Художник, который надеялся, что за ночь ему все-таки удастся уговорить девушку позировать ему для картины маслом, в результате такого облома впал в уныние и ходил в таковом унынии до вечера.
А вечером ему неожиданно вернули старый долг, и состояние полного безденежья, мучившее Арика все последние дни, весьма своевременно прекратилось.
Это, однако, не избавило художника от депрессии, и, как обычно бывает в таких случаях, он быстренько прогулялся до метро и вернулся оттуда с грузом.
И сел квасить в одну харю.
Но если бы он просто квасил — это было бы полбеды. Однако Аркадий Семисвечин был не какой-нибудь работяга с завода «Красный пролетарий». Он был богема. А это к чему-то да обязывает.
Короче, он забил косячок.
И вот так сидел один в тоске, дымил травой и запивал сладкий дымок водкой из горлышка. Да еще мешал ее с пивом, что и вовсе никому не рекомендуется под страхом тяжелейшего бодуна.
На такой случай микробот-разведчик с сознанием Наблюдателя внутри себя имел несколько степеней защиты. Мало ли какой гадостью травятся среднестатистические разумные существа — голова Наблюдателя должна всегда оставаться трезвой.
Но Наблюдатель то ли по неопытности, то ли по невнимательности не заметил вовремя опасные симптомы и не включил защиту. Больше того, поначалу ему показалось, что он открыл способ, с помощью которого особи, называющие себя мужчинами, достигают высшего наслаждения, недоступного им в любви.
А потом ему стало плохо.
Художнику Семисвечину тоже было плохо, но Наблюдателю было хуже, потому что он оказался чересчур чувствителен к человеческим эмоциям.
Однако вечерние муки выглядели детским лепетом по сравнению с утренними.
Утром к инопланетному Наблюдателю пришла белая горячка.
Она явилась в образе прекрасной нагой женщины, в которую Наблюдатель стремился переселиться, но никак не мог.
Наблюдателя переклинило на этой теме, и он даже не заметил, как открылись защитные заслоны, и на полную мощность заработала обратная связь с Носителем.
Как раз в это самое время в дом художника Семисвечина пришли его друзья. Они часто приходили так запросто и никогда — даже после очень тяжелого запоя — не нарывались на серьезные эксцессы.
Но на этот раз Арик встретил друзей обоего пола громким криком раненого зверя:
— Я женщина! Ура! Я женщина! Я хочу отдать свое тело оранжевым демонам страсти.
Накануне Арик злоупотреблял алкоголем под музыку питерской группы «Пикник», и это, очевидно, отложилось в его памяти.
В качестве оранжевого демона страсти художник избрал своего друга еще со школьных лет, чей пол и стандартная сексуальная ориентация никогда ни у кого не вызывали сомнений. Друг был настолько гетеросексуален, что даже целоваться с мужчинами по-брежневски не мог без отвращения и был очень доволен, что в новые времена эта традиция утратила былую популярность.
Именно этого друга Арик и попытался поцеловать взасос, на ходу сдирая с себя халат.
— Я твоя! — вопил он немузыкальным басом. — Возьми меня и доставь мне настоящее наслаждение, о возлюбленная особь, называющая себя мужчиной!
Друг отбивался от него руками и ногами, но смог одолеть довольно хилого художника, только когда другие товарищи поспешили на помощь.
— Белая горячка, — констатировал один из них, студент медицинского института.
— Точно, белочка, — согласился с профессионалом еще один друг. — Я такое уже видел.
Остальные в это время вязали художника простынями, потому что он сделался буен и навязчиво пытался отдаться особям обоего пола.
— Я женщина! — ревел Арик. — Я феномен, которому нет аналогов в изученной части Вселенной.
Услышав это, друзья поняли, что домашними средствами художнику не помочь. Как ни жаль, а пришлось вызывать «скорую».
Прибывшие медики из специализированной психиатрической бригады усомнились в правильности диагноза, поставленного студентом мединститута.
