Феликс увидел, что место, которое он наметил для развязки действия,- группа вязов на правом берегу теперь оказалось у них за кормой. Стиснув зубы, автоматически пристально следя за приближающимся слева шквалом, он послал лодку выполнить широкий поворот. Казалось, поднявшиеся за бортом волны сардонически усмехались над ним. Он не решался посмотреть в глаза Джорджу, когда сказал резким, почти беззвучным голосом:
- Вот мы и на месте. Возьмите румпель. Держите грот-парус прямо, как сейчас. Я только перейду вперед и подниму киль - тогда лодка пойдет лучше, у нее будет меньше осадка в воде.
Еще произнося эти слова, он испытал странное ощущение, что ветер внезапно затих, что все вокруг окутала необыкновенная тишина, словно чтобы была слышнее его решающая фраза, после которой оставалось ждать результата. Казалось, вся природа затаила дыхание, и в тишине его собственный голос прозвучал, как громкий вызов, посланный в пустоту с наблюдательной вышки. Затем он начал понимать, что эта поразительная тишина исходила не от ветра и воды, но, как холодный туман, поднималась от самого Джорджа. "Киль,- подумал Феликс,- я сказал, что перейду вперед, чтобы поднять киль". Но он продолжал сидеть на сложенном на корме парусе, как будто прибитый там взглядом Джорджа, который словно сверлил его. Он заставил себя поднять голову и взглянуть на него. Все тело Джорджа, казалось, жутко распухло и раздалось, как будто он был порождением кошмарного сна: конечно, это произошло, потому что Джордж неслышно передвинулся к корме и теперь сидел прямо рядом с ним. В глазах Джорджа застыло выражение хитрого нескрываемого торжества. Он облизнул свою толстую губу и ласково сказал:
- Отлично, коротышка. Давай переходи, и я возьму румпель.- Его голос упал до резкого шепота.- Но имей в виду, я не собираюсь испытывать ни один из этих твоих идиотских трюков, которые ты задумал.
- Трюков?- тупо переспросил Феликс.- Что вы имеете в виду?
Голос Джорджа повысился от кипящей злобы.
- Ты отлично понимаешь, что я имею в виду, мерзкий негодяй!- зарычал он. Затем добавил, снова сильно понизив голос: - Сегодня я отправил твой драгоценный дневник своим поверенным - именно это маленькое дельце мне нужно было сделать после ленча, когда я отправил тебя приготовить яхту. Им даны инструкции вскрыть конверт с дневником в случае моей смерти и предпринять необходимые действия. Так что, если ты допустишь, чтобы я утонул, для тебя это обернется настоящей трагедией, не так ли? Я спрашиваю, так ведь?
Феликс Лейн не поворачивал к нему лица. Он тяжело вздохнул и попытался заговорить, но слова застревали у него в горле. Его рука застыла на румпеле, и костяшки пальцев побелели.
Ты что, потерял свой лживый язык?- продолжал Джордж.- А с ним и когти. Да, думаю, мы выдернули когти у бедного Пусси. Думал, что такой уж крутой, верно? Намного умнее всех остальных! Что ж, надо все-таки признать, что ты не полный дурак.
- Вам обязательно нужно устраивать эту мелодраматичную сцену?пробормотал Феликс.
- Если ты станешь мне дерзить, жалкое ничтожество, я сверну тебе челюсть! Собственно, у меня уже давно руки чешутся!- с угрозой сказал Джордж.
- И тогда вы сами поведете домой судно?
Джордж свирепо воззрился на него. Затем усмехнулся:
- Да, идея недурна. Думаю, я сам поведу лодку домой. Я еще успею свернуть тебе челюсть, когда мы окажемся на надежной почве, верно?
Он оттолкнул Феликса и взялся за румпель. Яхта взмыла на гребень волны и устремилась вперед, подгоняемая ветром, так что только деревья на берегу замелькали. Феликс все еще натягивал грот-парус и машинально следил, чтобы боковая шкаторина паруса не поднялась, что грозило бы постановкой судна фордевинд. Он, казалось, погрузился в апатию.
- Ну что же ты медлишь? Мы ведь уже на полпути к шлюзу. Или ты все-таки решил меня не топить?
