Я хотел, чтобы он потерял самообладание и сотворил какую-нибудь дурость. Но я никак не думал, что за битую посуду придется расплачиваться Дэвиду! Если Патриция узнает, что ее муж получил пулю вместо меня, я никогда больше не решусь показаться ей на глаза.
– Кое-что вам удалось: ваш Грюнфельд сделал-таки глупость. Его наемник попался, и, уверяю вас, он заговорит. Я сам этим займусь.
– Да, вероятно, заговорит. Но сомневаюсь, чтобы он рассказал много интересного. Я знаю моего Грюнфельда, как вы его называете. Если он подослал ко мне убийцу, можете не сомневаться, что тот не имеет отношения к банде. Лаба его просто где-то подцепил и дал задание. Но попробовать вы можете.
– Положитесь на меня. – Обычно любезное лицо Бристоу стало жестким и суровым. – Эти скоты явно перегнули палку: вчера ла Рош-Кассель, утром агент, охранявший Мари-Франсуазу, а теперь еще сэр Дэвид...
– Меньше всего вас, кажется, волнует мое похищение, а между тем это нисколько не напоминало увеселительную прогулку!
– Если бы это еще могло послужить вам уроком!
В комнату вошел врач.
– Санитары приехали, инспектор. Я буду сопровождать их... Хотите присоединиться? Мы едем в Лондонскую больницу.
– Иду.
– Позвоните мне сюда, Билл, и расскажите, как идут дела. До вашего звонка я никуда не уйду.
Оставшись один, Джон налил себе еще бокал виски и, вытянувшись на кровати, стал наводить порядок в путанице мыслей. Что за хаос!
"То, что Грюнфельд подослал ко мне убийцу, нормально. Намерение похитить Мари-Франсуазу тоже вполне объяснимо: он надеется, что, допрашивая ее, сможет узнать что-то новое о Звездах. Но каким образом Лаба узнал о свидании у Башни – вот это уже совсем другое дело. Я уверен, что за Бидо никто не следил. К тому же и нападение явно подготовили заранее... И кто украл Звезды? Впрочем, это еще одна линия! Не думаю, что это работа Гарстона. Он продал бы их все вместе. Насколько я знаю, у него нет острой нужды в деньгах, а такому типу должно быть отлично известно, что коллекция ценится дороже, чем разрозненные камни. Стало быть, какой-то таинственный похититель продал Гарстону одну-единственную Звезду... Но кое-что у меня не вызывает сомнений: Грюнфельд ищет эти проклятые бриллианты, и благодаря этому я до него доберусь! Только бы не опоздать!"
Джон представил себе белокурую головку Мари-Франсуазы, и при мысли о том, что девушка в руках Грюнфельда, ему стало страшно.
"А ведь она меня не пощадила. Конечно, доля истины в ее словах есть... Ее отца убили, когда он нес Звезды мне... Но Мари-Франсуаза преувеличивает: ла Рош-Касселя точно так же отправили бы на тот свет, если бы он собирался продать камни кому-нибудь другому... А что, еслила Рош-Кассель действительно предложил камни другому коллекционеру и потом сообщил, что отдает предпочтение мне? Этот человек мог прийти в ярость, мог попытаться заполучить бриллианты. Да, но в таком случае он ни за что не стал бы их тут же перепродавать! Ах, что за "компот", как сказала бы моя няня! Меня утешает только то, что Грюнфельд, должно быть, тоже ни черта не понимает. А не вздремнуть ли мне немножко? Кто знает, что еще мне сегодня предстоит? Билл позвонит – не даст спать слишком долго!"
Сказано – сделано. Как Сара Бернар, Наполеон и Ингрид Бергман, Барон умел мгновенно засыпать по собственному приказу.
12
Звонок вырвал его из сонного оцепенения. Было около шести. Джон подскочил к телефону, но тут же замер: звонили в дверь!
Не боясь показаться смешным, он взял пистолет и, прислушиваясь, подошел к двери. Из-за тонкой деревянной панели явственно слышалось быстрое прерывистое дыхание, дыхание совершенно запыхавшейся женщины. Мари-Франсуаза?
Джон с осторожностью приоткрыл дверь, но с первого же взгляда успокоился.
– Джанет? – изумленно пробормотал он.
Перед Джоном стояла горничная Леверсона, но ее лицо, которое он привык видеть всегда улыбающимся, было залито слезами. Увидев Джона, девушка зарыдала.
– Что-нибудь случилось с Фликом?
– О, мистер Мэннеринг! – кинулась Джанет к Джону, и ему пришлось почти нести ее до кресла. – Вы должны его найти! Разыщите его, мистер Мэннеринг!
– Успокойтесь, Джанет!
Он быстро налил изрядную порцию виски и протянул девушке.
– Выпейте! А потом все мне расскажете.
Она проглотила виски и с жалобной улыбкой вернула ему бокал.
– Хозяин отдыхал после полудня... Двое мужчин позвонили в дверь... и... я виновата – мне ни за что не следовало этого делать... Но я открыла... и прежде чем успела понять, в чем дело, меня так отшвырнули, что я упала без чувств. А когда я пришла в себя, они терзали моего несчастного хозяина... Они хотели знать, где Звезды! Звезды! Подумать только! Полный идиотизм, правда?
