Он взял мою голову в руки и снова поцеловал меня.
– Боюсь, что ты разочаровался во мне, – сказал я. – Я неловка, застенчива, лишена элегантности, и ты считаешь, что я никак не подхожу к Мандерли.
– Не болтай глупостей: я никогда этого не говорил. Ну, а твою застенчивость ты со временем преодолеешь. Я тебе говорил уже это.
– Мы вернулись к тому, с чего начали. А началось все с того, что я разбила статуэтку. Не будь этого, мы спокойно выпили бы кофе и пошли гулять в сад.
– Будь проклята эта статуэтка! Неужели ты думаешь, что меня заботит этот фарфор?
– Он был очень ценный?
– Возможно. Не помню.
– По-видимому, все вещи в будуаре представляют большую ценность. А почему именно там сосредоточены самые лучшие вещи?
– Не знаю. Возможно, потому что именно там они выглядят лучше всего.
– Эти вещи собраны там твоей матерью?
– Нет, все появилось, когда я женился.
– Откуда же все это появилось?
– Я думаю, что это были свадебные подарки, а Ребекка хорошо разбиралась в китайском фарфоре.
О чем он задумался? Наверное, о том, что свадебный подарок, преподнесенный мне, разрушил подарок, преподнесенный по тому же поводу Ребекке.
– О чем ты думаешь?
– Ни о чем особенном. Я обдумывал вопрос о том, когда и в каком составе будет проходить крикетное соревнование между графствами Миддлсекс и Сэррэй.
13
В конце июня Максим уехал на два дня в Лондон на какое-то совещание по делам графства.
Увидев отъезжающую машину, я почувствовала себя так, словно расставалась с Максимом навсегда и никогда его больше не увижу.
…Когда я вернусь с прогулки, Фритс встретит меня с бледным испуганным лицом и скажет, что по телефону сообщили о несчастном случае в дороге, и я должна собрать все свое мужество.
Я уже представляла себе похороны Максима и довела себя до такого состояния, что во время ленча не могла проглотить ни кусочка.
После ленча я сидела в тени каштана и делала вид, что читаю книгу, а на самом деле была во власти своего беспокойства.
Незаметно подошел Роберт и сказал, что только что звонили из Лондона.
– Звонили из клуба, мадам. Мистер де Винтер прибыл десять минут назад.
Я не сразу поняла смысл его слов.
– Спасибо, Роберт. Как они быстро доехали. Мистер де Винтер звал меня к телефону или просил что-нибудь передать?
– Нет, мадам. Только то, что они благополучно прибыли. Со мной говорил шофер.
Я испытала колоссальное облегчение и одновременно ощутила голод, так как ничего не ела. Потихоньку зашла в столовую, вынула из серванта несколько печений и яблоко и отправилась с этой провизией на прогулку в лес.
Звонок из Лондона и импровизированная трапеза привели меня в прекрасное настроение. Я одна и вольна делать все, что мне заблагорассудится. Я чувствовала себя школьницей, отпущенной на каникулы.
Подозвала Джаспера и мы с ним направились к Счастливой долине и маленькой бухте.
Азалии уже отцвели, и только колокольчики все еще украшали сад. Я легла на траву и наслаждалась полным покоем. Если бы Максим был рядом со мной, я бы все время наблюдала за его настроением, думала о том, не скучает ли он со мной. Он был моей единственной отрадой и смыслом всей моей жизни, и все-таки я отдыхала без него.
Джаспер лазил уже по скалам. Я окликнула его, но он и не собирался возвращаться ко мне. Вслед за ним я спустилась к бухточке. Был полный отлив, и море простиралось передо мной, спокойное и тихое. Светило яркое солнце, и все не казалось мне таким заброшенным, как тогда, когда я видела этот пейзаж в первый раз, сумрачным и дождливым днем. Маленький залив был очень мелкий, не более трех фунтов глубины. В стенку пристани было вделано железное кольцо, к которому, вероятно, раньше привязывали лодку. Здесь же была надпись на французском языке «Возвращаюсь». Наверное, это название лодки. Неплохое название, если бы она в действительности возвратилась назад. Это была небольшая лодка, как рассказывал мне Фрэнк Кроули, с маленькой каютой на палубе.
