– И мужчин, которые в них ходят.
В субботу она пошла посмотреть, как он живет. Увидела – бедно. И сказала, что явилась с целью показать фотографию Люси. Мол, Люся, лучшая подруга, мечтающая о замужестве (а тут писатель пропадает!), упросила ее пойти.
Чернов расстроился. Фотографию смотреть отказался. Сказал, что любит ее. Ксения растрогалась – говорил искренне – и осталась. Они поели, выпили и легли в постель. Любовником он оказался отменным, хотя первое время отчаянно боялся.
"Татарин" (бойфренд, как сейчас говорят) улетел на четыре недели в Испанию, и Ксения решила отдать этот месяц Чернову. Домой ушла с его последней книгой. Она называлась "Сердце дьявола".
Книга понравилась. Неожиданные повороты, яркие исторические врезки, хороший язык. И непонятно – фантастика или реальность. И герои хороши. Особенно этот убийца Худосоков. Настоящий мужчина.
Если бы не фамилия и имя на обложке, она бы не поверила, что написал книгу этот невзрослый и не уважающий себя человек.
Она стали встречаться. Он умел говорить о любви. Так, как никто из ее знакомых. Прочитав его книги, Ксения поняла, что любовь (или Эрос, как он все это называл) просто сидит в Чернове, она просто изливается на избранницу, потому что она, любовь, вырабатывается в нем и переполняет его душу. "Сердце врет: "люблю, люблю" до истерики – невозможно кораблю без Америки" – пропел он как-то в ответ на утверждение, что по-настоящему можно любить всего лишь один раз.
Ее мужчины были другими.
Борис – гордый, самоуверенный красивый. Ксения обожала его, ей нравилось идти рядом и знать, что любой, кто обидит ее – его подругу, его невесту, его жену – будет немедленно растерзан.
Володя хоть и низок ростом, но знает женщин, как никто другой. Знает, что им нужно дать, чтобы они чувствовали себя счастливыми.
Татарин мало говорит, прижимист, но в постели достает до печенок.
А этот... Этот интересуется. Никто никогда не интересовался, что у нее на душе, чем она живет и жила, что ее волнует. Ни отец, ни мать, ни мужчины...
Никто не интересовался. И поэтому в ее душе чего-то словесного не образовалось. А этот не верит, что не образовалось... И говорит, говорит...
Как в колодец.
4
Все воскресение (после десятого визита Ксении) Чернов просидел дома – решил непременно начать новую книгу. Ему давно хотелось сочинить чудесную, добрую историю, в которой люди любят и добры, в которой есть успешные испытания любви и доброты, и потому есть счастье.
Ничего не получалось. И он решил ничего не придумывать, а написать что-нибудь по рассказам Ксении.
"Из ее воспоминаний может получиться неплохая вещь, – думал он, моя после ужина посуду. – Да, может, если напрячь фантазию. Начнем, конечно, с преступника, с убийцы. С ним все ясно. Это... это – Ксения.
Да, она. Математический склад ума. Больше, меньше, равно... Темные неподвижные глаза... Красивое, трагическое лицо. Лицо человека, не раз подходившего к краю жизни. Чужой жизни...
Так, значит, преступник у нас есть. А кто будет потерпевшим?
Им будет Борис.
Борис – Джеймс Бонд. Джеймс Бонд Курганского уезда. Познакомился, гулял, жил, потом ушел к другой... Чувствовал что-то. Опасность. Невротики они чувствительные. Через некоторое время вернулся (невротики переменчивы), сделал предложение, и она его приняла. Простила. Наверное, действительно любила.
Женщины любят Джеймсов Бондов. Ходят вокруг них толпами, и та, которую он выберет, становится лучше всех.
Для романа этот сюжет плох. И поэтому нужно повернуть так: она приняла брачное предложение Бориса чтобы... чтобы отомстить. Он бросил ее, унизил, а она – гордая, она такого не прощает. Она знает – если ты прощаешь унижение и предательство, ты есмь плесень.
Вышла замуж, чтобы отомстить...
Не слишком? Кровь за кровь, глаз за глаз, пахнет родоплеменными отношениями. Хотя почему слишком? Ведь она дружила с Солоником. Дружила, значит, была с ним одной крови. И чужая жизнь для них – всего лишь чужая жизнь.
Значит, она решила отомстить..."