– Нет, – очень серьезно ответил Джон, – нисколько.
– А, так вам это о чем-то говорит? Тем лучше! Ведь они увели его, обращались с ним самым непозволительным образом, толкали и ругали на чем свет стоит! Его, такого вежливого! Я не осмелилась звонить в полицию и решила сначала поговорить с вами... только не по телефону – вдруг вас подслушивают?
– Как хорошо вы меня знаете! Вы поступили совершенно правильно, Джанет. Эти двое мужчин – черноглазые брюнеты, так?
– Да... один из них – даже красивый парень... но взгляд у него просто жуткий! Что они сделают с мистером Леверсоном?
– Возвращайтесь домой, Джанет, вдруг Флик позвонит. И если он это сделает, немедленно перезвоните мне. Не отзовусь – набирайте номер, пока я не возьму трубку. Вечером мне придется уйти.
Джанет снова расплакалась, и Джон погладил ее густые каштановые волосы.
– Я сделаю все возможное, чтобы отыскать его как можно скорее. Эти подонки увезли Флика из-за меня! Скажите, Джанет, у вас есть какой-нибудь друг, который мог бы заехать за вами сюда и проводить домой? Мне было бы тяжело думать, что вы сегодня вечером останетесь одна в доме...
Джанет покраснела.
– Да, сэр, у меня есть двое друзей. Два брата. Они, конечно, приедут. Я могу позвонить. Оба всегда сидят по вечерам в одном и том же баре, я знаю, где это.
И девушка стала набирать номер, продолжая объяснять Джону:
– Мы уже три года знакомы, и я могу на них положиться... Это близнецы... и оба хотят на мне жениться! Но как я могу выбрать, если они похожи как две капли воды? Вот и встречаюсь с обоими.
В нескольких повелительных фразах Джанет объяснила своим близнецам, что те ей нужны.
– Я подожду их внизу, сэр.
– Скажите, Джанет, ваши близнецы – клиенты Флика?
– Да, сэр. В основном они работают на скачках.
– Люди надежные?
– О да! Мистер Леверсон их очень любит.
– Тогда не отпускайте их далеко. Они могут мне понадобиться в ближайшие несколько часов.
После ухода Джанет Джон, превозмогая нетерпение, принялся ждать. Наконец телефон соблаговолил зазвонить: это был Бристоу.
– Все в порядке, Мэннеринг. Пулю вытащили, и сэр Дэвид вне опасности. Я мчусь в Ярд допрашивать нашего негодяя. Тяжеловес уже беседовал с ним и не узнал ничего интересного, как вы и предполагали. Это француз, он получил приказ по телефону. Лаба, которого он знал по Парижу, назвал ваш адрес и приметы и велел поскорее отправить вас на тот свет. Завтра этот красавец должен был явиться за платой в один бар – адрес он сказал Тяжеловесу. Я, конечно, пошлю туда человека... но надежды никакой. Мы будем продолжать вести расследование по всем каналам, какие только обнаружим. И я не желаю, чтобы вы встречались на моем пути, Мэннеринг!
– Но выходить из дома мне, надеюсь, можно?
– Только днем. И без переодеваний!
– Можете на меня положиться, я – образец послушания!
Иронически улыбаясь, Джон повесил трубку... и немедленно вытащил из тайника маленький кожаный чемоданчик...
13
Мэннеринга воспитывали как отпрыска благородной фамилии и совершенно не подготовили к тому, что его ожидало. Но на протяжении своей богатой случайностями жизни он не раз убеждался, как важно иметь под рукой все необходимое. Поэтому у него всегда было не менее четырех комплектов того, что Лорна называла "доспехами Барона": газовый пистолет, белая маска, набор грима, хлопчатобумажные и резиновые перчатки и большой полотняный пояс, сделанный по специальному заказу, с множеством карманов для его усовершенствованных инструментов. Один комплект "доспехов" хранился в Челси, другой – у Леверсона, а два других – в квартире Джона. И сейчас он решил перенести один на Фуллер-мэншнс.
Весело насвистывая, Джон уложил снаряжение в кожаный чемоданчик, добавил к нему костюм мистера Мура, очень легкий черный плащ и пару туфель на микропоре, надел шляпу с опущенными полями и вышел.
Десять минут спустя, купив по дороге все необходимое для того, чтобы приготовить хороший кофе, он уже открывал дверь мастерской на Фуллер-мэншнс.
Еще десяти минут Джону хватило на то, чтобы "сотворить голову" мистера Мура, затем он облачился в соответствующий костюм и обернул вокруг талии пояс, набитый инструментами, из-за чего его вид стал сразу внушительным и солидным. Наконец Джон надел черный плащ, сунул в карман газовый пистолет Барона и белый шарф с прорезями для глаз, служивший ему маской. В другом кармане лежал кольт... незаряженный. Когда Барону случалось прогуляться по чужому дому, он, помимо прочих принципов, свято придерживался одного, никогда не брать с собой заряженного оружия. Опыт научил его, что пистолет очень быстро переходит из рук в руки и гораздо лучше попытаться захватить оружие противника, чем рисковать вооружить его своим собственным! К тому же Барон всегда стремился оставаться в глазах закона безоружным и безобидным.
