо тюрьмы он регулярно посещал еще и несколько воинских частей, больницу и детский дом — и все это сверх основной работы в Кретовоздвиженской церкви. За такое бескорыстное служение отца Романа очень уважали, но это не мешало тюремному начальству время от времени заявлять, что «здесь тюрьма, а не монастырь».
Накануне отец Роман в самых высоких инстанциях отстоял право некоего арестанта обвенчаться в тюремных стенах с любимой девушкой. На этот счет у священника было разрешение за подписью генерала Голубева, и поэтому его не выпроводили из тюрьмы, хотя ее начальник намекал подчиненным, что чем меньше посторонних будет в этот день в тюремном корпусе, тем лучше для всей задуманной операции.
Все-таки, отпуская двух смертников и двух двадцатипятилетников без разрешения Москвы, начальник тюрьмы поступал не совсем законно или даже совсем незаконно.
Впрочем, ему-то что! Из «Снежной Королевы» доставили письменный приказ, подписанный губернатором, двумя милицейскими генералами и прокурором области. При таких солидных тылах отыграться на стрелочнике будет трудновато.
Группа, которая вела Рокотова к машине, наткнулась на отца Романа совершенно неожиданно для себя и для него. Что-то там не состыковалось, и два маршрута пересеклись, хотя ни в коем случае не должны были этого делать.
— Куда меня?! — крикнул Рокотов, бросаясь к священнику. Руки его были скованы за спиной, а сам он казался крайне встревоженным. Тюремщики темнили, и Рокотов боялся, что его ведут на расстрел. Тем более, что при этом присутствовал прокурор города Кропоткин, который почему-то не пошел на праздник к Грекову, хотя и был приглашен.
К нему и обратился священник, требуя ответа, куда ведут заключенного.
— Я имею право знать. Если приговор будет приведен в исполнение, то я должен подготовить его к смерти, и вы не вправе мне в этом препятствовать. Если что-то другое, то вы обязаны сказать об этом пусть не мне, но ему непременно. Это бесчеловечно, держать его в неведении.
— Никакой казни, — ответил прокурор. — Рокотова переводят на новое место. Куда — я пока не скажу ни вам, ни ему. Поступили сведения, что его попытаются освободить, и мы должны принять меры предосторожности. Прошу вас, отец Роман, не вмешивайтесь в дела тюремной администрации. Богу Богово, а кесарю кесарево. Так, кажется, в Библии.
Отец Роман, как мог, разубедил Рокотова, но долго разговаривать им не дали, и тревога у Алексея не прошла, да и у священника тоже.
Очевидно, такие же мысли одолевали и Кружилина, которого выводили через несколько минут. Во всяком случае, он на всю тюрьму орал: «Я требую адвоката!» и «Долой самодержавие ментов и прокуроров!» Отец Роман хотел подойти и к нему, несмотря на то, что несколько месяцев назад Кружилин не пустил священника в свою камеру, а после этого регулярно будил ночами соседей по коридору, громким голосом призывая сатану, обещая продать ему душу и читая «Отче наш» задом наперед пословно и побуквенно. Адвокат на этом основании требовал новой психиатрической экспертизы, однако суд не принял его доводов. Отец Роман Кружилина тоже не посещал, ибо если кто не хочет слушать слово Божие, тот его и не услышит. Но утешения в тревоге достойны все, и теперь священник хотел подойти к Кружилину, но его не допустили, а вскоре все-таки выпроводили из тюрьмы совсем, предложив завершить требы завтра.
В свою церковь отец Роман вернулся лишь к вечеру, съездив до этого в детский дом. И только перед вечерней службой настоятель Крестовоздвиженского храма протоиерей Петр рассказал ему о том, что со вчерашней ночи творится в отеле «Снежная Королева» и вокруг него. И странная сцена в тюрьме тотчас же сделалась вполне понятной, хотя и допускающей Двоякое толкование — то ли смертников действительно собрались освобождать, то ли просто решили сплавить их подальше.
43
Вообще говоря, Костя Данилов вовсе не собирался в одиночку побеждать всех инквизиторов, захвативших «Снежную Королеву». У него была другая задача: попытаться выкрасть руководителя группы захвата и болевыми приемами выбить из него информацию о том, где в данный момент находится Зароков.
Однако Яна Ружевич спутала ему все карты. Пока она среди заложников, у Кости не будет свободы действий. Ведь есть опасность, что в ответ на захват своего лидера инквизиторы начнут убивать заложников без разбора.
Беготня на верхних этажах была всего лишь разминкой. Впрочем, если бы прокуратор продолжал посылать своих людей наверх, ловить тен-тая, то это был бы самый лучший вариант для Кости — против мелких групп работать гораздо проще, чем против сотни головорезов сразу. Правда, сотни у прокуратора не было — это репортеры преувеличили, а теперь боеспособных инквизиторов в здании осталось еще меньше. Но все равно много.