Феликс только беспомощно дернул плечом. Джордж усмехнулся:
- Значит, нет? Я так и думал. Растерял всю свою решимость, да? Хочешь спасти свою паскудную шкуру! Я так и думал, что тебе не хватит духу все это провернуть и принять все последствия. На это я и рассчитывал. Неплохой я психолог, верно? Ладно, если не желаешь разговоривать, то буду говорить я.
И он начал объяснять, среди прочего, как однажды какое-то замечание Феликса за ленчем разбудило в нем любопытство к "детективному роману", который он писал: поэтому он поднялся в комнату своего гостя во время его отсутствия, нашел спрятанный дневник и прочитал его. У него и так возникали смутные подозрения относительно Феликса, и дневник доказал, что они были вполне оправданны.
- Так что теперь,- заключил он,- ты у нас в руках. Отныне, Пусси, тебе придется внимательно следить за каждым своим шагом и вести себя прилично.
- Вы ничего не сможете сделать,- угрюмо сказал Феликс.
- Не могу? Может, я и не очень разбираюсь в законах, но этот твой... дневник является веским доказательством попытки убийства.
При упоминании дневника Джордж сначала запинался, а потом словно выплевывал его, как будто он был куском, застрявшим у него в глотке. По всему было видно, что он не придавал ни малейшего значения описанию своего характера. Казалось, упорное молчание Феликса бесило его: он снова принялся на все лады проклинать своего компаньона, уже не так невинно, как до этого, а пустив в ход все известные ему грубые ругательства.
Когда Джордж опустошил себя в очередном приступе праведного гнева, Феликс спросил:
- Ну и что вы предлагаете делать?
- Я настроен передать твой проклятый дневник в руки полиции. Я должен бы это сделать... Но разумеется, это очень огорчит Лену и... и других. Возможно, я решу продать тебе его. Ты же, кажется, богат? Не хочешь сделать мне предложение? И это должно быть щедрое предложение, имей в виду.
- Знаете что, не валяйте дурака,- неожиданно заявил ему Феликс.
Голова Джорджа судорожно дернулась, и он недоверчиво уставился на своего противника, который по сравнению с ним выглядел худосочным и жалким.
- Что? Что такое?! Какого дьявола ты имеешь в виду, когда...
- Я сказал, не валяйте дурака. Вы прекрасно понимаете, что не можете передать мой дневник в полицию...
Джордж оценивающе смерил его взглядом. Скорчившись на корме, вцепившись руками в банку, на которой сидел, Феликс неотрывно смотрел вверх на грот-парус. Джордж проследил за направлением его взгляда, на минуту поверив, что из раздувшегося паруса на него прыгнет что-то неожиданное. Феликс продолжал:
- Вы ведь не хотите, чтобы полиция притянула вас к ответу за убийство человека.
Джордж ошарашенно заморгал. Его крупное лицо налилось кровью. Трудно поверить, но в пылу торжества над этим жалким противником, в страшном облегчении, которое он испытывал сейчас, когда физическая опасность миновала, поглощенный перспективой получения денег от продажи дневника и планами, на что их потратить, он совершенно выпустил из виду его содержание - информацию об опасных для него фактах, которыми располагал Феликс. Его пальцы судорожно скрючились, он с наслаждением сомкнул бы их на шее своего врага, запустил бы их ему в глаза, разрывая на части этого проклятого пройдоху, который, кажется, изловчился и вывернулся из немыслимого положения, который одолел его.
- Ты ничего не сможешь доказать,- мрачно заявил он.
Феликс говорил спокойно и бесстрастно:
- Вы убили Марти, вы убили моего сына. Я не намерен выкупать у вас свой дневник: не считаю возможным поощрять шантажиста. Хотите, передавайте его полиции. Для убийц у них предусмотрен довольно длительный срок заключения. Вы не сможете долго отпираться, а если даже и станете, то Лены на это не хватит. Нет, мой друг, у вас безвыходное положение.
У Джорджа набухли жилы на виске. Он занес вверх стиснутый кулак. Феликс поспешно сказал:
- Больше я ничего не буду предпринимать, иначе все закончится настоящим несчастным случаем. Вам лучше постараться взять себя в руки.
