Гай повернулся. Я подумал, что опять услышу какую-нибудь грубость, но он неожиданно заявил:
— Всё это чепуха. У них против меня ничего нет.
— Посмотрим, — усмехнулся Совиль и посторонился.
Полицейский грубо схватил Гая за локоть и вывел из комнаты.
15
Май 1999 года, квартира Гая на Уоппинг-стрит, Лондон
— Ну, как вчера? — спросил Гай.
— Похвастаться нечем. Там стоял такой шум. Я даже слова не смог вставить.
— Сколько добыл карточек?
— Три.
— Всего-то! Следовало действовать энергичнее, Дэвид. Нельзя, чтобы тебя оттесняли в сторону.
— Встретил там одного венчурного инвестора. Мы с ним учились в университете. Поговорили немного.
— Ему понравилась наша идея?
— Я ничего ему не рассказал. Момент был неподходящий.
— Что значит — неподходящий? А зачем же ты туда ходил? Зачем? — Гай тряхнул головой. — Надо было мне пойти самому.
Я обиделся, но виду не подал. Опустил голову и молчал. А чего обижаться. Гай прав, я провалил задание. Он рассчитывал на меня, а я его подвёл.
Мы молча начали работать. Разумеется, Оуэн тоже молчал.
Преисполнившись желанием исправить промах, я отослал наш план всем венчурным инвесторам, с какими вчера познакомился, включая и Генри. В сопроводительном письме поначалу собирался придумать какое-то объяснение, почему нам вдруг понадобились деньги, когда только вчера я сказал, что они не нужны, но решил написать правду. В самом деле, вчера он не очень хотел выслушать мой «доклад в лифте».
Я нашёл сайт Британской ассоциации венчурного капитала и отослал план ещё трём, по моему мнению, наиболее перспективным инвесторам. Оставалось ждать, что из этого получится.
— Кофе? — спросил Гай через час.
— Давай.
Он принёс кофейник, улыбнулся своей неотразимой улыбкой:
— Извини, что набросился на тебя.
— Нет, ты прав. Тебе бы удалось все сделать гораздо лучше.
— Попробую в следующий раз. — Гай глотнул кофе.
— Угадай, кого я встретил там из наших знакомых?
— Кого?
— Мел.
— Мел Дин?
— Я больше никаких Мел не знаю.
— Какая она сейчас? Сильно изменилась?
— Немного.
— А как её дивная грудь?
— В прекрасной форме.
— Приятно слышать.
— Она адвокат, — продолжил я. — Есть клиенты и среди начинающих интернет-бизнесменов. Я передал ей по факсу проект нашего договора с акционерами. Ты же знаешь, он мне не очень нравился.
— Зачем?
— Мел обещала просмотреть его и дать замечания.
— Пустая трата времени.
— Посмотрим.
Вскоре выяснилось, что время потрачено не зря. Мел позвонила к концу дня.
— Ты был прав, документ сырой. В будущем при большом количестве акционеров и венчурном финансировании могут возникнуть серьёзные проблемы.
— А разве потом его нельзя будет скорректировать?
— Можно, конечно, однако нужно начинать работу компании, имея грамотно составленный договор.
— Ты сумела бы составить для нас такой?
— Естественно. Для этого мне необходимо посмотреть документы других интернет-компаний. И вам придётся за это заплатить.
— А как насчёт того, чтобы работать с Гаем? — тихо промолвил я.
— Но ведь ты работаешь? — спросила она после недолгого молчания.
— Да.
— Доволен?
— Вроде.
— Ну что ж, если доволен ты, то, наверное, буду довольна и я.
— Прекрасно. Я с ним переговорю и тебе перезвоню.
Я положил трубку и повернулся к Гаю.
— Большую часть беседы я слышал, — заявил он.
— Проект договора с акционерами никуда не годится.
— Она так сказала?
— Да.
— Ты ей веришь?
— Верю.
— Какие предложения?
— Думаю, нам нужно распрощаться с киношными адвокатами и пригласить Мел.
Гай хмыкнул:
— Но она же дура! Патентованная дура.
— С чего ты взял? В школе, насколько я помню, Мел училась хорошо. В университете, уверен, тоже. Просто вела себя легкомысленно.
— Ты полагаешь, это правильный шаг?
Я кивнул. В любом случае договор с акционерами находился в моей компетенции.
Гай помолчал, подумал и улыбнулся:
— Ладно, звони ей.
