Настроение у меня сразу упало.
- Я должен сказать ему, Ада, - начал я. - Так будет нечестно…
- Знаю, знаю, - перебила она. - Не спеши… Найдется кто-нибудь, кто скажет ему.
- Так это Сеймур?.. Сеймур направил тебя ко мне? - озарило меня.
- Конечно… Так же, как и тебя…
- Значит, мы были чем-то вроде подопытных кроликов? - я возмущенно вскочил с кровати. - Впрочем, кроликом был только я. Ты тоже экспериментировала!
- Становишься злым, - сказала Ада. - Тебе это не идет.
- Ты любишь его?
- Естественно…
- Так как же ты к нему вернешься?
- Я еще не решила. Да и какое это имеет значение?
- Имеет.
- Ты же умница. Не надо упрощать… Отношения между людьми сложней, чем ты думаешь. Того, что сближает их, гораздо больше того, что разделяет… Всегда между ними остается что-то, что является для них сугубо интимным, личным.
Она притянула меня к себе и обняла. Эти сильные нежные руки были заряжены поистине волшебной силой.
Я чувствовал себя как в капкане и в то же время как в мягких объятиях моря. Настоящего моря, которого я никогда не видел воочию.
Мы встречались каждую ночь. И с каждым разом слова и объятия были все горячее, лихорадочнее… Я не понимал, что мучаю ее. Понадобились многие годы, прежде чем я постиг это.
Последние дни мне очень хотелось повстречать Сеймура, но он как будто прятался от меня. Все-таки однажды я увидел его на тихой флорентийской улице. Он сидел под оранжевым тентом за маленьким белым столиком из гнутого металла. Перед ним стоял стакан с каким-то напитком, красным, как кровь. Увидев меня, Сеймур дружелюбно кивнул.
Я сел на белый стул рядом с ним.
- Что это? - спросил я.
- Гранатовый сок… Вряд ли тебе понравится.
Он сходил в кафе и вернулся со стаканом сока.
- Немного горьковато, - предупредил он, садясь. - И терпко…
Я отхлебнул из стакана. Сок и вправду горчил. Сеймур долго молчал, разглядывая витрины на противоположной стороне улицы. Наконец повернулся ко мне:
- Тебе нет необходимости идти к нему… Он и так все знает.
- Откуда? - вздрогнул я.
- От Ады, разумеется.
- Она пошла и сказала?
- Зачем говорить? Без этого видно…
- В конце концов ты добился своего, - сказал я.
- Не совсем. Но думаю, что я на пороге…
- Ты считаешь, он выздоровеет?
- Уверен… Ему необходим был такой шок… Что-то должно было разбудить в нем живые человеческие чувства. Это для него было нужнее воздуха… И ты отлично справился с задачей…
- Скажи, зачем ты состроил эту сложную комбинацию? Только для того, чтобы спасти Викторова?.
Он как-то по-особому прищурился:
- Хорошо, буду откровенен. Это нужно было для всех троих. Но главным образом для тебя. Неужели ты не понимаешь, что у меня к тебе особая слабость, аж ни к кому другому? Неужели ты можешь представить, что я мог допустить, чтобы ты вернулся на Землю душевно искалеченным? Спустя пятьдесят лет… В конце концов каждый что-то выиграл в результате моей комбинации.
Он снова засмеялся, на этот раз сухо. Сейчас мне стыдно, что я так мало понимал его. На “Аяксе” он был наиболее уязвимым, наиболее озабоченным, может быть, наиболее испуганным. Самая большая ответственность лежала именно на его плечах.
- А сейчас эксперимент окончился, мой мальчик! - сказал он. - Ты должен освободить дорогу…
- А если я не соглашусь? - резко спросил я.
- Как-нибудь выйдем из положения. Не ты один играешь в эту игру.
- К сожалению, это не игра, - ответил я с горечью.
- Знаю! - сказал он. - Знаю лучше тебя. Пойдем-ка лучше побегаем…
- Бегай один! - бросил я и поднялся из-за стола.
Через два дня Ада сказала мне то, чего я давно ожидал. Было поздно, около часу ночи. Еще за минуту я почувствовал, что вот-вот она скажет это, - такой она была нежной, такой неспокойной.
- Навсегда? - спросил я.
Она ответила не сразу.
- Ты должен думать, что навсегда. Так будет лучше… Но кто может знать, что в этом мире навсегда?
- Просто ты хочешь успокоить меня, - сказал я. - Оставить мне маленькую надежду.
