— Да, Гай ездил к нему в Найтсбридж. По его словам, это была невесёлая встреча.
— Он объяснил, о чём они говорили?
— Да. О будущем вашего сайта. Пытался уговорить отца изменить намерения.
— Они говорили о чем-нибудь ещё?
— По словам Гая, они беседовали с глазу на глаз, а Тони Джордан, к сожалению, ничего рассказать не может.
— Понимаю.
— У вас есть для меня какая-то информация?
— Нет.
— Видите, я был с вами вполне откровенен. Хотелось бы рассчитывать на взаимность.
— Мне действительно нечего вам сообщить.
— Боюсь, раскрыть преступление нам не удастся. В нём много непонятного. Не исключено, что в разговоре со мной Гай Джордан слукавил. Если вам что-либо известно, пусть это даже подозрение без доказательств, вы должны рассказать мне. Да, Гай — ваш друг и партнёр по бизнесу. Но убийство — серьёзное дело, Дэвид. И сокрытие свидетельств карается законом… Ладно. Если захотите поговорить, звоните. В любое время. — Спеллинг протянул мне руку.
Я вернулся в офис, поработал до пяти. Гай должен был просидеть там по крайней мере ещё час. Я решил съездить к Мел.
На старой её квартире мне приходилось бывать пару раз много лет назад, а на этой вообще никогда. Я поднялся по тёмной лестнице на второй этаж. Мел пригласила меня в гостиную. Везде все аккуратно. На стенах эстампы в рамках, пейзажи и натюрморты, на полках несколько безделушек, книги, коллекция компакт-дисков.
— Рада тебя видеть, Дэвид.
— Я беспокоился, как ты себя чувствуешь после вчерашнего.
— Да, вчера я перепила.
— По-моему, все постарались.
Мел вдруг всхлипнула и прижалась ко мне. Я обнял её, погладил волосы. Через несколько секунд она отстранилась.
— Извини. Вероятно, я его потеряла.
Что я мог сказать? Что ей было бы лучше без него? Что не следует беспокоиться? Что он обязательно появится как-нибудь вечером, когда что-то не получится с очередной женщиной и нужно будет куда-то приткнуться?
Я тронул Мел за рукав. Она улыбнулась.
— Я знаю, что ты думаешь. Ты прав, но я… чувствую себя очень несчастной.
— А что, собственно, случилось?
— Гай сказал, чтобы я оставила его в покое.
— Ты была пьяна. Он тоже. Это ничего не значит.
— Но он был с Ингрид!
— Она ушла вскоре после тебя. Гай остался. — Насчёт Мишелл я, разумеется, умолчал.
В её глазах вспыхнула надежда.
— Извини. Я ощущаю себя полной дурой. Хочешь выпить? Я не могу после вчерашнего.
— Нет, спасибо, — произнёс я, садясь на диван. На каминной полке стояла фотография. Мел и Гай. Я узнал его квартиру на Глостер-роуд. Снимок, наверное, сделан перед драматическим путешествием на остров Малл. — Симпатичная фотография.
— Да, — промолвила она. — Хорошие были времена.
Мы помолчали немного, и вдруг она горячо заговорила:
— Понимаешь, я влюбилась в Гая с первого взгляда. Нам было всего четырнадцать. Четырнадцать! Боже, как давно это было. — Она рассмеялась. — Тогда я была выше его ростом. Влюбилась, но ничего не предпринимала, чтобы привлечь его внимание. А потом за мной ухаживали многие. Мальчики постарше. Я гуляла и с шестнадцатилетними, и с семнадцатилетними.
— Я помню. — Мел замечали не только мальчики постарше.
— Это мне льстило, — продолжила она. — Казалось, что я имею над ними власть. И пользовалась этой властью. Но никому не позволяла заходить слишком далеко. Я закончила школу девственницей. Мне доставляло удовольствие отказывать.
— А с Гаем вообще не встречалась?
— Только в самом конце. Обычно все добивались меня. И я ждала, когда же он подойдёт. И он подошёл. Я знала правила игры, у меня имелся опыт. А затем… я связалась с этим сукиным сыном Тони Джорданом.
— Неужели ты до сих пор не можешь забыть?
