Она звонила букмекерам, в игорный клуб, в отель. Пыталась дозвониться ему в машину. Джаспер нигде не оставил ей весточки, и Венди начинала бояться за него.
Лилиглйт, всегда любивший идти первым, миновал несколько рядов барьеров, бросая вызов земному притяжению, точно антилопа, спасающаяся от льва. Сторм-Коун шел пятым, Фейбл — за ним.
Аркрайты — тренер и его двоюродный брат, владелец лошади, — весело смотрели с трибун, как Вернон пристроился в хвост Могги Рейли. Вернон намеревался вывести Сторм-Коуна из скачки, перебросив его жокея через ограждение. Если Сторм-Коун окажется вне игры, Лилиглйт почти наверняка выиграет. Вернон Аркрайт не собирался позволять кому-то еще соревноваться с Лилиглитом — разве что вдруг у Фейбла крылья вырастут… ну, тогда другое дело. Свои призовые ближе к телу.
Владелец Сторм-Коуна и Джон Честер, его тренер, стояли на балконе частной ложи владельца, расположенной на одном уровне с ложей распорядителей, так что им никто не мешал смотреть скачку. Владелец, почти такой же богач, каким был Джаспер всего пару дней назад, несколько лет подряд пытался приобрести себе статус ведущего владельца, но, как и многие другие, обнаружил, что ни любви, ни победителя Большого национального за деньги не купишь.
Джон Честер употребил все свое искусство на то, чтобы отправить Сторм-Коуна на эту скачку в наилучшей форме. И теперь размышлял о том, что если Могги Рейли по небрежности проиграет хотя бы дюйм и он, Джон Честер, потеряет свой лучший и, возможно, единственный шанс возглавить тренерскую табель о рангах, то тогда он наверняка придушит этого жокея.
Внизу, на скаковой дорожке, эмоции были куда проще. Для жокея-чемпиона, уверенного в своем постоянном партнере, Лилиглите, это была всего лишь еще одна скачка, которую он выиграет, если бог даст. Он любил лошадей, которым нравится вести скачку. И барьеры Лилиглйт брал чисто.
Для Могги Рейли это тоже была самая обычная скачка. Хотя, конечно, он постарается добыть для Джона Честера чемпионский титул, если Лилиглит зазевается. Сторм-Коун через повод — наилучший телеграф для всадника — сообщал жокею о своем хорошем самочувствии и силе.
Одиннадцать скакунов в первый раз миновали трибуны, повернули и вышли на последнюю милю. Кристофер Хейг проводил их взглядом, пересчитал, убедился, что Лилиглит по-прежнему идет впереди, у внутреннего края дорожки.
И вот там-то, на дальнем повороте, где лошади поворачиваются хвостом к распорядителям и к тому же наполовину скрыты ограждением, Вернон Аркрайт подхватил Могги Рейли под сапог и изо всех сил рванул вверх.
Могги Рейли потерял равновесие. Он внезапно ощутил, как его нога почему-то взлетела в воздух, а голова оказалась ниже холки, у плеча лошади. Могги судорожно вцепился в гриву. Он висел на боку огромного животного, бешено мчащегося вперед. Хлыст он выронил. «А прямо за поворотом — препятствия!»
Вернон Аркрайт не верил своим глазам. Могги Рейли фактически по-прежнему держался в седле, хотя его центр тяжести на добрый ярд сместился в сторону. Могги прилип к коню, предоставив ему взять препятствие самостоятельно и смирившись с мыслью, что сам он скорее всего слетит под копыта других скакунов весом в полтонны, которые берут препятствия на скорости тридцать миль в час.
Потом он говорил, что ему помешал свалиться с лошади самый обычный страх перед падением. Могги буквально цеплялся за соломинку, напрягая все мышцы, чтобы не быть затоптанным. Когда до деревянного, переплетенного прутьями барьера оставалось не больше десяти прыжков, чья-то рука протянулась, ухватилась за яркую ткань его камзола в алую и оранжевую полоску и втянула Могги в седло.
Отважный спаситель Могги, ехавший на одном из вечных аутсайдеров, потом в ответ на благодарность Могги только плечами пожал.
— Да ладно тебе, неужели ты бы не сделал для меня то же самое?
