Свисток смолк, и поезд тронулся.
Обернулась. Ослепительно яркие рельсы терялись вдали. Экспресс из Джамму, разворачиваясь, покидал Сонипат, направляясь к подернутому дымкой Дели. Роз нервно сглотнула. Ощущение одиночества, покинутости, будто в самом деле отстала от поезда. Дыша, как выброшенная на берег рыба, подняла голову к крыше платформы.
Что теперь ей надо делать? Что там говорила Сара?
Наконец...
...такси. Взять такси. Посмотрела вдоль платформы. На вокзале спокойно, за ним сонный город. На белом щите синий силуэт автомобиля. «ВЫХОД» – на английском и хинди. Такси...
* * *
От висящих на стене обеденного зала турбазы телефонов видна река Гилгит и изящные конструкции перекинутого через нее цепного моста. Вдали, где по склонам гор сползают облака, виден мост побольше, через реку Хунза. Пешие и автотуристы поедают свои завтраки... в другом углу шумная компания путешествующих автобусом японцев. Стук башмаков и скрип кроссовок по пластиковому полу. Здесь, на туристской базе, атмосфера нормальной жизни, покоя и подчеркиваемое открытостью долины Гилгита, видной в окно во всю стену шумного зала, обманчивое ощущение свободы. Касс, согнувшись над одним из длинных столов, продолжал деловито есть.
За рекой террасы рисовых полей, часть их – светло-зеленые созревшие посадки. Ряды абрикосовых деревьев с не опавшей кроной, словно спустившихся на тысячи футов в другой климат.
Разговор по телефону – дело рискованное. Связь открытая, через ручной коммутатор. Другой из Гилгита не получишь, если, конечно, не попросить военных соединить по закрытой линии с генеральным директором английской разведывательной службы... или попробовать позвонить из одного из новых шикарных гилгитских отелей – правда, внешность не совсем подходящая, да к тому же в таких местах, как правило, болтаются и военные, и местные власти, и полицейские. Но и здесь опасность, будто дыхание преследователей в молчащей трубке, ощущалась каждым нервом. Хайд посмотрел на часы. Час дня. Они уже видели летевшие в Гилгит вертолеты – большие военно-транспортные вертушки русского производства и «Пумы». Пара жужжащих как мухи «Алуэттов» барражировала над Каракорумской автострадой. Правда, армейские машины на шоссе пока не появлялись. Обстановка не совсем нормальная, но на военную операцию тоже не очень-то похоже – где-то посередине. Когда они добрались до города, вертолеты стояли на военном летном поле.
Телефонистка в который раз сообщила, что пытается его соединить.
В животе урчало. От еды, не от нервов, убеждал он себя, ощущая во рту привкус специй. «Лендровер» на площадке турбазы. Придумав что-то малоубедительное, взяли напрокат палатку. До вечера следует отметиться в центре регистрации иностранцев или передать документы для полицейской проверки. К тому времени их здесь не будет... еще пара часов жизнерадостных улыбок и туристской непосредственности. Купил все, что требуется... или потребуется, если состоится телефонный разговор...
...в телефоне раздались гудки, далекие и гулко нереальные, как в пустом доме. Только бы не проклятый автоответчик, молил он, ну давай же... В Лондоне, вернее, в Суррее, где в архитектурном великолепии эпохи Тюдоров по соседству с биржевыми дельцами обитал Шелли, восемь часов утра. В телефоне раздалось больше четырех-пяти посылок, требуемых для автоответчика.
Эдисон повела детей в школу, а Шелли уже в машине...
– Да? – Далекий нетерпеливый женский голос.
– Элисон! – закричал он, пряча голову под пластмассовый шлем переговорной кабины. – Ты меня слышишь, Элисон?
– Очень плохо, – услышал он. – Кто это? Я уже уходила с ребятами...
– Это Патрик... Патрик Лайд, – отчетливо отозвался он. Засекли, если телефонистке приказано слушать.
– Патрик!.. – Далекий, еле слышный голос на мгновение потрясенно прервался, потом издалека донесся вздох облегчения. – Ты жив? – Пока что жив. – Питер едет на службу. Дать тебе номер в машину? – Затем: – Господи, ужасно плохо слышно! – И, что еще хуже: – У Роз все в порядке?