Джордж Рэттери разразился потоком таких страшных ругательств, что его крик вывел из транса одного из рыболовов на берегу. "Не иначе как этого парня ужалила оса,- подумал он.- В этом году очень много ос, говорят, в округе одна из бригад, работавших в поле, вся была перекусана ими... а вот маленького, похоже, осы не очень-то беспокоят. Интересно, что за удовольствие мотаться на паруснике вверх и вниз по реке - мне подавай моторку с ящиком пива в каюте".
- ...убирайся вон из моего дома и держись от меня подальше!- бушевал Джордж.- Если я еще раз, несчастный коротышка, увижу тебя после этого, я сотру тебя в порошок!
- Но мой багаж?- кротко сказал Феликс.- Мне нужно вернуться и собрать вещи.
Ты больше не переступишь мой порог, слышишь? Вещи может упаковать за тебя Лена.- По лицу Джорджа скользнула лукавая усмешка.- Лена! Интересно, что она скажет, когда узнает, что ты подкатил к ней, чтобы добраться до меня.
- Оставьте ее в покое.
Феликс кисло усмехнулся про себя, раздраженный тем, что его задевала эта мысль Джорджа. Он чувствовал себя вконец измученным, истерзанным. Слава богу, через минуту они будут у шлюза, и там он может высадить Джорджа на берег. Он опустил выдвижной киль и натянул грот-парус, когда они приблизились к повороту: утлегарь переметнулся на левый борт, лодка отклонилась от курса и нырнула носом; он резко поднял румпель, и она вернулась на свой курс. Он проделал все это машинально, словно во сне. Впереди за носом яхты он уже видел ярко пестревшие цветы у домика смотрителя. Его охватили уныние и чувство невыразимого одиночества. Лена... Он не смел думать о будущем. Теперь от него ничего не зависело.
- Да,- говорил Джордж.- Надеюсь, Лена узнает, как подло, просто по-свински ты вел себя по отношению к ней. Так что это конец вашим отношениям.
- Не говорите ей об этом сразу,- вяло сказал Феликс,- а то она откажется собирать мои вещи. Тогда вам придется самому это сделать, а это будет ужасно, верно? Избежавшая наказания жертва упаковывает пожитки неудавшегося убийцы.
- Просто поразительно, как ты можешь сидеть и шутить на эту тему. Неужели не понимаешь...
- Ладно, успокойтесь. Просто мы оба оказались слишком умными и хитрыми. Оставим эту тему. Вы убили Марти, а мне не удалось убить вас, так что, считаю, по очкам победа за вами.
- Да заткнись ты, недоносок! Видеть тебя больше не могу! Высади меня из этой чертовой лодки!
- Хорошо, вот уже шлюз. Там вы и выйдете. Пересядьте, мне нужно опустить грот. Можете переправить мои вещи в "Рыболов". Кстати, не хотите, чтобы я записался в вашу книгу визитеров?
Джордж уже открыл было рот, чтобы дать выход новому приступу бешенства, внезапно охватившего его, но Феликс указал на семенившего к ним смотрителя.
- Только не перед слугами, Джордж.
- Хорошо поплавали, джентльмены?- спросил сторож.- А, вы решили здесь выйти, мистер Рэттери?
Но Джордж Рэттери уже выбрался из лодки, пронесся мимо старика без единого слова и стал стремительно удаляться, топая по аккуратному пестрому цветнику. Его громадное тело тяжело колыхалось над цветами, как неповоротливая броня танка, когда он шел прямо по клумбам, ослепленный яростью, круша башмаками хрупкие цветки и бутоны.
Сторож ошеломленно смотрел ему вслед. Глиняная трубка выпала у него изо рта и разбилась на кусочки, ударившись о каменный причал.
- Эй вы, сэр!- наконец неуверенно прокричал он вслед Джорджу.- - Там мои цветы, осторожно!
Но Джордж не обращал на него внимания. Феликс посмотрел вслед его широкой спине, удалявшейся по направлению к деревне, а потом на следы его ног, отпечатавшиеся на вдавленных в землю цветах. Так в последний раз он видел Джорджа Рэттери.
