Быстро опомнившись, она закружилась вокруг гостя…
— Присаживайся. Кушать хочешь? — лепетала девица, незаметно застегивая верхнюю пуговку шелкового халатика. Все больший страх охватывал ее перед этим неразговорчивым молодым чеченцем, и мысль о возможной близости уже не согревала, как прежде, не бередила воображение буйными фантазиями, а напротив — настораживала и пугала. Пытаясь отвлечь его от своей привлекательной внешности и эротического наряда, одетого для свидания с Русланом, Ирина тщетно старалась увести нить сегодняшней весьма неожиданной встречи в сторону: — У меня в духовке томится чудесная баранина — минут через десять будет готова. Попробуешь?..
— Поставь другие рюмки, — холодно приказал Умаджиев, садясь не на диван, примятый милицейским задом, а в кресло напротив телевизора.
Хозяйка моментально упорхнула на кухню, а сам он, открыв кейс, предусмотрительно прихваченный с собой, вынул бутылку отличного французского коньяка, сервелат и коробку дорогих конфет.
— О!.. Вот это я понимаю — славное угощение! — искренне восхитилась девушка, принеся чистую посуду и презрительно стрельнув взглядом на остатки того, чем потчевал предыдущий кавалер.
Кавказец откупорил бутылку, плеснул коньяк в рюмки, подал одну медсестре и, сделав маленький глоток, невзначай справился:
— И давно ты с ним?..
— Нет, — мотнула она головой, выпив до дна ароматный напиток и присев на диван — подальше от Сайдали. — Он-то уж с год напрашивался, и сегодня я впервые проявила слабость — пустила его…
— Медикаменты купила?
— Разумеется. Получилось две огромных сумки…
— Молодец, — впервые смягчился молодой человек. — Так говоришь, этот мент совсем достал?
Та с безразличием пожала плечиками и вынула из протянутой им коробки шоколадную конфету. Арсен снял дорогой пиджак, сунул в его внутренний карман пистолет и все это подал ей…
— Повесь, — распорядился он, сызнова ощупывая взглядом красивую фигуру подошедшей к платяному шкафу Ирочки.
Домашний халатик был тонким, но не прозрачным, как рабочий, зато короткий подол его едва прикрывал ровные, округлые ягодицы. Помещая плечики с пиджаком меж своих одежек, она подняла руки и слегка привстала на носки — халат пополз по бедрам вверх, и Умаджиев вновь узрел черные кружевные трусики…
— У меня чуть больше часа, — устало сказал он, опрокинув в рот коньяк и поймав за руку, возвращавшуюся к дивану девицу. — Иди ко мне…
Неприметно вздохнув, та повиновалась…
— Сейчас тебе никто не мешает? — негромко спрашивал он, расстегивая легкую, соблазнительную одежку.
Молодая обворожительная женщина промолчала, чуть прикрыв веки и, стояла перед ним, не двигаясь. Безмерное и страстное желание, едва не подтолкнувшее к близости с малознакомым мужчиной прямо в больничном кабинете, отныне бесследно исчезло. Все что осталось от тогдашнего куража и неуемного азарта — приглушенное чувство удовлетворения. Странного, малообъяснимого удовлетворения то ли самолюбия, то ли тщеславия оттого, что этот высокопоставленный и не лишенный привлекательности субъект обратил внимание именно на нее и даже снизошел до визита в утлое двухкомнатное жилище…
— Ты будто неживая, — откуда-то издалека послышался голос Сайдали. — Тебе неприятно мое общество?
— Нет, отчего же!.. — натянуто улыбнулась она, очнувшись от забытья и, с удивлением глянув вниз, обнаружила свой халатик расстегнутым.
Шелк легко и бесшумно соскользнул с плеч, а когда мужчина стал стягивать вниз ажурное нижнее белье, девушка взмолилась:
— Позволь мне принять душ!..
— Хорошо. Только быстро, — разрешил он, посмотрев на наручные часы. — Да и… покажи мне прежде медикаменты.
