.. Так что раз уж они не хотят пускать вас в монастырь — ничего не поделаешь. Наш посол отрицательно отнесется к вашему намерению.
Малко не удовлетворился этим ответом, но появившаяся после долгой дороги усталость тяжелым грузом давила ему на плечи. Дело все больше запутывалось. Он взял со стола фотоаппарат и взвесил его на ладони.
— Давайте поскорее выясним, что здесь заснято. Может быть, это что-то прояснит, и мы сможем успокоиться?..
— Надеюсь, — угрюмо отозвался Кент, — Но я, если хотите знать, по-настоящему успокоюсь только тогда, когда сяду в самолет и покину эту дерьмовую страну.
Австрийцу надоели разговоры вокруг да около, и он решил рискнуть.
— Джеймс, — осторожно начал Малко, — я хотел бы задать вам один деликатный вопрос.
Американец нахмурился поставил чашку.
— Что значит — деликатный?
— Мне сказали, что Диана Воранд — ваша любовница...
Кент резко выпрямился.
— Какой сукин сын вам это сказал?
— Неважно. Это правда?
— Идите к черту, — пробормотал американец, в замешательстве глядя на пустую чашку. На несколько секунд в гостиной воцарилось гнетущее молчание. Наконец Кент поднял глаза.
— Ну, коль вы уже об этом знаете, не буду морочить вам голову, — устало произнес он. — Да, я с ней сплю. И могу добавить, что такой женщины у меня еще никогда не было.
Его глаза заблестели.
— Какие у нее ноги, если в вы только знали! Когда я впервые увидел ее, то сказал себе: «Джеймс, вот если бы тебе очутиться в постели с девчонкой, у которой такие ноги...» — Он внезапно умолк и покосился на Малко. — Может быть, вы примете меня за тупого самца, за похотливую свинью... Но этот идиотский климат и проклятое карри так возбуждают... А кроме старых кляч из «Синаноры» тут никого не найдешь. Надо лететь чуть ли не в Сингапур. На это у меня нет ни времени, ни денег...
— Если отставить ноги в стороны... то есть, в сторону, вы можете сказать о ней что-нибудь еще? — допытывался Малко.
— Я знаю но больше вашего, — пожал плечами Кент. — Она приехала примерно полгода назад. Появлялась на нескольких официальных приемах. Каждый раз ее платья были все короче. Сущий провокатор...
— Не кажется ли вам, что это не очень осторожно с вашей стороны? — перебил Малко. — Учитывая вашу должность...
Американец хмуро посмотрел на него.
— Да разве в таких случаях думаешь об осторожности?
Малко не хотел бередить его раны.
— Это не преступление, — заметил он. — Мата Хари тоже спала с кем хотела. Надеюсь только, что вы не говорили ничего такого, что могло бы ей пригодиться, окажись она в лагере противника...
Американец окончательно сник.
— Да вроде бы не говорил...
— Это с ней вы встречались позавчера вечером?
— Да, — ответил Кент, не глядя на Малко.
— Вы говорили ей о моей предполагаемой поездке?
— Пожалуй, мог и сказать...
Малко почувствовал, что еще немного — и от его благородного поведения не останется и следа.
— А вам не приходило в голову, что между вашим разговором и покушением на меня существует прямая связь?
Джеймс Кент покачал головой.
— Я понимаю, что поступил опрометчиво, но мне кажется, что девчонка тут совершенно ни при чем. Если она и совершила несколько глупостей из-за своих прежних убеждений, то теперь все это позади. Я даже склонен думать, что она приехала сюда с намерением отвлечься и забыть о прошлом.
Малко пристально посмотрел в лицо американца. Тот казался по-прежнему искренним. Возможно, в этом и заключалась его, Малко, главная ошибка... Что ж, тем хуже для него.
— Почему она согласилась стать вашей любовницей? — спросил ровным голосом австриец.
Кент покраснел:
— Что вы имеете...
— Будем рассуждать здраво, — бесцеремонно прервал его Малко. — Вы не красавец. И не богач. Она вполне могла бы найти себе парня помоложе. Если только Диана не спит со всеми подряд...
— Как?! — выдохнул злополучный донжуан. — Вы хотите сказать, что она близка со мной только потому, что у нее есть на это определенные причины?