— Нет. И ведь он не насиловал меня, ничего такого. Как всё получилось? Я была папина дочка. Отец меня обожал. Однажды он сошёлся с вульгарной секретаршей на несколько лет старше меня. Представляешь, через полгода я отдалась мужчине, ровеснику отца, и потеряла парня, которого любила. Я чувствовала себя глупой никчёмной дрянью. Но в университете всё изменилось. Я избавилась от облегающих джинсов. Сторонилась мужчин, много работала. Не заводила приятельниц. Предавалась размышлениям, впадала в депрессию. Это продолжалось до тех пор, пока я снова не встретила Гая на вечере выпускников нашей школы. Остальное тебе известно.
— Ты не думала разойтись с ним навсегда?
Мел улыбнулась:
— Это давно следовало сделать. После Франции он меня не уважает, и правильно. Я не заслуживаю уважения, но продолжаю надеяться, что он когда-нибудь поймёт, как сильно я его люблю, и простит. Должен простить. — Мел подавленно замолчала.
Я слабо улыбнулся. Этого не случится. Чем сильнее она старалась, тем больше куражился Гай. Но ей этого не объяснишь.
— Я беспокоюсь о сайте! — встрепенулась Мел. — Если он рухнет, это погубит Гая. Очень хочу ему помочь, не важно даже, бросит он меня или нет.
— Вчера вечером ты сказала, что начала встречаться с ним перед гибелью Тони.
— Да. — Она улыбнулась. — За день до этого Гай пришёл ко мне поздно, пьяный. Я не строила иллюзий насчёт его появления. Просто хотел переспать. Но после, когда он лежал в моих объятиях, мы разговорились. Он рассказал мне все. О своих тревогах, что отец собирается сделать с сайтом, обо всём. Я его успокаивала.
— Он сообщил тебе о садовнике из Франции? О том, что Тони узнал о его шантаже.
— Да, да. — Мел посмотрела на меня, немного сбитая с толку. — Он сказал, что об этом никто не знает.
— Совершенно верно. Я выяснил это позднее у Патрика Хойла.
— Тони пытался уговорить Гая остаться в компании. Но Гай не желал быть у отца на побегушках. Тогда Тони начал угрожать, что заявит во французскую полицию насчёт садовника и Оуэна.
— Он собирался подставить под удар сына?
— Гай тоже не поверил. Думал, папа блефует. Очень расстраивался.
— Это хорошо, что Тони погиб так вовремя.
— Очень хорошо, — решительно кивнула Мел. — Гай был близок к самоубийству.
— И всё это он рассказал тебе накануне гибели Тони?
— Да. На следующий пришёл опять. Ты, наверное, знаешь о его алиби. В момент гибели отца он находился здесь.
— Да. Кажется, его видела твоя приятельница.
— Энни Глейзер. Мы учились вместе в университете. Она работает в английской адвокатской фирме в Париже. Остановилась у меня на ночь. — Неожиданно Мел спросила: — А почему это тебя интересует?
— Просто так. Тони Джордан погиб странно. Всего через несколько минут после того, как мы покинули его квартиру.
Глаза Мел сердито вспыхнули.
— Но ты не считаешь, что Гай имеет к этому отношение?
— Конечно, нет. Он тут ни при чём.
— Что касается меня, то я вообще мечтала бы навсегда забыть этого идиота Тони Джордана. Он мне ненавистен. Даже сейчас, мёртвый. — Зазвонил телефон. — Извини.
Через пару секунд она повернулась ко мне со светящимся взглядом и произнесла в трубку:
— Ладно, если ты действительно хочешь прийти, приходи. Когда? Примерно через полчаса? У меня кое-что есть в холодильнике. Приготовить ужин? Хорошо, до встречи.
Мел с победным видом положила трубку.
— Гай? — спросил я.
— Да.
— Я, пожалуй, пойду.
Она вся сияла. Страдания как не бывало.
— Я тоже пойду. Куплю еды на ужин. Спасибо, Дэвид, что навестил. Извини, что нагружала тебя своими проблемами, но иногда очень хочется поговорить. А ты единственный близкий Гаю человек, кто меня понимает.
— Можно воспользоваться твоим туалетом?
— Пожалуйста. Он в конце коридора.
Возвращаясь, я прошёл мимо открытой двери спальни. На стене в большой раме разместился коллаж примерно из двух десятков фотографий. Гай в различных позах. Вот что скрашивало одиночество несчастной женщины.
Я ободряюще улыбнулся Мел.
— Желаю отлично провести вечер.
***
Дома, включив телевизор, устало откинулся на спинку дивана. На экране мелькали участники какого идиотского ток-шоу. В голове вертелись мысли о Мел, Гае, сайте, Тони, Оуэне. Упорядочить их не получалось, и я отправился спать.
