Да! Женщина, которая назвала себя миссис Дэнверс, была очень тяжело больна.
Он замолк на мгновение и обвел нас всех глазами.
– Великолепно помню ее. Она пришла ко мне за неделю до этого дня, рассказала о своем недомогании, и я подверг ее рентгеноскопическому обследованию. В указанный вами день она пришла вторично, чтобы узнать результаты. У меня здесь нет рентгенограммы, но все занесено совершенно точно и подробно.
«Я хочу знать всю правду и не желаю, чтобы меня успокаивали лживыми надеждами. Я готова выслушать любой приговор».
Итак, она просила сказать ей правду, и я ей все сказал. С некоторыми пациентами нельзя обращаться иначе. Это не приведет ни к чему хорошему. А миссис Дэнверс, вернее, миссис де Винтер не принадлежала к типу людей, которых можно долго обманывать. Вы, вероятно, знали это. Она действительно не дрогнула, спокойно выслушала меня, заплатила за визит и также спокойно ушла. Больше я ее никогда не видел.
В тот момент боли, которые она испытывала, были еще незначительными, но область поражения была очень велика. Больная была уже неоперабельна. В таких случаях ничего не остается делать, как вводить морфий и ждать конца. Я прямо сказал ей, что через три-четыре месяца ей придется начать вводить морфий и так до самого конца.
Внешне она выглядела вполне здоровой женщиной, правда, худой и бледной, но, к сожалению, такова нынешняя мода. При просвечивании у нее также был обнаружен загиб матки, из-за которого она никогда не смогла бы иметь ребенка. Но это было вовсе не связано с ее болезнью и уже не могло иметь для нее значения.
Полковник Джулиен высказал благодарность за такую подробную информацию и спросил, нельзя ли получить выписку из истории болезни, если она понадобиться.
– Безусловно, можно, – ответил доктор Бейкер, – безусловно. Куда мне следует послать эту копию?
– Возможно, что она не понадобится. В противном случае я или де Винтер напишем вам об этом.
– Я очень рад, что смог помочь вам, – сказал Бейкер, – мне и на ум не приходило, что мисс Дэнверс и миссис де Винте – одно лицо.
– Да, конечно, – ответил Джулиен, – очень, очень вам благодарны. Прощайте.
И мы вышли из домика врача и остановились возле своих машин.
Фэвелл позеленел, и руки у него тряслись так, что он не мог зажечь спичку. Вдруг он повернулся к нам и дрожащим голосом спросил:
– Эти раковые болезни, знает ли кто-нибудь из вас, они заразны?
Никто не ответил ему. Он продолжал:
– У меня никогда не было ни малейшего подозрения, и она тщательно скрывала все, даже от меня и от Дэнни. Для меня это ужасный удар. Я вне себя, необходимо выпить. Рак! Боже мой!
– Не проще ли нам сейчас разъехаться в разные стороны, – спросил его Максим. – Скажите, в состоянии ли вы вести свою машину или нужно попросить Джулиена, чтобы он вас заменил?
– Одну минуту, – сказал Фэвелл, – я сейчас приду в себя, для меня это ужасный шок.
– Ради бога, возьмите себя в руки, – сказал Джулиен, – если вам так уж необходимо выпить, вернитесь в дом мистера Бейкера. Полагаю, что он знает, как бороться с шоковыми состояниями, а на улице нечего устраивать демонстрации.
– Вам-то, конечно, хорошо. Вы добились того, что вам было нужно, а Бейкер еще и напишет все это для вас черным по белому. Теперь вы, Джулиен, можете, по крайней мере, раз в неделю обедать в Мандерли и, я уверен, что вас пригласят в крестные отцы к первому же ребенку.
– Поедем, – сказал Джулиен Максиму. – Мы можем составить наши дальнейшие планы по пути. А вам, – обратился он к Фэвеллу, – я бы советовал поехать к себе домой и лечь в постель. Будьте очень осторожны на улице, а то угодите в тюрьму за убийство. И еще кое-что я вам хочу сказать. Как должностное лицо я имею некоторые права, которыми немедленно воспользуюсь, если вы вернетесь в Керритс или его окрестности. Шантаж – не очень почетное занятие. В нашей стране знают, как бороться с шантажистами. Так как я вас, вероятно, больше не увижу, то счел необходимым предупредить вас об этом.