Я подошла к коттеджу и с удивлением увидела, что дверь, которую я плотно закрыла за собой в прошлый раз, была снова приоткрыта.
– Есть здесь кто-нибудь? – крикнула я, в то время как Джаспер заливался истерическим лаем. Я взяла его на поводок. Заглянув в следующую комнату, я увидела притаившегося в углу Бена.
– В чем дело? – спросила я. – Что тебе здесь нужно?
– Я ничего не сделал.
– И все же, я думаю, что тебе следует уйти отсюда. Мистер де Винтер не хочет, чтобы кто-нибудь заходил сюда.
В руке у Бена я увидела удочку.
– Эта удочка твоя?
Ответ был нечленораздельным.
– Послушай, Бен, можешь взять себе эту удочку, если она тебе нужна, но больше этого не делай. Брать чужие вещи – нечестно.
– Вы ведь не станете помещать меня в приют? Не правда ли?
– Ну конечно, нет, – мягко ответила я.
– Я не сделал ничего дурного и никогда никому ничего не рассказывал, – и слезы потекли у него из глаз.
– Успокойся, Бен. Никто не собирается тебя обижать. Но тебе не следует больше ходить в коттедж.
Он шел за мной по пятам. Вдруг, нагнувшись, поднял со скалы креветку и преподнес ее мне.
– Спасибо. Прекрасная креветка.
– У вас глаза ангела, – вдруг сказал он, – и вы вовсе не похожи на ту, другую.
– О ком ты говоришь, Бен?
Он приложил палец к губам:
– Она была высокая, тонкая и черная, как змея. Я никогда ничего никому не говорил, так она мне велела. «Вы меня никогда не видели и не увидите», – сказала она. Вы не поместите меня в приют, не правда ли? Там обращаются с больными очень жестоко. Она уехала?
– Я не знаю, о ком речь, Бен, – внятно и четко ответила я. – Никто не собирается тебя обижать. До свидания, Бен.
«Бедняга совершенно безвреден» – сказал мне Максим и подтвердил Фрэнк. Вряд ли кто-нибудь угрожал ему отправкой в приют. Вероятно, он где-нибудь случайно подслушал разговор и теперь никак не может этого забыть.
Но бормотание идиота нагнало на меня тоску, захотелось бежать из этого заброшенного уголка. Казалось, что меня кто-то подстерегает, следит за мной. Я вышла на тропинку и бросилась бежать, таща за собой Джаспера. Приняв это за новую игру, пес залился радостным лает.
Теперь я заметила, как сильно заросла эта тропинка, как по ней было трудно идти и как здесь было темно. Нужно сказать Максиму, чтобы здесь расчистили.
Наконец, мы достигли лужайки, и я с радостью увидела перед собой наш прекрасный и величавый дом. Вдруг я заметила какую-то машину, стоявшую на подъездной аллее, позади рододендронов. Это было очень странно. Гости обычно подъезжали к подъезду, а коммивояжеры и всякого рода посыльные – со стороны служебного входа, который находился возле конюшен и гаража. Подойдя поближе, я рассмотрела длинную низкую спортивную машину, мне совершенно незнакомую.
Я задумалась. Если это гость, то Роберт провел его либо к гостиную, либо в библиотеку, а из гостиной он легко мог увидеть меня, когда я проходила по лужайке. Я вовсе не хотела встречаться с гостем в таком домашнем непрезентабельном виде, тем более, что придется пригласить его к чаю.
Стоя в задумчивости на краю лужайки, я случайно подняла глаза и увидела открытое окно в западном крыле. Возле окна стоял мужчина, который, увидев меня, сразу отскочил назад. После этого показалось рука миссис Денверс в длинном черном рукаве, которая закрыла окно и ставни. Сначала я подумала, что сегодня день, когда дом открыт для посещения широкой публики, но затем вспомнила, что по вторникам публики у нас не бывает, да и Фритс в обязанности которого входило показывать дом посторонним, сегодня отсутствует. Все это было странно, особенно машина, поставленная так, чтобы ее нельзя было увидеть из дома. По-видимому, все это касалось миссис Дэнверс и ко мне не имело никакого отношения. Наверно, она показывала западное крыло кому-то из своих знакомых.
Странно, что это случилось именно в тот день, когда Максим отсутствовал.