- Не мучай меня! - Она заплакала. - Я отдала тебе все…
Я ушел на рассвете. Над сосновым лесом занималось утро, белки в упоении носились в темных кронах деревьев. Сильно пахло смолой и лесными цветами - Бессонов превзошел самого себя в это утро. Но я шел как слепой, как тяжелобольной. Действительно, я болел тоской. - Вернувшись к себе, я два дня никуда не показывался. На третий день ко мне пришел Сеймур.
- Тебя хочет видеть Толя.
- А я не хочу!
Сеймур долго молчал.
- Ладно! - решил он. - Не ходи к нему. Встреча может произойти совершенно случайно.
- Я же сказал, что не хочу! Зачем тебе это нужно? Еще одно представление?
- Нужно, чтобы он переступил порог! - взволнованно ответил Сеймур.
Его тон удивил меня. Похоже, он потерял свое знаменитое самообладание.
Мне только что исполнился двадцать один год, когда мы понесли вторую тяжелую утрату. На сей раз это был старший геолог “Аякса” Жан-Поль Мара, симпатичный, задумчивый и тихий человек. Он был из числа пяти холостяков звездолета. Несмотря на усилия всего врачебного синклита, он просто угас однажды на глазах у всех. Угас так же тихо, как и жил, не сказав ни слова на прощание. В последние недели он, казалось, утратил всякие связи с “Аяксом” и населявшими его людьми. Мара походил на пришельца из другого мира, случайно попавшего в чужую среду. Он не мог остаться в ней.
Его смерть потрясла всех. Если кончину Мауро большинство было склонно считать случайной, то сейчас все почувствовали, что болезнь может превратиться в опустошительную эпидемию. Никто уже не мог дать гарантии в том, что “Аякс” не придет к своей цели, как огромный космический гроб, усеянный трупами. Все могло случиться, но мы понимали, что самое невозможное - повернуть звездолет обратно к далекой Земле.
Бессонов был совсем подавлен.
- Может быть, в этой беде повинны мои проклятые проекции? - спросил он меня однажды. - Все равно что показывать попавшейся в мышеловку мыши кусочек сыра…
- Спроси Сеймура.
- Он слова не дает сказать.
Нет, дело было не в голографии. Я не мог себе представить “Аякс” пустым и голым. Не мог представить, что, выйдя из дому, увижу не небо, а гладкие белые своды звездолета. Нет, Бессонов не был виноват. Он, быть может, спасал нас от еще больших напастей…
“Аякс” все так же спокойно летел по бескрайнему космическому океану. Его умопомрачительная скорость не стала причиной каких-либо происшествий. За все время пути радарная установка семь раз подавала сигнал тревоги, и мощные энергетические заряды легко уничтожали непрошеных космических гостей. Наш корабль двигался увереннее и безопаснее, чем когда-то каравеллы Колумба и Магеллана. И тем не менее тревога, поселившаяся во всех сердцах, росла с каждым днем.
С Толей Викторовым мы встретились в “Итальянском ресторане”, как в шутку называли нашу столовую с южной кухней. Я уже сидел за столом, когда увидел его с синим подносом в руках, уставленным тарелками. Видно было, что его волчий аппетит вернулся к нему после всех передряг последних месяцев. Увидев меня, Толя заметно смутился, но приветливо улыбнулся и сел рядом.
- Ты немного похудел, - сказал он.
- Не один я. Циглер держит нас как в школе гладиаторов.
Циглер был нашим спортивным инструктором. Его шарообразная поблескивающая голова стала для нас настоящим пугалом.
- Меня он еще не поймал, - сказал Толя. - Но я сам начал тренировки.
- Чем занимаешься?
- Боксом, - усмехнулся он.
- Не представляю тебя в атаке, - сказал я. - Хочешь не хочешь, а придется тебе уходить в глухую защиту.
- Ошибаешься… Мой стиль - мгновенная контратака! - ответил он, подмигнув несколько глуповато.
- Как Ада? - поинтересовался я.
- Хорошо… Намного лучше, чем я ожидал.
Его добрые синие глаза смотрели на, меня в упор. Но я и ухом не повел. Неожиданно он спросил:
- Скажи, вы с Сеймуром специально подстроили эту отвратительную комбинацию?
- Почему ты спрашиваешь меня? Узнай у Сеймура.
- Этот кретин отвечает точно как ты.