Часть третья
ТЕЛО ЭТОЙ СМЕРТИ
* 1 *
Найджел Стрэнджвейс сидел в кресле в квартире, куда они с Джорджией переехали после своей свадьбы два года назад. За окнами простиралась аккуратная классическая площадь, одна из нескольких площадей Лондона XVII века, еще не застроенных никому не нужными бутиками и вызывающими своей роскошью особняками для любовниц миллионеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
- Вот мы и на месте. Возьмите румпель. Держите грот-парус прямо, как сейчас. Я только перейду вперед и подниму киль - тогда лодка пойдет лучше, у нее будет меньше осадка в воде.
Еще произнося эти слова, он испытал странное ощущение, что ветер внезапно затих, что все вокруг окутала необыкновенная тишина, словно чтобы была слышнее его решающая фраза, после которой оставалось ждать результата. Казалось, вся природа затаила дыхание, и в тишине его собственный голос прозвучал, как громкий вызов, посланный в пустоту с наблюдательной вышки. Затем он начал понимать, что эта поразительная тишина исходила не от ветра и воды, но, как холодный туман, поднималась от самого Джорджа. "Киль,- подумал Феликс,- я сказал, что перейду вперед, чтобы поднять киль". Но он продолжал сидеть на сложенном на корме парусе, как будто прибитый там взглядом Джорджа, который словно сверлил его. Он заставил себя поднять голову и взглянуть на него. Все тело Джорджа, казалось, жутко распухло и раздалось, как будто он был порождением кошмарного сна: конечно, это произошло, потому что Джордж неслышно передвинулся к корме и теперь сидел прямо рядом с ним. В глазах Джорджа застыло выражение хитрого нескрываемого торжества. Он облизнул свою толстую губу и ласково сказал:
- Отлично, коротышка. Давай переходи, и я возьму румпель.- Его голос упал до резкого шепота.- Но имей в виду, я не собираюсь испытывать ни один из этих твоих идиотских трюков, которые ты задумал.
- Трюков?- тупо переспросил Феликс.- Что вы имеете в виду?
Голос Джорджа повысился от кипящей злобы.
- Ты отлично понимаешь, что я имею в виду, мерзкий негодяй!- зарычал он. Затем добавил, снова сильно понизив голос: - Сегодня я отправил твой драгоценный дневник своим поверенным - именно это маленькое дельце мне нужно было сделать после ленча, когда я отправил тебя приготовить яхту. Им даны инструкции вскрыть конверт с дневником в случае моей смерти и предпринять необходимые действия. Так что, если ты допустишь, чтобы я утонул, для тебя это обернется настоящей трагедией, не так ли? Я спрашиваю, так ведь?
Феликс Лейн не поворачивал к нему лица. Он тяжело вздохнул и попытался заговорить, но слова застревали у него в горле. Его рука застыла на румпеле, и костяшки пальцев побелели.
Ты что, потерял свой лживый язык?- продолжал Джордж.- А с ним и когти. Да, думаю, мы выдернули когти у бедного Пусси. Думал, что такой уж крутой, верно? Намного умнее всех остальных! Что ж, надо все-таки признать, что ты не полный дурак.
- Вам обязательно нужно устраивать эту мелодраматичную сцену?пробормотал Феликс.
- Если ты станешь мне дерзить, жалкое ничтожество, я сверну тебе челюсть! Собственно, у меня уже давно руки чешутся!- с угрозой сказал Джордж.
- И тогда вы сами поведете домой судно?
Джордж свирепо воззрился на него. Затем усмехнулся:
- Да, идея недурна. Думаю, я сам поведу лодку домой. Я еще успею свернуть тебе челюсть, когда мы окажемся на надежной почве, верно?
Он оттолкнул Феликса и взялся за румпель. Яхта взмыла на гребень волны и устремилась вперед, подгоняемая ветром, так что только деревья на берегу замелькали. Феликс все еще натягивал грот-парус и машинально следил, чтобы боковая шкаторина паруса не поднялась, что грозило бы постановкой судна фордевинд. Он, казалось, погрузился в апатию.
- Ну что же ты медлишь? Мы ведь уже на полпути к шлюзу. Или ты все-таки решил меня не топить?
Феликс только беспомощно дернул плечом. Джордж усмехнулся:
- Значит, нет? Я так и думал. Растерял всю свою решимость, да? Хочешь спасти свою паскудную шкуру! Я так и думал, что тебе не хватит духу все это провернуть и принять все последствия. На это я и рассчитывал. Неплохой я психолог, верно? Ладно, если не желаешь разговоривать, то буду говорить я.
