У Хоппи были трудности только с отсутствием транспорта. Он понимал, что Святому не понравится, если он оставит его без машины, поэтому прошел мимо «кадиллака» и выбрал ярко-красный «линкольн», стоявший чуть дальше. Ключа в машине не было, но эта проблема решалась элементарно. Когда мотор включился, его лицо засияло, как у младенца. С видом невинной добродетели он покатил в «линкольне», оставляя за собой облака пыли, подобно Парсифалю в поисках чаши Грааля.
Он не сомневался в том, что сможет отыскать дорогу на барку. Для человека, которому приходилось доставлять грузовики с пивом и другим подобного рода ценным грузом по проселочным дорогам к хорошо замаскированным пристаням, это была относительно несложная задача. Он безошибочно свернул на 63-ю улицу, далее на юг по Пайнтри-Драйв, а затем по Дейд-бульвару к Винишиан-Козуэй. И прежде чем он достиг Тамайами-Трейл, у него созрела другая мысль, которая согревала его, пока он ехал: эта поездка не должна рассматриваться как удовлетворение своих эгоистических амбиций. В тот вечер, Хоппи припомнил, он выработал собственную теорию, которую Святой за недостатком времени не мог оценить. И вот теперь, когда Святой занят своей рыжеволосой курицей, он, Униатц, приступил к реализации этой теории...
Ночью шоссе выглядело иначе, чем днем. Хоппи сделал два неправильных поворота и потерял пятнадцать минут в поисках песчаного берега, прежде чем отыскал место, где Саймон оставлял свою машину в тот вечер. Когда он достиг открытой площадки, окаймленной деревьями, он все еще не был уверен, что движется в правильном направлении. Он полагался на свой инстинкт: усиливающаяся жажда гнала его вперед, как верблюда в пустыне, которого инстинкт безошибочно ведет к оазису. Но даже его навыки лоцмана не помогли ему обойти стороной лужи грязи, и его брюки в широкую полоску оказались изрядно вымазанными. Наконец он увидел темный силуэт барки на фоне неба.
Когда Хоппи всем своим весом обрушился на сходни, узкая полоска света упала на палубу и в дверях показался Галлиполис. Его фонарик ослепил Хоппи и погас.
– Вот это да! – воскликнул Галлиполис. – Какая неожиданность. Что тебя сюда привело?
– Меня зовут Униатц. – Хоппи вошел внутрь, и его обдало теплом, царившим в освещаемом керосиновой лампой баре. – Я пришел снова попробовать вашей флоридской водички. Уж больно хороша.
Галлиполис остановился в конце стойки и, подозрительно уставившись на мистера Униатца, усмехнулся:
– А в чем дело? все забегаловки в городе закрыты, что ли?
– Там только время терять, – с чувством объяснил мистер Униатц. – Там никакой настоящей выпивки, одни только девки... А у вас здесь все особенное.
– О!
Галлиполис достал бутылку, стакан и придвинул к Хоппи. Хоппи словно не заметил стакана и взялся за бутылку. Отхлебнул большой глоток, и, к радости Хоппи, волшебный нектар возродил его атрофированное обоняние и приятным теплом согрел все его нутро. Хоппи был счастлив. Он чувствовал себя так, словно ангелы подняли его высоко в небо и вдохнули в него свежие силы. Вчерашние впечатления не обманули его. Он воздал должное напитку.
Грек с ужасом наблюдал за Хоппи.
– Эй, парень, – сказал он, – если бы я не видел, как ты поддавал здесь вчера, и если бы не твои россказни о том, что ты сюда приволокся, чтобы еще поддать, я бы решил, что все это просто «утка».
То ли Хоппи ничего не понял, то ли не хотел обращать на это внимания, но он никак не отреагировал на неискренность Галлиполиса. Он махнул бутылкой в сторону пустой комнаты, тяжело дыша, – напиток проникал во все поры его организма.
– Что-то здесь сегодня тихо, а? – заметил он с дружеским участием.
– После вашего с шерифом визита я не велел ребятам приходить сюда некоторое время. – Грек был настороже. – А что сейчас делает Святой?
– Ушел с девахой. Я собирался скоро вернуться домой, но он отпустил меня.