Та послушно вынесла из спальни два объемных баула и, поставив их перед ним, пробормотала:
— Извини, сумки тоже пришлось купить на твои деньги…
Арсен скривился, давая понять, что о таких мелочах не стоит упоминать и, вжикнув молнией, стал быстро перебирать упаковки с препаратами. Ира тем временем потихоньку удалилась в ванную комнату…
Вернулась она спустя минут пятнадцать все в том же халатике, наскоро накинутом на обнаженное тело. Сайдали сидел, откинув голову на спинку кресла и, в какой-то миг девушке показалось, будто он крепко спит. Однако стоило ей сделать несколько шагов по комнате, как гость встрепенулся и, посмотрев на нее странными остекленевшими глазами, сказал:
— Теперь моя очередь… Подай свежее полотенце.
Оставшись в одиночестве, Ирина решила сварить кофе — смолола зерен, засыпала в турку, залила водой и поставила на плиту, но чеченец вернулся очень скоро, неслышно подойдя сзади и обняв ее за талию. С минуту она стояла к нему спиной и, глядя в уличную темноту окна, наслаждалась нежными прикосновениями. Он ласково поглаживал ее грудь, бедра, но потом…
— Там… за стеной… в спальне стоит удобная кровать… — попыталась воспротивиться брюнетка с модными прядками осветленных волос, когда он вдруг довольно грубо наклонил ее вперед.
Уперев ладони в подоконник, она почувствовала, как Сайдали задрал халатик и резкими движениями ладоней заставляет пошире расставить ноги.
— Некогда мне, милая. В другой раз займемся этим на кровати, — приговаривал он.
— Потуши хотя бы свет, — простонала она, — нас ведь могут увидеть из дома напротив…
— Плевать мне на них!..
На плите шипел давно сбежавший кофе, а Ирочка, закусив нижнюю губу, едва не касалась лбом стекла в такт сильным толчкам и дивилась не совсем своевременной, но удивительно мудрой мысли, неоднократно приходившей и ранее, а сейчас буквально терзавшей сознание: «Нужно срочно возвращаться в родной Тамбов, устроиться в точно такую же поликлинику, выйти замуж за простого парня и нарожать детей. Довольно искать приключений и богатых женихов в этой долбанной Чечне!»
— Да, Арсен, у нас все чисто. Спускайся — ждем внизу, — ответил на звонок по мобильному телефону Альберт — давний телохранитель Умаджиева и вышел из автомобиля встретить своего шефа.
— Вот за это тебе огромное спасибо! — восторженно произнес Асланбек, помогая бывшему командиру погрузить тяжелые сумки в «Джип». — Рахим сильно ранен в ногу, да еще двое слегли с жуткой простудой. А отныне нам все нипочем!..
Изрядным запасом продуктов Арсен обеспечил земляков, засевших в неприметной лощине за перевалом, еще в прошлый визит. Теперь же его совесть окончательно успокоилась — люди после его внезапного ухода из отряда на повышение вовсе не брошены на произвол судьбы. Даст Бог, и кто-нибудь из них вспомнит Умаджиева добрым словом там — высоко в горах или в родном ауле.
Всю дорогу до крохотного Харсеноя — ближайшего селения к лагерю, помощник начальника Главного штаба угрюмо молчал. Приятная истома, наполнявшая тело благодаря действию сильного наркотика и недавней близости с очаровательной Ирочкой, постепенно уступала место нервозности, беспокойству и ноющей боли в суставах…
— Ты замочил того мента? — вдруг отрывисто и строгим тоном спросил он Альберта — телохранителя, следившего за вышедшим от медсестры Русланом.
— Нет… — недоуменно обернулся тот с переднего правого сиденья.
— Почему?
— Арсен, ты же приказал заткнуть ему пасть в случае, если он вздумает раструбить о нас. Но мент ни разу никуда не зашел и никому не позвонил… Он спокойно доплелся до дома…
— Можно подумать, ты знаешь, где он живет… — уже менее раздраженно проворчал Умаджиев.
— Я же не полный идиот, — улыбнулся моложавый чеченец, почувствовав слабину в хватке влиятельного соплеменника. — После того, как за ним захлопнулась дверь квартиры, я позвонил соседям и прикинулся, будто разыскиваю капитана милиции по имени Руслан.
— Ну, и?.. — не выдержал после минутной паузы Арсен.