- Значит, в твоих интересах знать столько…
Он нахмурился, но нашел в себе силы ответить мне шуткой:
- Не забывай, что я усиленно тренируюсь.
- И я тоже. Бегаю на длинные дистанции.
Целый день после этого разговора я чувствовал себя отвратительно. Такие отношения с людьми были совсем не в моем стиле. Насколько правильнее жили древние! В подобных случаях они набрасывались друг на друга с кулаками или с дубинами, а не вели лицемерно-остроумные разговоры.
На другой день в моей комнате мягко загудел видеотелефон. Я нажал кнопку и в тот же миг увидел на экране суровое лицо Хенка.
- Зайди ко мне! - коротко бросил он.
Когда я вошел к нему, он стоял лицом к огромному иллюминатору. Его массивная фигура показалась мне более ссутулившейся, чем обычно. Услышав мои шаги, Хенк оглянулся. Лицо его было озабоченным и каким-то отрешенным.
- Садись, - по-свойски сказал комендант, продолжая смотреть в иллюминатор.
“Неужели он еще не насмотрелся в эту пустоту?” - подумал я.
Хенк поманил меня к себе:
- Знаешь, что это за звезда?
- Которая именно?
- Вот эта, самая яркая. В левом углу.
- Не знаю, - смутившись, ответил я.
Как и все другие, за исключением астрономов, я редко заглядывал за крепкие стены “Аякса”. Очень жутко не только знать, но и видеть, что ты нигде, в пустоте…
- Это Анкур, - сказал комендант. - Говорит тебе о чем-нибудь это название?.. Быть может, самая интересная звезда нашего неба. Пятьсот шестьдесят лет назад она была сверхновой…
- Да, припоминаю, читал, - ответил я. - Тогда она произвела настоящую сенсацию.
- Анкур интересен и в другом отношении, - продолжал Хенк. - Мы пройдем от него довольно близко… Ни от какой звезды мы не будем так близко…
- Красивая, - сказал я.
- Да, конечно… То, что ты видишь, - это газовая оболочка. Потому звезда и выглядит такой крупной. Когда мы подойдем к ней на минимальное расстояние, она будет выглядеть как апельсин. Вот тогда я соберу всех вас. Я хочу, чтоб вы почувствовали, что мы летим не в пустоте. Мы летим в огромном живом мире. В мире, в котором пульсирует бесконечная материя. Океан огня и света.
Я не знал, что он может выражаться столь патетически.
- А энтропия? - спросил я.
- Энтропия для дураков! - резко ответил он. - А огонь для Прометеев… Но это звучит немного старомодно…
- Звучит что надо, - серьезно сказал я.
- Правильно. Потому-то я и позвал тебя.
Лишь теперь он посмотрел на меня прямо и цепко - глаза в глаза.
- Я рассчитываю на тебя в одном деле. Поэтому предупреждаю - никакого расслабления… Ни при каких обстоятельствах. Ты должен быть постоянно готов - начищенным и твердым, как клинок.
Он в самом деле заинтриговал меня. “Одно дело”? Что это может быть? Пройти рядом с Анкуром на нашей огнеупорной ракете? Хенк, словно угадав мои мысли, улыбнулся:
- Не ломай себе голову. Это больше, чем ты можешь предположить…
Я не мог и подумать в эту минуту, что доставлю ему самое тяжелое огорчение, что уязвлю его в самое сердце. Хенк снова уставился в иллюминатор и словно забыл о моем существовании. Я встал и бесшумно вышел. Мне очень хотелось узнать, кому я обязан необычным вниманием коменданта. Не была ли эта встреча одной из бесконечных комбинаций Сеймура? Не считал ли он необходимым помочь и мне каким-либо внезапным шоком? Я знал, что Сеймур и Хенк часто встречаются, часами о чем-то толкуют… Вряд ли о космической энтропии. Скорее о той, что происходит в сердцах людей… А может быть, Хенк, сам вспомнил обо мне?..
Мне хотелось, чтобы верным оказалось второе.
Несколько дней спустя я встретил в бассейне Аду. Она снова была в желтом трико, элегантная и гибкая, как всегда. Ада тоже заметила меня, взгляд ее был теплым и ласковым. Я не посмел подойти к ней - так громко и сильно колотилось мое сердце.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Мы приближались к цели. Пройдет несколько месяцев, и “Аякс” повиснет в космосе, как дальний спутник Регины. Мы наконец узнаем, был ли какой-нибудь смысл в нашем бесконечном путешествии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
- Я должен сказать ему, Ада, - начал я. - Так будет нечестно…
- Знаю, знаю, - перебила она. - Не спеши… Найдется кто-нибудь, кто скажет ему.