Фэвелл взглянул на Максима:
– А вы оказались в выигрыше, Макс, и думаете, что совсем избавились от меня и от закона. Но я сумею справиться с вами, сумею одолеть вас.
– Если вы хотите еще что-нибудь сказать, говорите сейчас.
– Нет, я не буду вас сейчас задерживать, поезжайте! – И он насмешливо помахал нам рукой.
– Он ровно ничего не сможет сделать, – сказал Джулиен. – Эта издевательская улыбка и жест рукой были частью его блефа. Все эти парни одинаковы. У него нет никакой надежды возбудить против вас дело, и он сам это отлично знает. Я предчувствовал, что все объяснения мы получим от Бейкера. Страшная штука – эти злокачественные опухоли. И вполне достаточно того, что знала миссис де Винтер, чтобы молодая красивая женщина решилась на отчаянный шаг. Я думаю, вам самому это никогда не приходило в голову, де Винтер.
– Нет, – ответил Максим, – никогда.
– Ваша жена была очень смелой женщиной и ничего не боялась, кроме медленной и мучительной смерти. И она решила избавиться от такого конца. Предполагаю потихоньку и исподволь рассказать обо всей этой печальной истории в Керритсе и в округе, чтобы прекратить возможные сплетни. Очень досадно, что в сельских местностях так любят сплетничать. Люди любят распространять самые невероятные слухи, лишь бы для этого был маленький повод.
Газеты вряд ли будут и дальше заниматься вами. Через день-два все замолкнут.
Сейчас половина седьмого, что вы думаете предпринять дальше? Я думаю заехать к своей сестре – пообедать у нее, а затем последним поездом уехать домой. Она будет очень рада, если вы оба заедете вместе со мной и тоже отобедаете у нее.
– Я очень благодарен вам, – сказал Максим, – но, пожалуй, мне сегодня не хочется обедать в гостях. Необходимо поговорить с Фрэнком, который весь день сидит у телефона и ждет моего звонка. Я думаю, что мы пообедаем в ресторане, переночуем в гостинице и утром вернемся к себе.
Максим повел машину к дому, указанному Джулиеном, и на прощанье сказал ему:
– Невозможно выразить словами благодарность, которую я испытываю к вам за все то, что вы для меня сделали.
– Поверьте мне, – прервал его Джулиен, – вам следует постараться забыть обо всей этой мрачной истории. Уверен, что Фэвелл больше не будет вас беспокоить, а если ему вздумается снова появиться, сейчас же сообщите об этом мне, и я уж сумею с ним расправиться раз и навсегда.
Советую вам устроить себе короткий отпуск, например, съездить за границу для того, чтобы отдохнуть и рассеяться. В Швейцарии в это время года очень хорошо. А кроме того, как только вы уедете, сейчас же прекратятся всякие сплетни по вашему адресу. Старая поговорка верна – с глаз долой – из сердца вон. А ведь мистер Тэбб мог наболтать много всякого вздора, который и служит темой для местных сплетников.
Он собрал свои вещи – пальто, трость, портфель, очки – и сказал:
– Комплект полный. От души желаю вам обоим всего хорошего. Отдохните и ни о чем больше не тревожьтесь.
Мы остались в машине одни, и Максим вновь включил мотор. Мы не говорили между собой, но его рука все время прикрывала и согревала мою.
Я не смотрела по сторонам. Машина остановилась перед маленьким рестораном в одном из узких переулков Сохо.
– Ты утомлена и голодна. Обед пойдет тебе на пользу и мне также. И насчет выпивки Фэвелл был прав, нам нужно выпить бренди. Когда мы пообедаем, мы больше не будем спешить. Где-нибудь по дороге мы остановимся в гостинице и переночуем там, чтобы утром выехать в Мандерли. Ты ведь не захотела бы обедать у сестры Джулиена и поздно ночью возвращаться на поезде. Нет?
Максим допил бренди и взглянул на меня. Его глаза в темных кругах утомления казались очень большими на бледном лице.
– Как ты думаешь, – спросила я, – многое ли знает и о многом ли догадывается Джулиен?
– Думаю, что он знает, безусловно, знает. Но никогда ни слова не скажет.