А прокуратор был не такой дурак, чтобы, потеряв три группы, отправлять на верхние этажи новых людей. Он предпочел просто перекрыть все пути спуска на первый этаж, чтобы запереть таинственного супермена наверху.
Супермен тем временем привел в чувство одного из парализованных гвардейцев и провел репетицию допроса с пристрастием. Когда гвардеец вновь погрузился в летаргию, Костя уже знал, где находится Яна. Теперь ученик тен-тая размышлял о возможных планах инквизиторов на сегодняшний день.
Между тем прокуратор в последнем телефонном разговоре с Великим Инквизитором получил недвусмысленный приказ операцию продолжать.
— Если они отпускают четверых, то и остальных отпустят, никуда не денутся. Главное — не поддаваться давлению.
— Нам бы только день простоять, да ночь прощаться, — сказал на это начальник гвардии магистра, который присутствовал при разговоре.
А прокуратора все больше раздражало упрямство Зарокова. Ну, на кой черт дались ему эти зэки? Тоже мне друзья-соратники! Ведь лучшие люди ордена пропадают ни за грош из-за его причуд.
Конечно, у захвата «Снежной Королевы» есть и другая — пропагандистская цель. И если бы все шло гладко, то прокуратор не возражал бы против продолжения операции хотя бы ради одной этой цели. Но все не шло гладко.
Прокуратор, правда, пока не возражал, но уже был весьма раздражен.
Но вскоре ему стало некогда думать об этом, потому что в главном вестибюле закричали:
— Кто-то спускается на лифте с двадцать восьмого этажа!
44
— Теперь машины сопровождения должны отстать. И не надо скрытого наблюдения. Мы тоже следим за вами, и любое нарушение нашего договора будет означать смерть нескольких заложников.
Приказы передавал по сотовому телефону человек с приятным молодым голосом. Дежурный по городу Кирсанов распорядился выполнять их без лишних вопросов и раздумий. Сейчас было не до устраивания ловушек.
Милицейский эскорт, спереди и сзади сопровождавший «воронок» с четверкой освобождаемых, послушно пропустил его вперед и отстал. Теперь автозак мчался по улицам в гордом одиночестве.
— Превосходно, — сказал через несколько минут обладатель приятного голоса.
В этот самый момент из главного входа отеля «Снежная Королева» выбежала маленькая фигурка одна.
Она не была первой. Всех девочек инквизиторы выпустили еще до того, как начальник Белокаменской тюрьмы получил приказ об освобождении Рокотова, Дунаева, Кружилина и Костальского. Три мальчика вышли из отеля, когда «воронок» вырулил за ворота тюрьмы, а еще четверо — после того, как на пустынной дороге в районе лесопарка освобождаемых по одному вывели из автозака, чтобы показать невидимым наблюдателям.
— Сейчас с двадцатого поста ГАИ должны быть удалены все сотрудники. Им надлежит направиться в город, к «Снежной Королеве», и оставаться там до нового распоряжения.
Через пять минут на двадцатом посту ГАИ не осталось ни одной живой души, и теперь на отрезке Западного шоссе длиной в двенадцать километров не было ни одного милиционера. Дальше имелось село, в котором жил и работал участковый, но он тоже вряд ли представлял угрозу для операции по освобождению арестантов, потому что не имел ни домашнего телефона, ни транспорта.
«Воронок» тем временем петлял в рабочих районах города, и на одной безлюдной улице между какой-то фабрикой и складом ему навстречу вышел человек с сотовым телефоном в руке.
— Остановись, — раздалось в трубке, которую прижимал к уху водитель автозака.
«Воронок» затормозил, и обладатель приятного голоса сел в кабину. Для начала он отобрал мобильные телефоны у водителя и его соседа и сказал:
— Поехали.
С этой минуты милиция лишилась постоянной связи с автозаком. Лишь время от времени обладатель приятного голоса звонил дежурному по городу и отдавал короткие распоряжения.
Но милиция не очень волновалась по поводу связи. В автозаке был спрятан радиомаячок, с помощью которого можно отслеживать местонахождение машины. Инквизиторы об этом знали, но милиция считала иначе и думала, что ей удалось перехитрить глупых террористов, которым теперь никуда не деться от карающей руки правосудия.
Инквизиторов волновало другое — нет ли в автозаке «жучка», который позволял бы записывать разговоры и передавать их на милицейский пульт. Если бы такой «жучок» имел место, то его пришлось бы снимать или глушить — а значит, раньше времени раскрывать свои козыри. Но молодой человек с приятным голосом, едва сев в кабину, включил портативный сканер и убедился, что машина несет на себе только одно скрытое устройство — радиомаячок, известный в милицейском обиходе по названием «поводок».
В районе каких-то заброшенных складов «воронок» остановили вооруженные люди, шесть человек. Они приказали конвою без шума выпустить освобождаемых. Двое инквизиторов, разоружив конвоиров, сели в автозак и навели на них стволы. Человек с приятным голосом снова сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25