Может, Никки будет посимпатичнее, мужественно призналась себе Барбара. К тому же она более энергична и импульсивна. Никогда не знаешь, что Никки выкинет в следующую минуту. Вот она, Барбара, натура совершенно не импульсивная. Более терпеливая, но зато и более решительная, настойчивая. Решение уйти из дома было, например, не плодом минутного настроения, а итогом долгих раздумий. Она не могла оставаться дома, отец сделал бы ее жизнь адом. И все только потому, что она полюбила. Полюбила Джима Роджерса. И Джим полюбил ее тоже, она знала это. Вот только мама-Бедная мама!
Барбара вздохнула.
А Никки – умница. Когда она, Барбара, заболела, сначала простудилась, а потом схватила желтуху – надо же, именно желтуху! – что бы с ней сталось, если бы не Никки? Ведь с постели встать она не могла! С Никки они тогда были едва знакомы. Но она не оставила в беде. Она способна сделать для человека все. Никки – смелая. Она не позволяет себе падать духом и начинает все сначала в который раз, хотя никто так и не хочет покупать ее рассказы. Никки во что бы то ни стало хочет стать писательницей. Бедняжка Никки. Храбрая Никки.
Шум за спиной заставил ее обернуться. Никки выдернула страничку из машинки и разорвала ее на мелкие клочки, которые отправила в стоящую рядом с ней корзину для бумаг.
– Никки? В чем дело?
Никки со сверкающим взором поднялась из-за машинки.
– Никак не могу отвязаться от этого наглеца.
– Какого еще наглеца?
– От этого надутого щелкопера – от Эллери Квина! Знаешь, что сказал мне сегодня утром издатель?
– Что же?
– Он сказал, что я заимствую свои идеи из книг Эллери Квина. Что я занимаюсь плагиатом! Он сказал, что мне надо хотя бы разок написать о чем-то, что я пережила сама. И этот ничтожный карлик осмеливается говорить мне такие слова прямо в лицо!
– – Может, ты и в самом деле неосознанно испытываешь какое-то влияние Эллери Квина, – сказала Барбара, пытаясь успокоить подругу. – В конце концов, ты ведь все время читала его книги.
– Теперь еще и ты туда же! – Никки гневно отбросила локоны со лба. – Неужели я могу отвечать за ошибки молодости? Сейчас я уже взрослая и могу понять, что за дрянь он написал. Пожалуйста, я готова признать, что этот человек какое-то время действительно отравлял мою душу. Но за последние два года я сумела выйти из-под его влияния. Сейчас он просто отвратителен мне.
– Но если ты выбрасываешь в корзину плоды своего творчества, то при чем здесь мистер Квин? – осведомилась Барбара.
Темные глаза Никки стали еще темней.
– Я как раз собиралась написать новый детективный рассказ, который хотела назвать «Дом на дороге». Место действия – наполовину развалившаяся хижина на краю трентонских болот. Но тут мне пришло в голову, что этот Квин уже успел состряпать что-то в этом духе – под названием «Дом на полдороге». Мне следовало бы помнить об этом: если уж используешь атмосферу болота, спорить не приходится – Эллери Квин сделал это раньше.
Барбаре удалось спрятать улыбку.
– Наверное, это я тебе мешаю. Пойду полежу, врач мне все равно прописал постельный режим.
– Ты мне вообще не мешаешь, – возразила Никки. – Это только… А, все едино! Как ты себя чувствуешь, Барби?
Она окинула подругу испытующим взглядом.
– Просто прекрасно. Могу рвать с корнем деревья. Джим так заботится обо мне. Он просто золото.
– И нормальный цвет лица к тебе возвращается наконец, – констатировала Никки. – Но Джим прав – надо долечиться, не торопись вставать. Я открою ему дверь, когда он придет. Вот, а теперь пойди, ляг.
Когда Барбара закрыла за собой дверь, Никки вставила новый лист в машинку. Затем какое-то время сидела неподвижно, уставившись на клавиши. Только игра ее лица выдавала, насколько напряженно она раздумывает. Наконец, ее, кажется, посетило вдохновение. Она выпрямила спину и напечатала сверху на листе:
НИККИ ПОРТЕР «ТАИНА ВОСТОЧНОГО КОВРА»
Не успела она закончить заголовок, как в дверь постучали. Она встала, отодвинула щеколду и распахнула дверь.
