Язон прикрыл
глаза и застонал.
- Это вы, Михай, или продолжается сон?
- Нельзя спастись от правосудия, Язон. Это я и у меня к вам есть
несколько серьезных вопросов.
Язон снова застонал.
- Да, теперь я вижу, что это вы. Даже в кошмаре мне вряд ли
предвиделась бы подобная последовательность. Но до ваших вопросов не
обрисуете ли мне обстановку, вы же должны кое-что знать. Ведь вы раб
дзертаноджей дольше, чем я...
Язон осознал, что железные наручники вызывают боль в запястьях. Через
них проходила цепь, прикрепленная к толстому деревянному бруску, на
который он опирался головой.
- Почему цепи, и вообще как выглядит местное гостеприимство?
Михай отклонил приглашение сообщить жизненно важную ситуационную
информацию и вернулся к своей теме.
- Когда я видел вас в последний раз, вы были рабом Чаки. Вчера
вечером вас доставили сюда с остальными рабами Чаки и приковали к этому
брусу, пока вы были без сознания. Рядом со мной было пустое место и я
сказал им, что буду ухаживать за вами. Они примостили вас рядом. Теперь я
должен у вас кое-что узнать. Прежде чем они раздели вас, я видел, что у
вас шлем и оружие Чаки. Где же он сам, что с ним случилось?
- Я - Чака, - проскрипел Язон и разразился кашлем из-за пересохшего
горла. Он отхлебнул большой глоток из чашки. - Михай, старый мошенник, вы
слишком склонны к обвинениям. Где теперь все эти последователи учения
"Подставь другую щеку"? Не говорите мне, что вы любите человека, который
ударил вас по голове, пробил череп и продал вас, как товар второго сорта.
Если вы поразмыслите над законами справедливости, то должны быть довольны:
злого Чаки больше нет. Он похоронен в бездорожной пустыне, и после того,
как были тщательно рассмотрены все кандидатуры, я занял его место.
- Вы убили его?
- Да. И не думайте, что это было легко. У него были все преимущества,
а я был вооружен лишь своей природной находчивостью. К счастью, этого
хватило. То было трудное и продолжительное дело, потому что когда я хотел
убить его ночью, во сне...
- Вы старались? - Михай Саймон даже зашипел.
- Подобраться к нему ночью? Не думаете же вы, что я сразу решил
сразиться с этим чудовищем с глазу на глаз. Хотя этим и кончилось, так как
он спал в центре паутины, которая предупреждала его обо всех ночных
гостях. Короче говоря, мы сражались, я победил и стал Чакой, хотя мое
царствование не было ни долгим, ни славным. Я шел за вами и был пойман в
ловушку хитрым стариком по имени Эдилон, который низверг меня в раба,
захватив в плен и меня и всех моих рабов. Вот моя история. Теперь давайте
вашу. Где мы находимся, что здесь происходит?..
- Убийца! Рабовладелец! - Михай отступил, насколько позволяла цепь и
навел указательный палец на Язона. - Еще два преступления должны быть
добавлены к вашему позорному списку. Я презираю себя, Язон, за то, что
испытывал симпатию к вам и пытался вам помочь. Я по-прежнему буду вам
помогать, но только для того, чтобы остаться живым и иметь возможность
доставить вас на Кассилию для суда и как следствие - наказания.
- Мне нравится этот пример веры, беспристрастности и справедливости,
для суда и наказания. - Язон вновь закашлялся и отпил из чашки. - Вы
когда-нибудь слышали о презумпции невиновности: пока вина не доказана,
человек не считается виновным. Это краеугольный камень всей юриспруденции.
И как можно судить меня на Кассилии, за преступления, совершенные на этой
планете, если они здесь не считаются преступлениями? Это все равно, что
извлечь каннибала из его времени и наказать его за людоедство.
- Что же в этом невероятного? Поедание человеческого мяса - такое
отвратительное преступление, что я содрогаюсь при мысли об этом. Конечно,
человек, совершивший его, должен быть наказан.
