На ней опять был ковбойский костюм. С каждым разом, как я видел эту женщину, она казалась мне все крупнее и мощнее. И она улыбалась мне, как будто мы были старыми друзьями.
– Привет, малыш. Вы уже нашли мои деньги?
Я ей не ответил, но сказал:
– Возможно, мы продвинулись бы гораздо дальше, если бы вы решились сотрудничать с нами открыто и честно.
Добрую улыбку будто ветром сдуло с ее грубого лица.
– Что это значит?
– Вы уже читали сегодняшние газеты?
Она подчеркнуто небрежно пожала плечами.
– Почему я должна читать газеты? Весь этот хлам меня не интересует.
– Но иногда в них появляется интересная информация. Например о том, что во дворе за "Флорентиной" убит посыльный.
На лице ее ничего не дрогнуло.
– Кто?
– Одного человека, которого звали Роб Хобарт, убили вчера вечером куском трубы. Его настоящее имя Дик Цилмен.
Она медленно откинулась на спинку стула. Голосом, в котором не осталось и следа от ее обычной агрессивности, сказала:
– Значит, Дик наконец попался.
– У вас странная манера говорить о своем покойном племяннике.
– Он был негодяем. – Она порылась в своей большой сумке, достала пачку сигарет и закурила. – Законченным негодяем.
– Почему вы не сказали нам, что он работал в "Флорентине"?
– А почему я должна была говорить? Прошли те времена, когда требовалось доносить на своих родственников.
– Но ведь, в конце концов, это Дик относил "Француза" в номер, и он же позднее обнаружил его там мертвым. В связи с чем его вскоре и убили, хотя этого можно было избежать. Вы должны были знать, что рано или поздно мы выясним, кем он был на самом деле, и зададим вам несколько неприятных вопросов.
– Неприятных вопросов? Мне скрывать нечего. Разве я виновата в том, что моя глупая сестра вышла замуж за Пита Цилмена и произвела на свет такого подлеца?
Я покачал головой.
– Прекратите этот спектакль. В конце концов, это вы вместе с Диком провернули в Кливленде пару делишек.
Однако это не произвело на нее никакого впечатления.
– Да, верно. А этот мерзавец стащил у меня драгоценности и смотался с ними. Я не видела его все эти годы, пока не пришла в тот вечер в "Флорентину", где он стоял у стола. Он не очень-то обрадовался, узнав меня, можете поверить. Если вы распорядились доставить меня сюда, думая, что я оплачу его похороны, то вы глубоко заблуждаетесь, лейтенант.
– Не для этого я вас вызвал. Что бы вы не говорили о Цилмане, он убит; и наша задача – найти убийцу.
– Так ищите его. – Она выпустила в меня через письменный стол облако дыма.
Я с трудом сдержался.
– Этим мы и занимаемся. Мы предполагаем, что его убийство связано со смертью "Француза".
– Я не верю. Фрэнчи его терпеть не мог. Он с ним даже не здоровался.
Я сменил тему.
– Что Вы знаете о "Датче" Дитмаре и Оскаре Френде?
– А кто они такие?
– Двое жуликов из Бостона.
– Бостон, фи. Слишком высокомерный город, я его никогда терпеть не могла.
– Но Дик знал их обоих.
– Пожалуй, он мог знать и папу римского. Я же говорю вам, что за последние двенадцать лет не обменялась и дюжиной слов с этим малым. Я не знаю, что он здесь делал, и как долго жил. Я на ваши вопросы ответила?
Звучало это довольно убедительно. Я ее отпустил. Потом пригласил сотрудника, которому поручили ее охранять.
– Что делала эта женщина до настоящего времени?
– Ничего. Большей частью сидела перед телевизором. Вчера она смотрела ящик до двух часов ночи.
Я велел ему продолжать наблюдение и пошел в кабинет Ортона. Ортон тоже выглядел не слишком счастливым. Он сообщил:
– Дитмара и Френда сегодня утром выпустили.
– Кто их вызволил?
– Бенни Стейдж.
Стейг – один из наших самых известных адвокатов.
– Откуда он вообще узнал, что мы их задержали?
– Не спрашивай, я понятия не имею.
– Где они?
– Снова в "Флорентине". Я предупредил, что они не должны покидать город. А они ответили, что и не собирались этого делать. И вели себя весьма заносчиво.
