Заполнить все три анкеты в трех экземплярах, сказал Ленин с лицом Сталина. Тайная полиция пройдет по миру победным маршем Господа. Посещайте стоматолога как минимум два раза в год. Оргазмы отпускаются только по разрешению, заверенному круглой печатью. Одночасье, одночасье, одночасье. Никакой власти Советам.
Пока они стояли на пустынной улице, вокруг них медленно росли всевозможные сооружения: Парфенон, собор Святого Петра, Эйфелева башня, восточные пагоды, Вавилонская башня, небоскреб Эмпайр-стейт-билдинг, египетские пирамиды. Все это движение сопровождалось жужжанием и гулом множества насекомых. Тараканы строили нефы и крытые галереи для готических соборов, муравьи, уже в колонну по миллиону, воздвигали аркады и архитравы, сороконожки и раки под строгим надзором мудрых старых крабов-отшельников сооружали базилики и контрфорсы, термиты и тарантулы трудились день и ночь, кирпич за кирпичом складывая консоли и капители, москиты и жуки создавали дорические византийские ионические и коринфские колонны, повсюду росли шалаши, иглу и вигвамы, вот появился Стоунхендж. Суета, шум, движение, жужжание не прекращались ни на минуту; появлялись все новые дворцы, соборы, трущобы и гетто, ибо поколение приходит и уходит, а домовладельцы живут вечно.
Муравьи маршировали уже колонной по миллиарду.
Я вызываю тебя, пропел Людвиг, МА БАРРАИО ИОЭЛ КОТА АРТОБЕЛА АБРАОТ о мать о истина ты искусство ты пустота ты богиня красоты и любви
Черт возьми, да ведь я — самка гиппопотама, с удивлением заметил Бэбкок.
Джойс взглянул на прекрасную девушку, которая сидела на камне посреди Рейна и расчесывала свои золотые волосы, и понял, что она на самом деле — самка носорога.
Я-то думал, что мы уже все загадки разгадали, пожаловался он. Я Исида, неописуемая Царица Природы, с еще большим удивлением воскликнул Бэбкемот. Я мать всех вещей. Господи Иисусе, по-моему, я сейчас буду рожать.
Космическое рождение повторяется снова и снова моё маково-красное влагалище но ведь у меня нет влагалища где мой член кто меня кастрировал где я о боже радость материнства снова и снова Матка сокращается. Комната сокращается. Лифт в космосе между вербальными концепциями зимы.
В начале был Свет, сказал Эйнштейн, выглядывая из лифта в межзвездном пространстве. Материя — не что иное, как узелки энергии.
Мадам, я Адам, представился Тетраграмматон, иудео-греческий торговец фигами. Человек, план, канал: Панама. Черт, да ведь он бешеный пес, а?
Я часто слышал, как часы бьют полночь, сказал Джойстафф.
Появилась Лола в черных колготках в сеточку и короткой юбке, из-под которой выглядывала голубая подвязка. Она оттянула подвязку, затем с хлопком отпустила и запела:
Кто не ведал страха смерти
И не думал о награде —
Уцелеет в круговерти
Дьявольского Маскарада.
Сэр Джон пробрался сквозь густой туман на противоположную сторону улицы, толкнул дверь с надписью «М.М.М. Оккультные и мистические книги всех времен и народов» и вошел внутрь.
Поосторожнее с сэром Джоном Пилом, сказал сэр Талис, сворачиваясь в кольца.
Я вызываю тебя, произносил Кроули нараспев все быстрее и быстрее. О нерожденный о тот кто создал небеса и землю о тот кто создал ночь и день. Ты есть я достигший совершенства Ты есть истина в материи Ты есть истина в движении
Прелюбодеяние мужеложство мерзость, напыщенно произнес Вири. Рогоносцы, любители подвязок.
Я никогда не делал это своим грязным членом, ваше преподобие, сказал Джек-Потрошитель. Только прекрасным чистым ножом.
Пора платить за квартиру, сказал О'Черт. Домовладельцы живут вечно.
Если бы мы стояли в самом центре выставки фейерверков, сказал Эйнштейн, то вы бы все сразу же поняли мою теорию пространства-времени, поняли бы ее интуитивно, через непосредственное восприятие. Но проблема в том, что мы не стоим на месте, а летаем вместе с огнями этих фейерверков, с такой же скоростью, поэтому и не можем увидеть, как они движутся. Хм, а почему же я сейчас это вижу?
