Этот человек из Вашингтона предупредил меня, что я должен быть начеку, но это их дела – в Вашингтоне. – О'Брайан сказал это, просто констатируя факт, без всякой горечи или критической нотки в голосе.
Из-за стойки появился бармен – высокий и настолько жилистый, что мог бы играть в баскетбольной команде профессионалов. О'Брайан заказал два пива. Он говорил спокойным и вежливым тоном. Дождавшись, когда подали пиво, он отхлебнул и вытер губы чистым носовым платком, много раз побывавшим в стирке.
– Так и не привык к бумажным салфеткам, – сказал он. – Знаете, к этим одноразовым. В детстве нас приучали к аккуратности, а за неряшливость мы получали подзатыльники. – Он сложил платок и положил его обратно в карман, затем снова взглянул на Трента. – Из вашего досье следует, что вы уволились. Теперь хотите вернуться обратно, но на своих условиях, и я вас вполне понимаю. – При этом он слегка подчеркнул местоимение "я". – Человек из Вашингтона сказал мне, что речь идет о долгосрочном соглашении, и мне это тоже подходит. Правильно ли я понял?
– Совершенно верно, – отозвался Трент.
– Так, превосходно. А то эти ребята из Вашингтона часто все путают.
О'Брайан быстро оглядел террасу, по привычке проверяя – не подслушивают ли их.
– Согласно правилам нашего заведения, при работе с внештатниками я должен удостовериться, что вы сделаете что-то полезное для нас, а я, со своей стороны, должен вам чем-то отплатить. Я все тщательно проверил по своим каналам, как если бы консультировался в брачном агентстве. Похоже, у нас есть общие интересы, так что давайте действовать так, будто мы сражаемся по одну сторону баррикад. Если мы проиграем, я потеряю прибавку к пенсии, которую выслужил, но, поскольку я уже отработал тридцать лет, мне на это наплевать.
Он сказал все, что считал нужным, глотнул еще пива и слегка откинулся на спинку стула в ожидании ответа.
– Один мексиканец говорил мне, что его американский партнер ищет человека с яхтой – откликнулся Трент.
– Как зовут мексиканца?
– Педро Гомес-и-Роиг.
– Отличный парень. А у вас есть яхта… Это могло означать и вопрос, и утверждение. Трента устраивало как то, так и другое.
– Да, в Доминиканской Республике. Пятнадцатиметровый катамаран, – ответил он.
Агент Управления по борьбе с наркотиками кивнул и сделал знак бармену.
– Вы любите густую похлебку из моллюсков, мистер Трент? – спросил он.
Трент ответил утвердительно, и это, видимо, понравилось О'Брайану.
– Ну вот, и здесь мы сходимся во вкусах. – Он сделал заказ и стал играть пивной кружкой, двигая ее по столу то влево, то вправо и разглядывая отпечатки пальцев на запотевшем стекле.
Им подали похлебку в глубоких чашах. О'Брайан ел молча и сосредоточенно, и Трент подумал, что он, наверно, так же серьезно делает все, за что берется.
Когда посуду убрали и принесли кофе, О'Брайан заговорил вновь:
– В вашем досье указано, что вы хороши в деле, мистер Трент. А в некоторых рапортах отмечено, что даже слишком хороши. – Он слегка улыбнулся Тренту. – Не будем затрагивать вопросов морали. В былые времена мы провозглашали, что боремся против коммунистов, и на этом основании могли делать все, что хотели, лишь бы ЦРУ не попадало на первые страницы газет. Но теперь нам приходится действовать осторожнее. Я прошу вас учесть: если у нас опять начнется дефицит пластиковых мешков для трупов, то нам станут задавать вопросы в Конгрессе. Впрочем, все это вы и сами прекрасно знаете.