- Если он прокрадется через черный ход, съест кого-нибудь из ваших
родственников, конечно, у вас будут основания для действий. Но не тогда,
когда он вместе со своими веселящимися родственниками обедает своим
врагом. Разве вы не понимаете, человеческое поведение нужно судить только
с учетом окружающей среды. Нормы поведения относительны. Каннибал в своем
обществе так же нравственен, как посетитель церкви - в вашем.
- Богохульник! Преступление всегда и везде преступление! Существуют
моральные законы, обязательные для любого человека, человеческого
общества.
- Таких законов нет, в этом пункте ваше мировоззрение осталось
средневековым. Все законы и идеалы историчны и относительны, а не
абсолютны. Они связаны со временем и местом, и вырванные из этого
контекста, теряют всякий смысл. В этом примитивном и грязном обществе я
действовал наиболее прямым и честным образом. Я пытался убить своего
хозяина - это единственная возможность для честолюбивого парня выдвинуться
и, несомненно этим путем занял свое место и сам Чака. Убийства не
получилось, зато я победил в схватке, а результат был тем же самым.
Захватив власть, я попытался позаботиться о своих рабах, но они этого не
оценили: они не заслуживают заботы. Они лишь хотели занять мое место,
таков закон этой планеты. Единственное в чем я действительно виновен: так
это в том, что не последовал примеру других рабовладельцев, гоняющих своих
рабов взад и вперед вдоль берега. Наоборот, я отправился разыскивать вас,
попал в ловушку, и сам был обращен в рабство.
Дверь со скрипом отворилась и резкий солнечный свет проник в лишенное
окон помещение.
Хор стонов и криков прервался, люди начали вставать. Теперь Язон
видел, что он был одним из двадцати рабов, прикованных к длинному бревну,
очевидно, стволу какого-то большого дерева. Человек, прикованный в дальнем
конце бревна, был кем-то вроде старшего. Он с криком и проклятиями
подогнал остальных. Когда все встали, он грубым голосом принялся
выкрикивать:
- Вперед, вперед, вам дадут поесть. И не забудьте свои чашки,
возьмите их с собой; если у вас нет чашки, вы не будете есть и пить целый
день. И мы должны работать весь день изо всех сил. Это касается всех,
особенно новичков. Работайте на них день и они покормят вас..
- Ох, прекрати! - выкрикнул кто-то.
- ...и вы не можете пожаловаться на такой порядок, - продолжал
скулить невозмутимо старший. - Теперь все вместе... раз, наклонитесь и
возьмитесь за бревно... и... два... поднимем его, вот так... и... три все
встали и пошли.
Они подошли к солнечному свету и холодный утренний ветер проник
сквозь пиррянскую одежду и остаток шкур Чаки. Дзертаноджи сорвали с Язона
усеянные клыками кожаные доспехи, но нижние шкуры не тронули и поэтому не
обнаружили его ботинок. Это было единственное светлое место в темноте и
мрачной перспективе будущего рабства. Язон постарался быть благодарным и
за это, но лишь еще больше задрожал от холода.
Как можно скорее, нужно изменить положение. Он считал, что уже
достаточно пробыл рабом на этой планете в захолустье и заслуживает лучшей
участи.
Рабы уложили бревно против стены, в двери, и сели на него. Протягивая
свои чашки, как кающиеся грешники, они получили по черпаку тепловатого
супа. Суп разливал из большой бочки на колесах другой раб и он был
прикован к бочке. Когда Язон попробовал похлебку, он сразу потерял
аппетит. Это был суп из креноджей, и будучи сваренными, эти корни стали
еще более невкусными, хотя Язон считал это невозможным. Но выжить было
важнее, чем привередничать, и он проглотил невкусное варево.
Позавтракав, они через ворота прошли в другое огороженное место, и
любопытство заставило Язона забыть все огорчения.
