Как грустен твой день, как сурово солнце,
Глядящее в разрывы черных густых дымов…
“Что это был за мир, - думал я. - И как он погиб?”
Поведаю теперь о том, что я узнал спустя много месяцев.
Подземные люди называют свою планету Тисом. В точном переводе это значит “твердыня”. На планете
развилась немного странная, но так похожая на земную цивилизация…
На Тисе только один материк с врезанными в него огромными морями, большая часть которых не сообщалась между собой. Это обстоятельство и предопределило единство цивилизации. Правда, в древнейшие времена существовали народы и племена, воевавшие друг с другом. Но этот период длился недолго. Центральная часть материка была населена хуарами - могучим, многочисленным народом, который стоял на более высокой ступени развития, чем все остальные. В течение одного века хуары покорили все племена материка, причем проделано это было с жестокостью, которая проглядывает даже в их исторических документах. Некоторые дикие племена, которые они называют “уродливыми”, были полностью истреблены. Вначале, разумеется, были попытки восстаний, но их беспощадно подавили.
Интересно, что на Тисе не возникло никакой религии. В известном смысле обожествлялся только верховный властитель - император. Он никогда не являлся народу, его лик был незнаком простым смертным. Императоры жили в исключительной роскоши, в прекраснейших уголках планеты высились их великолепные дворцы. Общественный строй Тиса был сродни феодализму, с той лишь разницей, что аристократией считались все хуары - на них работал покоренный мир.
Затем настала буржуазная эра. Власть императора слабела по мере усиления капиталистов. А так как они происходили исключительно из хуаров, им вскоре удалось приобрести огромную политическую власть. Революция была верхушечной - она свершилась в один день. Император, его свита, высшие сановники были истреблены. Бразды правления полностью перешли в руки промышленной олигархии. За несколько столетий оформилось две дюжины исключительно мощных трестов, владевших всем материком. Их существование регулировал известный порядок, не имеющий аналогии в земной истории. Высший совет монополий стремился сгладить всякие противоречия и даже ввести определенную плановость. И все же конкуренция изредка приводила к внутренним потрясениям и борьбе. Этим исчерпывалась общественная и политическая жизнь материка. Понятия демократии вообще не существовало в языке хуаров.
Цивилизация Тиса развилась довольно односторонне, Из наук в самом большом почете была математика. Высокого развития достигли химия и некоторые отрасли физики и механики. Меньше успехов было у медицины, а биология находилась в эмбриональном состоянии. Интерес к астрономии был совсем слабым. Хуаров не занимало небо, гораздо больше их привлекала земля с ее огромными богатствами - углем, нефтью, природным газом, рудами. Философия не существовала как наука. А имевшиеся слабые проявления ее отличались чрезвычайно откровенным и примитивным прагматизмом.
Место философии занимала логика, бывшая в особом почете. Она охватывала даже часть проблем математики, геометрии и физики. Так, например, теорема Пифагора или закон сообщающихся сосудов причислялись к “ведомству” логики. Хуары отличались исключительным реализмом и практицизмом. Их эмоциональная жизнь, даже если судить по сегодняшнему дню, была намного беднее земной. Само понятие “воображение” имело ценность главным образом в связи с какой-либо наукой, скажем, с геометрией. Понятия “любовь”, “страсть” отсутствовали в их языке. Этика сводилась к кодексу норм поведения. Не было даже общегосударственного законодательства, каждая малая империя - монополия - вершила суд и расправу по своим собственным неписаным законам.
Легко представить себе положение искусства при этих условиях. Наиболее развитыми были архитектура и монументальная живопись. Относительной популярностью пользовалась музыка. Поэзия находила слушателя лишь в песнях. Всякий художественный вымысел был бы понят как низкопробная ложь. Любой нормальный хуар только посмеялся бы над попыткой сочинить что-нибудь вроде романа. Лирика и эпос в устном виде существовали у бесправных племен. Танец считался проявлением дикости? Словом, духовная жизнь хуаров не Отличалась ни особой интенсивностью, ни глубиной
Как я уже сказал, интерес к астрономии был весьма слабым. Тому причиной постоянная облачность, а также почти полная неразвитость мореплавания. История Тиса знает тем не менее своих великих астрономов. Среди них было несколько знаменитых аристократов и даже один император. В буржуазную эпоху астрономией увлекались некоторые видные представители олигархии. Один из них, Герси, владелец угольных шахт, железных рудников и алмазных копей, имел великолепную обсерваторию, построенную на одной из самых высоких вершин Тиса. Главой обсерватории был его личный друг и служащий Сири - крупнейший астроном и выдающийся физик. Он первым вычислил скорость света, еще не. имея точного представления о его природе, и первым сформулировал закон гравитации. Рукописи этого замечательного человека поныне хранятся в книгохранилищах подземного мира.
Между тем в обществе олигархии зарождалось новое сословие, враждебное по своей сути существующему строю, - техническая интеллигенция. Она была многочисленной, но политически совершенно бесправной. Этот слой людей также состоял исключительно из хуаров. Труд интеллигенции хорошо оплачивался, она обладала завидной самостоятельностью в своей научной деятельности. Именно в этой среде пробились первые ростки гуманизма - понятия о правах личности, свободе, социальной справедливости. Судя по некоторым, очень скудным данным, существовали зачатки какой-то нелегальной организации. В целом же проявления классовой борьбы были очень слабыми - вооруженная до зубов армия составленная из одних хуаров, жестоко расправлялась с любой попыткой активного сопротивления.