Да, действительно, Трент знал это слишком хорошо. Шеф пытался организовать его убийство, чтобы избежать риска, ведь Трент мог дать показания в Палате представителей о мокром деле, которое он выполнял для ЦРУ Так и получалось – люди, использовавшиеся в качестве орудий холодной войны, когда изменилась политическая ситуация, становились париями нового порядка. Сенаторы и конгрессмены умывали руки, открещиваясь от тех методов, к которым совсем недавно призывали сами. Трент всего лишь выполнял то, чему его учил шеф, и не очень-то задумывался, покуда ему не было поручено внедриться в группу ИРА в Северной Ирландии. Хорошее знание истории Ирландии было необходимой частью его легенды; к тому же отец у него был ирландец, а сам он воспитывался как католик. Наверное, он слишком поздно понял, что социальные условия и национальные предубеждения – это такое же зло, как и терроризм, который они порождают. И сейчас он сказал О'Брайану:
– Когда сражаешься против терроризма, приходится убивать – это входит в обязанности. Я ушел, потому что больше не хотел убивать.
О'Брайан некоторое время сидел в задумчивости, а затем прервал молчание:
– Вы сделали правильный выбор, позвонив в Вашингтон, мистер Трент. Вас ведь считают головорезом, многие просто бросили бы трубку. Когда-то этот человек работал на меня – он несколько амбициознее, чем я, любит хороший стол, кондиционеры. В настоящее время создалась ситуация, которая, строго говоря, выходит за рамки моей компетенции. Вам надлежит отправиться на остров Южный Андрос в Багамском архипелаге. Я хочу от имени заинтересованных лиц арендовать вашу яхту. Как только это будет сделано, мы с вами, мистер Трент, входим в дело. Вопрос об оплате решим позже, когда все будет готово. Пока же я и мои ребята будем присматривать за вашими старыми врагами, которые, вероятно, станут за вами следить. Ну как, устраивает?
Трент прекрасно понимал, что, если он намерен сотрудничать с американцами, то придется согласиться. Неотъемлемой частью его профессии являлась конспиративность и получение необходимой информации. Он вспоминал бывшего шефа – человека холодного, одинокого, коварного, мастера силовых игр и психологического шантажа. В первые годы работы в Управлении Трент не сумел занять сильной позиции: он стремился отличиться, и шеф, используя это, манипулировал им в значительно большей степени, чем это допускалось официальными правилами. В дальнейшем Трент научился играть в игры своего шефа и уклоняться от контроля, что пришлось не по вкусу руководству Управления. Это не понравилось и американцам – так он нажил себе врагов и в Вашингтоне. Но всегда отлично выполнял задания – в чем бы они ни заключались. Имея в виду опасность, угрожавшую ему, Трент сказал О'Брайану:
– Я работаю с вами лично, а не с вашим Управлением, а потому вы не должны упоминать моего имени в своих отчетах.
О'Брайан слегка кивнул в знак согласия.
– Теперь давайте договоримся о правилах, – продолжил Трент. – Вы поставляете информацию и специальное оборудование – и это все. Операцию провожу я сам. Если мне что-то не понравится – я ухожу. Если же вы обнаружите, что операция идет не так, – вы свободны.
О'Брайан снова легонько кивнул:
– Согласен. Я и люблю вести игру именно так. – Он отодвинул пустую чашку на край стола, взглянул Тренту прямо в глаза, чуть-чуть улыбнулся:
– С точки зрения современного Вашингтона, мистер Трент, мы с вами устарели. Итак, у нас получится хорошая команда. Вы знаете, что говорят о Доминиканской Республике? Бог создал мир за шесть дней, а на седьмой отдыхал. На восьмой день от попытался навести порядок в Санто-Доминго и до сих пор его наводит. – Он начертил на столе прямую линию и пририсовал к ней стрелку.
– Давайте обговорим: будем встречаться на восемь дней раньше, чем вы назначите, и на восемь часов раньше, чем мы договоримся. Если вам потребуется лететь, старайтесь по мере возможности пользоваться самолетами «Америкэн Эйруэйз». Возможно, это несколько усложнит ваш маршрут, но зато они точны и очень строги в смысле безопасности, а это дает мне возможность в любой момент проверять их кассовые компьютеры через одного из своих людей.
Он кивнул бармену и попросил чек. Оплатив заказ, О'Брайан вынул из кармана ручку и написал номер телефона на оборотной стороне чека:
– Позвоните мне с острова Южный Андрос.