И он начал объяснять, среди прочего, как однажды какое-то замечание Феликса за ленчем разбудило в нем любопытство к "детективному роману", который он писал: поэтому он поднялся в комнату своего гостя во время его отсутствия, нашел спрятанный дневник и прочитал его. У него и так возникали смутные подозрения относительно Феликса, и дневник доказал, что они были вполне оправданны.
- Так что теперь,- заключил он,- ты у нас в руках. Отныне, Пусси, тебе придется внимательно следить за каждым своим шагом и вести себя прилично.
- Вы ничего не сможете сделать,- угрюмо сказал Феликс.
- Не могу? Может, я и не очень разбираюсь в законах, но этот твой... дневник является веским доказательством попытки убийства.
При упоминании дневника Джордж сначала запинался, а потом словно выплевывал его, как будто он был куском, застрявшим у него в глотке. По всему было видно, что он не придавал ни малейшего значения описанию своего характера. Казалось, упорное молчание Феликса бесило его: он снова принялся на все лады проклинать своего компаньона, уже не так невинно, как до этого, а пустив в ход все известные ему грубые ругательства.
Когда Джордж опустошил себя в очередном приступе праведного гнева, Феликс спросил:
- Ну и что вы предлагаете делать?
- Я настроен передать твой проклятый дневник в руки полиции. Я должен бы это сделать... Но разумеется, это очень огорчит Лену и... и других. Возможно, я решу продать тебе его. Ты же, кажется, богат? Не хочешь сделать мне предложение? И это должно быть щедрое предложение, имей в виду.
- Знаете что, не валяйте дурака,- неожиданно заявил ему Феликс.
Голова Джорджа судорожно дернулась, и он недоверчиво уставился на своего противника, который по сравнению с ним выглядел худосочным и жалким.
- Что? Что такое?! Какого дьявола ты имеешь в виду, когда...
- Я сказал, не валяйте дурака. Вы прекрасно понимаете, что не можете передать мой дневник в полицию...
Джордж оценивающе смерил его взглядом. Скорчившись на корме, вцепившись руками в банку, на которой сидел, Феликс неотрывно смотрел вверх на грот-парус. Джордж проследил за направлением его взгляда, на минуту поверив, что из раздувшегося паруса на него прыгнет что-то неожиданное. Феликс продолжал:
- Вы ведь не хотите, чтобы полиция притянула вас к ответу за убийство человека.
Джордж ошарашенно заморгал. Его крупное лицо налилось кровью. Трудно поверить, но в пылу торжества над этим жалким противником, в страшном облегчении, которое он испытывал сейчас, когда физическая опасность миновала, поглощенный перспективой получения денег от продажи дневника и планами, на что их потратить, он совершенно выпустил из виду его содержание - информацию об опасных для него фактах, которыми располагал Феликс. Его пальцы судорожно скрючились, он с наслаждением сомкнул бы их на шее своего врага, запустил бы их ему в глаза, разрывая на части этого проклятого пройдоху, который, кажется, изловчился и вывернулся из немыслимого положения, который одолел его.
- Ты ничего не сможешь доказать,- мрачно заявил он.
Феликс говорил спокойно и бесстрастно:
- Вы убили Марти, вы убили моего сына. Я не намерен выкупать у вас свой дневник: не считаю возможным поощрять шантажиста. Хотите, передавайте его полиции. Для убийц у них предусмотрен довольно длительный срок заключения. Вы не сможете долго отпираться, а если даже и станете, то Лены на это не хватит. Нет, мой друг, у вас безвыходное положение.
У Джорджа набухли жилы на виске. Он занес вверх стиснутый кулак. Феликс поспешно сказал:
- Больше я ничего не буду предпринимать, иначе все закончится настоящим несчастным случаем. Вам лучше постараться взять себя в руки.
Джордж Рэттери разразился потоком таких страшных ругательств, что его крик вывел из транса одного из рыболовов на берегу. "Не иначе как этого парня ужалила оса,- подумал он.- В этом году очень много ос, говорят, в округе одна из бригад, работавших в поле, вся была перекусана ими... а вот маленького, похоже, осы не очень-то беспокоят. Интересно, что за удовольствие мотаться на паруснике вверх и вниз по реке - мне подавай моторку с ящиком пива в каюте".