Минут пятнадцать Чернов размышлял, лежа на диване. Ничего не придумав, решил вытянуть из Ксении больше деталей и направился к Руслику-Суслику. Тот отказался идти на руки и опрометью спрятался в глубине ангара. "Услышал вчерашний разговор и дуется", – улыбнулся он.
Прошедшим вечером Ксения попросила отдать ей свинку:
– Ему скучно с тобой... Ты весь день на работе, вечером часами сидишь за компьютером. А у меня ему будет хорошо.
Он не смог ей отказать. Попросил лишь неделю на прощанье. А теперь Руслик-Суслик дуется.
– Ты пойми, она любит меня... Ну, не любит, а хорошо относится, – опять обратился к ангару Чернов. – И немножечко ревнует к Полине. Ведь ты для Ксении – это суть моя Полина, Полина, которой ты предназначался, Полина, которую я люблю так, как не люблю никого на свете. Короче, ты для нее – это символ моей дочери, моей любви. И поэтому она чисто по-женски решила разлучить нас.
Руслик-Суслик обижено захрустел морковкой. Чернов замолчал, обдумывая сказанное.
– Нет, не разлучить... – проговорил он спустя минуту. – Тут совсем другое. Я чувствую, Ксения не прочь поселить нас с тобой в своем гнездышке. Но что-то пока ее останавливает, и потому она решила переселить к себе сначала тебя, мою частичку. Понятно объясняю?
Свинка фыркнула саркастически.
– Да, ты права, – вздохнул Чернов. – Жить, всё и вся анализируя, нельзя... Это Танатос во мне сидит. Он расчленяет мое сознание на отдельные фрагменты, расчленяет, чтобы показать, что я состою из надуманного... Нет, что жизнь состоит из надуманного.
5
В следующую субботу Ксения была как никогда обольстительна, и Чернов забыл о вопросах. После алькова (кровать у него стояла в широкой нише, задрапированной тяжелым коричневым бархатом) и отбивных разговор зашел о повторяющихся снах.
– Большинство из этих снов сочиняются подсознанием, чтобы успокоить сознание, – с удовольствием сел Чернов на любимого конька. Например, человеку, которого ожидает дело, в благополучном исходе коего он сомневается, снится, что наутро ему предстоит выпускной экзамен в школе. Он беспокоится, ему страшно и вдруг в этом самом страхе материализуется вопрос: "Слушай, а чего, собственно ты трусишь, чего переживаешь? Ты ведь уже кончил не только школу, но и институт?" Мужчинам, служившим в армии, часто сниться, что их призывают на срочную воинскую службу. Успокаивающий вопрос в этом случае звучит иначе: "Слушай, а чего, собственно ты боишься и переживаешь? Ведь ты давным-давно отслужил уже свои два года?" Интересно, что после окончания учебы в аспирантуре, в продолжение которой я подрабатывал дворником, мне снилось, что мой участок не убран и меня увольняют. А у тебя есть повторяющиеся сны?
– Да. Мне часто сниться, что я вселяюсь в дома или квартиры... Поднимаюсь по ступенькам, вхожу, думаю, мое это или не мое, пытаюсь что-то найти. И не нахожу. И мне становится как-то не по себе.
– Это сон из другой оперы... – внимательно посмотрел Чернов. – Знаешь, во снах весьма важны детали. Представь, вот ты входишь в дом... Какие у тебя возникают ассоциации? Может быть, кто-нибудь из твоих знакомых связан с этим сном?
– Да... Катя... Я ее всегда вижу, или чувствую, что она рядом...
– Кто эта Катя?
– Моя лучшая подруга... Бывшая подруга, – поджала губы. – Ее парень... Володя... Еще в десятом классе приставал ко мне, но я его отшила. И он, сойдясь с ней, может быть, даже намеренно сойдясь, потребовал: "Или я, или Ксения, выбирай". И представляешь, эта дрянь прибежала прощаться... Вся радостная такая. "Я люблю его, очень люблю. Пойми, он не хочет, чтобы мы с тобой встречались".
Чернов потянулся, было, за сигаретами, но рука его в самый последний момент изменила направление движения и устремилась к бутылке вина.
Он пил, а Ксения продолжала кипеть:
– Так предать... Я никогда ей этого не прощу.