Господи, надеюсь, очень надеюсь.
– Да. Прекрасно! Не давай мне никаких номеров. Только слушай. Потом передай ему. О'кей? Элисон... о'кей? Ты поняла?
После показавшегося бесконечным молчания:
– Да. Поняла.
Как все это, черт побери, нелепо... спутниковая связь, домашний телефон. Они с Кассом в другом измерении, играют в игры 1970-х, попав не в то десятилетие. Неудивительно, что он звонит Шелли по домашнему телефону. Кому охота помнить, как проводить операцию по вывозу агента?
– Теперь слушай. Ему позвонит Роз. Он должен с ней поговорить. Поняла?
– Да, скажу. Разве она не с тобой?
– Нет. – Лоб взмок. Под колпаком жарко, как под старомодной сушилкой для волос. – Он должен быть готов ее встретить. – Чуть было не добавил: «Не в Лондоне», но решил не говорить, где, когда и как. На этом конце время деформировалось и здесь все еще играют в старые игры. – Скажи, что это крайне...
– Что-то не так?
– Почти все. Передай ему... – Ему не требовалось угрожать Шелли, особенно через Элисон. Только тем, кого придется убеждать Шелли. – ...он обязан помочь. Если ему каким-либо образом помешают, я обращаюсь к Бхаратия – к индусам. Если его остановит кто угодно, Бхаратия получит все, что у нас есть, и я разделаюсь с Шармарами.
Если даже кто слушает, то об этом давно известно. Можно вполне ожидать, что он продаст эти штуки Мехте.
– Я записываю, Патрик: Шармары. Черт побери, вот это да! – восклицание домохозяйки, отчасти шокированной, отчасти приятно удивленной, при упоминании о супружеской измене живущего бок о бок соседа: вот уж не ожидала! – Так он... у тебя на крючке, Патрик?
Ни крепких выражений, ни назиданий. Ей бы быть генеральным директором, а не Шелли.
– Да. Скажи Питеру, что Роз будет знать где. – Снова машинально взглянул на часы. Ее самолет еще не взлетел, но вряд ли он подвергнет ее большей опасности. Нужно подсказать Шелли. – Это должно быть... – Долина снова потемнела: солнце скрылось за нависшими над Ракапоши тяжелыми снежными тучами. – ...максимум через двадцать четыре часа. Не позднее. Он должен это сделать, Эли...
Хотя бы во имя старой дружбы.
– Сделает, Патрик. – Она поняла. Ни ненужных волнений, ни раздражения, ни увиливаний от ответа. Никаких сомнений. Недаром она так нравилась старине Обри! – Сделает. Не позднее двадцати четырех часов. Желаю удачи...
– Надо уходить, Эли! – прервав пожелания, повесил трубку.
В зал вошли двое солдат, судя по нашивкам, хавилдар и наик. Медленно, методично, как будто изучая незнакомую и, возможно, вражескую территорию, окинули взглядом кучки обедающих. Внимательно осмотрели каждую группу, каждую пару, каждое отдельное лицо.
14
Первым классом
Он внушил Кассу, чтобы тот не пугался и не дергался. Заставил и себя держаться непринужденно, сохранять слегка растерянный вид забравшегося на головокружительную высоту, незнакомого с языком и обычаями туриста. Капрал и сержант стояли, подбоченясь, в дверях зала, как будто собираясь спародировать цирковой акробатический трюк. Затем, когда кто-то попытался пройти мимо них, они сразу же попросили одну из японок предъявить документы. Не сразу поняв, что от нее требуют, она в конце концов подчинилась. Проверка была поверхностной, но не без умысла. Видневшиеся за окном речная долина, деревья и карабкающиеся в горы террасы казались неуместными и очень далекими.
