— Сократ был язычником, — неожиданно сказал Вири. — Он изменял жене с другой женщиной и с Алкивиадом, вступив с ним в связь, которая противна природе. Возможно, он был отважным и мудрым человеком, но сейчас, несомненно, горит в аду.
Борец расстроенно нахмурился.
— Не будьте таким строгим, ваше преподобие, — с обидой сказал он. — Все мы несовершенны.
К счастью, в этот момент появился Джоунз, и Бэбкок был избавлен от ужасной необходимости слушать, как наивный гигант и самоуверенный карлик обсуждают идеи Сократа.
— Кеннет, дружище! — просиял Джоунз, пожимая руку борца каким-то хитрым и совершенно неизвестным сэру Джону способом. — Отлично выглядишь!
В «Золотой Заре» такое рукопожатие не используется. Может быть, оно из шотландского масонства?
— Наверное, еще лет на пять в этом деле меня хватит, — скромно сказал гигант. — Потом, если не удастся скопить на магазин или паб, вернусь в армию, к своим приятелям.
— В армию? — удивился Джоунз. — Ни в коем случае. Я до сих пор не могу понять, как тебе удалось уцелеть в войне с бурами; только слепой не попадет в такую огромную мишень. Нет, мы не позволим тебе снова рисковать своей жизнью. Помни о сыне вдовы.
Последняя фраза подтвердила догадку сэра Джона. В масонстве Древнего и Принятого Шотландского Устава упоминание о сыне вдовы было кодом для обозначения благотворительной деятельности. Очевидно, Джоунз когда-то был членом шотландской масонской ложи, как и основатель «Золотой Зари» Роберт Уэнтворт Литтл, а Кэмпбелл до сих пор в ней состоит.
— Преподобный Вири, — тепло сказал Джоунз, пожимая руку священнику и похлопывая его по плечу. — Думаю, что никакие слова не передадут всей глубины моего сочувствия. Уверяю вас, что мы — я и Орден, который я представляю, — сделаем все возможное для того, чтобы предотвратить другие трагедии и добиться справедливого возмездия для негодяев, которые виновны в вашем горе.
— Все в руках Божьих, — безучастно произнес Вири. Он снова впал в эмоциональное оцепенение, знакомое всем, кто пережил сильный шок. Это накатывает волнами, подумал Бэбкок, вспомнив свое состояние после смерти родителей.
— Божьих? Нет, так не пойдет! — резко сказал Джоунз, глядя священнику прямо в глаза. Сэр Джон еще никогда не видел Джоунза таким. — Все в наших руках, ибо мы и есть Божьи руки, — торжественно продолжал Джоунз. — Мы посланы в этот мир, чтобы блюсти Его справедливость. Без этой идеи любая религия — не более чем фарс.
Вири отвернулся, с трудом сдерживая слезы.
— Да простит меня Бог, — сказал он, — за то, что я, Его слуга, забыл об этом.
Джоунз смягчился.
— Вы больше никогда об этом не забудете, — сказал он. — Вы больше никогда не будете ни сомневаться, ни отчаиваться. — Он мягко повернул священника лицом к себе и снова посмотрел ему прямо в глаза. — Вы знаете, что я говорю вам только правду.
— Да, я это знаю, — ответил священник, глядя на Джоунза словно завороженный. — Боже мой, кто вы?
— Обычный человек. Но я немного знаком с искусством исцеления. Например, — он прикоснулся ко лбу Вири, — сейчас я чувствую, как боль постепенно выходит из вас. Вы никогда больше не впадете в отчаяние и никогда больше не станете мучить себя вопросами Иова. Очень скоро вам захочется спать.
Бэбкок вспомнил, что розенкрейцеру разрешается заниматься исцелением, но только в исключительных случаях. Все остальное время он должен тщательно скрывать от людей свои необычные способности.
Джоунз поднес руку к груди священника.
— Да, ваше дыхание стало гораздо ровнее. Ваша сердечная чакра успокаивается. — Потом он еще раз повторил:
— Все мы — руки Божьи, и Он действует через нас, если мы Ему позволяем.
Он положил руки на плечи Вири, а потом быстро провел ими вниз по рукам священника и мягко взял его пальцы в свои.