Малко посмотрел на грязную рубашку американца, на его редеющие волосы, одутловатое лицо, мешки под глазами, и ему стало немного жаль этого незадачливого сотрудника посольства.
— Ничего нельзя сбрасывать со счетов, — ответил Малко. — Следует учитывать все варианты. Такова наша работа.
— Верно, — едва слышно пробормотал Кент, машинально вертя в руках чашку. — Вы правы. Я полный идиот. И понял это только сейчас. Разумеется, когда я познакомился с Дианой Воранд, у меня возникали кое-какие опасения... Но я так радовался своей удаче, что не стал задаваться вопросами. К тому же я не знал, что ее ищет ФБР. А когда узнал, у меня не хватило сил порвать с ней. Я же вам говорил — здесь, на Цейлоне, такими женщинами не бросаются. Она меня ни разу ни о чем не спросила, не заговаривала о политике, и я решил, что в Вашингтоне слегка преувеличивают. Они нередко сгущают краски... Когда вы приехали сюда, я надеялся, что ваше расследование не будет таким успешным. Но теперь я вижу, что ошибался.
— Мы еще ничего не знаем наверняка, — заметил Малко, — бывают же и совпадения. Ведь пока не доказано, что Диана Воранд связана с монахами. — Он пододвинул фотоаппарат к американцу. — Давайте для начала разберемся вот с этим.
Австриец пошел к выходу, но на пороге обернулся и добавил:
— Джеймс, я надеюсь, что увидев Диану, вы будете более сдержаны на язык...
— Не беспокойтесь, — горячо заверил Кент. — Я скорее его проглочу. Как только будут готовы фотографии, я позвоню вам в отель.
* * *
Питти-Питти протянул руку, бормоча молитву. Женщина остановилась и порылась в сумочке. Калека часто просил милостыню на этой площади, напротив суперсовременного здания Цейлонского банка. Здесь подаяния были щедрее: иностранцы легко избавлялись от медных монет, на которые почти ничего нельзя было купить... Но сегодня у Питти-Питти была дополнительная причина находиться здесь.
Он жадно вдохнул запах дорогих духов незнакомки. Ее ноги были совсем близко от его лица. Калеке на мгновение захотелось дотронуться до них рукой. Он до сих пор не мог привыкнуть к бесстыдству иностранок, особенно таких красивых, как эта... Питти-Питти со вздохом перевел глаза с короткой желтой юбки на высокую полную грудь. Внезапно он устыдился своей протянутой руки. Их взгляды на мгновение встретились. Женщина, похоже, угадала его мысли. Она вдруг покраснела, поспешно бросила в его тележку несколько монет и пошла прочь.
Монетки скатились на дорогу. Питти-Питти на минуту замер, завороженно глядя на длинные светлые волосы и стройные ноги удаляющейся женщины. Затем, злобно плюнув на тротуар и заскрипев подшипниками тележки, покатил за ней вдогонку.
Диана Воранд не спеша шагала по Йорк-стрит, вызывающе покачивая бедрами. Ей безумно нравилось чувствовать на себе горящие желанием взгляды сингалов, ежеминутно подвергаться на улице этому своеобразному молчаливому раздеванию.
Услышав пронзительный скрип заржавевших подшипников, она обернулась и увидела, что безногий калека едет за ней, петляя среди прохожих. Диана ускорила шаг.
Питти-Питти, изловчившись, стукнул утюгом молодого тамила, который загораживал ему дорогу. Тот вскрикнул и посторонился: не драться же с безногим...
Калека выбивался из сил. Тротуар Йорк-стрит был так разбит, что подшипники то и дело застревали в трещинах ж дырах. Местами асфальт размягчился от жары, и Питти-Питти казалось, что его затягивает в зыбучие пески.
Опираясь на сильные руки, он выбрался из очередного ухаба. Если бы его не попросила сама Свани, он ни за что не согласился бы на это изнурительное преследование. Для такого «получеловека», как он, это оказалось слишком тяжелым испытанием. Напрасно калека изо всех сил работал утюгами и расчищал себе путь громкими возгласами — силуэт светловолосой иностранки становился все более отдаленным.