* * *
Наконец-то Гаю удалось прижать Торстена. Он полетел в Гамбург повидаться с ним и немного гульнуть. Так было запланировано.
На следующее утро я встретил его в аэропорту. Он вышел в зал прилетов усталый после бурно проведённой ночи, однако широко улыбался.
— Получилось?
— Не совсем.
— Что значит «не совсем»? Он согласен или нет?
— Успокойся, Дэвид. Всё в порядке. Ему нравится наше дело. Но инвестировать можно лишь из семейного доверительного фонда. А это означает, что должен дать согласие его отец.
— И насколько такое вероятно?
— Торстен считает, что проблем не возникнет.
— Хотелось бы верить. О какой сумме вы говорили?
— Пять миллионов немецких марок.
— Пойдёт.
Пять миллионов марок — это около двух миллионов фунтов. Нам нужно больше, но на первое время хватит. Гай просиял.
— Пошли выпьем где-нибудь бутылочку шампанского.
* * *
Теперь, когда казалось, что деньги вот-вот появятся, Гай решил развернуться. Я продолжал сомневаться, поскольку хорошо помнил Торстена по школе. Ненадёжный парень, слабохарактерный. Очевидно, таким и остался. Но Гай считал, что стоит рискнуть. И если не получится с Торстеном, то повезёт с кем-нибудь из шести венчурных инвесторов, которым я отослал наш бизнес-план.
В общем, Гай меня уговорил. Я и сам сознавал, что следует изменить подход. На первом этапе становления сайта риск неизбежен.
Мы начали набирать сотрудников, готовить онлайновую розничную торговлю. Оуэну и Газу были нужны помощники. И наконец необходимо подыскать офис. Пока Газ работал дома и связывался с нами по электронной почте.
Мел закончила составление договора с акционерами и решила привезти документы сама. Открыв дверь, я изумился. Во-первых, Мел стала блондинкой, во-вторых, оделась не так строго, как на Первом вторнике. Разумеется, всё это было подготовлено не для меня, а для Гая.
— Причёска тебе очень идёт, — сказал я.
— Спасибо. Я поняла, что, становясь сотрудником вашей фирмы, должна поменять причёску.
— Правильно. — Я провёл рукой по своим волосам, которые уже выросли до полутора сантиметров. — Мне скоро придётся снова подстригаться.
Мы вошли в гостиную, служившую нам офисом.
— Привет, Гай! — произнесла Мел.
— Мел! Рад тебя видеть! Дэвид говорит, что ты именно тот адвокат, какой нам нужен. К тому же доставляешь документы лично. — Он шагнул к ней и расцеловал в обе щеки. Мел зарделась.
— Да, я считаю своим долгом лично встречаться с клиентами.
— Хорошо. А это наш офис. Вот Оуэн. Оуэн, помаши ручкой милой даме.
Оуэн взмахнул рукой, не отрывая взгляда от экрана.
— Вот. — Мел вытащила из дипломата конверт. — Если будут вопросы, звони.
Я взял конверт.
— Хочешь чаю или чего-нибудь ещё?
Она бросила взгляд на Гая, затем посмотрела на часы.
— Спасибо, но у меня встреча в Уэст-Энде.
— Насчёт груди ты был прав, — заявил Гай, когда за Мел закрылась дверь. — Она в полном порядке.
— Ты ведь обещал, что с женщинами покончено.
— Конечно. — Он помолчал. — Немного странно. Проделала такой путь, чтобы побыть здесь всего две минуты. Могла бы послать бумаги с курьером.
— Могла, — согласился я.
— Впрочем, не важно. Лишь бы она оказалась хорошим адвокатом.
Мел действительно оказалась хорошим адвокатом. Новый договор составила безукоризненно. Поскольку Горстен ещё не подписал ни одной бумаги, я переслал этот договор ему в Гамбург. И каждый день приставал к Гаю, чтобы он начал его разыскивать. Нам предстояло переезжать в новый офис и платить людям жалованье. На этой неделе связаться с Торстеном не удалось.
С сотрудниками нам повезло. Сейчас многие охотно шли в интернет-компании, которые считались очень перспективными. Гай привёл Нила, молодого спортивного журналиста, работавшего в какой-то провинциальной газете. Оуэн тоже где-то отыскал себе помощника, помешанного на футболе программиста по имени Санджей. Мы подписали контракт с руководителем коммерческого отдела Эйми Кесслер, американкой, подругой приятеля Гая, два года работавшей торгово-промышленным экспертом в Германии в фирме «Адидас». В своём деле она была необыкновенно компетентной.