— Вы много страдали, но теперь можете отдохнуть. Помните: «Ибо Он — как огонь расплавляющий».
Сэр Джон чувствовал необычное возбуждение каждый раз, когда слышал эти слова из Библии в «Мессии» Генделя. Эта часть оратории нравилась ему больше всего. Сквозь него снова текла таинственная энергия вриль, как и в тот раз, когда он впервые прочитал слова «Igni Natura Renovatur Integra». Он почувствовал, что эта энергия течет и сквозь преподобного Вири.
— Очень скоро вы заснете, — спокойно добавил Джоунз. Удивительно, но через несколько минут Вири объявил, что ему и в самом деле очень хочется спать. Ливерпульский Костолом проводил старика в спальню и вернулся. Войдя в комнату, он посмотрел на Джоунза с глубоким благоговением.
— Заснул, как дитя, — сказал он. — Каждый раз, когда вы такое делаете, хозяин, у меня мурашки начинают ползать по телу.
— Лет семь непрерывных тренировок — и вы сможете делать это так же быстро и легко.
— Что это было — месмеризм? — спросил сэр Джон.
— Да, — ответил Джоунз. — Эта система намного лучше всего, что выдумали в девятнадцатом веке неграмотные последователи Месмера, хотя, на мой взгляд, ею труднее овладеть.
— А что, — поинтересовался Ливерпульский Костолом, — Месмер тоже был в Ремесле?
— Да, в одной из лож «Великого Востока», — ответил Джоунз.
Бэбкок был поражен.
— Но ведь документы свидетельствуют о том, что ложи «Великого Востока» постепенно наполнились баварскими иллюминатами и до сих пор союзничают с «Ordo Templi Orientis».
— Сегодня все и вправду усложнилось, — признал Джоунз. — Названия не значат ровным счетом ничего. Не забывайте о том, что помимо «Золотой Зари» в Европе существует еще по меньшей мере несколько десятков организаций, которые называют себя истинными продолжателями традиции розенкрейцеров. А также о том, что чуть ли не каждая масонская ложа в Англии считает все остальные ложи незаконными. По этой причине существует немало лож с одинаковыми названиями, и «Золотая Заря» не исключение. Есть еще «Золотая Заря» Уэйта, «Золотая Заря» Броуди-Иннеса и так далее, включая ту «Золотую Зарю», которую возглавляет сам негодяй Кроули.
Все страньше и страньше, как сказала Алиса…
— Мне начинает казаться, — осторожно заметил сэр Джон, — что в наши дни новичку не так-то легко понять, в какую оккультную ложу он вступил…
— Названия ничего не значат, — повторил Джоунз. — По плодам их узнаете их.
— Конечно, — согласился сэр Джон, — но я все же…
— По-моему, сейчас не время обсуждать историю Незримой Коллегии и ее истинных и мнимых последователей, — перебил его Джоунз. — Вы должны кое-что сделать сегодня вечером, да и у меня самого есть кое-какие неотложные дела. Оставим бедного священника здесь, под защитой Ливерпульского Костолома, и двинемся в путь. Король надежно защищен, и нам пора сделать ответный ход.
Прежде чем сэр Джон успел что-либо сообразить, Джоунз буквально вытолкал его на улицу и запихнул в кэб.
— Я попросил своего секретаря найти мне утренний выпуск инвернесской «Экспресс-джорнэл», — прокричал Джоунз сквозь цоканье лошадиных копыт. — Вот, взгляните на эту статью.
Сэр Джон взял газетную вырезку, которую протягивал ему Джоунз, и прочел:

СЕРИЯ САМОУБИЙСТВ
Новые ужасы озера Лох-Несс
Полиция зашла в тупик
Инвернесс, 23 апреля 1914 года. Инспектор Джеймс Макинтош из местного отделения полиции столкнулся с загадкой еще более ужасной, чем те, что можно встретить в произведениях Эдгара По и Артура Конан-Дойла…
Сэр Джон бегло просмотрел заметку до конца.
— Понимаете ли вы, что это значит? — спросил Джоунз. — Завтра эта история появится во всех лондонских газетах, помяните мое слово. Она может оказаться самой кровавой сенсацией со времен Джека-Потрошителя. Не пройдет и недели, как ее подхватят газеты по всей Европе.