– Да это вполне нормальное дело, – пожал плечами Чернов, удивляясь, тому, как женщина принимает рядовое и к тому же давнее событие. – Сколько мужчин по настоянию жен порывают не с кем-нибудь, а с мамами и детьми. А тут подруга. Нет, ты не права... И вообще, честно говоря, я не могу на тебя спокойно смотреть... Ты такая сейчас притягательная. Может быть, закончим на сегодня с прошлым?
Ксения посмотрела благосклонно, и он пересел к ней.
6
После ухода Ксении (с Русликом-Сусликом в картонной коробке из-под обуви), Чернов залег в постель. Настроение было отвратительным. "Друга предал, – думал он, уткнувшись носом в приятно пахнувшую подушку Ксении. – Надо было что-нибудь придумать и не отдавать. Хотя, что тут придумывать – обещал, так обещал... Там ему будет веселее... Дети, собака, наконец.
Господи, какой у нее запах... Такой женский, такой влекущий... А как вчера была хороша! Как чувственна, как возбуждена!
Как возбуждена...
Эта Катя... Эта Катя...
Так обидеться на подругу – как Ксения злилась, рассказывая, как гневно сверкали ее глаза! – и помнить обиду долгие годы, целых семнадцать лет, может только... может только отвергнутая любовница!
Значит, они с Катериной были любовниками. Точно. Кстати, сон, о котором она рассказывала, явно лесбийский. Из этого можно предположить... можно предположить, что Борис застрелил не кого-нибудь, а Володю, парня этой девушки!
Парня Кати! Парня, который увел Катю от Ксении! Увел любимую!
И подстроила все это Ксения, гордая и самолюбивая Ксения. Одним ударом она свела счеты и с Борисом, и с Катей, свела счеты с изменившими любовником и любовницей.
Вот женщина! Уважаю! Скала, не человек! Я ведь еще спросил, не глупо ли было сходиться с человеком, который изменил. "Я его любила!" – ответила она.
Любила... Черт! Похоже, я ревную ее к настоящему мужчине.
Вернемся однако к теме.
Короче, Ксении в красивую холодную голову приходит план мести, план, основанный на психической неустойчивости Бориса, на его аффективном поведении. Когда это случилось?
...Ксения – девушка Бориса. Или даже невеста. Пока невеста. После очередного "полета" "Белого орла" они с Валеркой Солоником сидят в ресторане, в уютном кабинете под зелеными абажурами, сидят на деньги, реквизированные из кошелька часом назад устраненного авторитета. Мужчины оживленно вспоминают как ловко, как хитро, как зрелищно они замочили этого "сучару". И двоих его "шестерок". Ксения, вся румяная от волнения, втискивается в паузу, образовавшуюся после слов: "За тебя, Валера!" "За нас, Борис!", и выдает:
– Мальчики, я тоже хочу! В следующий раз возьмите меня с собой! Ну возьмите, что вам стоит?
– Не бабье это дело, – презрительно отвечает Борис, с видом знатока оценивая бедра вошедшей официантки.
Да, оценивая с видом знатока. Судя по всему, он изменял Ксении, и неоднократно изменял. Это презрение к проституткам... Чисто милицейское презрение.
Презрение к тому, что берется даром.
К тем, кто безропотно "отсасывает", стоя на коленях в "воронке".
Изменял... А у Ксении особый счет к изменам! Через несколько месяцев после рождения ее отлучили от груди и отдали на воспитание соседям. Так было удобнее родителям. Отца видела раз в неделю. Дети на улице и в школе удивлялись: – "А почему ты не живешь с папой и мамой? Наверное, они тебя не любят?"
В общем, Ксения знала, что Борис изменяет. И когда ей, после общения с Солоником, прирожденным убийцей, захотелось ярких ощущений, захотелось убить, жертвы наметились сразу. Борис и Катин муж.
Захотелось убить? Не слишком ли меня занесло?
Нет, не занесло... Уважает Солоника, Быкова. Сильных мира сего. Богатых, щедрых, на все готовых, ни перед чем не останавливающихся. Берущих все, что им нужно. Покупающих все. Мужская ее ипостась стремилась стать в их ряды...
Так, начнем с начала. После того, как Катя оставила Ксению, последняя в пику ей познакомилась с Борисом.
Борис, прочувствовав со временем мотивы этого знакомства, оставил Ксению.