Глава 5
Эти два острова – Южный и Северный Андрос – расположены на восточном краю обширных коралловых отмелей, именующихся Большой Багамской банкой. Всего лишь в нескольких сотнях метров на восток от Южного Андроса находится океанская впадина Тонг-оф-те-Ошен – гигантская «щель» с отвесными стенами глубиной в тысячу восемьсот метров. Трент подумал, что спуск под воду в эту впадину напоминает путешествие в космос. Набрав в легкие воздух, он нырнул и скользнул вниз под скалистый уступ.
На глубине двенадцати метров слева от него была маленькая пещера. Трент подплыл к входу и приготовил ружье для подводной охоты. В темноте он разглядел пятнистый бок пятикилограммового морского окуня. Выпущенный Трентом гарпун вонзился рыбе в жабры. Упираясь ногами в скалу, Трент сильно потянул за трос и вытащил рыбу. Всплыв на поверхность, продул трубку акваланга и поплыл к надувной лодке «Зодиак», стоявшей на якоре среди коралловой отмели, слегка покачиваясь на волнах.
Забросив в лодку пояс с балластом и ружье для подводной охоты, он подтянулся и перевалился через нагревшийся на солнце обтянутый материей борт надувной лодки на ее днище. Выпотрошив рыбину, положил ее в сумку-холодильник, завел мотор и дал полный газ. Легкая лодка, едва касаясь водной глади, помчалась, как брошенный по воде плоский камень, направляясь к катамарану.
Переход от берегов Доминиканской Республики занял у него четыре дня. При северном ветре он направился из Санто-Доминго на запад вдоль южного берега острова Эспаньола, пересек южную часть Наветренного пролива, а затем взял курс на северо-восток, оставив с подветренной стороны остров Большой Инагуа. От западной оконечности острова он на одном дыхании доплыл до Банки Колумба а затем до Южного Андроса: с утра дул ветер в три балла, а после полудня он усилился до пяти.
Трент, летя по волнам на большом катамаране, испытывал какое-то удивительное чувство возбуждения и свободы. Однокорпусная яхта тоже здорово несется под ветром, но у катамарана нет тяжелого свинцового киля, который тянет судно вниз, и поток воздуха под палубой увеличивает его подъемную силу, так что он словно парит над водою и идет со скоростью вдвое большей, чем обычная яхта того же размера. А кроме того, катамарану нет необходимости обходить мели, так что он экономит сотни миль.
Пройдя таможню и иммиграционную службу, Трент нашел надежную якорную стоянку возле пляжа в заливе Кемп. Здесь располагалось небольшое селение с магазином и станцией обслуживания, куда он подкатил с катамарана свой мотоцикл; имелись несколько коттеджей для отдыхающих и небольшой отель. Прошла неделя с тех пор, как Трент известил О'Брайана о своем прибытии.
Поднявшись на борт «Золотой девушки», Трент почистил и нарезал ломтями убитого им морского окуня, завернул в пленку и положил в холодильник, работающий на солнечных батареях. Ровный ветер держал натянутой якорную цепь. В рулевой рубке, под навесом, было прохладно. Трент улегся на подушках дивана с книгой и блокнотом. Часом позже отложил книгу в сторону и стал наблюдать, как приближается какой-то пловец с берега к катамарану. По белому поясу купального костюма можно было догадаться, что это женщина. Солнце поблескивало на стекле ее маски, ласты взбивали пену, и белый след тянулся по серебристо-серо-зеленой поверхности воды над мелким песчаным дном.
Несмотря на то что катамаран стоял далеко от берега, многие из отдыхающих подплывали к «Золотой девушке» в надежде, что их пригласят на борт. Они с приветственными возгласами обращались к Тренту, а он, в свою очередь, отвечал им хотя и вежливо, но так, что им ничего не оставалось, как повернуть обратно.
Приблизившись к катамарану, пловчиха описала круг и высунула голову из воды, подняла маску на лоб, и Трент увидел темные смешливые глаза и улыбку, естественную и открытую.
– Привет, – сказала она. – Ну и судно у вас, прямо как леопард – скачет на всех четырех!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39