– К сожалению, – сказал Космо, – Эмброуз не отличается таким крепким здоровьем, как его кузены.
– Дорогой, твоя сестра, вероятно, не понимает проблем, которые возникают у людей со слабым здоровьем, – сказала Эмма. – По-моему, близнецы никогда ни дня не болели!
– Да, действительно, – с оттенком гордости ответила леди Денвилл. – У них было очень крепкое здоровье! Разумеется, они перенесли свинку и коклюш, но я не могу припомнить, чтобы они болели чем-нибудь еще. Когда у них был коклюш, один из них, – это был ты, сынок, – полез в каминную трубу за гнездом скворца!
– Нет, это был Кит, – сказал мистер Фэнкот.
– Ну да, конечно, – подмигивая ему, сказала она.
– Как ужасно! – воскликнула Эмма.
– Разве? Когда он вылез из трубы, то был похож на негра. Он принес в комнату столько копоти, что, казалось, все было покрыто ею. По-моему, я никогда в жизни так не смеялась!
– Смеялась? – изумленно сказала Эмма. – Смеялась, когда один из ваших детей мог упасть и сломать шею?
– Ну, я не думаю, что это могло произойти, хотя считаю, что он мог сломать себе ноги или застрять в камине. Я на самом деле помню, что мы задавали себе вопрос, как вытащить его оттуда, если он там крепко застрянет. Однако беспокойство за них заняло бы уйму времени, так как они все время падали или с деревьев или со своих пони или падали в озеро, и ничего страшного никогда с ними не происходило, – невозмутимо сказала леди Денвилл.
Миссис Клифф только вздрагивала от такого бесчувственного равнодушия, в то время как Эмброуз, ошибочно предположив, что эти воспоминания были адресованы ему, чтобы подчеркнуть его менее мужественный путь, явно впал в дурное настроение.
Леди Денвилл, позавтракав, встала из-за стола и, извинившись, сказала:
– А теперь я должна покинуть вас, поскольку кормилица Пиннер чувствует себя неважно и было бы слишком невнимательно с моей стороны не навестить ее. Думаю, мне нужно отнести ей что-нибудь, чтобы пробудить у нее аппетит.
– Фруктов! – быстро сказал Кит. Она слегка хихикнула от удовольствия и, не удержавшись, сказала:
– Да, дорогой! Никаких перепелок!
– Перепелки! – воскликнул изумленный Космо. – Амабел, перепелки для твоей старой кормилицы!
– Нет, Ивлин считает, что будет лучше отнести ей фрукты!
– Я думаю, что хорошо было бы ей отнести аррорута или питательного мясного бульона! – сказала Эмма.
Глаза ее неисправимой снохи игриво заблестели.
– О нет, уверяю тебя, что это ей не понравится! Особенно аррорут, который она ненавидит! Дорогая Эмма, как бы невежливо это ни было с моей стороны, я все-таки должна идти! Но убеждена, что вы понимаете меня! – Она с очаровательной улыбкой взглянула на своего раздраженного младшего сына. – Дорогой, я оставляю на тебя гостей! Я думаю, что неплохо было бы взять бутылку портвейна, а? Это намного полезнее, тем мясной бульон! Так что, пожалуйста, позаботься.
– Мама, не волнуйся, – прервал он, придержав для нее дверь. – Я позабочусь об этом!
– Конечно, мне следовало бы знать, что ты сделаешь это, – сказала она, не обращая абсолютно никакого внимания на его сердитый взгляд. – Наверное, ты знаешь, что подойдет лучше всего.
– Иногда мне кажется, – сказал Космо неодобрительно, когда Кит закрыл дверь за ее светлостью, – что твоя мать совершенно рехнулась, Денвилл!
Капризы матери, вероятно, привели мистера Фэнкота в ярость, а это замечание было последней каплей.
– Вам действительно так кажется, сэр? – с угрожающей любезностью сказал он. – Тогда мне доставит большое удовольствие возможность успокоить вас!
Мистер Клифф не обладал большой сообразительностью, но только круглый дурак не увидел бы вызова, скрытого за милой улыбкой, сопровождающей эти слова. Покраснев, он сказал:
– По-моему, нет ничего предосудительного в том, что я осмелился высказать замечание по поводу поведения особы, которая является моей сестрой!