Заложив руки в карманы, Хайд медленно прошел по залу. Но и при этом голова хавилдара поворачивалась в его сторону. Означало ли это повышенный интерес? Да... тот толкнул локтем стоявшего рядом наика, и оба стали следить, как он рассеянно направляется к свободному столу с неубранной посудой. Его посудой, из которой он ел, прежде чем позвонить... Сидевший в двадцати футах Касс озадаченно глазел на него. Хайд свирепо глянул из-под полуопущенных век, и до Касса, кажется, дошло. Если они ищут вообще, то насторожатся при виде двух европейцев, путешествующих вместе. Но если ищут по-настоящему, то тогда их не надуешь. Должны быть приметы, даже фотографии... Затаил дыхание, увидев, что хавилдар полез в карман шинели... и в это же время под порывом ветра задребезжали оконные рамы, так что от всего этого вдруг стало очень неуютно. Достал... пачку сигарет. Закурил, не предложив наику. Хайд вздрогнул, но подавил невольную реакцию, переключив мысли на ближайшие часы и предстоящие день и ночь. Если они выберутся... новый порыв ветра, дребезжа стеклами, спутал мысли.
Хавиддар пускал дым, а наик направился к Кассу. В другом конце зала сидела небольшая группа пожилых американцев, но солдаты не проявляли к ним никакого интереса. Значит, имеют приметы. Хайд, потрогав за поясом пистолет, встал в стороне. Касс, вроде не замечая, намазывал маслом черствый хлеб. Хайд хорошо видел темные круга под глазами, мертвенную бледность лица; видел кровоподтеки на подбородке и на виске. Капрал встал рядом. Касс поднял безразличный взгляд. Хайд перебегал глазами от одного солдата к другому. Хавиддар время от времени бросал презрительные взгляды на японцев и американцев. Касс что-то тихо сказал капралу – видно, на урду, не разобрав, подумал Хайд. Касс выразительно повел плечами, капрал глянул в сторону старшего по званию, но лишь на миг. Согласно кивая, Касс посмотрел на часы, показывая время – в другое время, потом?
Капрал, кивнув, отошел. Касс облегченно откинулся на стуле. В глазах лихорадочный блеск. Зал залило ослепительным солнечным светом – из-за стремительно мчащихся облаков выглянуло солнце. За окном, догоняя друг друга, двигались полосы света и тени. Потом горы снова потемнели, яркие краски исчезли. Касс многозначительно посмотрел на Хайда. Наик, руки по-прежнему на бедрах, отошел чуть в сторону, привлеченный и в то же время необеспокоенный небритой, грязной, загорелой физиономией Хайда, его тощей фигурой. Еще один паршивый бродяга.
Касс встал и, незаметно кивнув в сторону двери, не спеша, но и не задерживаясь, вышел из зала. Привлеченный смехом американцев и громким визгливым голосом дамы из бюро путешествий – та с апломбом подвергала разносу качество пищи в гилгитских отелях, – капрал следом за сержантом направился в их сторону. Исламских солдат скорее рассердил непристойно громкий женский голос, чем пренебрежительные отзывы о Гилгите. Они приблизились к столикам, вокруг которых собрались американцы... «Вид потрясающий, не правда ли, но дорога! И они называют ее автострадой... – в голосе подчеркнутая развязность знатока. – Но чтобы увидеть все это, приходится мириться... Чем можем помочь?» Последняя фраза исходила от гида, или агента турбюро, или кем там еще была седеющая блондинка с выбивавшимися из-под войлочной шляпы волосами. Хайд тихо поднялся из-за стола и, не привлекая внимания, направился к двери. «Документы? Какие документы?» – раздался раздраженный голос. Хайд вышел из зала.
Касс болтался в вестибюле около группы европейцев, высыпавших из стоящего у дверей базы автобуса. Беспорядочно разбросанные по всему вестибюлю вещи и суматошные голоса французских туристов. Касс вцепился в руку Хайда дрожащими от еще не спавшего напряжения пальцами. Похоже, маленький инцидент показался ему марафоном.
– Что ты ему сказал?
– Что мои бумаги на регистрации. Я жду получения рыболовной лицензии. Заплатил кое-кому, чтобы за меня постояли в очереди в управлении рыболовства... он сказал, что глупо отдавать документы в чужие руки.
– Хорошо, давай убираться отсюда – до того, как они закончат с янки.