— Это не белая горячка, — заметил тот из них, который был врачом, с бородкой и искрой разума в глазах. — Ничего похожего.
Дюжие санитары важно кивнули.
— Это самая обыкновенная параноидальная шизофрения на фоне хронического алкоголизма и общей неполноценности нервной системы, — продолжал доктор, но тут его прервал лично больной.
— Сам ты неполноценный! — взревел он. — Шизофрения — болезнь гениев.
— Ну вот, еще и мания величия, — с каким-то странным удовлетворением сказал доктор. — Что же, давайте грузить.
И художника стали грузить в новенький импортный микроавтобус, подчеркнуто игнорируя попытки больного отдаться поочередно доктору, санитарам, водителю и кошке на тротуаре.
— Допился, родимый, — сочувственно бормотали бабушки на скамеечке.
— Я женщина! — орал им в ответ связанный художник. — Требую свободы выбора пола!
— Это мы тебе организуем, — ласково пообещал доктор, и микроавтобус, завывая для понта сиреной, скрылся за углом.
20
Киллер по прозвищу Тираннозавр Рекс никогда не получал заказы непосредственно от клиентов. Так было безопаснее и для него, и для заказчиков.
Обычно посредник выяснял досконально все подробности заказа, передавал их киллеру, и тот называл цену. Если заказчик был готов заплатить, переговоры на этом заканчивались, если же нет — начинался второй раунд.
С питерским бизнесменом Головастовым дело, однако, осложнялось тем, что означенный бизнесмен сам не знал, чего он хочет.
Это на самом деле не такой уж редкий случай, но посредника подобные ситуации всегда раздражали. Если уж ты решил кого-то убить, так обдумай все заранее!
А Головастое никак не мог решить, что ему предпочесть — простое и дешевое убийство из огнестрельного оружия или сложную и дорогую инсценировку. И если инсценировку, то какую — несчастный случай, хулиганское нападение, зверство маньяка или террористический акт, направленный против мира и спокойствия в стране.
Последнее стоило особенно дорого, поэтому данный вариант был отвергнут сразу. Но проблема выбора осталась.
Если заказать обыкновенное убийство, то выигрыш в тотализаторе с лихвой покроет все затраты и Головастов останется с прибылью. Но в этом случае подозрения сразу падут на тех, кому невыгодна победа Гири Ямагучи в предстоящих соревнованиях. Сначала, конечно, пошерстят тренеров Вани Бубнова, но потом могут добраться и до тех, кто ставил на него в тотализаторе.
Но возможен и другой вариант, при котором соревнования вообще не состоятся. Зарубежные делегации узнают, что в Москве открыт сезон охоты на тренеров, и разъедутся себе по домам. И ничего ты с ними не сделаешь. В суд не подашь, потому что соревнования нелегальные, а устраивать разборки — себе дороже. Да и формально иностранцы будут совершенно правы. Не обеспечена безопасность — и все дела.
Но несчастный случай стоил значительно дороже. Настолько дороже, что затраты могли превысить возможный выигрыш. И хотя Головастов затеял все это не ради прибыли, а ради острых ощущений, денег ему было жалко.
К тому же проблема выбора все равно никуда не исчезала. Несчастные случаи бывают разные. Киллер мог элементарно раздавить жертву машиной, а мог хитроумно уколоть его в толпе отравленной иглой (разработка КГБ) — смерть от сердечного приступа, никаких улик, тем более если дедушке сто лет.
Узнав про сто лет, киллер согласился даже сделать скидку на этот последний вариант. В таком возрасте и половинной дозы хватит с запасом, и вероятность разоблачения равна нулю. Кто там станет проверять, отчего старичок окочурился, пусть он хоть трижды японец.
То, что этот японец — мастер боевых искусств из клана Белый Лотос, киллера не волновало нисколько. Куда ему с голой пяткой против чапаевской сабли.
В сказки про подвиги ниндзя Тираннозавр Рекс ни капельки не верил, хотя и любил смотреть про них кино.