– А, это вы, Джим. Барбара все глаза проглядела, высматривая вас в окно.
– Как у вас дела, Никки, сокровище мое? И Барбара тоже уже в полном здравии?
Доктор Роджерс вошел, и Никки закрыла за ним дверь.
– Барбара свежа как фиалка. Она ждет вас.
И Никки указала на дверь спальни.
После этого она вернулась за машинку. Не успела она снова уставиться на страницу, на которой не было ничего, кроме заголовка, как Джим в поразительно короткое время появился снова и тщательно затворил за собой дверь.
– Никки, – сказал он тихо и подавленно. – Я… Я просто не смог сказать ей об этом. Может, скажу завтра или послезавтра, когда она немного соберется с силами. Да это, впрочем, и не так спешно. У меня плохая новость для нее. Ее отец болен. У него рак. Ему осталось жить всего несколько недель.
– Какой ужас!
Никки прижала ладошку ко рту и в растерянности поглядела на него.
– Я должен убедить Барбару вернуться домой. Правда, ее отец не изменил своего мнения – даже сейчас, когда оказался на краю могилы. Даже не верится, что человек может быть таким.., таким черствым.
– Тогда ей нельзя возвращаться, – прошептала Никки. – Представьте себе только – он в гневе, да еще на смертном одре… Нет, это было бы слишком жестоко.
– Я, собственно, думаю так же. Но вы должны понять и меня. Я не могу взять на себя ответственность и не сказать ей ничего. Мой долг – убедить ее вернуться, но я очень надеюсь, что она не сделает этого. Отец ее – самый твердолобый тип из всех, которых мне доводилось встречать.
– Она и не поедет домой, – твердо сказала Никки.
– Будем надеяться. Я приду завтра, как только освобожусь.
И снова Никки села за свою печатную машинку, однако мысли ее были весьма далеки от нового детективного рассказа. Она знала, что подруга страдает – из-за своей любви к Джиму. Она страдает молча, пытаясь не подавать вида. Нельзя подвергать ее дополнительным мучениям. А если Джим скажет миссис Браун, где Барбара…
Никки сама не знала, сколько она просидела так, погрузившись в раздумья.
Стук в дверь вывел ее из этого состояния. Она вдруг испугалась. Кто бы это мог быть? Стук повторился.
Она подбежала к спальне и шепнула:
– Барби, там кто-то пришел. Лежи тихо и не шевелись.
По испуганному взгляду подруги Никки догадалась, что та поняла все. Тогда она на цыпочках подошла к двери и спросила:
– Кто там?
– Из газовой компании. Мне хотелось бы снять показания счетчика, – раздался бодрый голос.
Она приоткрыла дверь, но из предосторожности поставила ногу так, чтобы оставалась только маленькая щель. Молодой человек, который был виден в эту щель, мало походил на газовщика. Во всяком случае, ей еще не доводилось видеть газовщика в серых фланелевых брюках и твидовой куртке. Когда она захотела закрыть дверь, та не подалась, и Никки поняла, почему: мешал начищенный до блеска носок ботинка, засунутый в щель. Навалившись на дверь всем телом, она попыталась придавить ногу пришельцу. Сейчас она покажет наглецу! Тут она почувствовала, что медленно, однако неумолимо движется вместе с дверью внутрь квартиры. Когда мужчина вошел, он ухмыльнулся ей с высоты своего роста. Ухмылка вышла не то чтобы угрожающей или дерзкой, а как бы даже шаловливой, и это разъярило ее еще больше.
– Ну вот что, – пискнула она, переводя дыхание, и отступила на шаг. – Если вы не уберетесь сейчас же, я расцарапаю вам физиономию!
– Этакая маленькая дикая кошка, да?
Он снова усмехнулся.
Несмотря на весь свой гнев, она вынуждена была признать, что у незнакомца на редкость внимательные серые глаза, красивое открытое лицо, каштановые волнистые волосы, широкие плечи, хорошие зубы, да и улыбается он довольно мило… Ну ничего, это у него как рукой снимет, стоит ему познакомиться с ее ногтями!
– Ну что, уходите или нет? – угрожающе спросила она и продемонстрировала свои коготки.
– Нет, – ответил он и двинулся дальше в комнату. Никки не сдвинулась ни на пядь. Она грозно подняла руки. При виде ее красных наманикюренных ногтей он снова широко улыбнулся.