– Вы так думаете, сэр! – еще более любезным тоном сказал Кит.
Мистер Клифф в большом волнении встал и направился к двери, заявив, что он не настолько глуп, чтобы позволить спровоцировать себя своему заносчивому племяннику, который подобно многим другим наглым отпрыскам всегда готов нагрубить. После этого он удалился удовлетворенным.
Кит затем обратился к своей тете, вежливо спросив ее, как она желает развлекаться. Она обидчиво ответила, что весь день будет заниматься накладыванием лимонных корок на лоб своего сына, готовить жженый сахар, а если головная боль не пройдет, – прикладывать горчичники к его ногам. Он серьезно выслушал этот унылый план и с заботливостью, от которой мисс Стейвли едва не потеряла самообладание, а Эмброуз с бессильной злостью посмотрел на него, заметил, что в критических ситуациях часто употребляют компресс на лоб. По-видимому посчитав свои обязанности выполненными, он пригласил мисс Стейвли прогуляться вместе с ним по аллее. Мисс Стейвли осторожно, избегая смотреть ему прямо в глаза и сохраняя серьезность, согласилась; а ему в это время доставила удовольствие мысль, что она в высшей степени подходит быть женой посла: она сдерживала переполняющее ее желание рассмеяться, пока они не скрылись из виду, и лишь затем дала волю веселости; ее кавалер тут же присоединился. Мистер Фэнкот первым оправился от смеха и сказал:
– Кресси, уверяю вас, нам не до смеха. Мы находимся в таком затруднительном положении! По-моему, вы уже догадались, что мой отвратительный братец снова появился?
– О да! – сказала она. – В тот момент, когда моя крестная, бросив на вас выразительный взгляд, сказала: «Никаких перепелок!"
Мистер Фэнкот ухмыльнулся и сказал, что ему не понятно, почему никто до сих не убил его любимую маму. Мисс Стейвли вскрикнула, услышав такое чудовищное высказывание. Рассказ о приключениях Ивлина она выслушала более спокойно. Она лишь слегка потерялась, узнав, что ее благородный жених с облегчением вздохнул, освободившись от своих обязанностей. Однако она быстро поняла все трудности, связанные с новой невестой его светлости, брак с которой строгий и неподатливый дядя, конечно же, не одобрит.
– О милый, – расстроенно сказала она. – Какая неприятность! Что можно сделать? Он ответил откровенно:
– Понятия не имею! Дорогая, вы думаете, как решить эту проблему? В настоящее время я думаю лишь о том, как вернуть обратно эту злополучную брошь!
Она кивнула.
– Да, действительно. Я тоже считаю, что это нужно сделать в первую очередь. Я сама не знакома с лордом Силвердейлом, но из всего того, что я когда-либо слышала о нем, следует, что ваш брат совершенно прав: он ужасно злой человек! Папа однажды сказал мне, что он беден, как церковная мышь, но всегда может заказать самый дорогой обед. И если он один из гостей принца-регента – Кит, вы знаете, как добиться личной встречи с ним?
– Нет! – весело ответил Кит. – Но мне кажется, я знаю, кто может помочь мне в решении этой проблемы!
– Сэр Бонами! – воскликнула она и на мгновение нахмурилась, стараясь догадаться.
– Точно! – сказал Кит. Затем он гордо добавил:
– Не зря же я сын моей матери! У меня тоже бывают удачные мысли!
Глава 17
Ленч, состоящий из холодных блюд: ветчины, пирога, желе и фруктов, – всегда подавали в полдень в комнате, которая называлась маленькой столовой. Кит намеревался подождать, когда сэр Бонами выйдет из своей комнаты, чтобы по дороге поговорить с ним, прежде чем они присоединяться к другим гостям. Но время пробежало так быстро, что мистер Фэнкот и мисс Стейвли не успели оглянуться, как часы пробили двенадцать. Они поспешили домой, где обнаружили всех, кроме вдовствующей особы, уже беседующими после ленча. Хотя мистер и миссис Клифф отметили, что современные девицы теперь позволяют себе такое, что считалось недоступным в их время, никто больше не обратил внимания на запоздалое и одновременное прибытие прогуливающейся пары, лишь леди Денвилл улыбнулась им.
Миссис Клифф уговорила Эмброуза немного поесть, чтобы поддержать свои силы; вдовствующая особа через горничную передала извинения и сообщила, что появится позднее.