Мистер Униатц опять взял бутылку и провел еще один эксперимент. Все правильно. Никакой ошибки. Напиток что надо! Наконец-то после многих лет бесплодных поисков мистер Униатц понял, что нашел то, что было способно разогреть и насытить его огрубевшее нутро. Это было настоящее питье.
Он опустил бутылку только потому, что, не будучи полной, когда ее подали ему, теперь она абсолютно опустела, и, благоговея, выдохнул значительное количество воздуха, насыщенного соответствующими парами. Похожим на шпатель пальцем он указал на бутылку, как если бы она была священной реликвией.
– Это целое состояние, – сообщил он Галлиполису шепотом, от которого барку затрясло так, как будто по ней пронесся племенной бык.
– Если это так, – ответил грек, – то мне хотелось бы знать, в каком смысле.
– В том смысле, что она ничего не стоит, – сказал Хоппи испепеляющим тоном.
– Что значит – ничего не стоит?
– А то, что она берется из источника.
Галлиполис закрыл один глаз, а вторым с любопытством посмотрел на Хоппи.
– Интересно, кто из нас сейчас шутит? – сказал он. – Этот напиток поступает с винокуренного завода, понял? Раньше это был легкий заработок, а теперь вот летают тут на самолетах и ведут наблюдения с неба.
– А где же этот завод? – вопрошал вызывающе Хоппи. – У меня полно подручных, которые хорошо заплатили бы за такую выпивку.
Грек достал еще одну бутылку. В его улыбчивом взгляде чувствовалась настороженность.
– Скажи, приятель, – сказал он, – что в действительности кроется за интересом Святого к торговле?
Мистер Униатц снова промочил горло. Он оказался лицом к лицу с проблемой, которая его интересовала, но как ее решить, у него не было ясного представления. Он, однако, хорошо помнил о второй причине, побудившей его сюда прийти. Сейчас он как никогда раньше понял правильность своего решения. Ему только не хватало необходимой информации, чтобы подкрепить свою теорию. Задача состояла в том, как раздобыть ее. Все греки были туповаты и необщительны, по мнению Хоппи, а этот оказался типичным представителем своей нации. Мистер Униатц чувствовал, что его ждет неминуемое поражение.
Ощутив с необходимость дополнительных усилий с его стороны, чтобы не выпустить инициативу из своих рук, Хоппи решил, что ему придется выложить на стол остальные карты.
– Послушай, друг. Босс не собирается торговать. Он хочет взорвать источник.
– Какой источник? – спросил Галлиполис, открывая прищуренный глаз.
– Иностранный, – с трудом выдавил из себя мистер Униатц. – Тот, откуда идут поставки Марчу.
Грек прошел в глубь комнаты, где коптила лампа, и подвернул огонь.
– Какой Марч? – спросил он и вернулся к бару.
– Рэндолф Марч, – прорычал мистер Униатц. – Тот, у которого...
– Ты имеешь в виду миллионера в медицинском бизнесе?
Мистер Униатц навострил уши, но решил себя не выдавать. Он раньше об этом никогда не слышал, но это могло послужить зацепкой.
– Возможно, – многозначительно заметил Хоппи. – Во всяком случае, у этого Марча есть источник – вот он-то нас и интересует. Единственное, что требуется от тебя, так это сказать, откуда поступает это питье.
– Ты совсем задурил мне голову, детина, – ответил Галлиполис с улыбкой. – Уж не хочешь ли ты сказать, что этим напитком торгует Марч?
– Конечно, – сказал Хоппи. – Ему это ничего не стоит, один чистый доход. Так что если мы завладеем источником, может быть, босс не станет возражать, чтобы ты примкнул к нашей компании.
Грек достал третью бутылку и налил себе.
– Что-то я немного устал, мистер. Давайте присядем. – Он подошел к одному из столиков и придвинул Хоппи стул. Когда Хоппи сел напротив него, Галлиполис отпил из стакана и продолжал: – Я торгую этим напитком много лет, – сказал он, – но впервые слышу, что производит его Марч.
– Святой всегда обо всем узнает первый, – гордо заметил Хоппи.
Грек вполне мог бы промолчать, но не тут-то было.