Что касается Головастова, то для него чистенькое убийство без всяких следов криминала было самым лучшим вариантом. Но вот беда — дорого. Очень до рого. Дороже пули и дорожно-транспортного происшествия вместе взятых.
Один только яд из секретных лабораторий КГБ немереных денег стоит.
Если заплатить запрошенную сумму, то вся афера начисто утратит финансовый смысл. А выбрасывать такие деньги ради одних только острых ощущений…
Головастов мучился, не спал ночами и никак не мог решиться. А киллер после четвертого раунда бесплодных переговоров решил уже было совсем отказаться от этого дела.
И тогда посредник пошел ва-банк. Он объявил Головастову, что Рекс сам выбрал вариант. Самый дорогой, с отравленной иглой и сердечным приступом. И проблема выбора перед бизнесменом больше не стоит. Либо этот вариант, либо никакого.
«Как же не стоит, — подумал Головастов, — если одно из двух все равно приходится выбирать».
Над этим выбором он промучился еще некоторое время. И теперь киллеру захотелось убить самого Головастова, но он, как мы помним, никого и никогда не ликвидировал бесплатно.
Чтобы снять стресс, бизнесмен вечером пригласил к себе в номер ночную бабочку. Но этим он только усугубил стресс, поскольку теперь ему не помогала даже виагра. Пришлось увеличить дозу, а от этого ему в разгар соития стало плохо с сердцем. Заметив неладное, проститутка в панике убежала, забыв одеться, — она испугалась, как бы клиент не испустил дух прямо в момент оргазма.
На этот раз, однако, пронесло, и, придя в себя после двух таблеток нитроглицерина и одной таблетки валидола, Головастов решил, что острые ощущения необходимы ему как воздух. Сейчас или никогда!
Он поднял посредника с постели и, не дав ему слова сказать, заявил, что согласен на последнее предложение киллера.
Посредник хотел было ответить матом — он так сладко спал между двух сестер-близняшек, которых называл своими женами, — однако в последний момент передумал, поскольку с этого заказа ему полагались весьма солидные комиссионные.
Огладив обеих близняшек по их одинаковым, но от этого не менее соблазнительным выпуклостям, он подобрел и сказал в телефонную трубку:
— Готовьте деньги. Сразу после получения аванса Рекс начнет действовать.
21
В буйном отделении психиатрической клиники №1, бывшей имени Кащенко, накануне случилось чрезвычайное происшествие. Не то чтобы очень серьезное — такие бывают три раза на неделе, но оно все-таки вызвало переполох.
Дело, в общем, было обыденное. Кощей Бессмертный, старый шизофреник с задатками молодого маньяка, искусал медсестру. И не как-нибудь, а в кровь. Вцепился в нее, как собака бультерьер, — санитары втроем еле отодрали.
— А в следующий раз в лягушку превращу, — пообещал он, сплевывая чужую кровь на ткань смирительной рубашки.
Медсестра не захотела превращаться в лягушку и слезно попросила начальство перевести ее в другое отделение.
— Иначе меня скоро саму придется класть в буйное, — пояснила она.
Начальство пошло навстречу, и на следующий день медсестра вышла на работу уже в другом отделении.
На новом месте она сразу подверглась нападению молодого человека с длинными волосами и небритым подбородком.
— Я женщина! — сообщил он ей, сверкая глазами.
— Очень хорошо, я тоже, — ласково ответила медсестра по имени Анжела.
— Тогда давай любить друг друга физически, — предложил молодой человек и подарил девушке ослепительную улыбку.
Впрочем, ослепительной она была только на первый взгляд. А на самом деле молодому человеку давно следовало посетить стоматолога. Он нуждался в этом значительно сильнее, чем доблестный воин Якудзы Анаши Кумару.
Медсестра, однако, за восемь лет работы в психушке видела и не такое, так что ничуть не удивилась. Ее гораздо больше заинтересовал сам пациент, который воображал себя не просто женщиной, но в придачу еще и лесбиянкой.
Однако долго беседовать со странным пациентом Анжеле не пришлось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48