Разумеется, он все равно ее найдет. Все попрошайки Коломбо уже предупреждены. Ей никуда не деться. Но Питти-Питти хотел справиться в одиночку, показать Свани, что она может на него положиться. Ведь красавица Свани так добра к нему. Она всегда приносит ему кокосовое масло для волос, и оно заглушает исходящий от него запах грязи и пота...
Поглощенный своими маневрами, он на минуту выпустил женщину из поля зрения, а когда вновь поднял голову, она уже исчезла.
Питти-Питти замедлил ход. Иностранка, скорее всего, зашла в одну из бесчисленных ювелирных лавок на Йорк-стрит. Потихоньку продвигаясь вперед, калека машинально заглянул в узкую темную подворотню на левой стороне улицы, перед пересечением с Принс-стрит, и в последний момент успел увидеть краешек знакомой желтой юбки.
Питти-Питти затормозил, одновременно успокоенный и заинтригованный. Он знал дом, в который вошла иностранка. Это была одна из резиденций гангстера Раджа Бутпития. Здесь печатались порнографические открытки для продажи туристам и часто хранились украденные ценности или контрабандный товар.
Что же привело красивую богатую иностранку сюда, в этот грязный бандитский притон?
У подворотни стоял мальчишка, продававший «Цейлон таймс». Питти-Питти свистом подозвал его к себе, что-то сказал на ухо, и мальчуган удалился, оставив калеке на хранение пачку газет.
Безногий вытер вспотевший лоб, отодвинулся к стене, чтобы не мешать прохожим, положил на голову газету, спасаясь от безжалостных солнечных лучей, и протянул руку:
— Pity!
Его плаксивый голос утонул в уличном шуме. Горожане равнодушно проходили мимо: нищие попадались в Коломбо на каждом шагу, и чтобы всем им угодить, не хватило бы и мешка медяков...
* * *
— Скоро мы узнаем, где скрывается тот «бику», что стрелял в вас. Он по-прежнему здесь, в Коломбо.
Свани объявила это очень спокойно, с показным безразличием. Расставшись с Джеймсом Кентом, Малко отправился к ней и застал девушку в тот момент, когда она разглядывала роскошные сари, недавно вывезенные контрабандой из Индии. Вся веранда была устлана разноцветными тканями. Торговец, высокий индус в белом саронге, сидел на корточках в саду.
Свани развернула отрез ярко-желтого шелка и приложила ткань к груди:
— Как по-вашему, мне идет?
Цвет ей действительно был очень к лицу. Но в данный момент Малко волновало не это.
— Вы очаровательны, — сказал он и добавил: — Но как мы найдем этого монаха и что будем с ним делать?
Свани отложила желтую ткань и взяла другую — красную парчу, отделанную золотом.
— Выманим его из дома, где он прячется, и похитим, — спокойно ответила она. — А потом заставим говорить...
Малко вздрогнул и покосился на торговца, равнодушно жевавшего бетель. Свани перехватила его взгляд и успокоила:
— Он понимает только хинди.
Девушка завернулась в парчовое сари и подошла к Малко.
— Это я, пожалуй, куплю. Если вам нравится...
Намек показался австрийцу более чем прозрачным, но, вспомнив об их последней встрече, он тут же поостыл.
— Чтобы мне понравиться, вам это не требуется...
— Вы на меня злитесь, правда? — задумчиво произнесла Свани, — за то, что я не согласилась провести с вами ночь... Но я уже говорила вам, что это невозможно. Сири обо всем узнает. Он не возражает против того, чтобы мы с вами встречались, но не более...
Прежде чем Малко успел ответить, она отвернулась и сделала знак торговцу. Тот поспешно подскочил и с проворством сороконожки начал сворачивать ткань в рулоны. Затем, отвесив Свани низкий поклон и пятясь к двери, он вышел из сада.
— Но вы же не заплатили! — удивился Малко.
Свани лукаво улыбнулась.
— Платит всегда Сири! Я не хочу лишать его удовольствия лишний раз поторговаться...