Он сделал это как раз вовремя. Нескольких драгоценных секунд Могги хватило, чтобы ухватиться за луку седла, усесться верхом и обрести некое подобие равновесия прежде, чем его скакун подобрался и сиганул через барьер, точно запущенная ракета.
Могги Рейли упустил повод и никак не мог поймать стремена, но его воля к победе была несокрушима. Сторм-Коун отстал от Лилиглита корпусов на десять, но лошадь и всадник не хотели мириться с поражением. Могги пригнулся к гриве коня, чтобы уменьшить сопротивление воздуха, и они рванулись вперед. Могги поймал и подобрал повод, и конь обрадовался, снова почувствовав управление. Миновав последний поворот, они уверенно шли вторыми. Впереди оставался только Лилиглит.
Вернон Аркрайт замысловато выругался. Во второй раз Сторм-Коуна догнать не удастся. Наверху, в ложе распорядителей, трое солидных джентльменов хлопали друг друга по плечу и только что не прыгали от радости. Все они отчетливо видели, как Вернон Аркрайт напал на Могги Рейли. Патрульная камера зафиксировала это, она не даст соврать. На этот раз — наконец-то! — им удалось поймать Вернона Аркрайта с поличным на грубом проступке. Они проведут новое расследование, и уж на этот-то раз негодяй точно останется без лицензии!
Кристофер Хейг, сидящий этажом выше, дивился тому, что Могги Рейли, потерявший стремена, тем не менее продолжал сидеть в седле, хотя теперь, когда Лилиглит ушел далеко вперед и уже подходил к последнему барьеру, надежды на победу не оставалось. К тому же Сторм-Коун начал уставать. Кристофер Хейг видел это своим опытным глазом. Так что и вторым ему прийти будет непросто. Две лошади, которых он обогнал, снова приближались к нему.
Это отчетливое умозаключение было последней связной мыслью Кристофера Хейга.
Он еще увидел, как Лилиглит подходит к последнему ряду барьеров. Увидел, как конь совершил довольно редкую ошибку: прыгнул слишком рано, чтобы приземлиться не споткнувшись. Увидел, как Лилиглит полетел мордой вниз — классическое падение… И не успел Лилиглит на полной скорости врезаться в землю, как сердце Хейга остановилось.
Ассистент судьи не разбирался в медицине, да к тому же и соображал не слишком быстро. Когда Кристофер Хейг вдруг обмяк и мешком рухнул на пол, ассистент в ужасе склонился над ним, не зная, что делать.
Он услышал, как голова Хейга стукнулась о доски пола, услышал последний выдох умирающих легких. Увидел, как лицо судьи налилось серовато-лиловой краской. Потом кожа побелела. Ассистент трясущимися руками распустил галстук Хейга и несколько раз окликнул судью по имени.
Веки Кристофера Хейга были полуоткрыты, но ни он, ни растерянный ассистент не видели плотного финиша Клойстерской барьерной скачки. Никто не крикнул в громкоговоритель: «Фотофиниш! Фотофиниш!» Никто не объявил победителя.
Один из распорядителей, сохранивший присутствие духа, взбежал по лестнице в кабинку судьи, чтобы выразить возмущение задержкой. При виде неподвижного тела Кристофера Хейга его язык на время прилип к небу. Распорядитель был человек видавший виды и мог безошибочно определить, что перед ним покойник. Он проверил пульс на шее — пульса не было. Распорядитель отправил ассистента за доктором и побежал вниз, объявить немыслимое известие.
— Теперь нам, как распорядителям, придется объявить победителя на основании фотофиниша, — сказал он своим коллегам. — Таковы правила, как вам известно.
Он позвонил по внутренней связи операторам и попросил принести снимок момента, когда лошади пересекли финишную прямую, сказав, что снимок нужен срочно.
Оператор появился почти сразу, но багровый, сконфуженный и с пустыми руками. Он виновато объяснил, что у них опять случилась неполадка, и фотокамера накрылась как раз тогда, когда Лилиглит подходил к последнему препятствию.
Распорядитель на жалованье — официальный интерпретатор всех правил — сообщил растерянным распорядителям, что в отсутствие судьи (а Кристофер Хейг, несомненно, мог считаться отсутствующим, поскольку пребывал в мире ином) и в отсутствие фотографии финиша (поскольку оборудование испортилось) победителя могут объявить сами распорядители.