Он заказал себе еще бренди и медленно произнес:
– Теперь понятно, что Ребекка нарочно стараюсь взбесить меня и для этого лгала. Это был ее последний блеф. Она хотела, чтобы я выстрелил в нее, и вот почему она смеялась, умирая и глядя мне в глаза. Это была ее последняя шутка, и я до сих пор не уверен, что она не выиграла в нашей долгой борьбе.
– Как она могла выиграть? Что ты хочешь этим сказать?
– Не знаю, не знаю, а сейчас пойду звонить Фрэнку.
Я начала есть поданного мне омара и наслаждаться тишиной, думая про себя: Ребекка сделала свою последнюю игру, и больше ничем уже не может нам повредить. Она побеждена уже навсегда.
Через десять минут Максим вернулся.
– Ну, и как Фрэнк?
– Фрэнк в порядке, очень обрадован моим сообщением. Но случилось что-то странное – миссис Дэнверс исчезла, и ее не могут найти. Она никому ничего не сказала, но, видимо, укладывала свои вещи с самого утра. Затем по ее вызову приехал агент с вокзала и около четырех часов увез весь ее багаж,
Фритс сообщил об этом Фрэнку, а Фрэнк просил его передать миссис Дэнверс, чтобы она пришла к нему в контору. Он ждал ее, но она так и не появилась. За десять минут до моего звонка Фритс сообщил Фрэнку, что миссис Дэнверс вызвали к телефону, и она говорила с кем-то. Это было, вероятно, в начале седьмого. Без четверти семь он постучал в дверь к миссис Дэнверс и нашел ее комнаты пустыми. Очевидно, она ушла прямо через лес, потому что мимо домика привратника и через ворота она не проходила.
– По-моему, это очень хорошо, – сказала я. – Нам все равно нужно было с ней расстаться.
– А мне это не нравится, – ответил Максим, – совсем не нравится.
– Но она ничего не может нам сделать. Вероятно, ей позвонил Фэвелл, рассказал все относительно доктора Бейкера и высказывание Джулиена по поводу шантажа. Они просто испугались и предпочли исчезнуть. И нам они уже не могут навредить.
– Я думаю не о шантаже, – сказал Максим.
– А что же еще они могут нам сделать?
– Нам нужно последовать совету Джулиена и постараться обо всем забыть. И на коленях благодарить Бога за то, что все это закончилось.
– Обед стынет, Максим, а ты очень нуждаешься в нем.
Я чувствовала себя лучше и спокойнее после того, как поела.
Я больше не буду ни робкой, ни застенчивой, подумала я про себя. Вернусь домой и возьму в руки все хозяйство. И скоро всем покажется, что так было всегда, и никто даже и не вспомнит о миссис Дэнверс.
– Я уже сыт, – сказал Максим, – и хочу только кофе, очень крепкого, черного, и счет, пожалуйста, – сказал он официанту.
Я пожалела, что он не захотел посидеть в ресторане еще немного, и нехотя последовала за ним к машине.
– Я надеюсь, ты сможешь заснуть в машине на заднем сиденье, если я заверну тебя в плед и уложу.
– Я думала, что мы останемся ночевать где-нибудь в гостинице.
– Так я предполагал раньше. Но теперь у меня такое чувство, что нужно торопиться домой, что без меня там что-то случилось. Сейчас без четверти восемь, и к половине третьего мы сможем быть дома.
Он закутал меня в плед, уложил на подушки на заднем сиденье и сам сел за руль.
Я уснула и видела легкие приятные сны, а потом проснулась.
– Который час? – спросила я.
– Половина двенадцатого, и мы уже приехали половину дороги. Постарайся снова заснуть.
– Я очень хочу пить.
Он остановил машину в ближайшем населенном пункте. Работающий в гараже мастер сказал нам:
– Моя жена еще не спит, она сейчас подаст вам чай.
Я жадно выпила его, а Максим нетерпеливо поглядывал на часы. Мы были снова в пути, и я опять задремала. Но теперь мне уже снились какие-то страшные сумбурные сны – в вашем прекрасном парке уже ничего не росло, не было цветов, не было и Счастливой долины. Везде был хаос нерасчищенного леса, разрослись сорняки, крапива. И вместо веселых птичьих голосов слышалось только уханье совы.
– Максим! – закричала я, – Максим!
– В чем дело? Я здесь, с тобой.