Дважды оскорбленной и дважды униженной Ксении приходит в голову план, основанный на психической неустойчивости Бориса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
В субботу она пошла посмотреть, как он живет. Увидела – бедно. И сказала, что явилась с целью показать фотографию Люси. Мол, Люся, лучшая подруга, мечтающая о замужестве (а тут писатель пропадает!), упросила ее пойти.
Чернов расстроился. Фотографию смотреть отказался. Сказал, что любит ее. Ксения растрогалась – говорил искренне – и осталась. Они поели, выпили и легли в постель. Любовником он оказался отменным, хотя первое время отчаянно боялся.
"Татарин" (бойфренд, как сейчас говорят) улетел на четыре недели в Испанию, и Ксения решила отдать этот месяц Чернову. Домой ушла с его последней книгой. Она называлась "Сердце дьявола".
Книга понравилась. Неожиданные повороты, яркие исторические врезки, хороший язык. И непонятно – фантастика или реальность. И герои хороши. Особенно этот убийца Худосоков. Настоящий мужчина.
Если бы не фамилия и имя на обложке, она бы не поверила, что написал книгу этот невзрослый и не уважающий себя человек.
Она стали встречаться. Он умел говорить о любви. Так, как никто из ее знакомых. Прочитав его книги, Ксения поняла, что любовь (или Эрос, как он все это называл) просто сидит в Чернове, она просто изливается на избранницу, потому что она, любовь, вырабатывается в нем и переполняет его душу. "Сердце врет: "люблю, люблю" до истерики – невозможно кораблю без Америки" – пропел он как-то в ответ на утверждение, что по-настоящему можно любить всего лишь один раз.
Ее мужчины были другими.
Борис – гордый, самоуверенный красивый. Ксения обожала его, ей нравилось идти рядом и знать, что любой, кто обидит ее – его подругу, его невесту, его жену – будет немедленно растерзан.
Володя хоть и низок ростом, но знает женщин, как никто другой. Знает, что им нужно дать, чтобы они чувствовали себя счастливыми.
Татарин мало говорит, прижимист, но в постели достает до печенок.
А этот... Этот интересуется. Никто никогда не интересовался, что у нее на душе, чем она живет и жила, что ее волнует. Ни отец, ни мать, ни мужчины...
Никто не интересовался. И поэтому в ее душе чего-то словесного не образовалось. А этот не верит, что не образовалось... И говорит, говорит...
Как в колодец.
4
Все воскресение (после десятого визита Ксении) Чернов просидел дома – решил непременно начать новую книгу. Ему давно хотелось сочинить чудесную, добрую историю, в которой люди любят и добры, в которой есть успешные испытания любви и доброты, и потому есть счастье.
Ничего не получалось. И он решил ничего не придумывать, а написать что-нибудь по рассказам Ксении.
"Из ее воспоминаний может получиться неплохая вещь, – думал он, моя после ужина посуду. – Да, может, если напрячь фантазию. Начнем, конечно, с преступника, с убийцы. С ним все ясно. Это... это – Ксения.
Да, она. Математический склад ума. Больше, меньше, равно... Темные неподвижные глаза... Красивое, трагическое лицо. Лицо человека, не раз подходившего к краю жизни. Чужой жизни...
Так, значит, преступник у нас есть. А кто будет потерпевшим?
Им будет Борис.
Борис – Джеймс Бонд. Джеймс Бонд Курганского уезда. Познакомился, гулял, жил, потом ушел к другой... Чувствовал что-то. Опасность. Невротики они чувствительные. Через некоторое время вернулся (невротики переменчивы), сделал предложение, и она его приняла. Простила. Наверное, действительно любила.
Женщины любят Джеймсов Бондов. Ходят вокруг них толпами, и та, которую он выберет, становится лучше всех.
Для романа этот сюжет плох. И поэтому нужно повернуть так: она приняла брачное предложение Бориса чтобы... чтобы отомстить. Он бросил ее, унизил, а она – гордая, она такого не прощает. Она знает – если ты прощаешь унижение и предательство, ты есмь плесень.
Вышла замуж, чтобы отомстить...
Не слишком? Кровь за кровь, глаз за глаз, пахнет родоплеменными отношениями. Хотя почему слишком? Ведь она дружила с Солоником. Дружила, значит, была с ним одной крови. И чужая жизнь для них – всего лишь чужая жизнь.
Значит, она решила отомстить..."