Хайд силой вывел его на поднявший тучи песка ветер. Касс задрожал от холода. На летное поле к беспорядочно разбросанным вертолетам круто опускался военно-транспортный самолет. Из одной из больших русских транспортных «вертушек» выбирались крошечные фигурки солдат; словно муравьи, подумал Хайд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Обернулась. Ослепительно яркие рельсы терялись вдали. Экспресс из Джамму, разворачиваясь, покидал Сонипат, направляясь к подернутому дымкой Дели. Роз нервно сглотнула. Ощущение одиночества, покинутости, будто в самом деле отстала от поезда. Дыша, как выброшенная на берег рыба, подняла голову к крыше платформы.
Что теперь ей надо делать? Что там говорила Сара?
Наконец...
...такси. Взять такси. Посмотрела вдоль платформы. На вокзале спокойно, за ним сонный город. На белом щите синий силуэт автомобиля. «ВЫХОД» – на английском и хинди. Такси...
* * *
От висящих на стене обеденного зала турбазы телефонов видна река Гилгит и изящные конструкции перекинутого через нее цепного моста. Вдали, где по склонам гор сползают облака, виден мост побольше, через реку Хунза. Пешие и автотуристы поедают свои завтраки... в другом углу шумная компания путешествующих автобусом японцев. Стук башмаков и скрип кроссовок по пластиковому полу. Здесь, на туристской базе, атмосфера нормальной жизни, покоя и подчеркиваемое открытостью долины Гилгита, видной в окно во всю стену шумного зала, обманчивое ощущение свободы. Касс, согнувшись над одним из длинных столов, продолжал деловито есть.
За рекой террасы рисовых полей, часть их – светло-зеленые созревшие посадки. Ряды абрикосовых деревьев с не опавшей кроной, словно спустившихся на тысячи футов в другой климат.
Разговор по телефону – дело рискованное. Связь открытая, через ручной коммутатор. Другой из Гилгита не получишь, если, конечно, не попросить военных соединить по закрытой линии с генеральным директором английской разведывательной службы... или попробовать позвонить из одного из новых шикарных гилгитских отелей – правда, внешность не совсем подходящая, да к тому же в таких местах, как правило, болтаются и военные, и местные власти, и полицейские. Но и здесь опасность, будто дыхание преследователей в молчащей трубке, ощущалась каждым нервом. Хайд посмотрел на часы. Час дня. Они уже видели летевшие в Гилгит вертолеты – большие военно-транспортные вертушки русского производства и «Пумы». Пара жужжащих как мухи «Алуэттов» барражировала над Каракорумской автострадой. Правда, армейские машины на шоссе пока не появлялись. Обстановка не совсем нормальная, но на военную операцию тоже не очень-то похоже – где-то посередине. Когда они добрались до города, вертолеты стояли на военном летном поле.
Телефонистка в который раз сообщила, что пытается его соединить.
В животе урчало. От еды, не от нервов, убеждал он себя, ощущая во рту привкус специй. «Лендровер» на площадке турбазы. Придумав что-то малоубедительное, взяли напрокат палатку. До вечера следует отметиться в центре регистрации иностранцев или передать документы для полицейской проверки. К тому времени их здесь не будет... еще пара часов жизнерадостных улыбок и туристской непосредственности. Купил все, что требуется... или потребуется, если состоится телефонный разговор...
...в телефоне раздались гудки, далекие и гулко нереальные, как в пустом доме. Только бы не проклятый автоответчик, молил он, ну давай же... В Лондоне, вернее, в Суррее, где в архитектурном великолепии эпохи Тюдоров по соседству с биржевыми дельцами обитал Шелли, восемь часов утра. В телефоне раздалось больше четырех-пяти посылок, требуемых для автоответчика.
Эдисон повела детей в школу, а Шелли уже в машине...
– Да? – Далекий нетерпеливый женский голос.
– Элисон! – закричал он, пряча голову под пластмассовый шлем переговорной кабины. – Ты меня слышишь, Элисон?
– Очень плохо, – услышал он. – Кто это? Я уже уходила с ребятами...
– Это Патрик... Патрик Лайд, – отчетливо отозвался он. Засекли, если телефонистке приказано слушать.
– Патрик!.. – Далекий, еле слышный голос на мгновение потрясенно прервался, потом издалека донесся вздох облегчения. – Ты жив? – Пока что жив. – Питер едет на службу. Дать тебе номер в машину? – Затем: – Господи, ужасно плохо слышно! – И, что еще хуже: – У Роз все в порядке?