— Все нормально. Там он и проживает, куда приперся, — успокоил Альберт. — Конечно, эта паскуда могла позвонить и сообщить о нас из дома, но это, на мой взгляд, уже из области фантастики — захотел бы сдать — помчался бы бегом. А так время им было безнадежно упущено — когда я вернулся к машине, ты уже закончил свои дела.
«Ладно, чего это я, в самом деле!? — остудил гневный пыл Умаджиев. — Народец в свою охрану я подбирал неглупый, и Альберт, заметь что-то неладное, наверняка прикончил бы урода».
В предгорном ауле Харсеной Асланбека еще с вечера поджидали верные люди из отряда. Закинув тяжелые сумки за спины, они во главе с новым командиром тепло попрощались с Арсеном и, не дожидаясь рассвета, исчезли в зарослях, окружавших неприметную тропу. Джабаеву с сопровождением предстояло преодолеть десять километров к югу, прежде чем они достигнут небольшого горного лагеря, состоявшего из трех больших и одной маленькой командирской палатки…
Молодой кавказец постоял пару минут на окраине спящего селения — у самого начала тропинки, докурил сигарету, пульнул окурок в фиолетовый мрак ночи, резко повернулся и зашагал к «Джипу». Теперь посвежевшая голова была занята совсем иными мыслями — подготовкой секретной операции, разработку которой днем раньше ему поручило высшее руководство Чеченской Республики Ичкерия.
Глава третья
Горная Чечня
Тому, что ни на ровных склонах возвышенности, ни на самом ее «соске» они не застали Одинцова с Ярцевым, Извольский не удивился — дабы добраться до места сбора с их позиции, потребовалось бы минут на семь-восемь больше, чем основной группе. Однако и по истечении этой расчетной поправки, офицеры не появились…
Подполковник приложился к фляжке со спиртом, не обращая внимания на скептическую гримасу Арины, затем задумчиво прошелся меж деревьев, нетерпеливо поглядывая на часы и, наконец, скомандовал:
— Кравчук и Лунько, спуститесь метров на триста вниз — навстречу Игорю и Кролику. Что-то не нравится мне их задержка…
Прапорщик с лейтенантом нырнули в заросли, а командир продолжал прислушиваться к далекой стрельбе — застигнутые врасплох бандиты никак не могли успокоиться и бестолково тратили боеприпасы, посылая пули во все стороны, вместо того, чтобы тихо и целенаправленно организовать погоню. Скоро Георгий Павлович вдруг вскинул автомат и знаком приказал, не успевшим ничего понять фээсбэшникам, изготовиться к бою. И лишь спустя минуту за кустами явственно послышался шорох и появились фигуры возвращавшихся товарищей. Лунько с Ярцевым тащили бесчувственного Одинцова; снайпер прикрывал их, отстав на полтора десятка шагов…
— Что с ним? — осведомился Извольский, когда раненного уложили на траву.
— При отходе… В спину… Шальная… — тяжело дыша, объяснил Кролик. — «Чехи» совсем обезумели от страха — до сих пор не угомонятся…
— Слышим, — проворчал помрачневший Жорж, осторожно освобождая капитана от тяжелого «лифчика» — разгрузочного жилета и расстегивая камуфляжную куртку.
— Позвольте, я осмотрю, — предложила Северцева, — нас полгода натаскивали по оказанию экстренной медицинской помощи.
— Сядьте подальше, барышня, — строго осадил подполковник, даже не посмотрев в ее сторону.
Та одарила его испепеляющим взглядом и отошла с гордо поднятой головой. Однако, устроившись неподалеку, все ж продолжала незаметно наблюдать за слаженными действиями мужчин…
Когда с Одинцова аккуратно сняли насквозь пропитанную кровью одежду, взорам открылась ужасающая картина: пуля приличного калибра вошла в спину немного под углом и сантиметров на пятнадцать ниже левой лопатки, насквозь прошила легкое и брюшную полость, напрочь разворотив при этом кишечник с селезенкой. Темное багровое месиво, едва удерживаемое до сего момента камуфляжкой, да плотно прилегавшей к телу форменной футболкой, медленно расползлось по краям рваной, безобразной раны на животе…
Сначала раздался судорожный всхлип — Арина, отвернувшись от страшного зрелища, закрыла лицо ладонями и изо всех сил пыталась сдержать рвавшийся изнутри крик отчаяния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42