Распорядители переглянулись. Один из них был уверен, что Сторм-Коун пришел впереди на голову. Другой думал, что Могги Рейли устал и на последних двух прыжках позволил Сторм-Коуну расслабиться. Третий вообще смотрел в другую сторону, чтобы проверить, не сломал ли Лилиглит себе шею.
Растерянные распорядители объявили по системе оповещения, что будет проведено расследование.
Тотализатор, за отсутствием объявленного победителя, вообще отказался выплачивать выигрыши. Букмекеры объявляли ставки на все варианты исхода, кроме того, который был на самом деле. Репортеры забегали с микрофонами наперевес.
Телекамеры, установленные под самой крышей трибун, показали несколько смазанный одновременный финиш.
Два других жокея, пришедшие к финишу одновременно с Могги Рейли, считали, что Сторм-Коун обошел их на какой-нибудь дюйм, но их мнения никто не спрашивал.
Могги проехал большую часть дистанции без стремян — как некогда Тим Брукшоу в Большом национальном. Он стиснул коленями холку Сторм-Коуна, обхватил лодыжками бока лошади и кое-как ухитрялся сохранять равновесие при прыжках. Это был немалый подвиг, и его встретили заслуженными аплодисментами. Могги был уверен, что, несмотря ни на что, все-таки выиграл. «А с этим чертовым Аркрайтом я в один прекрасный день сам рассчитаюсь!» — думал он.
Джон Честер, тренер Сторм-Коуна, никак не мог понять, почему судья не объявляет фотофиниш, однако не сомневался, что выиграла его лошадь. Владелец гордо привел своего возбужденного скакуна и измученного жокея в место, где расседлывают победителей, и принялся принимать поздравления. Джон Честер наслаждался своим триумфом. Наконец-то ему удалось лишить надменного Перси Дриффилда титула лучшего тренера! Джон Честер пыжился, точно павлин.
Самому Перси Дриффилду сейчас было наплевать на Джона Честера и на то, кто тут лучший тренер. Жокей был оглушен падением, но не пострадал. Его увезли на санитарной машине. А вот Лилиглит по-прежнему лежал пластом у последнего препятствия. Дриффилд побежал к коню, посмотреть, что с ним. Тренер был полон горя. Лилиглит, резвый и красивый, был его самой любимой лошадью.
Дочь Дриффилда, Сара, стояла на трибунах и разрывалась между жалостью к отцу и восхищением перед Могги. Она, как и все зрители, понимающие в лошадях, видела пустые стремена, которые отчаянно болтались, когда Сторм-Коун брал препятствия и мчался к финишу.
Перси Дриффилд добежал до распростертого на земле Лилиглита и упал на колени рядом с лошадью. У тренера пресеклось дыхание, когда он обнаружил, что замечательный гнедой жив. Просто от удара о землю на такой скорости у лошади перехватило дух. Выглядело это довольно устрашающе. Лилиглиту требовалось время, чтобы заставить отшибленные грудные мышцы работать. Перси Дриффилд погладил коня по шее, и гнедой внезапно шумно вздохнул, а в следующий момент поднялся на ноги. Он был цел.
С трибун раздался восторженный вопль. Лилиглит был для публики почти кумиром.
Венди Биллингтон Иннс сидела в своей гостиной, теребя мокрый платочек. Она была уверена, что Лилиглит погиб, хотя телекомментатор, заполнявший паузу, утверждал, что надежда есть. Когда Лилиглит поднялся на ноги, Венди снова разрыдалась, на этот раз от счастья. Джаспер, где бы он ни был — а ей до сих пор не удалось до него добраться, — будет очень рад, что стиплер, которого он так обожал, остался жив.
Вернон Аркрайт был ужасно недоволен. Он считал, что вся Клойстерская скачка была пустой тратой времени. Правда, он помешал Сторм-Коуну обойти Лилиглита, но ведь Лилиглит все равно не выиграл! Так что шанс получить с Джаспера Биллингтона Иннса свои «комиссионные» практически равен нулю. Что весьма обидно, если принять в расчет, как он рисковал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42