- Так это Сеймур?.. Сеймур направил тебя ко мне? - озарило меня.
- Конечно… Так же, как и тебя…
- Значит, мы были чем-то вроде подопытных кроликов? - я возмущенно вскочил с кровати. - Впрочем, кроликом был только я. Ты тоже экспериментировала!
- Становишься злым, - сказала Ада. - Тебе это не идет.
- Ты любишь его?
- Естественно…
- Так как же ты к нему вернешься?
- Я еще не решила. Да и какое это имеет значение?
- Имеет.
- Ты же умница. Не надо упрощать… Отношения между людьми сложней, чем ты думаешь. Того, что сближает их, гораздо больше того, что разделяет… Всегда между ними остается что-то, что является для них сугубо интимным, личным.
Она притянула меня к себе и обняла. Эти сильные нежные руки были заряжены поистине волшебной силой.
Я чувствовал себя как в капкане и в то же время как в мягких объятиях моря. Настоящего моря, которого я никогда не видел воочию.
Мы встречались каждую ночь. И с каждым разом слова и объятия были все горячее, лихорадочнее… Я не понимал, что мучаю ее. Понадобились многие годы, прежде чем я постиг это.
Последние дни мне очень хотелось повстречать Сеймура, но он как будто прятался от меня. Все-таки однажды я увидел его на тихой флорентийской улице. Он сидел под оранжевым тентом за маленьким белым столиком из гнутого металла. Перед ним стоял стакан с каким-то напитком, красным, как кровь. Увидев меня, Сеймур дружелюбно кивнул.
Я сел на белый стул рядом с ним.
- Что это? - спросил я.
- Гранатовый сок… Вряд ли тебе понравится.
Он сходил в кафе и вернулся со стаканом сока.
- Немного горьковато, - предупредил он, садясь. - И терпко…
Я отхлебнул из стакана. Сок и вправду горчил. Сеймур долго молчал, разглядывая витрины на противоположной стороне улицы. Наконец повернулся ко мне:
- Тебе нет необходимости идти к нему… Он и так все знает.
- Откуда? - вздрогнул я.
- От Ады, разумеется.
- Она пошла и сказала?
- Зачем говорить? Без этого видно…
- В конце концов ты добился своего, - сказал я.
- Не совсем. Но думаю, что я на пороге…
- Ты считаешь, он выздоровеет?
- Уверен… Ему необходим был такой шок… Что-то должно было разбудить в нем живые человеческие чувства. Это для него было нужнее воздуха… И ты отлично справился с задачей…
- Скажи, зачем ты состроил эту сложную комбинацию? Только для того, чтобы спасти Викторова?.
Он как-то по-особому прищурился:
- Хорошо, буду откровенен. Это нужно было для всех троих. Но главным образом для тебя. Неужели ты не понимаешь, что у меня к тебе особая слабость, аж ни к кому другому? Неужели ты можешь представить, что я мог допустить, чтобы ты вернулся на Землю душевно искалеченным? Спустя пятьдесят лет… В конце концов каждый что-то выиграл в результате моей комбинации.
Он снова засмеялся, на этот раз сухо. Сейчас мне стыдно, что я так мало понимал его. На “Аяксе” он был наиболее уязвимым, наиболее озабоченным, может быть, наиболее испуганным. Самая большая ответственность лежала именно на его плечах.
- А сейчас эксперимент окончился, мой мальчик! - сказал он. - Ты должен освободить дорогу…
- А если я не соглашусь? - резко спросил я.
- Как-нибудь выйдем из положения. Не ты один играешь в эту игру.
- К сожалению, это не игра, - ответил я с горечью.
- Знаю! - сказал он. - Знаю лучше тебя. Пойдем-ка лучше побегаем…
- Бегай один! - бросил я и поднялся из-за стола.
Через два дня Ада сказала мне то, чего я давно ожидал. Было поздно, около часу ночи. Еще за минуту я почувствовал, что вот-вот она скажет это, - такой она была нежной, такой неспокойной.
- Навсегда? - спросил я.
Она ответила не сразу.
- Ты должен думать, что навсегда. Так будет лучше… Но кто может знать, что в этом мире навсегда?
- Просто ты хочешь успокоить меня, - сказал я. - Оставить мне маленькую надежду.