– Не нужно волноваться, – сказала леди Денвилл Кресси. – Ее горничная сказала, что она провела бессонную ночь и поэтому чувствует себя немножко утомленной.
– Думаю, что она действительно устала, – сказал сэр Бонами, поднося к глазам свой монокль, чтобы лучше рассмотреть пирог с цыпленком. – Прошлой ночью все время шла какая-то возня.
Он поднял взгляд и с нежным упреком посмотрел на хозяйку дома.
– Вам не нужно было приглашать Марию Дерсингхэм, миледи!
– Мне ужасно жаль, Кресси!
Но Кресси с веселостью, которую миссис Клифф сочла весьма неприличной для внучки, заверила леди Денвилл в том, что хотя радость встречи с ее старым союзником и теперешним врагом означает слишком много для нее, она, несмотря на это, осталась очень довольна вечером.
– Так что она получила удовольствие! – кивнул сэр Бонами. – Не забывайте, к тому моменту, когда мы начали есть телячьи уши, положение висело на волоске! И вот она взяла инициативу в свои руки. Моя дорогая мисс Стейвли, у вашей бабушки прекрасная память! – Его огромное тело затряслось от громкого смеха. – Уж задала она жару этой Марии Дерсингхэм! Между прочим, миледи, ваш повар приготовил к телячьим ушам превосходный итальянский соус!
– Да, но что произошло с телячьими ушами, Бонами?
– Нет, нет, – ответил он, по-прежнему сотрясаясь от смеха. – Я не доносчик, миледи, и не буду сплетничать! Я вот возьму кусочек пирога и маленький ломтик ветчины!
Вольно интерпретируя эту просьбу, Кит передал ему большой кусок пирога и полдюжины ломтей ветчины. Миссис Клифф, которая всегда поражалась его аппетиту, изумленно посмотрела на свою сноху. Та строго сказала сэру Бонами, что немножко фруктов и кусочек пирога (если он голоден) – это все, что ему следовало бы позволить себе поесть в полдень. Она добавила, что сама вообще редко ест ленч.
– Да, но вам не обязательно так строго придерживаться этих правил! – сказал сэр Бонами, побледнев при мысли о таком лишении.
– Ну, если бы вы так не объедались, вам тоже не нужно было ограничивать себя! – заметила она.
Ее брат, с большим неодобрением слушавший эту откровенную беседу, раздраженно взглянул на нее и круто сменил тему разговора, сказав, что он полагает, что у кормилицы Пиннер нет ничего серьезного.
– Надеюсь, она не заразна?
– О нет, она просто неважно себя чувствует! – ответила леди Денвилл.
– Заразное?! – воскликнула миссис Клифф. – Моя дорогая, откуда вы можете знать, что у нее нет ничего заразного? Как неосмотрительно было с вашей стороны заходить к ней! Вам не следовало этого делать!
– Ерунда, Эмма! Просто боли в животе! Казалось, миссис Клифф успокоилась. Кит увидел, что его мать вдруг стала несколько задумчивой, и какое-то предчувствие заставило его внутренне содрогнуться. Никогда, размышлял он, она не выглядит более безмятежной, чем в тот момент, когда замышляет такой-нибудь дьявольский план. Он попытался перехватить ее взгляд, но она смотрела на Кресси, которая, закончив ленч, спокойно сидела, сложив руки на коленях.
– Дорогая, я знаю, что ты хочешь пойти наверх к своей бабушке! – сказала она. – Ты же знаешь, что мы не очень строго соблюдаем этикет, так что можешь идти к ней! Передай ей мой сердечный привет и скажи, что я очень хочу ее видеть, а затем зайди в мою гостиную, разумеется, если леди Стейвли сможет обойтись без тебя! – Она подождала, пока Кресси покинет комнату, и затем обратилась к Киту:
– Дорогой, твой дядя спросил меня, заразна ли болезнь Пинни, и мне в голову пришла одна мысль, которую я хотела бы с тобой обсудить, а также, пожалуй, и с Эмброузом! Я не хотела упоминать об этом в присутствии Кресси – не потому, что это могло напугать ее, она здравомыслящая девочка, – а из-за того, что она могла сказать об этом леди Стейвли, а я бы ни за что на свете не хотела волновать ее!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48