- ...убирайся вон из моего дома и держись от меня подальше!- бушевал Джордж.- Если я еще раз, несчастный коротышка, увижу тебя после этого, я сотру тебя в порошок!
- Но мой багаж?- кротко сказал Феликс.- Мне нужно вернуться и собрать вещи.
Ты больше не переступишь мой порог, слышишь? Вещи может упаковать за тебя Лена.- По лицу Джорджа скользнула лукавая усмешка.- Лена! Интересно, что она скажет, когда узнает, что ты подкатил к ней, чтобы добраться до меня.
- Оставьте ее в покое.
Феликс кисло усмехнулся про себя, раздраженный тем, что его задевала эта мысль Джорджа. Он чувствовал себя вконец измученным, истерзанным. Слава богу, через минуту они будут у шлюза, и там он может высадить Джорджа на берег. Он опустил выдвижной киль и натянул грот-парус, когда они приблизились к повороту: утлегарь переметнулся на левый борт, лодка отклонилась от курса и нырнула носом; он резко поднял румпель, и она вернулась на свой курс. Он проделал все это машинально, словно во сне. Впереди за носом яхты он уже видел ярко пестревшие цветы у домика смотрителя. Его охватили уныние и чувство невыразимого одиночества. Лена... Он не смел думать о будущем. Теперь от него ничего не зависело.
- Да,- говорил Джордж.- Надеюсь, Лена узнает, как подло, просто по-свински ты вел себя по отношению к ней. Так что это конец вашим отношениям.
- Не говорите ей об этом сразу,- вяло сказал Феликс,- а то она откажется собирать мои вещи. Тогда вам придется самому это сделать, а это будет ужасно, верно? Избежавшая наказания жертва упаковывает пожитки неудавшегося убийцы.
- Просто поразительно, как ты можешь сидеть и шутить на эту тему. Неужели не понимаешь...
- Ладно, успокойтесь. Просто мы оба оказались слишком умными и хитрыми. Оставим эту тему. Вы убили Марти, а мне не удалось убить вас, так что, считаю, по очкам победа за вами.
- Да заткнись ты, недоносок! Видеть тебя больше не могу! Высади меня из этой чертовой лодки!
- Хорошо, вот уже шлюз. Там вы и выйдете. Пересядьте, мне нужно опустить грот. Можете переправить мои вещи в "Рыболов". Кстати, не хотите, чтобы я записался в вашу книгу визитеров?
Джордж уже открыл было рот, чтобы дать выход новому приступу бешенства, внезапно охватившего его, но Феликс указал на семенившего к ним смотрителя.
- Только не перед слугами, Джордж.
- Хорошо поплавали, джентльмены?- спросил сторож.- А, вы решили здесь выйти, мистер Рэттери?
Но Джордж Рэттери уже выбрался из лодки, пронесся мимо старика без единого слова и стал стремительно удаляться, топая по аккуратному пестрому цветнику. Его громадное тело тяжело колыхалось над цветами, как неповоротливая броня танка, когда он шел прямо по клумбам, ослепленный яростью, круша башмаками хрупкие цветки и бутоны.
Сторож ошеломленно смотрел ему вслед. Глиняная трубка выпала у него изо рта и разбилась на кусочки, ударившись о каменный причал.
- Эй вы, сэр!- наконец неуверенно прокричал он вслед Джорджу.- - Там мои цветы, осторожно!
Но Джордж не обращал на него внимания. Феликс посмотрел вслед его широкой спине, удалявшейся по направлению к деревне, а потом на следы его ног, отпечатавшиеся на вдавленных в землю цветах. Так в последний раз он видел Джорджа Рэттери.
Часть третья
ТЕЛО ЭТОЙ СМЕРТИ
* 1 *
Найджел Стрэнджвейс сидел в кресле в квартире, куда они с Джорджией переехали после своей свадьбы два года назад. За окнами простиралась аккуратная классическая площадь, одна из нескольких площадей Лондона XVII века, еще не застроенных никому не нужными бутиками и вызывающими своей роскошью особняками для любовниц миллионеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34