- Не мучай меня! - Она заплакала. - Я отдала тебе все…
Я ушел на рассвете. Над сосновым лесом занималось утро, белки в упоении носились в темных кронах деревьев. Сильно пахло смолой и лесными цветами - Бессонов превзошел самого себя в это утро. Но я шел как слепой, как тяжелобольной. Действительно, я болел тоской. - Вернувшись к себе, я два дня никуда не показывался. На третий день ко мне пришел Сеймур.
- Тебя хочет видеть Толя.
- А я не хочу!
Сеймур долго молчал.
- Ладно! - решил он. - Не ходи к нему. Встреча может произойти совершенно случайно.
- Я же сказал, что не хочу! Зачем тебе это нужно? Еще одно представление?
- Нужно, чтобы он переступил порог! - взволнованно ответил Сеймур.
Его тон удивил меня. Похоже, он потерял свое знаменитое самообладание.
Мне только что исполнился двадцать один год, когда мы понесли вторую тяжелую утрату. На сей раз это был старший геолог “Аякса” Жан-Поль Мара, симпатичный, задумчивый и тихий человек. Он был из числа пяти холостяков звездолета. Несмотря на усилия всего врачебного синклита, он просто угас однажды на глазах у всех. Угас так же тихо, как и жил, не сказав ни слова на прощание. В последние недели он, казалось, утратил всякие связи с “Аяксом” и населявшими его людьми. Мара походил на пришельца из другого мира, случайно попавшего в чужую среду. Он не мог остаться в ней.
Его смерть потрясла всех. Если кончину Мауро большинство было склонно считать случайной, то сейчас все почувствовали, что болезнь может превратиться в опустошительную эпидемию. Никто уже не мог дать гарантии в том, что “Аякс” не придет к своей цели, как огромный космический гроб, усеянный трупами. Все могло случиться, но мы понимали, что самое невозможное - повернуть звездолет обратно к далекой Земле.
Бессонов был совсем подавлен.
- Может быть, в этой беде повинны мои проклятые проекции? - спросил он меня однажды. - Все равно что показывать попавшейся в мышеловку мыши кусочек сыра…
- Спроси Сеймура.
- Он слова не дает сказать.
Нет, дело было не в голографии. Я не мог себе представить “Аякс” пустым и голым. Не мог представить, что, выйдя из дому, увижу не небо, а гладкие белые своды звездолета. Нет, Бессонов не был виноват. Он, быть может, спасал нас от еще больших напастей…
“Аякс” все так же спокойно летел по бескрайнему космическому океану. Его умопомрачительная скорость не стала причиной каких-либо происшествий. За все время пути радарная установка семь раз подавала сигнал тревоги, и мощные энергетические заряды легко уничтожали непрошеных космических гостей. Наш корабль двигался увереннее и безопаснее, чем когда-то каравеллы Колумба и Магеллана. И тем не менее тревога, поселившаяся во всех сердцах, росла с каждым днем.
С Толей Викторовым мы встретились в “Итальянском ресторане”, как в шутку называли нашу столовую с южной кухней. Я уже сидел за столом, когда увидел его с синим подносом в руках, уставленным тарелками. Видно было, что его волчий аппетит вернулся к нему после всех передряг последних месяцев. Увидев меня, Толя заметно смутился, но приветливо улыбнулся и сел рядом.
- Ты немного похудел, - сказал он.
- Не один я. Циглер держит нас как в школе гладиаторов.
Циглер был нашим спортивным инструктором. Его шарообразная поблескивающая голова стала для нас настоящим пугалом.
- Меня он еще не поймал, - сказал Толя. - Но я сам начал тренировки.
- Чем занимаешься?
- Боксом, - усмехнулся он.
- Не представляю тебя в атаке, - сказал я. - Хочешь не хочешь, а придется тебе уходить в глухую защиту.
- Ошибаешься… Мой стиль - мгновенная контратака! - ответил он, подмигнув несколько глуповато.
- Как Ада? - поинтересовался я.
- Хорошо… Намного лучше, чем я ожидал.
Его добрые синие глаза смотрели на, меня в упор. Но я и ухом не повел. Неожиданно он спросил:
- Скажи, вы с Сеймуром специально подстроили эту отвратительную комбинацию?
- Почему ты спрашиваешь меня? Узнай у Сеймура.
- Этот кретин отвечает точно как ты.