Компьютер стоял у меня в спальне — так было удобнее. Правда, начав работать на сайте, я почти им не пользовался, времени не хватало. Кажется, я не включал его две недели. И вот теперь, открыв дверь, очень удивился, услышав негромкое гудение вентилятора. Экран монитора светился. Странно. Я приблизился к письменному столу, на котором стоял компьютер. Книги, бумаги, ничего не тронуто. Щёлкнул «мышью», чтобы выключить. И сразу заскрежетал жёсткий диск. На экране появилась знакомая анимация. Игрок в гольф. Клюшка. Моя голова с идиотской улыбкой. Удар. Ужасный треск. Кровь, размазанные по экрану мозги. Я остолбенел от неожиданности. Сквозь ярко-красную кровь на экране начала проступать мерцающая оранжевая надпись:
Хотел убедиться, что ты меня не забыл.
Я выдернул из розетки вилку питания компьютера. Изображение исчезло, спальня погрузилась в темноту. Оуэн! Чёрт возьми, как он сюда проник? Я включил свет, осмотрел комнату. Все на своих местах. Проверил другие комнаты, окна, входную дверь. Ничего не сломано, не открыто, не передвинуто. Никаких признаков взлома.
Неужели он каким-то образом внедрил свою дурацкую программу через Интернет? Но это невозможно. Компьютер был выключен. Значит, Оуэн побывал в моей квартире.
Сюда можно проникнуть только через входную дверь. Подъезд не в счёт, туда при желании мог войти любой. Значит, у него был ключ. Я вытащил связку. Вот он ключ, на месте. Выходит, он его скопировал. Это несложно. Я часто оставлял связку на своём столе или в пиджаке, а мы работали почти рядом. Завтра первым делом сменю замок. И больше никогда не оставлю ключ без присмотра.
36
Утром я потащился на работу. По субботам сидеть в офисе ещё куда ни шло, а проводить там воскресенье очень не хотелось. Но сайт переживал тяжелейший кризис, и выбора не было.
— Что будем делать? — спросил я Гая.
— Искать деньги.
— «Чемпион старсат спортс»?
— К чёрту «Чемпион старсат спортс»!
— Нам не удастся получить сто пятьдесят миллионов фунтов, однако если они дадут хотя бы что-нибудь, это уже результат.
— Нет, катастрофа. Мы потеряем независимость. Сайт больше не будет нашим.
— Что ты предлагаешь?
— У тебя есть другие брокеры?
— Я разговаривал с двумя в пятницу. Мой знакомый из банка «Гёрни Крохайм» полагает, что при нынешнем состоянии фондового рынка нас вряд ли кто-нибудь поддержит, особенно если мы расстанемся с банком «Блумфилд Вайсс».
— Позвони кому-нибудь завтра.
Я вздохнул:
— Хорошо. А «Оркестр», как я понимаю, решения не изменит?
— Нет. К ним ездил Дерек Силверман. Бесполезно.
— Тогда нам придётся сократить расходы.
— Нет.
— Гай, мы должны это сделать! Если всё пойдёт, как сейчас, к лету у нас не останется ни пенса.
— Нет.
— У тебя есть идеи?
— Сегодня я лечу в Гамбург.
— К Торстену?
— Да.
— Зря.
— Нет. Он заинтересовался.
— Ну что ж, лети, — проворчал я. — А мне придётся подготовить план сокращения расходов.
Я провёл день за цифрами. Следовало ухитриться не только дожить до лета, но и пережить его. Пришлось сокращать, сокращать, сокращать.
Розничная торговля почти не давала доходов. Чем больше одежды мы продавали, тем больше денег проглатывал бизнес. Нужно было закрыть офисы в Европе, даже в Мюнхене. Прекратить приём на работу, а потом и сократить вполовину штат журналистов. Закрыть хельсинкскую компанию по распространению информационных материалов в Интернете. То есть мы возвращались к первоначальному состоянию. Что означало замедление развития, потерю качества, но денег должно было хватить до следующего года.
И сайт выживет.
* * *
Утром, пока Гай находился в Гамбурге, я решил потратить час на розыски Энни Глейзер, подруги Мел, которая гостила у неё, когда погиб Тони Джордан. Ситуация на сайте ухудшалась с каждым днём, и наши отношения с Гаем тоже. Мне важно было понять, стоит ли идти с ним до конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44