Я опять поехал в "Флорентину". Но зашел не к Дитмару и Френду, а к Баку Пангуину.
Тот даже не стал притворяться, что рад меня видеть.
– Я знаю, почему вы пришли. Хотите что-то узнать о Хобарте. Так вот, лейтенант, я вообще ничего не знаю об этом убийстве.
– А об убийстве Ковски?
Он выругался.
– Должно же хватить у вас ума, чтобы понять, что такие дела нашему отелю совсем не к лицу. За какие-то две недели – три убийства... – Он вытер бледный лоб вышитым платком. – Почему, черт возьми, все должно было случиться именно здесь?
– Потому что вы взяли на работу "Француза".
– Что вы этим хотите сказать?
Я объяснил ему.
– Смерть "Француза" вызвала своего рода цепную реакцию. Не знаю, что явилось причиной, но если вы что-то знаете и не говорите, то тем самым только вызовете еще большие неприятности. Конечно, если вы сами тут не замешаны.
– В этих убийствах?
– Мы с вами беседуем не на прогулке в парке. Хочу задать прямой вопрос: вы знаете, за что убили "Француза"?
– Когда он умер, я еще понятия не имел, что его убили. Я думал, что это был сердечный приступ.
– Но теперь вы это знаете.
– Потому что мне сказали ваши люди. Только потому.
У меня было ощущение, что он что-то скрывает. Я не мог бы это доказать, но его поведение несколько изменилось.
– Мистер Пангуин, – сказал я, – это не шутка. Предупреждаю: если вы что-то знаете, что может нам помочь, и не сообщите нам, я сделаю все, что в моих силах, чтобы выжить вас из Лас-Вегаса.
Пангуин взглянул на меня с каким-то мучительным выражением, которое я у него никогда прежде не замечал. Он был похож на осужденного, который знает, что пойдет на эшафот, если не скажет, а если скажет, его настигнет кара, как только он выйдет из тюрьмы.
– Я ничего не скрываю.
– У вас здесь два милых гостя: Дитмар и Френд. Скажите им, что вам нужен их номер.
– Но послушайте, так никто не делает...
– Это вы послали Стейджа их выручать?
Он не ответил.
– Кто сказал вам, что они сюда приезжают? Кто велел о них позаботиться?
Внезапно он разозлился. Ни жестом, ни звуком он не выдал своей ярости, но она ощущалась в атмосфере. Это была горькая, жгучая ярость.
– На эти вопросы я вам отвечать не буду, – бросил он с надменным превосходством. – Я не знаю, что делают в Лас-Вегасе Дитмар и Френд, и мне это безразлично. Если вы можете доказать, что они преступили закон, докажите мне это, и я стану с вами сотрудничать. А пока не можете, меня это совершенно не интересует.
Пангуин был как стена, прочная и неприступная.
– Если вы хотите так, пожалуйста. Но ведь вы живете на проценты, верно? Тогда я скажу вам вот что: в этом деле вы определенно потеряли свою долю.
Из машины я по радиотелефону связался с управлением. Дежурный сержант попросил минуту подождать, со мной хотел говорить Эл Фрид.
– Есть письмо для вас, лейтенант, – возбужденно сообщил он. – Вернее, оно адресовано вам или кому-нибудь другому в управлении.
– От кого? – спросил я, подумав о Китти, которая захотела сообщить мне, как у них с Джо прошла поездка. Но Фрид сказал:
– От Доры Ковски.
– Что-нибудь важное?
– Думаю, да. Я прочитаю вслух. Здесь написано: "Дорогой лейтенант, я сегодня утром приехала в Новый Орлеан и нашла у моей тети прилагаемое письмо. Оно было адресовано Майку. Я его вскрыла и отправляю вам. Надеюсь, оно поможет в ваших поисках. С дружеским приветом, Дора Ковски."
– И что там?