Минут пятнадцать Чернов размышлял, лежа на диване. Ничего не придумав, решил вытянуть из Ксении больше деталей и направился к Руслику-Суслику. Тот отказался идти на руки и опрометью спрятался в глубине ангара. "Услышал вчерашний разговор и дуется", – улыбнулся он.
Прошедшим вечером Ксения попросила отдать ей свинку:
– Ему скучно с тобой... Ты весь день на работе, вечером часами сидишь за компьютером. А у меня ему будет хорошо.
Он не смог ей отказать. Попросил лишь неделю на прощанье. А теперь Руслик-Суслик дуется.
– Ты пойми, она любит меня... Ну, не любит, а хорошо относится, – опять обратился к ангару Чернов. – И немножечко ревнует к Полине. Ведь ты для Ксении – это суть моя Полина, Полина, которой ты предназначался, Полина, которую я люблю так, как не люблю никого на свете. Короче, ты для нее – это символ моей дочери, моей любви. И поэтому она чисто по-женски решила разлучить нас.
Руслик-Суслик обижено захрустел морковкой. Чернов замолчал, обдумывая сказанное.
– Нет, не разлучить... – проговорил он спустя минуту. – Тут совсем другое. Я чувствую, Ксения не прочь поселить нас с тобой в своем гнездышке. Но что-то пока ее останавливает, и потому она решила переселить к себе сначала тебя, мою частичку. Понятно объясняю?
Свинка фыркнула саркастически.
– Да, ты права, – вздохнул Чернов. – Жить, всё и вся анализируя, нельзя... Это Танатос во мне сидит. Он расчленяет мое сознание на отдельные фрагменты, расчленяет, чтобы показать, что я состою из надуманного... Нет, что жизнь состоит из надуманного.
5
В следующую субботу Ксения была как никогда обольстительна, и Чернов забыл о вопросах. После алькова (кровать у него стояла в широкой нише, задрапированной тяжелым коричневым бархатом) и отбивных разговор зашел о повторяющихся снах.
– Большинство из этих снов сочиняются подсознанием, чтобы успокоить сознание, – с удовольствием сел Чернов на любимого конька. Например, человеку, которого ожидает дело, в благополучном исходе коего он сомневается, снится, что наутро ему предстоит выпускной экзамен в школе. Он беспокоится, ему страшно и вдруг в этом самом страхе материализуется вопрос: "Слушай, а чего, собственно ты трусишь, чего переживаешь? Ты ведь уже кончил не только школу, но и институт?" Мужчинам, служившим в армии, часто сниться, что их призывают на срочную воинскую службу. Успокаивающий вопрос в этом случае звучит иначе: "Слушай, а чего, собственно ты боишься и переживаешь? Ведь ты давным-давно отслужил уже свои два года?" Интересно, что после окончания учебы в аспирантуре, в продолжение которой я подрабатывал дворником, мне снилось, что мой участок не убран и меня увольняют. А у тебя есть повторяющиеся сны?
– Да. Мне часто сниться, что я вселяюсь в дома или квартиры... Поднимаюсь по ступенькам, вхожу, думаю, мое это или не мое, пытаюсь что-то найти. И не нахожу. И мне становится как-то не по себе.
– Это сон из другой оперы... – внимательно посмотрел Чернов. – Знаешь, во снах весьма важны детали. Представь, вот ты входишь в дом... Какие у тебя возникают ассоциации? Может быть, кто-нибудь из твоих знакомых связан с этим сном?
– Да... Катя... Я ее всегда вижу, или чувствую, что она рядом...
– Кто эта Катя?
– Моя лучшая подруга... Бывшая подруга, – поджала губы. – Ее парень... Володя... Еще в десятом классе приставал ко мне, но я его отшила. И он, сойдясь с ней, может быть, даже намеренно сойдясь, потребовал: "Или я, или Ксения, выбирай". И представляешь, эта дрянь прибежала прощаться... Вся радостная такая. "Я люблю его, очень люблю. Пойми, он не хочет, чтобы мы с тобой встречались".
Чернов потянулся, было, за сигаретами, но рука его в самый последний момент изменила направление движения и устремилась к бутылке вина.
Он пил, а Ксения продолжала кипеть:
– Так предать... Я никогда ей этого не прощу.