— Это хорошо или плохо? — спросил Бэбкок, пряча вырезку в карман.
На лице Джоунза отразилось раздражение.
— Хуже не бывает, — терпеливо объяснил он. — Вы уже должны понимать, что отношение человека к миру всецело зависит от его убеждений. Почему, по-вашему, Незримая Коллегия до сих пор остается Незримой? Почему мы не совершаем чудеса на каждом углу и не стараемся обратить в свою веру каждого встречного? Неужели вы не понимаете, что расцвет материалистической философии — лучшее, что когда-либо случалось с Европой?
— Вы говорите загадками, — пожаловался сэр Джон. Туман на улицах начал сгущаться. Сэру Джону показалось, что под размеренное цоканье копыт он погружается в мир еще более таинственный, чем его сны или астральные видения. Джоунз вздохнул.
— Обращали ли вы внимание, — спросил он, — что происходит, когда в какой-нибудь газете появляется заметка о доме с привидениями? В течение недели в разных частях страны обязательно обнаруживается еще несколько таких домов. Вы не могли совершать астральные путешествия, пока не поверили в то, что способны это делать. Каббала была для вас бессмыслицей, пока вы не поверили, что в ней есть смысл. Как вы думаете, почему Будда сказал: «То, чем мы являемся, есть результат того, что мы думаем». И почему мы стараемся вбить в голову каждому новичку, что «страх — поражение и предвестник поражения»? Да потому что каждый из нас видит и ощущает только то, что он готов увидеть и ощутить. Если подобная заметка появится во всех газетах, тысячи — нет, сотни тысяч людей станут уязвимыми для сил тьмы, так как поверят в их существование. Каждый, кто прочитает об этих темных силах, рискует стать их жертвой. Книги на подобные темы — чистый яд. Вот почему мы не только не боремся с материализмом и атеизмом, но и стараемся всячески помогать их распространению!
— Вы… помогаете? — сэр Джон был изумлен до глубины души.
— Конечно! — воскликнул Джоунз. — Как вам известно, древние мистерии были доступны только узкому кругу посвященных, только элите. Причиной тому был не снобизм аристократии, а практическая мудрость. Чем меньше простой человек знает о подобных вещах, тем лучше для него. С этими Силами может совладать только тот, кто прошел особую подготовку, причем как интеллектуальную, так и моральную.
Сэр Джон на несколько минут задумался.
— Несомненно, такой подход покажется вам политически неграмотным, — продолжил Джоунз. — Но он дает отличные результаты. У необразованных масс есть примитивная вера, которая в большинстве случаев защищает их от темных сил вроде тех, которые разбушевались в Лох-Несс. У не менее бессознательных тупиц, которых целыми легионами выпускают наши университеты, есть примитивный скептицизм, который тоже их защищает. Все довольны и счастливы. Человечество наилучшим образом приспособлено к научному веку, по крайней мере до тех пор, пока не изменится человеческая натура. Если же обычный человек отбросит веру и скептицизм и начнет экспериментировать с темными, непознанными силами — как это делали вы, — он лишится рассудка уже через несколько месяцев, если у него не будет такого наставника, каким был для вас я.
— Действительно, — сказал сэр Джон. — Этот подход противоречит либеральным принципам, но вы правы. Мне никогда не удалось бы выполнить некоторые астральные эксперименты самостоятельно. Простым людям действительно не стоит совать свой нос в эти сферы.
— Вера — для необразованных, скептицизм — для полуобразованных дураков, — повторил Джоунз. — Так должно быть, пока все люди не подготовятся как следует к встрече с Тем, Кого мы называем Священным Ангелом-Хранителем, огнем расплавляющим.
Как и четыре года назад, сэр Джон услышал в цоканьи лошадиных копыт ритм алхимического стиха:
Ты не верь своим глазам
Ни на солнце, ни в тени:
Краски, формы — все обман,
Маскарад у Сатаны.
В тот момент Незримый Мир показался ему гораздо более реальным, чем мир материальный, почти полностью скрытый от его глаз плотной завесой лондонского тумана.
— Куда мы направляемся? — спросил сэр Джон.
— Я собираюсь встретиться с главой Незримой Коллегии Креста и Розы, в первый раз за последние семь лет, — сказал Джоунз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47