Она убрала ткань и села в кресло. Малко вновь принялся за горький чай. Перспектива пытать монаха его вовсе не воодушевляла. Не говоря уже о дипломатических последствиях, которые это неизбежно повлечет. Если мир узнает о том, что агент ЦРУ мучил бедного буддийского священнослужителя, в тот же день загорится добрый десяток американских посольств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Малко не удовлетворился этим ответом, но появившаяся после долгой дороги усталость тяжелым грузом давила ему на плечи. Дело все больше запутывалось. Он взял со стола фотоаппарат и взвесил его на ладони.
— Давайте поскорее выясним, что здесь заснято. Может быть, это что-то прояснит, и мы сможем успокоиться?..
— Надеюсь, — угрюмо отозвался Кент, — Но я, если хотите знать, по-настоящему успокоюсь только тогда, когда сяду в самолет и покину эту дерьмовую страну.
Австрийцу надоели разговоры вокруг да около, и он решил рискнуть.
— Джеймс, — осторожно начал Малко, — я хотел бы задать вам один деликатный вопрос.
Американец нахмурился поставил чашку.
— Что значит — деликатный?
— Мне сказали, что Диана Воранд — ваша любовница...
Кент резко выпрямился.
— Какой сукин сын вам это сказал?
— Неважно. Это правда?
— Идите к черту, — пробормотал американец, в замешательстве глядя на пустую чашку. На несколько секунд в гостиной воцарилось гнетущее молчание. Наконец Кент поднял глаза.
— Ну, коль вы уже об этом знаете, не буду морочить вам голову, — устало произнес он. — Да, я с ней сплю. И могу добавить, что такой женщины у меня еще никогда не было.
Его глаза заблестели.
— Какие у нее ноги, если в вы только знали! Когда я впервые увидел ее, то сказал себе: «Джеймс, вот если бы тебе очутиться в постели с девчонкой, у которой такие ноги...» — Он внезапно умолк и покосился на Малко. — Может быть, вы примете меня за тупого самца, за похотливую свинью... Но этот идиотский климат и проклятое карри так возбуждают... А кроме старых кляч из «Синаноры» тут никого не найдешь. Надо лететь чуть ли не в Сингапур. На это у меня нет ни времени, ни денег...
— Если отставить ноги в стороны... то есть, в сторону, вы можете сказать о ней что-нибудь еще? — допытывался Малко.
— Я знаю но больше вашего, — пожал плечами Кент. — Она приехала примерно полгода назад. Появлялась на нескольких официальных приемах. Каждый раз ее платья были все короче. Сущий провокатор...
— Не кажется ли вам, что это не очень осторожно с вашей стороны? — перебил Малко. — Учитывая вашу должность...
Американец хмуро посмотрел на него.
— Да разве в таких случаях думаешь об осторожности?
Малко не хотел бередить его раны.
— Это не преступление, — заметил он. — Мата Хари тоже спала с кем хотела. Надеюсь только, что вы не говорили ничего такого, что могло бы ей пригодиться, окажись она в лагере противника...
Американец окончательно сник.
— Да вроде бы не говорил...
— Это с ней вы встречались позавчера вечером?
— Да, — ответил Кент, не глядя на Малко.
— Вы говорили ей о моей предполагаемой поездке?
— Пожалуй, мог и сказать...
Малко почувствовал, что еще немного — и от его благородного поведения не останется и следа.
— А вам не приходило в голову, что между вашим разговором и покушением на меня существует прямая связь?
Джеймс Кент покачал головой.
— Я понимаю, что поступил опрометчиво, но мне кажется, что девчонка тут совершенно ни при чем. Если она и совершила несколько глупостей из-за своих прежних убеждений, то теперь все это позади. Я даже склонен думать, что она приехала сюда с намерением отвлечься и забыть о прошлом.
Малко пристально посмотрел в лицо американца. Тот казался по-прежнему искренним. Возможно, в этом и заключалась его, Малко, главная ошибка... Что ж, тем хуже для него.
— Почему она согласилась стать вашей любовницей? — спросил ровным голосом австриец.
Кент покраснел:
— Что вы имеете...
— Будем рассуждать здраво, — бесцеремонно прервал его Малко. — Вы не красавец. И не богач. Она вполне могла бы найти себе парня помоложе. Если только Диана не спит со всеми подряд...
— Как?! — выдохнул злополучный донжуан. — Вы хотите сказать, что она близка со мной только потому, что у нее есть на это определенные причины?