– Меня мучают кошмары, я не хочу больше лежать здесь и спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Он замолк на мгновение и обвел нас всех глазами.
– Великолепно помню ее. Она пришла ко мне за неделю до этого дня, рассказала о своем недомогании, и я подверг ее рентгеноскопическому обследованию. В указанный вами день она пришла вторично, чтобы узнать результаты. У меня здесь нет рентгенограммы, но все занесено совершенно точно и подробно.
«Я хочу знать всю правду и не желаю, чтобы меня успокаивали лживыми надеждами. Я готова выслушать любой приговор».
Итак, она просила сказать ей правду, и я ей все сказал. С некоторыми пациентами нельзя обращаться иначе. Это не приведет ни к чему хорошему. А миссис Дэнверс, вернее, миссис де Винтер не принадлежала к типу людей, которых можно долго обманывать. Вы, вероятно, знали это. Она действительно не дрогнула, спокойно выслушала меня, заплатила за визит и также спокойно ушла. Больше я ее никогда не видел.
В тот момент боли, которые она испытывала, были еще незначительными, но область поражения была очень велика. Больная была уже неоперабельна. В таких случаях ничего не остается делать, как вводить морфий и ждать конца. Я прямо сказал ей, что через три-четыре месяца ей придется начать вводить морфий и так до самого конца.
Внешне она выглядела вполне здоровой женщиной, правда, худой и бледной, но, к сожалению, такова нынешняя мода. При просвечивании у нее также был обнаружен загиб матки, из-за которого она никогда не смогла бы иметь ребенка. Но это было вовсе не связано с ее болезнью и уже не могло иметь для нее значения.
Полковник Джулиен высказал благодарность за такую подробную информацию и спросил, нельзя ли получить выписку из истории болезни, если она понадобиться.
– Безусловно, можно, – ответил доктор Бейкер, – безусловно. Куда мне следует послать эту копию?
– Возможно, что она не понадобится. В противном случае я или де Винтер напишем вам об этом.
– Я очень рад, что смог помочь вам, – сказал Бейкер, – мне и на ум не приходило, что мисс Дэнверс и миссис де Винте – одно лицо.
– Да, конечно, – ответил Джулиен, – очень, очень вам благодарны. Прощайте.
И мы вышли из домика врача и остановились возле своих машин.
Фэвелл позеленел, и руки у него тряслись так, что он не мог зажечь спичку. Вдруг он повернулся к нам и дрожащим голосом спросил:
– Эти раковые болезни, знает ли кто-нибудь из вас, они заразны?
Никто не ответил ему. Он продолжал:
– У меня никогда не было ни малейшего подозрения, и она тщательно скрывала все, даже от меня и от Дэнни. Для меня это ужасный удар. Я вне себя, необходимо выпить. Рак! Боже мой!
– Не проще ли нам сейчас разъехаться в разные стороны, – спросил его Максим. – Скажите, в состоянии ли вы вести свою машину или нужно попросить Джулиена, чтобы он вас заменил?
– Одну минуту, – сказал Фэвелл, – я сейчас приду в себя, для меня это ужасный шок.
– Ради бога, возьмите себя в руки, – сказал Джулиен, – если вам так уж необходимо выпить, вернитесь в дом мистера Бейкера. Полагаю, что он знает, как бороться с шоковыми состояниями, а на улице нечего устраивать демонстрации.
– Вам-то, конечно, хорошо. Вы добились того, что вам было нужно, а Бейкер еще и напишет все это для вас черным по белому. Теперь вы, Джулиен, можете, по крайней мере, раз в неделю обедать в Мандерли и, я уверен, что вас пригласят в крестные отцы к первому же ребенку.
– Поедем, – сказал Джулиен Максиму. – Мы можем составить наши дальнейшие планы по пути. А вам, – обратился он к Фэвеллу, – я бы советовал поехать к себе домой и лечь в постель. Будьте очень осторожны на улице, а то угодите в тюрьму за убийство. И еще кое-что я вам хочу сказать. Как должностное лицо я имею некоторые права, которыми немедленно воспользуюсь, если вы вернетесь в Керритс или его окрестности. Шантаж – не очень почетное занятие. В нашей стране знают, как бороться с шантажистами. Так как я вас, вероятно, больше не увижу, то счел необходимым предупредить вас об этом.