– Один момент. Теперь я прочитаю вам упомянутое письмо: "Если я паду жертвой преступления, то виновником будет Роб Хобарт, старший посыльный из отеля "Флорентина". В тот вечер, когда умер "Француз", я помогал ему отнести старика в номер на первом этаже. В тот момент Француз был хотя и без сознания, но наверняка еще жив. Хобарт сказал Дэниельсу, что Француз пьян и ему просто нужно проспаться. Когда я опять вернулся к игорному столу, мне пришло в голову, что Мэлмен уже стар и явно болен, и я подумал, что нужно еще раз на него взглянуть. Потому в свой следующий перерыв я пошел обратно. И как раз хотел открыть дверь номера, когда услышал внутри голоса. Я приложил ухо к двери, но не мог ничего разобрать. Тогда быстро выбежал на улицу и обошел вокруг. Окна первого этажа снабжены ставнями и окружены кустами. Я протиснулся через кусты к окну номера Френчи; оно было закрыто неплотно, потому я мог слышать, о чем говорилось внутри. Ставни тоже были прикрыты не очень плотно, и я смог через щель заглянуть в комнату. Хобарт, держа что-то в руке, склонился над кроватью. Это выглядело как длинная игла. Я слышал его слова: "Даю тебе еще один шанс сказать мне, где ты спрятал деньги. Я не шучу. Сейчас речь идет о моей голове или о твоей. Ребята начинают нервничать". Я не слышал, что ответил Француз, его голос был слишком слаб. Но я видел, как Хобарт уколол его этой иглой, и слышал, как вскрикнул Француз. Затем Хобарт пробормотал: "Черт возьми, да он же умер". Я не думаю, что он хотел убить старика. Он лишь хотел узнать от него о деньгах. Что мне делать, я не знал. Ничего доказать я бы не смог. Всего лишь мое слово против его слова. Однажды я видел, как он в городе тратил много денег. И потому я ему позвонил. Сказал, что все видел, и что он должен ждать меня у себя дома, приготовив десять тысяч долларов. Однако я не доверяю этому негодяю. Если кто-то читает сейчас это письмо, значит он меня достал".
– Это все, – сказал Эл Фрид.
– И ничего больше?
– Ничего больше, кроме подписи "Майк Ковски". Итак, теперь мы знаем, кто убил Ковски и "Француза". Остается только выяснить, кто убил Хобарта. И найти эти деньги.
– Да, – протянул я. – Привезите в управление "Железные Штаны". Я сейчас приеду.
И в раздумье положил трубку. Итак, нам осталось всего лишь узнать, кто убил Хобарта и написал троим женщинам угрожающие письма. Дело близилось к развязке. Скоро, очень скоро все сконцентрируется на деньгах. На деньгах, которые все еще спокойно лежали на складе. Тех, которые Джо держал в своем письменном столе. Следовательно, скоро прозвучит имя Джо.
Впервые за все время работы я не испытывал удовольствия от своей профессии. Больше всего мне хотелось бы просто все бросить. Просто сказать: черт побери, с меня довольно!
16
И опять я сидел у себя в кабинете. Снаружи волны зноя все еще перекатывались над Лас-Вегасом; город, казалось, плавился от их жара. Здесь, в кабинете, было прохладно. Но холод исходил не только от кондиционера, я ощущал его своим затылком.
Китти улыбалась мне через стол с фотографии. Я внимательно изучал черты ее лица, куда более внимательно, чем прежде. Я смотрел на нее, как на постороннего человека, стараясь отбросить все личные впечатления и чувства, все воспоминания о нашем многолетнем знакомстве.
Я вглядывался в большие, теплые, ласковые глаза Китти с лучиками морщинок в уголках от доброй улыбки. Она выглядела здесь моложе, чем я ее помнил, и излучала ту внутреннюю уверенность, которая свойственна людям, живущим в покое и безопасности.
Как же могла эта женщина выйти замуж за такого игрока, как Фрэнчи Мэлмен? За Мэлмена – обманщика, который устраивал женщинам фальшивые свадебные церемонии и водил их за нос? Даже принимая во внимание ее молодость, едва ли можно представить себе такого рода супружество.
Я еще раз представил себе Мэлмена. Старого игрока я всегда терпеть не мог, а все, что я о нем слышал, только еще больше усиливало мою неприязнь. Тот Мэлмен, которого я знал, был умело сочиненным мифом о необыкновенной личности, появившейся и существовавшей благодаря кипе газетных вырезок в ящике, который все еще стоял в углу моего кабинета.
Однако должен был существовать и другой Фрэнчи Мэлмен. Или, может быть, даже несколько. Кроме элегантного кавалера, объездившего вместе с Ирис – "Железные Штаны" все самые известные злачные места и курорты того времени, должен был существовать и тот мужчина, который сумел склонить к свадьбе благовоспитанную и образованную Рут. Рут не была юной девушкой, которую можно взять штурмом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21