- Значит, в твоих интересах знать столько…
Он нахмурился, но нашел в себе силы ответить мне шуткой:
- Не забывай, что я усиленно тренируюсь.
- И я тоже. Бегаю на длинные дистанции.
Целый день после этого разговора я чувствовал себя отвратительно. Такие отношения с людьми были совсем не в моем стиле. Насколько правильнее жили древние! В подобных случаях они набрасывались друг на друга с кулаками или с дубинами, а не вели лицемерно-остроумные разговоры.
На другой день в моей комнате мягко загудел видеотелефон. Я нажал кнопку и в тот же миг увидел на экране суровое лицо Хенка.
- Зайди ко мне! - коротко бросил он.
Когда я вошел к нему, он стоял лицом к огромному иллюминатору. Его массивная фигура показалась мне более ссутулившейся, чем обычно. Услышав мои шаги, Хенк оглянулся. Лицо его было озабоченным и каким-то отрешенным.
- Садись, - по-свойски сказал комендант, продолжая смотреть в иллюминатор.
“Неужели он еще не насмотрелся в эту пустоту?” - подумал я.
Хенк поманил меня к себе:
- Знаешь, что это за звезда?
- Которая именно?
- Вот эта, самая яркая. В левом углу.
- Не знаю, - смутившись, ответил я.
Как и все другие, за исключением астрономов, я редко заглядывал за крепкие стены “Аякса”. Очень жутко не только знать, но и видеть, что ты нигде, в пустоте…
- Это Анкур, - сказал комендант. - Говорит тебе о чем-нибудь это название?.. Быть может, самая интересная звезда нашего неба. Пятьсот шестьдесят лет назад она была сверхновой…
- Да, припоминаю, читал, - ответил я. - Тогда она произвела настоящую сенсацию.
- Анкур интересен и в другом отношении, - продолжал Хенк. - Мы пройдем от него довольно близко… Ни от какой звезды мы не будем так близко…
- Красивая, - сказал я.
- Да, конечно… То, что ты видишь, - это газовая оболочка. Потому звезда и выглядит такой крупной. Когда мы подойдем к ней на минимальное расстояние, она будет выглядеть как апельсин. Вот тогда я соберу всех вас. Я хочу, чтоб вы почувствовали, что мы летим не в пустоте. Мы летим в огромном живом мире. В мире, в котором пульсирует бесконечная материя. Океан огня и света.
Я не знал, что он может выражаться столь патетически.
- А энтропия? - спросил я.
- Энтропия для дураков! - резко ответил он. - А огонь для Прометеев… Но это звучит немного старомодно…
- Звучит что надо, - серьезно сказал я.
- Правильно. Потому-то я и позвал тебя.
Лишь теперь он посмотрел на меня прямо и цепко - глаза в глаза.
- Я рассчитываю на тебя в одном деле. Поэтому предупреждаю - никакого расслабления… Ни при каких обстоятельствах. Ты должен быть постоянно готов - начищенным и твердым, как клинок.
Он в самом деле заинтриговал меня. “Одно дело”? Что это может быть? Пройти рядом с Анкуром на нашей огнеупорной ракете? Хенк, словно угадав мои мысли, улыбнулся:
- Не ломай себе голову. Это больше, чем ты можешь предположить…
Я не мог и подумать в эту минуту, что доставлю ему самое тяжелое огорчение, что уязвлю его в самое сердце. Хенк снова уставился в иллюминатор и словно забыл о моем существовании. Я встал и бесшумно вышел. Мне очень хотелось узнать, кому я обязан необычным вниманием коменданта. Не была ли эта встреча одной из бесконечных комбинаций Сеймура? Не считал ли он необходимым помочь и мне каким-либо внезапным шоком? Я знал, что Сеймур и Хенк часто встречаются, часами о чем-то толкуют… Вряд ли о космической энтропии. Скорее о той, что происходит в сердцах людей… А может быть, Хенк, сам вспомнил обо мне?..
Мне хотелось, чтобы верным оказалось второе.
Несколько дней спустя я встретил в бассейне Аду. Она снова была в желтом трико, элегантная и гибкая, как всегда. Ада тоже заметила меня, взгляд ее был теплым и ласковым. Я не посмел подойти к ней - так громко и сильно колотилось мое сердце.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Мы приближались к цели. Пройдет несколько месяцев, и “Аякс” повиснет в космосе, как дальний спутник Регины. Мы наконец узнаем, был ли какой-нибудь смысл в нашем бесконечном путешествии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17