Господи, надеюсь, очень надеюсь.
– Да. Прекрасно! Не давай мне никаких номеров. Только слушай. Потом передай ему. О'кей? Элисон... о'кей? Ты поняла?
После показавшегося бесконечным молчания:
– Да. Поняла.
Как все это, черт побери, нелепо... спутниковая связь, домашний телефон. Они с Кассом в другом измерении, играют в игры 1970-х, попав не в то десятилетие. Неудивительно, что он звонит Шелли по домашнему телефону. Кому охота помнить, как проводить операцию по вывозу агента?
– Теперь слушай. Ему позвонит Роз. Он должен с ней поговорить. Поняла?
– Да, скажу. Разве она не с тобой?
– Нет. – Лоб взмок. Под колпаком жарко, как под старомодной сушилкой для волос. – Он должен быть готов ее встретить. – Чуть было не добавил: «Не в Лондоне», но решил не говорить, где, когда и как. На этом конце время деформировалось и здесь все еще играют в старые игры. – Скажи, что это крайне...
– Что-то не так?
– Почти все. Передай ему... – Ему не требовалось угрожать Шелли, особенно через Элисон. Только тем, кого придется убеждать Шелли. – ...он обязан помочь. Если ему каким-либо образом помешают, я обращаюсь к Бхаратия – к индусам. Если его остановит кто угодно, Бхаратия получит все, что у нас есть, и я разделаюсь с Шармарами.
Если даже кто слушает, то об этом давно известно. Можно вполне ожидать, что он продаст эти штуки Мехте.
– Я записываю, Патрик: Шармары. Черт побери, вот это да! – восклицание домохозяйки, отчасти шокированной, отчасти приятно удивленной, при упоминании о супружеской измене живущего бок о бок соседа: вот уж не ожидала! – Так он... у тебя на крючке, Патрик?
Ни крепких выражений, ни назиданий. Ей бы быть генеральным директором, а не Шелли.
– Да. Скажи Питеру, что Роз будет знать где. – Снова машинально взглянул на часы. Ее самолет еще не взлетел, но вряд ли он подвергнет ее большей опасности. Нужно подсказать Шелли. – Это должно быть... – Долина снова потемнела: солнце скрылось за нависшими над Ракапоши тяжелыми снежными тучами. – ...максимум через двадцать четыре часа. Не позднее. Он должен это сделать, Эли...
Хотя бы во имя старой дружбы.
– Сделает, Патрик. – Она поняла. Ни ненужных волнений, ни раздражения, ни увиливаний от ответа. Никаких сомнений. Недаром она так нравилась старине Обри! – Сделает. Не позднее двадцати четырех часов. Желаю удачи...
– Надо уходить, Эли! – прервав пожелания, повесил трубку.
В зал вошли двое солдат, судя по нашивкам, хавилдар и наик. Медленно, методично, как будто изучая незнакомую и, возможно, вражескую территорию, окинули взглядом кучки обедающих. Внимательно осмотрели каждую группу, каждую пару, каждое отдельное лицо.
14
Первым классом
Он внушил Кассу, чтобы тот не пугался и не дергался. Заставил и себя держаться непринужденно, сохранять слегка растерянный вид забравшегося на головокружительную высоту, незнакомого с языком и обычаями туриста. Капрал и сержант стояли, подбоченясь, в дверях зала, как будто собираясь спародировать цирковой акробатический трюк. Затем, когда кто-то попытался пройти мимо них, они сразу же попросили одну из японок предъявить документы. Не сразу поняв, что от нее требуют, она в конце концов подчинилась. Проверка была поверхностной, но не без умысла. Видневшиеся за окном речная долина, деревья и карабкающиеся в горы террасы казались неуместными и очень далекими.