Малко посмотрел на грязную рубашку американца, на его редеющие волосы, одутловатое лицо, мешки под глазами, и ему стало немного жаль этого незадачливого сотрудника посольства.
— Ничего нельзя сбрасывать со счетов, — ответил Малко. — Следует учитывать все варианты. Такова наша работа.
— Верно, — едва слышно пробормотал Кент, машинально вертя в руках чашку. — Вы правы. Я полный идиот. И понял это только сейчас. Разумеется, когда я познакомился с Дианой Воранд, у меня возникали кое-какие опасения... Но я так радовался своей удаче, что не стал задаваться вопросами. К тому же я не знал, что ее ищет ФБР. А когда узнал, у меня не хватило сил порвать с ней. Я же вам говорил — здесь, на Цейлоне, такими женщинами не бросаются. Она меня ни разу ни о чем не спросила, не заговаривала о политике, и я решил, что в Вашингтоне слегка преувеличивают. Они нередко сгущают краски... Когда вы приехали сюда, я надеялся, что ваше расследование не будет таким успешным. Но теперь я вижу, что ошибался.
— Мы еще ничего не знаем наверняка, — заметил Малко, — бывают же и совпадения. Ведь пока не доказано, что Диана Воранд связана с монахами. — Он пододвинул фотоаппарат к американцу. — Давайте для начала разберемся вот с этим.
Австриец пошел к выходу, но на пороге обернулся и добавил:
— Джеймс, я надеюсь, что увидев Диану, вы будете более сдержаны на язык...
— Не беспокойтесь, — горячо заверил Кент. — Я скорее его проглочу. Как только будут готовы фотографии, я позвоню вам в отель.
* * *
Питти-Питти протянул руку, бормоча молитву. Женщина остановилась и порылась в сумочке. Калека часто просил милостыню на этой площади, напротив суперсовременного здания Цейлонского банка. Здесь подаяния были щедрее: иностранцы легко избавлялись от медных монет, на которые почти ничего нельзя было купить... Но сегодня у Питти-Питти была дополнительная причина находиться здесь.
Он жадно вдохнул запах дорогих духов незнакомки. Ее ноги были совсем близко от его лица. Калеке на мгновение захотелось дотронуться до них рукой. Он до сих пор не мог привыкнуть к бесстыдству иностранок, особенно таких красивых, как эта... Питти-Питти со вздохом перевел глаза с короткой желтой юбки на высокую полную грудь. Внезапно он устыдился своей протянутой руки. Их взгляды на мгновение встретились. Женщина, похоже, угадала его мысли. Она вдруг покраснела, поспешно бросила в его тележку несколько монет и пошла прочь.
Монетки скатились на дорогу. Питти-Питти на минуту замер, завороженно глядя на длинные светлые волосы и стройные ноги удаляющейся женщины. Затем, злобно плюнув на тротуар и заскрипев подшипниками тележки, покатил за ней вдогонку.
Диана Воранд не спеша шагала по Йорк-стрит, вызывающе покачивая бедрами. Ей безумно нравилось чувствовать на себе горящие желанием взгляды сингалов, ежеминутно подвергаться на улице этому своеобразному молчаливому раздеванию.
Услышав пронзительный скрип заржавевших подшипников, она обернулась и увидела, что безногий калека едет за ней, петляя среди прохожих. Диана ускорила шаг.
Питти-Питти, изловчившись, стукнул утюгом молодого тамила, который загораживал ему дорогу. Тот вскрикнул и посторонился: не драться же с безногим...
Калека выбивался из сил. Тротуар Йорк-стрит был так разбит, что подшипники то и дело застревали в трещинах ж дырах. Местами асфальт размягчился от жары, и Питти-Питти казалось, что его затягивает в зыбучие пески.
Опираясь на сильные руки, он выбрался из очередного ухаба. Если бы его не попросила сама Свани, он ни за что не согласился бы на это изнурительное преследование. Для такого «получеловека», как он, это оказалось слишком тяжелым испытанием. Напрасно калека изо всех сил работал утюгами и расчищал себе путь громкими возгласами — силуэт светловолосой иностранки становился все более отдаленным.