– Кто вы такой, собственно? – возмутилась она.
– Я – частный детектив, – сказал Эллери Квин, не моргнув глазом. – Хватит играть в прятки, мисс Браун. Я вас застукал.
Глава 4
Как только лимузин миссис Браун отъехал от полицейского управления, Эллери Квин связался с таксистом Пинки, который, кроме своего исключительного шоферского дарования, обладал способностью следовать за людьми незаметно для них. Дав Пинки инструкции, Эллери вернулся в квартиру на Западной 76 улице, которую занимал с отцом. В третьем часу зазвонил телефон. Пинки сообщил, что ему повезло. Он проследил доктора Роджерса от «Храма здоровья» до Форт-Стрит, где тот припарковал свою машину. Затем Роджерс пешком дошел до Уэйверли Плейс и при этом все время оглядывался, не следят ли за ним. Пинки дал Эллери точный адрес дома. Эллери попросил его подождать там и пулей вылетел из дому. Когда он некоторое время спустя приехал на Форт-стрит, Роджерс уже выходил из подъезда. Но Пинки смог установить, что Роджерс звонил на втором этаже в дверь некоей мисс Никки Портер. Довольно усмехнувшись, Эллери вручил ему десятидолларовую банкноту и поднялся по лестнице.
И вот сейчас, проникнув в квартиру несмотря на выставленный заслон, он с удовольствием созерцал стоящую перед ним девушку. Каштановые, вьющиеся волосы. Темные глаза, темные густые ресницы. Размер ноги небольшой. И симпатичная – безусловно симпатичная! Здоровый цвет лица… Раз доктор Роджерс не имел практики в городе, значит ходил не к больной, а по личному делу. Кроме того, Пинки заметил, что он постоянно озирался. Значит, хотел скрыть, куда идет.
– Вы частный детектив! – жалобно воскликнула Никки.
– Если можно так выразиться, – милостиво сказал Эллери. – Мисс Браун, ваша мать поручила мне отыскать вас и доставить домой.
Мысли у Никки смешались. Вот как! Значит, он принял ее за Барбару. Во всяком случае, они теперь знают, где скрывается Барбара.
– А как вы нашли Бар… Как вы нашли меня? – спросила она.
Черт, чуть было не проговорилась.
– Это я расскажу вам позднее, мисс Браун. Как насчет того, чтобы вам побыстрей собраться?
– А к чему такая спешка?
Никки подумала, что Барбару нужно спасать во что бы то ни стало. Разве она сможет сама отделаться от такого настырного тона?!
– Нам надо покинуть этот дом до того, как сюда придет полиция.
– Полиция? – Никки совсем упала духом.
– Она может явиться сюда с минуты на минуту. Вам будет определенно приятнее уехать отсюда со мной, чем а сопровождении целой толпы полицейских. Только подумайте, какой поднимется шум – набегут газетные репортеры, фотографы! Их хлебом не кормя – подай что-нибудь в скандальном духе. Словом, собирайте вещи, да поторопитесь.
– Как это ужасно!
Казалось, последний аргумент окончательно сломил сопротивление девушки, и она, наконец, дала себя убедить.
– Что ж, если все действительно обстоит так… Но прошу вас – присядьте. Я… Я сейчас вернусь.
Никки а полном замешательстве указала ему на кресло и исчезла в спальне, закрыв за собой дверь.
– Барби, – шепнула она подруге, – они разнюхали, где ты прячешься. Сейчас появится полиция.
– О, Никки, что же мне делать? Я не пойду с ними. – Губы Барбары затряслись.
– Т-с, не так громко. Человек, который там пришел, считает, что я – это ты. Я пойду с ним, а как только мы уйдем, ты позвони Джиму – пусть заберет тебя отсюда. Но тебе придется поторопиться я успеть, пока я его отвлекаю. Сиди и не шевелись, пока мы не уйдем. Когда уйдем, собирай все свои вещи.
Говоря все это шепотом, Никки не переставала укладывать чемодан.
Эллери Квин, несмотря на предложение Никки, так и не присел, а стал с любопытством разглядывать комнату, разгуливая по ней. На книжной полке он обнаружил энциклопедический словарь, несколько справочников, учебник английского языка, «Маленькие эссе» Джорджа Сантаяны, затем, к своему необычайному удивлению, огромный том «Анатомии человека» и в дополнение ко всему дюжину томов Эллери Квина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16