Сири был одним из выдающихся представителей гуманистически настроенной интеллигенции. К тому же он пользовался доверием и покровительством своего всемогущего шефа. Без Герси ни одно из начинаний Сири не было бы доведено до конца. Трудно сказать, симпатизировал ли он идеям своего “лейб-звездочета”, но во всем, что касалось науки, он безусловно доверял Сири, А вот и начало истории собственно подземного Мщра.
Наблюдая в обсерватории за движением небесных тел, Сири однажды заметил странное явление. Одна из звезд в созвездии Птицы медленно изменила свое положение по отношению к соседним звездам. Смещение было не очень значительным, но явным. Через два года звезда постепенно вернулась на прежнее место.
Снри пытался объяснить это явление: похоже, звезда попала в сильное гравитационное поле, временно изменившее ее постоянную орбиту. Однако видимой причины появления такого поля не было.
Вскоре другая звезда, ближе к Сигме, повторила странные движения. Тогда Сири выдвинул гипотезу: через созвездие Птицы в направлении Сигмы движется невидимое тело, обладающее огромной силой гравитации.
Сири был встревожен. Если неведомое тело пройдет близко от Сигмы, оно может вызвать настоящую катастрофу в их солнечной системе. К сожалению, его последние записи пропали бесследно - возможно, были умышленно уничтожены. Что он знал, о чем думал или догадывался - неизвестно. Должно быть, ученый поделился своими мыслями с одним Герси. Только при его помощи он мог осуществить свои планы. Сохранился документ, косвенно свидетельствующий о том, что астроном ожидал катастрофы примерно через тридцать лет.
В то время Герси было около пятидесяти, Сири - тридцать пять. Оба долго обдумывали, что предпринять. В горах недалеко от обсерватории Герси владел комплексом шахт. Это были в основном алмазные копи, почти полностью выработанные. Глубина их достигала двухсот пятидесяти метров. Сеть просторных подземных коридоров тянулась на десятки километров. Мультимиллиардер начал оборудовать шахты под огромное подземное жилище. Он не скупился на средства - убежище должно было стать не только надежным, но и удобным. Кроме жилья, Герси построил множество огромных складов. Судя по колоссальным запасам кислорода, Сири полагал, что Тис останется известное время без воздуха или, по крайней мере, без полноценной атмосферы. Возможно, он допускал, что погибнет не только человеческий род, но вообще жизнь на планете. В подземные хранилища свезли семена всех ценных растений. Коллекция животных оказалась гораздо скромнее, пришлось ограничиться лишь некоторыми породами домашнего скота. Кроткая шу, нечто среднее между овцой и ламой, давала много молока и отличную шерсть. Другое животное, сепу, напоминало земного поросенка.
Оставалось самое важное - подобрать людей. Как бы ни были велики запасы, Сири не решился рисковать, Полагая, что бедствие окажется временным, что солнце и планеты восстановят свои прежние орбиты, он все же не знал, как долго продлится тяжелый период и каковы будут его последствия. И Сири остановился на пятидесяти семьях молодых ученых всех областей науки. Почему же выдающийся ученый и гуманист Сири поступил так жестоко с остальным человечеством? Почему не сообщил о своем зловещем открытии, почему не помог всем людям спастись от страшного бедствия? Сохранившийся документ - подобие предсмертной исповеди Сири - дает ответ на эти вопросы. Ученый понимал, что если объявить о грозящей опасности, то в убежищах укроются исключительно люди высшей касты - самые богатые и знатные. Сири не скрывал своего отвращения к ним. Кроме того, он сознавал, что в дни бедствия может создаться паника, которая погубит всю затею. Так или иначе, но народы планеты были обречены на гибель. Стоило ли сохранять жизнь трутням? Это не входило в планы ученого. Он мечтал создать на опустошенной планете новое человечество, на основе принципов свободы и справедливости. Перед смертью он заклинал спасшихся в подземном мире хуаров быть верными этим заветам.
В те времена наука и техника Тиса стояли на уровне развития, соответствующем нашему уровню в начале двадцатого века. Более совершенными были, пожалуй, только двигатели внутреннего сгорания и электродвигатели. Но зато не существовало даже зачатков воздухоплавания, не было открыто радио. На наше счастье, хуарам оказалась известна фотография, и мы можем воочию убедиться, что Тис был прекрасной цветущей планетой.
Вычисления Сири оказались довольно точными. Катастрофа началась на двадцать шестом году после открытия астронома.
На следующий же день по прибытии в подземное убежище я принялся за новую работу в центре изучения языка. Там уже занимались трое специалистов-филологов, но без меня им было не обойтись - я лучше всех знал язык племен, живших на льду. Мы надеялись, что через два-три месяца наши компьютеры смогут переводить десять-пятнадцать тысяч слов - более чем достаточно, чтобы объясняться с хуарами.
Задача оказалась не из легких. Дело в том, что их грамматика абсолютно расходилась с земной. Язык они изучали чисто практически. И только в рамках логики рассматривались некоторые аспекты синтаксиса. У хуаров не было ни энциклопедий, ни словарей. Книги выходили ничтожными тиражами. Но для начала было достаточно и библиотек подземелья. Там, где слов для объяснений не хватало, на помощь приходили фотоснимки или рисунки.
Вместе со мной работала Ли, тихая, сосредоточенная и молчаливая. Иногда я незаметно разглядывал ее нежное лицо, тонкие руки. В эти монотонные дни только ее соседство вдохновляло меня. Но, как это ни странно, я воспринимал Ли не как настоящего человека, а скорей как голограммные изображения Бессонова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17