В дом я вошла с мыслью, что за мной, может быть, наблюдают из окна. В холле не было ни тросточки, ни шляпы, ни одной визитной карточки.
Я вошла в оранжерею и вымыла там руки, чтобы не подниматься наверх и не столкнуться на лестнице с незнакомцем. Потом вспомнила, что оставила свое вязание в будуаре и решила принести его вниз. Верный Джаспер шел за мной по пятам.
Дверь в будуар стояла открытой, а моя работа, оставленная на диване, оказалась заткнутой под подушку. На месте, где она лежала, была видна вмятина, и ясно было, что работу под подушку засунул человек, которому она мешала сесть на диван. Стул у письменного стола тоже оказался сдвинутым.
Похоже было, что миссис Дэнверс, воспользовавшись моим отсутствием и отъездом Максима, принимала своих гостей в моем будуаре. Джаспер тщательно обнюхал диван и отнесся к новому запаху с полным доверием. Я вовсе не хотела изобличать миссис Дэнверс и почувствовала себя очень неловко.
Взяв вязание, я вышла из комнаты и в тот же момент услышала, что открылась находившаяся напротив дверь из западного крыла и раздался голос миссис Дэнверс:
– Надеюсь, что она пошла в библиотеку. Если это так, то вы пройдете через холл, не встретившись с ней. Подождите минутку, пойду взгляну.
Я бы очень хотела спрятаться, но это было невозможно, и я в нерешительности стояла за дверью. Джаспер вдруг бросился к мужчине и радостно завилял хвостом.
– Хелло, маленький дворняга!
Затем послышались шаги, и мужчина вошел в комнату. Он не сразу увидел меня, но Джаспер бросился ко мне, и тут он меня заметил. Он посмотрел на меня так, как будто я была взломщиком, а он хозяином дома.
– Извините меня, пожалуйста.
Это был рослый мужчина с красным, слегка одутловатым лицом, которое обычно ассоциируется с хроническим алкоголизмом и распущенностью. Рыжеватые волосы имели почти тот же цвет, что и кожа лица. Складки жирной шеи нависали над воротником. Он начал улыбаться деланной улыбкой.
– Надеюсь, что не помешал вам. Мне очень неловко, что я так ворвался к вам. Я приехал навестить Дэнни, мою старую приятельницу, а она очень боится обеспокоить вас.
– Не волнуйтесь, все в порядке, – пробормотала я.
Я с любопытством наблюдала за Джаспером, который все прыгал вокруг гостя в полном восторге.
– Этот попрошайка еще не забыл меня. Он превратился в красивого взрослого пса. Когда я видел его в последний раз, он был еще щенком. Но он слишком толст, нужно заставлять его побольше бегать.
– Мы с ним только что вернулись с дальней прогулки.
– В самом деле? Как это благоразумно с вашей стороны.
Он вытащил портсигар и предложил мне сигарету.
– Не курю.
Он закурил сам. Я обычно не обращаю внимания на подобные мелочи, но все же мне показалось, что он невежлив, плохо воспитан.
– Как поживает старина Макс?
Неожиданным был его фамильярный тон и то, что он назвал Максима Максом.
– Очень хорошо, благодарю вас. Он уехал по делам в Лондон.
– …и оставил свою молодую жену одну. А он не боится, что ее кто-нибудь похитит?
Он засмеялся, открыв рот, и это выглядело удивительно вульгарным. Мне он решительно не нравился.
В комнату вошла миссис Дэнверс.
– Хелло, Дэнни, вот и вы, наконец. Все ваши предосторожности оказались излишними, так как хозяйка дома спряталась за дверью. Не считаете ли вы, что следует меня представить? В конце концов, это принято – делать визиты новобрачной.
– Мистер Фэвелл, мадам, – сказала миссис Дэнверс нехотя.
– Как вы поживаете? – сказала я вежливо. – Не хотите ли остаться к чаю?
– Ну, разве не очаровательное приглашение?
Я чувствовала, что вся ситуация была крайне фальшивой, но не знала, в чем здесь дело.
– Это было бы очень забавно, не сомневаюсь, но все же я, пожалуй, лучше поеду домой. Не хотите ли взглянуть на мою машину? Это великолепная марка и по скорости превосходит все машины, которые были у Макса.
– А где стоит машина? – спросила я небрежно.
– На въездной аллее, позади цветника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35