Мой лучший друг в колледже был гомосексуалистом, сказал Джойс Бэбкоку. Я понял это только каких-то лет десять назад. Оказывается, в Ирландии искусство лицемерия развито еще лучше, чем в Англии. Боже, я обязательно напишу книгу о Хантере и покажу всему человечеству весь ужас его положения.
Никогда не думал, что дыхание может доставлять столько удовольствия, отозвался Бэбкок.
Я — рыба, которой миллион лет, человек, который родится в 1984 году и проживет тысячу лет в дюжине галактик, счастливым тоном похвастался Эйнштейн. Боже, Алистер, что вы с нами сделали?
Распахнул двери восприятия, ответил Кроули.
Сравню ли с летним днем твои черты, спросил Шекспир, женоподобно лепеча.
Содом и Гоморра, пробурчал Вири. Лондон и Париж. Нелегальное проникновение.
Ты будешь фотоном.
Джойс внезапно понял, что они — четверо арабов в национальной одежде, которые сидят вокруг костра вот уже семьдесят тысяч лет.
Что-то ты чересчур жесток, отец, сказал Эйнштейн. Хиросима… Нагасаки… Нью-Йорк…
Эйнштейн с ужасом смотрел на вздымающееся пламя.
Сколько это уже длится?
Ты и твои свинские книги, сказала Лючия Джойс. И твои подвязки подвязки подвязки.
Идеи разбиваются на атомы восприятия, пробормотал Джойс.
Должен же это когда-нибудь кончиться. Или мы очутились в Бесконечности?
Из люка вылез Адам Вейсгаупт в остроконечном колпаке звездочета, украшенном изображением глаза в треугольнике. Трудись, масон, пропел он, воздвигай Храм!
Это ад.
Сейчас нас всех раздавит.
Плаваем в пустоте, сказал Эйнштейн, сила тяжести равна нулю. Релятивизм инструмента.
Это скоро кончится. А если нет?
Но Иерофант Кроули ударил в пол одиннадцать раз своим Жезлом, декламируя нараспев:
Никто не Виновен, никто не Прощен;
Делай, что Хочешь: вот весь Закон!
Расколите череп, завыл в бреду Вейсгаупт. Меч к бою! Да будет земля уничтожена, а небеса прокляты. Все вокруг ложь, хотя и божественная!
Я умираю. Нам отсюда не выбраться.
Аромат роз и клевера там, где никогда не светит луна.
О'Нил видел нижнюю юбку королеву Молли, сказал Джойс и засмеялся.
В конце концов, это было не так уж плохо. Мы плаваем в пространстве, превратившись в гениталии.
Джойс превратил себя в голубую книгу, распался на атомы, вычленил себя из бытия, размножился и воплотился в миллионах библиотек.
Фу-фу, сказал сэр Талис. Чую кровь англосакса.
Бэбкок рассмеялся. И этого-то я боялся? Картинки из детской книжки?
Убирайся, спокойно сказал сэру Талису Джойс. Ты всего лишь один из фрейдистских символов. Eutaenia sirtalis, обыкновенная подвязочная змея. Сэр Талис, подвязки — теперь вы понимаете, Бэбкок? Эту змею еще называют райской. Отсюда и образы рая в ваших снах.
Ей-богу, Джойс, сказал Эйнштейн с лицом доктора Ватсона. Как вы это делаете?
Элементарно, Эйнштейн, ответил Джойс с лицом Шерлока Холмса.
Через окно влез доктор Карл Юнг.
Действительно, этот фрейдистский анализ позволяет обнаружить истину, сказал он, но отнюдь не всю. В гностических культах змея — символ бессмертия и перерождения. В представлении примитивных народов змея рождается заново каждый раз, когда сбрасывает кожу.
Из глубин подземелья в Сен-Жиле
Страшный крик разнесся на мили
«О, боже святый! —
Сказал брат Игнатий, —
У епископа ведь геморрой!»
Das Buck ist ein Schwein, обвиняющим тоном сказала Нора. Нам нечего жрать, а он пишет о подвязках.
Видите ли, — беспокойно сказал Джойс, — я считаю фетишизм самой древней религией.
У доброй половины английских мужчин есть какой-нибудь фетиш, сказал Кроули. Обычно это школьная надзирательница, психологический аналог империализма.