В центре двора находился большой кабестан, в который первая группа
рабов укрепляла конец своего бревна. Группа Язона и еще две заняли место и
также прикрепили бревно к кабестану, образовав четыре ступицы огромного
колеса. Надсмотрщик крикнул; рабы со стоном налегли своим весом на бревна,
те заскрипели и начали медленно поворачиваться. Вместе с ними повернулось
и огромное колесо.
Работа началась и Язон переключил внимание на грубый механизм,
который они приводили в действие. Вертикальный столб, что был укреплен на
кабестане, заставлял вращаться колесо, что в свою очередь было связано с
системой приводных ремней. Некоторые из ремней исчезали в окнах большого
каменного здания, а самый толстый ремень приводил в движение рычаг чего-то
толстого, похожего на насос.
Все вместе было похоже на малоэффективную систему перекачивания воды.
Острый резкий запах заполняющий двор, был удивительно знаком и Язон уже
пришел к выводу, что целью их работы не может быть перекачивание воды,
когда из напорной трубы донесся хриплый звук и хлынула струя черной
жидкости.
- Нефть, конечно! - Пришел в восторг Язон, но тут же пришел в себя;
надсмотрщик сердито взглянул на него и угрожающе взмахнул хлыстом.
Так вот в чем секрет дзертаноджей и источник их власти. Повсюду за
стенами вокруг были горы. Похитители привозили рабов сюда так, что никто
не знал, в каком направлении находится это таинственное место и как долго
длится путь сюда. Здесь, в этой охраняемой долине, они качали нефть,
которая приводила в движение большие неуклюжие машины их хозяев. Но
действительно ли они использовали сырую нефть?
Нефть образовывала поток, исчезающий в отверстии того же здания, куда
вели и приводные ремни. Что за варварская чертовщина происходила там.
Толстая дымовая труба венчала здание и выпускала клубы черного дыма, а из
многочисленных отверстий в стене доносился ужасный запах.
В тот миг, когда он догадался, что происходит в здании, открылась
ведущая туда дверь, которая охранялась, и вышел Эдилон, высмаркивая свой
выдающийся нос в обрывок тряпки. Скрипящее колесо продолжало вращаться, и
когда Язон оказался рядом с ним, он крикнул:
- Эй, Эдилон, иди сюда, мне нужно поговорить с тобой. Я бывший Чака,
если ты не узнаешь меня без вооружения.
Эдилон взглянул на него и отвернулся, вытирая нос. Было очевидно, что
раб, кем бы он ни был раньше, не представлял для него интереса. Подбежал
надсмотрщик с кнутом, подняв хлыст, а вращение колеса уводило Язона прочь.
Он крикнул через плечо:
- Послушай, я много знаю и могу помочь вам. - Никакого ответа, а
хлыст свистнул рядом. Наступило время решительных действий. - Лучше
выслушайте меня, потому что я знаю то, что выходит первым лучше. - Ай! -
Последнее вырвалось невольно, так как наконец, его настиг зловещий хлыст.
Слова Язона были лишены смысла, как для рабов, так и для
надсмотрщика, но действие их на Эдилона было таким же драматичным, как
если бы он наступил на горячие угли... Вздрогнув, он остановился и
повернул обратно и даже на таком расстоянии Язон увидел, что болезненная
серость покрыла краской его коричневой от загара лицо.
- Остановите колесо! - крикнул он. Неожиданная команда привлекла
всеобщее внимание, надсмотрщик разинул рот, опустил хлыст. Рабы
остановились, со скрипом остановилось и колесо.
В наступившем молчании глухо прозвучали шаги Эдилона. Он подбежал к
Язону, вытянув руку. У него было такое выражение лица, будто он хотел
укусить Язона.
- Что ты сказал? - торопливо произнес он, извлекая из-за пояса нож.
Язон улыбнулся, стараясь выглядеть спокойней, чем он был на самом
деле. Его замечание достигло цели, но в ответ он мог получить удар ножом в
живот - это было наиболее уязвимое место.
- Ты слышал, что я сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26