Заложив руки в карманы, Хайд медленно прошел по залу. Но и при этом голова хавилдара поворачивалась в его сторону. Означало ли это повышенный интерес? Да... тот толкнул локтем стоявшего рядом наика, и оба стали следить, как он рассеянно направляется к свободному столу с неубранной посудой. Его посудой, из которой он ел, прежде чем позвонить... Сидевший в двадцати футах Касс озадаченно глазел на него. Хайд свирепо глянул из-под полуопущенных век, и до Касса, кажется, дошло. Если они ищут вообще, то насторожатся при виде двух европейцев, путешествующих вместе. Но если ищут по-настоящему, то тогда их не надуешь. Должны быть приметы, даже фотографии... Затаил дыхание, увидев, что хавилдар полез в карман шинели... и в это же время под порывом ветра задребезжали оконные рамы, так что от всего этого вдруг стало очень неуютно. Достал... пачку сигарет. Закурил, не предложив наику. Хайд вздрогнул, но подавил невольную реакцию, переключив мысли на ближайшие часы и предстоящие день и ночь. Если они выберутся... новый порыв ветра, дребезжа стеклами, спутал мысли.
Хавиддар пускал дым, а наик направился к Кассу. В другом конце зала сидела небольшая группа пожилых американцев, но солдаты не проявляли к ним никакого интереса. Значит, имеют приметы. Хайд, потрогав за поясом пистолет, встал в стороне. Касс, вроде не замечая, намазывал маслом черствый хлеб. Хайд хорошо видел темные круга под глазами, мертвенную бледность лица; видел кровоподтеки на подбородке и на виске. Капрал встал рядом. Касс поднял безразличный взгляд. Хайд перебегал глазами от одного солдата к другому. Хавиддар время от времени бросал презрительные взгляды на японцев и американцев. Касс что-то тихо сказал капралу – видно, на урду, не разобрав, подумал Хайд. Касс выразительно повел плечами, капрал глянул в сторону старшего по званию, но лишь на миг. Согласно кивая, Касс посмотрел на часы, показывая время – в другое время, потом?
Капрал, кивнув, отошел. Касс облегченно откинулся на стуле. В глазах лихорадочный блеск. Зал залило ослепительным солнечным светом – из-за стремительно мчащихся облаков выглянуло солнце. За окном, догоняя друг друга, двигались полосы света и тени. Потом горы снова потемнели, яркие краски исчезли. Касс многозначительно посмотрел на Хайда. Наик, руки по-прежнему на бедрах, отошел чуть в сторону, привлеченный и в то же время необеспокоенный небритой, грязной, загорелой физиономией Хайда, его тощей фигурой. Еще один паршивый бродяга.
Касс встал и, незаметно кивнув в сторону двери, не спеша, но и не задерживаясь, вышел из зала. Привлеченный смехом американцев и громким визгливым голосом дамы из бюро путешествий – та с апломбом подвергала разносу качество пищи в гилгитских отелях, – капрал следом за сержантом направился в их сторону. Исламских солдат скорее рассердил непристойно громкий женский голос, чем пренебрежительные отзывы о Гилгите. Они приблизились к столикам, вокруг которых собрались американцы... «Вид потрясающий, не правда ли, но дорога! И они называют ее автострадой... – в голосе подчеркнутая развязность знатока. – Но чтобы увидеть все это, приходится мириться... Чем можем помочь?» Последняя фраза исходила от гида, или агента турбюро, или кем там еще была седеющая блондинка с выбивавшимися из-под войлочной шляпы волосами. Хайд тихо поднялся из-за стола и, не привлекая внимания, направился к двери. «Документы? Какие документы?» – раздался раздраженный голос. Хайд вышел из зала.
Касс болтался в вестибюле около группы европейцев, высыпавших из стоящего у дверей базы автобуса. Беспорядочно разбросанные по всему вестибюлю вещи и суматошные голоса французских туристов. Касс вцепился в руку Хайда дрожащими от еще не спавшего напряжения пальцами. Похоже, маленький инцидент показался ему марафоном.
– Что ты ему сказал?
– Что мои бумаги на регистрации. Я жду получения рыболовной лицензии. Заплатил кое-кому, чтобы за меня постояли в очереди в управлении рыболовства... он сказал, что глупо отдавать документы в чужие руки.
– Хорошо, давай убираться отсюда – до того, как они закончат с янки.
Хайд силой вывел его на поднявший тучи песка ветер. Касс задрожал от холода. На летное поле к беспорядочно разбросанным вертолетам круто опускался военно-транспортный самолет. Из одной из больших русских транспортных «вертушек» выбирались крошечные фигурки солдат; словно муравьи, подумал Хайд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55