Фэвелл взглянул на Максима:
– А вы оказались в выигрыше, Макс, и думаете, что совсем избавились от меня и от закона. Но я сумею справиться с вами, сумею одолеть вас.
– Если вы хотите еще что-нибудь сказать, говорите сейчас.
– Нет, я не буду вас сейчас задерживать, поезжайте! – И он насмешливо помахал нам рукой.
– Он ровно ничего не сможет сделать, – сказал Джулиен. – Эта издевательская улыбка и жест рукой были частью его блефа. Все эти парни одинаковы. У него нет никакой надежды возбудить против вас дело, и он сам это отлично знает. Я предчувствовал, что все объяснения мы получим от Бейкера. Страшная штука – эти злокачественные опухоли. И вполне достаточно того, что знала миссис де Винтер, чтобы молодая красивая женщина решилась на отчаянный шаг. Я думаю, вам самому это никогда не приходило в голову, де Винтер.
– Нет, – ответил Максим, – никогда.
– Ваша жена была очень смелой женщиной и ничего не боялась, кроме медленной и мучительной смерти. И она решила избавиться от такого конца. Предполагаю потихоньку и исподволь рассказать обо всей этой печальной истории в Керритсе и в округе, чтобы прекратить возможные сплетни. Очень досадно, что в сельских местностях так любят сплетничать. Люди любят распространять самые невероятные слухи, лишь бы для этого был маленький повод.
Газеты вряд ли будут и дальше заниматься вами. Через день-два все замолкнут.
Сейчас половина седьмого, что вы думаете предпринять дальше? Я думаю заехать к своей сестре – пообедать у нее, а затем последним поездом уехать домой. Она будет очень рада, если вы оба заедете вместе со мной и тоже отобедаете у нее.
– Я очень благодарен вам, – сказал Максим, – но, пожалуй, мне сегодня не хочется обедать в гостях. Необходимо поговорить с Фрэнком, который весь день сидит у телефона и ждет моего звонка. Я думаю, что мы пообедаем в ресторане, переночуем в гостинице и утром вернемся к себе.
Максим повел машину к дому, указанному Джулиеном, и на прощанье сказал ему:
– Невозможно выразить словами благодарность, которую я испытываю к вам за все то, что вы для меня сделали.
– Поверьте мне, – прервал его Джулиен, – вам следует постараться забыть обо всей этой мрачной истории. Уверен, что Фэвелл больше не будет вас беспокоить, а если ему вздумается снова появиться, сейчас же сообщите об этом мне, и я уж сумею с ним расправиться раз и навсегда.
Советую вам устроить себе короткий отпуск, например, съездить за границу для того, чтобы отдохнуть и рассеяться. В Швейцарии в это время года очень хорошо. А кроме того, как только вы уедете, сейчас же прекратятся всякие сплетни по вашему адресу. Старая поговорка верна – с глаз долой – из сердца вон. А ведь мистер Тэбб мог наболтать много всякого вздора, который и служит темой для местных сплетников.
Он собрал свои вещи – пальто, трость, портфель, очки – и сказал:
– Комплект полный. От души желаю вам обоим всего хорошего. Отдохните и ни о чем больше не тревожьтесь.
Мы остались в машине одни, и Максим вновь включил мотор. Мы не говорили между собой, но его рука все время прикрывала и согревала мою.
Я не смотрела по сторонам. Машина остановилась перед маленьким рестораном в одном из узких переулков Сохо.
– Ты утомлена и голодна. Обед пойдет тебе на пользу и мне также. И насчет выпивки Фэвелл был прав, нам нужно выпить бренди. Когда мы пообедаем, мы больше не будем спешить. Где-нибудь по дороге мы остановимся в гостинице и переночуем там, чтобы утром выехать в Мандерли. Ты ведь не захотела бы обедать у сестры Джулиена и поздно ночью возвращаться на поезде. Нет?
Максим допил бренди и взглянул на меня. Его глаза в темных кругах утомления казались очень большими на бледном лице.
– Как ты думаешь, – спросила я, – многое ли знает и о многом ли догадывается Джулиен?
– Думаю, что он знает, безусловно, знает. Но никогда ни слова не скажет.