– Да это вполне нормальное дело, – пожал плечами Чернов, удивляясь, тому, как женщина принимает рядовое и к тому же давнее событие. – Сколько мужчин по настоянию жен порывают не с кем-нибудь, а с мамами и детьми. А тут подруга. Нет, ты не права... И вообще, честно говоря, я не могу на тебя спокойно смотреть... Ты такая сейчас притягательная. Может быть, закончим на сегодня с прошлым?
Ксения посмотрела благосклонно, и он пересел к ней.
6
После ухода Ксении (с Русликом-Сусликом в картонной коробке из-под обуви), Чернов залег в постель. Настроение было отвратительным. "Друга предал, – думал он, уткнувшись носом в приятно пахнувшую подушку Ксении. – Надо было что-нибудь придумать и не отдавать. Хотя, что тут придумывать – обещал, так обещал... Там ему будет веселее... Дети, собака, наконец.
Господи, какой у нее запах... Такой женский, такой влекущий... А как вчера была хороша! Как чувственна, как возбуждена!
Как возбуждена...
Эта Катя... Эта Катя...
Так обидеться на подругу – как Ксения злилась, рассказывая, как гневно сверкали ее глаза! – и помнить обиду долгие годы, целых семнадцать лет, может только... может только отвергнутая любовница!
Значит, они с Катериной были любовниками. Точно. Кстати, сон, о котором она рассказывала, явно лесбийский. Из этого можно предположить... можно предположить, что Борис застрелил не кого-нибудь, а Володю, парня этой девушки!
Парня Кати! Парня, который увел Катю от Ксении! Увел любимую!
И подстроила все это Ксения, гордая и самолюбивая Ксения. Одним ударом она свела счеты и с Борисом, и с Катей, свела счеты с изменившими любовником и любовницей.
Вот женщина! Уважаю! Скала, не человек! Я ведь еще спросил, не глупо ли было сходиться с человеком, который изменил. "Я его любила!" – ответила она.
Любила... Черт! Похоже, я ревную ее к настоящему мужчине.
Вернемся однако к теме.
Короче, Ксении в красивую холодную голову приходит план мести, план, основанный на психической неустойчивости Бориса, на его аффективном поведении. Когда это случилось?
...Ксения – девушка Бориса. Или даже невеста. Пока невеста. После очередного "полета" "Белого орла" они с Валеркой Солоником сидят в ресторане, в уютном кабинете под зелеными абажурами, сидят на деньги, реквизированные из кошелька часом назад устраненного авторитета. Мужчины оживленно вспоминают как ловко, как хитро, как зрелищно они замочили этого "сучару". И двоих его "шестерок". Ксения, вся румяная от волнения, втискивается в паузу, образовавшуюся после слов: "За тебя, Валера!" "За нас, Борис!", и выдает:
– Мальчики, я тоже хочу! В следующий раз возьмите меня с собой! Ну возьмите, что вам стоит?
– Не бабье это дело, – презрительно отвечает Борис, с видом знатока оценивая бедра вошедшей официантки.
Да, оценивая с видом знатока. Судя по всему, он изменял Ксении, и неоднократно изменял. Это презрение к проституткам... Чисто милицейское презрение.
Презрение к тому, что берется даром.
К тем, кто безропотно "отсасывает", стоя на коленях в "воронке".
Изменял... А у Ксении особый счет к изменам! Через несколько месяцев после рождения ее отлучили от груди и отдали на воспитание соседям. Так было удобнее родителям. Отца видела раз в неделю. Дети на улице и в школе удивлялись: – "А почему ты не живешь с папой и мамой? Наверное, они тебя не любят?"
В общем, Ксения знала, что Борис изменяет. И когда ей, после общения с Солоником, прирожденным убийцей, захотелось ярких ощущений, захотелось убить, жертвы наметились сразу. Борис и Катин муж.
Захотелось убить? Не слишком ли меня занесло?
Нет, не занесло... Уважает Солоника, Быкова. Сильных мира сего. Богатых, щедрых, на все готовых, ни перед чем не останавливающихся. Берущих все, что им нужно. Покупающих все. Мужская ее ипостась стремилась стать в их ряды...
Так, начнем с начала. После того, как Катя оставила Ксению, последняя в пику ей познакомилась с Борисом.
Борис, прочувствовав со временем мотивы этого знакомства, оставил Ксению.
Дважды оскорбленной и дважды униженной Ксении приходит в голову план, основанный на психической неустойчивости Бориса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14