Так и есть… признался Джойс. Мне нравится, когда Нора мне выговаривает… когда ее глаза вспыхивают гневом. Джойс осмеян, оклеветан, изгнан, осужден, отвергнут, унижен, голоден. Слухи путешествуют, словно триппер: Дублин, Париж, Лондон, Цюрих, Москва, Гонконг, Нагасаки, Хиросима, Сидней, Гонолулу, Мендосино, Чикаго, Техас и снова Дублин. Говорят, что он стал неизлечимым наркоманом, что его парализовало, что он умер от белой горячки в Нью-Йорке, что он страдает от семи венерических заболеваний, что он пристает к официантам, что он пишет неприличные анонимные письма королеве Англии, а также нескольким монашкам и девочкам-подросткам, что он вуайерист, Что он эксгибиционист, что он с идиотской улыбкой испражняется в парках, ожидая аплодисментов, что он ослеп от сексуальных излишеств и онанизма, что он мочится в кровать, что он бродит по школам, нюхая сиденья велосипедов старшеклассниц, что он сотрудничает с английской или немецкой, или обеими разведками, что он стал тупым и послушным орудием в руках иллюминатов, что Нора изменяла ему с его родным братом, с его лучшим другом, с семью священниками, с девятью раввинами, с Избранным среди Пятнадцати, с домом Ротшильдов и с оркестром из отеля «Уолдорф-Астория». Его книги, вместе с книгами де Сада, Мазоха и Уайльда, нужно сжечь в тайной комнате Исчезнувшей Пирамиды в Исчезнувшем Городе на Исчезнувшем Континенте Му. Его самого нужно раздеть, отстегать плетью, защекотать, замучить, повесить, утопить, четвертовать и распять.
Прости им, Отец, сказал он, ибо они не ведают, что творят.
Он отбросил коньки. Полетели искры, астральные вибрации потрясли атмосферу, его душа поднялась над телом, зрители увидели шаровые молнии и неопознанные летающие объекты, землетрясение сбросило Дублин в море, небеса задрожали, и он умер как собака.
Почему вы ищете Джима именно здесь, спросил ангел, отваливая могильный камень. Из могилы Джойса полезли цветы — у каждого цветка семь лепестков, на каждом лепестке семь секретов, у каждого секрета семь названий.
Мумия Осириса восстала из гробницы.
Я — часовщик из Амстердама, сказала она. Круговорот азота в природе.
Улисс восстал из могилы.
Я — рекламный агент в Дублине, сказал он.
Станислаус Джойс вылез из-под ковра, неся на себе каинову печать.
Что я, сторож брату моему, спросил он. Кроме того, она сама меня соблазнила…
Вот черт, сказала Нора Барнакл.
Джойс восстал из могилы в ореоле славы, великолепия и утонченности.
Ну и глупцы же вы, воскликнул он, хохоча. Неужели вы думали, что я умер?
«Поминки по Финнегану» — очень забавная книга, пропел Мастер Масон.
Merde, сказал генерал Канбронн. Век Разума. Перед боем всегда надевайте коричневые штаны.
Дракула восстал из могилы.
Не забудьте включить меня в процесс I.N.R.I., сказал он. Домовладельцы живут вечно. Другая сторона дьявола. Я никогда не пью вино.
Ввели Эдуарда Эйнштейна и Лючию Джойс в смирительных рубашках. Достаточно было одного взгляда на их фигуры и лица, чтобы понять, что они страдают от хронической шизофрении.
Ты бросишь мою мать, обвиняющим тоном сказал Эдуард Альберту. Ты никогда не любил меня. Ты любил только свои проклятые уравнения. Ты чудовище. Ты живешь только в своем узком мирке и никого не любишь. По-моему, я скоро сойду с ума.
О, нет, сказал Эйнштейн, всхлипывая.
Видите, сказал Кроули Бэбкоку. Теперь настал его черед пройти этап Нун. Смерть на белом коне.
Лючия Джойс игриво приподняла юбку, показывая голубую подвязку.
Ну давай, что же ты, закричала она Джеймсу. Спрячься под землю. Я знаю, что ты нас видишь. Ты все видишь. Ты знаешь все про всех — мужчин женщин мальчиков девочек — и всегда видишь всех насквозь, не так ли? Ты живешь только в своем узком мирке и никого не любишь.
Черт, сказал Джойс, с трудом сдерживая рыдания.
А вот и еще один кандидат, весело сказал Кроули.
Вы подонок.
Плохо ужасно отвратительно дерьмово быть сыном гения, пожаловался Эдуард Эйнштейн.
Будто я не знаю, сказала Лючия Джойс.
Я есмь ОН, внезапно затянул Кроули, вновь приковывая к себе их внимание. Нерожденный Дух и бессмертный огонь который жалеет о зле совершаемом в этом мире Тот кто гремит и сверкает молниями Тот кто дышит огнем Тот кто проливает на землю дождь жизни
Истинное посвящение длится вечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47