Он заказал себе еще бренди и медленно произнес:
– Теперь понятно, что Ребекка нарочно стараюсь взбесить меня и для этого лгала. Это был ее последний блеф. Она хотела, чтобы я выстрелил в нее, и вот почему она смеялась, умирая и глядя мне в глаза. Это была ее последняя шутка, и я до сих пор не уверен, что она не выиграла в нашей долгой борьбе.
– Как она могла выиграть? Что ты хочешь этим сказать?
– Не знаю, не знаю, а сейчас пойду звонить Фрэнку.
Я начала есть поданного мне омара и наслаждаться тишиной, думая про себя: Ребекка сделала свою последнюю игру, и больше ничем уже не может нам повредить. Она побеждена уже навсегда.
Через десять минут Максим вернулся.
– Ну, и как Фрэнк?
– Фрэнк в порядке, очень обрадован моим сообщением. Но случилось что-то странное – миссис Дэнверс исчезла, и ее не могут найти. Она никому ничего не сказала, но, видимо, укладывала свои вещи с самого утра. Затем по ее вызову приехал агент с вокзала и около четырех часов увез весь ее багаж,
Фритс сообщил об этом Фрэнку, а Фрэнк просил его передать миссис Дэнверс, чтобы она пришла к нему в контору. Он ждал ее, но она так и не появилась. За десять минут до моего звонка Фритс сообщил Фрэнку, что миссис Дэнверс вызвали к телефону, и она говорила с кем-то. Это было, вероятно, в начале седьмого. Без четверти семь он постучал в дверь к миссис Дэнверс и нашел ее комнаты пустыми. Очевидно, она ушла прямо через лес, потому что мимо домика привратника и через ворота она не проходила.
– По-моему, это очень хорошо, – сказала я. – Нам все равно нужно было с ней расстаться.
– А мне это не нравится, – ответил Максим, – совсем не нравится.
– Но она ничего не может нам сделать. Вероятно, ей позвонил Фэвелл, рассказал все относительно доктора Бейкера и высказывание Джулиена по поводу шантажа. Они просто испугались и предпочли исчезнуть. И нам они уже не могут навредить.
– Я думаю не о шантаже, – сказал Максим.
– А что же еще они могут нам сделать?
– Нам нужно последовать совету Джулиена и постараться обо всем забыть. И на коленях благодарить Бога за то, что все это закончилось.
– Обед стынет, Максим, а ты очень нуждаешься в нем.
Я чувствовала себя лучше и спокойнее после того, как поела.
Я больше не буду ни робкой, ни застенчивой, подумала я про себя. Вернусь домой и возьму в руки все хозяйство. И скоро всем покажется, что так было всегда, и никто даже и не вспомнит о миссис Дэнверс.
– Я уже сыт, – сказал Максим, – и хочу только кофе, очень крепкого, черного, и счет, пожалуйста, – сказал он официанту.
Я пожалела, что он не захотел посидеть в ресторане еще немного, и нехотя последовала за ним к машине.
– Я надеюсь, ты сможешь заснуть в машине на заднем сиденье, если я заверну тебя в плед и уложу.
– Я думала, что мы останемся ночевать где-нибудь в гостинице.
– Так я предполагал раньше. Но теперь у меня такое чувство, что нужно торопиться домой, что без меня там что-то случилось. Сейчас без четверти восемь, и к половине третьего мы сможем быть дома.
Он закутал меня в плед, уложил на подушки на заднем сиденье и сам сел за руль.
Я уснула и видела легкие приятные сны, а потом проснулась.
– Который час? – спросила я.
– Половина двенадцатого, и мы уже приехали половину дороги. Постарайся снова заснуть.
– Я очень хочу пить.
Он остановил машину в ближайшем населенном пункте. Работающий в гараже мастер сказал нам:
– Моя жена еще не спит, она сейчас подаст вам чай.
Я жадно выпила его, а Максим нетерпеливо поглядывал на часы. Мы были снова в пути, и я опять задремала. Но теперь мне уже снились какие-то страшные сумбурные сны – в вашем прекрасном парке уже ничего не росло, не было цветов, не было и Счастливой долины. Везде был хаос нерасчищенного леса, разрослись сорняки, крапива. И вместо веселых птичьих голосов слышалось только уханье совы.
– Максим! – закричала я, – Максим!
– В чем дело? Я здесь, с тобой.
– Меня мучают кошмары, я не хочу больше лежать здесь и спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35