– Ты считаешь, что Марч производит его благодаря своему источнику? – не унимался грек.
– Так, значит, у него есть источник! – поймал его на слове Хоппи.
Галлиполис провел рукой по черным кудрям.
– Думаю, его можно так назвать, – капитулировал он. – Только сам он называет его охотничьим домиком. Но у него есть пара землечерпалок и несколько ребят, которые роют ему канал и бассейн для яхты. Ты имеешь в виду это?
Мистер Униатц взял бутылку и снова оросил горло горячащим напитком. Рука у него не дрожала, потому что невозможно было ожидать какого-то внешнего проявления волнения у человека, чья нервная система состояла из нескольких железных узелков, небрежно соединенных между собой крепким канатом. Однако внутренний накал был весьма ощутим и мог прорваться наружу, подобно землетрясению, в любую минуту. Бочкообразная фигура придавала ему сходство с огромной квакающей лягушкой.
– Должно быть, это, – искренне отозвался Хоппи. – Они роют, чтобы углубить источник. И прячутся на яхте, прикрываясь медициной. А мы с боссом решили перехватить их. Ты знаешь, где этот источник?
Галлиполис наклонил стул и стал раскачиваться на задних ножках.
– Конечно, мистер, я знаю, где он находится. – Так как Галлиполиса можно было считать в некотором роде иностранцем, то ему простительно буквальное толкование слов Хоппи; не станем осуждать его за это. – Мне об этом рассказал пожилой мсье, у которого я покупаю этот напиток. У него там неподалеку был завод, но они его выжили оттуда, когда начали свои работы.
Мистер Униатц со зловещим видом придвинулся к нему:
– Ты сможешь отвезти нас туда?
Глаза грека сузились до щелочек.
– Говоришь, мне тоже кое-что перепадет?
– Ты сможешь отвезти нас туда?
– Может быть, и смогу, – медленно проговорил Галлиполис, – или найду парня, который вас отвезет, но сколько я заработаю на этом деле?
– Много, – сказал Святой.
Он стоял в дверях, добродушный и невозмутимый, и улыбался. Во рту у него была сигарета. Глаза светились, подобно молнии на фоне голубого неба. Он знал, что достиг наконец благодаря Господу Богу и неистребимому желанию Хоппи Униатца выпить вожделенного пункта назначения.
* * *
– О, не видел вас целую вечность, – сказал Галлиполис. Его голос был нежным, как летний бриз, шелестящий в оливковых садах Македонии. – Берите стаканчик и присаживайтесь, мистер Святой. Ведь вас, наверное, тоже мучит жажда.
– Такой огонь не для меня. – Саймон сел и уставился на мистера Униатца злобным взглядом. – Какой я молодец, что вычислил, где тебя найти, Хоппи.
В его тоне слышался явный упрек, понятный даже толстокожему Хоппи. Святой взирал на него с укоризной, но сохраняя самообладание.
– Босс, – принялся оправдываться Хоппи, – ведь вы велели мне прийти сюда, так? Когда мы были в забегаловке? Так что прослушав Роджерса, я спросил у вас, могу ли я идти, и вы сказали, что могу...
– Знаю, знаю, – терпеливо ответил Святой. – Я так и понял. Хотя у меня ушло много времени на это... Не обращай внимания. Ты сделал огромное дело.
– Я тоже так думаю, босс, – весело отозвался мистер Униатц. – Я сам все рассчитал. Галлиполис – нормальный парень. Мы его принимаем в свою компанию, а он отведет нас к источнику.
Святой откинулся назад и улыбнулся. Он испытывал чувство благодарности, которое нельзя было выразить словами. Конечно, это было совпадение, при мысли о котором у него кружилась голова; и все-таки уже не в первый раз проделанная мистером Униатцем умственная работа приводила к таким результатам, к которым не могли привести умственные усилия более сообразительных людей. Он пробрался на барку, как всегда, в тот самый момент, когда Галлиполис произносил блистательную по невразумительности речь, способную любого повергнуть в отчаяние.
Своими крепкими пальцами Святой барабанил по краю стола.
– Вчера вечером вы мне предложили работу, Галлиполис, а сегодня я хочу предложить работу вам.
Грек блеснул своей белозубой улыбкой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37