Разумеется, он все равно ее найдет. Все попрошайки Коломбо уже предупреждены. Ей никуда не деться. Но Питти-Питти хотел справиться в одиночку, показать Свани, что она может на него положиться. Ведь красавица Свани так добра к нему. Она всегда приносит ему кокосовое масло для волос, и оно заглушает исходящий от него запах грязи и пота...
Поглощенный своими маневрами, он на минуту выпустил женщину из поля зрения, а когда вновь поднял голову, она уже исчезла.
Питти-Питти замедлил ход. Иностранка, скорее всего, зашла в одну из бесчисленных ювелирных лавок на Йорк-стрит. Потихоньку продвигаясь вперед, калека машинально заглянул в узкую темную подворотню на левой стороне улицы, перед пересечением с Принс-стрит, и в последний момент успел увидеть краешек знакомой желтой юбки.
Питти-Питти затормозил, одновременно успокоенный и заинтригованный. Он знал дом, в который вошла иностранка. Это была одна из резиденций гангстера Раджа Бутпития. Здесь печатались порнографические открытки для продажи туристам и часто хранились украденные ценности или контрабандный товар.
Что же привело красивую богатую иностранку сюда, в этот грязный бандитский притон?
У подворотни стоял мальчишка, продававший «Цейлон таймс». Питти-Питти свистом подозвал его к себе, что-то сказал на ухо, и мальчуган удалился, оставив калеке на хранение пачку газет.
Безногий вытер вспотевший лоб, отодвинулся к стене, чтобы не мешать прохожим, положил на голову газету, спасаясь от безжалостных солнечных лучей, и протянул руку:
— Pity!
Его плаксивый голос утонул в уличном шуме. Горожане равнодушно проходили мимо: нищие попадались в Коломбо на каждом шагу, и чтобы всем им угодить, не хватило бы и мешка медяков...
* * *
— Скоро мы узнаем, где скрывается тот «бику», что стрелял в вас. Он по-прежнему здесь, в Коломбо.
Свани объявила это очень спокойно, с показным безразличием. Расставшись с Джеймсом Кентом, Малко отправился к ней и застал девушку в тот момент, когда она разглядывала роскошные сари, недавно вывезенные контрабандой из Индии. Вся веранда была устлана разноцветными тканями. Торговец, высокий индус в белом саронге, сидел на корточках в саду.
Свани развернула отрез ярко-желтого шелка и приложила ткань к груди:
— Как по-вашему, мне идет?
Цвет ей действительно был очень к лицу. Но в данный момент Малко волновало не это.
— Вы очаровательны, — сказал он и добавил: — Но как мы найдем этого монаха и что будем с ним делать?
Свани отложила желтую ткань и взяла другую — красную парчу, отделанную золотом.
— Выманим его из дома, где он прячется, и похитим, — спокойно ответила она. — А потом заставим говорить...
Малко вздрогнул и покосился на торговца, равнодушно жевавшего бетель. Свани перехватила его взгляд и успокоила:
— Он понимает только хинди.
Девушка завернулась в парчовое сари и подошла к Малко.
— Это я, пожалуй, куплю. Если вам нравится...
Намек показался австрийцу более чем прозрачным, но, вспомнив об их последней встрече, он тут же поостыл.
— Чтобы мне понравиться, вам это не требуется...
— Вы на меня злитесь, правда? — задумчиво произнесла Свани, — за то, что я не согласилась провести с вами ночь... Но я уже говорила вам, что это невозможно. Сири обо всем узнает. Он не возражает против того, чтобы мы с вами встречались, но не более...
Прежде чем Малко успел ответить, она отвернулась и сделала знак торговцу. Тот поспешно подскочил и с проворством сороконожки начал сворачивать ткань в рулоны. Затем, отвесив Свани низкий поклон и пятясь к двери, он вышел из сада.
— Но вы же не заплатили! — удивился Малко.
Свани лукаво улыбнулась.
— Платит всегда Сири! Я не хочу лишать его удовольствия лишний раз поторговаться...
Она убрала ткань и села в кресло. Малко вновь принялся за горький чай. Перспектива пытать монаха его вовсе не воодушевляла. Не говоря уже о дипломатических последствиях, которые это неизбежно повлечет. Если мир узнает о том, что агент ЦРУ мучил бедного буддийского священнослужителя, в тот же день загорится добрый десяток американских посольств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24