Мне удалось переманить из банка «Гёрни Крохайм» старую знакомую, австралийку Мишелл. В своё время она была не только моей секретаршей, но трудилась ещё примерно на восьмерых. И превосходно справлялась. Внимательная к деталям, умная и весёлая. Ей тоже не очень нравилась обстановка в банке после слияния, и, когда я ей позвонил, Мишелл сразу согласилась, хотя пока жалованье у неё здесь было меньше.
Офис мы нашли на Бриттон-стрит в Кларкенуэлле. По соседству располагалось ещё с десяток интернет-компаний. В одном здании с нами размещались четыре примерно на таком же этапе становления, что и мы. Но доступ к Интернету здесь был превосходный, а это самое главное. Арендная плата доступная. В общем, мы переехали немедленно.
В этот же день позвонил отец.
— Ты оприходовал мой чек?
— Нет, папа.
— Почему?
Я тяжело вздохнул.
— Потому что наш сайт не очень надёжное место, куда тебе следует вкладывать деньги.
— Об этом позволь судить мне! — возразил он.
— Но… папа, а у тебя осталось хоть что-нибудь?
— Не твоё дело. Пожалуйста, оприходуй чек. Я всегда тебе доверял, Дэвид. Настало время тебе доверять мне.
Конечно, я прав. В нашу компанию не следовало сейчас вкладывать последние деньги, которые отец скопил на чёрный день. Но он полагался на свою интуицию, и у меня не было оснований ей не доверять. Дело у нас вроде шло на лад, и отец не требовал никаких гарантий.
Я вздохнул:
— Ладно, папа, если ты настаиваешь. Сегодня я оприходую твой чек. Спасибо.
— Спасибо тебе, — сказал он. — И успехов. Я рассчитываю на тебя.
— Хорошо.
Я положил трубку с чувством, что совершаю большую ошибку.
16
Июль 1987 года, Лазурный берег, Франция
Гая увезли. Следом на джипе поехал Тони. Я стоял у входной двери, смотрел вслед. Из дома выбежали заспанные Мел и Ингрид.
— Что случилось? — спросила Мел.
— Его арестовали.
— Гая?
— Да.
— О Боже! — Она прижала ладонь ко рту.
Я рассказал, как всё было.
— Ужасно! — Мел схватила меня за руку. — Дэвид, ты должен объяснить им, что он невиновен.
— Попробую. Я уверен, Гай ни при чём, но сомневаюсь, что инспектор Совиль поверит.
— Но почему именно он?
— Наверное, они нашли где-то следы кроссовок Гая, — предположила Ингрид.
— Пусть даже и нашли! — возмутился я. — Наверняка это можно как-то объяснить. В конце концов, зачем ему убивать Доминик?
— Правильно, — горячо поддержала меня Мел, — у него не было никакой причины. Её убил этот мешок с дерьмом, Тони. Убеждена. — Она плюхнулась в кресло и заплакала. Вначале негромко, но потом зарыдала по-настоящему.
Ингрид обняла её, бросив на меня страдальческий взгляд. Мел совсем сдала, но её нельзя винить. Ингрид вывела Мел на веранду. Через пару минут появился Мигель с завтраком. А следом Оуэн с затуманенным взором. Взял круассан, откусил.
— Что за суета?
Я рассказал ему.
Он перестал жевать и непонимающе уставился на меня. Затем еле слышно прошептал:
— Вот дерьмо.
— Его скоро выпустят, — произнёс я, считая, что младший брат Гая заслуживает поддержки.
Но Оуэну не была нужна никакая поддержка.
— Почему его арестовали?
— Совилю не понравились кроссовки Гая. Очевидно, они нашли где-то его следы.
— Погано, — пробормотал Оуэн.
Таким встревоженным я его никогда не видел. Достаточно вспомнить угрюмое безразличие, с каким он воспринял известие, что его отец подозревается в убийстве.
Мел подняла заплаканные глаза.
— Его отпустят. Обязаны отпустить.
Оуэн посмотрел на неё и усмехнулся:
— А тебе-то что, ты, потаскуха?
Она снова залилась слезами.
— Оуэн! — рявкнул я. — Ты с ума сошёл?
Он зло покосился на меня и исчез в доме.
Сегодня часы и минуты тянулись просто нестерпимо. Как всегда, когда чего-то ожидаешь. Я сидел на веранде, спрятавшись не в очень надёжное убежище, каким являлся роман «Война и мир».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44