Если днем Джону отчаянно хотелось наведаться к яйцеобразному денди Гарстону, то теперь сама необходимость толкала его туда: только обыск у Гарстона мог дать какие-то сведения о Грюнфельде. А тот держит под замком Леверсона. И может быть, сейчас бандит допрашивает старика! Джон знал, что никто и ничто не сможет заставить скупщика заговорить, но он трепетал, думая о способах, которыми не преминет воспользоваться Грюнфельд.
Около полуночи Мэннеринг под вымышленным именем нанял маленькую "М.Г.". Хозяин гаража явно удивился, что пожилой господин плотного сложения втискивается в такую хрупкую машинку, но Джону нужна была техника легкая и быстрая. Около часа ночи он остановился на Лоуэр Ричмондс-стрит и поставил "МГ" возле тупика, где побывал днем.
Ночь выдалась очень темная, а в тупике почти не было фонарей. Из сада доносился свежий запах деревьев и цветов. В окнах "Минкс" ни единого огонька. Вдали кто-то неумело играл на пианино, и в ночи простенькая мелодия обретала неожиданную силу и красоту.
Барон всегда питал пристрастие к черному ходу, поэтому он быстро обошел сад. И не ошибся: если на воротах центрального входа красовался солидный засов, то маленькая дверца в глубине сада была заперта на обычный замок. Когда-то один из лучших слесарей Лондона целых шесть месяцев обучал Барона всем тайнам своего ремесла. Впрочем, он так никогда и не узнал, какое применение его урокам найдет талантливый ученик. И на сей раз не прошло и нескольких минут, как замок послушно открылся. Пересечь сад тоже не составило труда, и Джон беспрепятственно добрался до задней стены виллы.
Перед ним было несколько окон – открывай любое, но, странное дело, ни на одном не было ставней. Барон выбрал чуть ли не первое попавшееся, надел хлопчатобумажные перчатки, вытащил из пояса металлическую отвертку, быстрым движением всадил ее между рам, но тут же отскочил, яростно кусая губы, чтобы не закричать: страшной силы электрический разряд почти парализовал руку. Шок был настолько сильным, что на мгновение Джону показалось, будто у него сломано запястье. Несколько секунд он простоял неподвижно, задыхаясь от боли и чувствуя, как по лбу и затылку струится холодный пот. Но, к своему великому изумлению, Джон не услышал никакого сигнала тревоги и ничто вокруг не шевельнулось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Кое-что вам удалось: ваш Грюнфельд сделал-таки глупость. Его наемник попался, и, уверяю вас, он заговорит. Я сам этим займусь.
– Да, вероятно, заговорит. Но сомневаюсь, чтобы он рассказал много интересного. Я знаю моего Грюнфельда, как вы его называете. Если он подослал ко мне убийцу, можете не сомневаться, что тот не имеет отношения к банде. Лаба его просто где-то подцепил и дал задание. Но попробовать вы можете.
– Положитесь на меня. – Обычно любезное лицо Бристоу стало жестким и суровым. – Эти скоты явно перегнули палку: вчера ла Рош-Кассель, утром агент, охранявший Мари-Франсуазу, а теперь еще сэр Дэвид...
– Меньше всего вас, кажется, волнует мое похищение, а между тем это нисколько не напоминало увеселительную прогулку!
– Если бы это еще могло послужить вам уроком!
В комнату вошел врач.
– Санитары приехали, инспектор. Я буду сопровождать их... Хотите присоединиться? Мы едем в Лондонскую больницу.
– Иду.
– Позвоните мне сюда, Билл, и расскажите, как идут дела. До вашего звонка я никуда не уйду.
Оставшись один, Джон налил себе еще бокал виски и, вытянувшись на кровати, стал наводить порядок в путанице мыслей. Что за хаос!
"То, что Грюнфельд подослал ко мне убийцу, нормально. Намерение похитить Мари-Франсуазу тоже вполне объяснимо: он надеется, что, допрашивая ее, сможет узнать что-то новое о Звездах. Но каким образом Лаба узнал о свидании у Башни – вот это уже совсем другое дело. Я уверен, что за Бидо никто не следил. К тому же и нападение явно подготовили заранее... И кто украл Звезды? Впрочем, это еще одна линия! Не думаю, что это работа Гарстона. Он продал бы их все вместе. Насколько я знаю, у него нет острой нужды в деньгах, а такому типу должно быть отлично известно, что коллекция ценится дороже, чем разрозненные камни. Стало быть, какой-то таинственный похититель продал Гарстону одну-единственную Звезду... Но кое-что у меня не вызывает сомнений: Грюнфельд ищет эти проклятые бриллианты, и благодаря этому я до него доберусь! Только бы не опоздать!"
Джон представил себе белокурую головку Мари-Франсуазы, и при мысли о том, что девушка в руках Грюнфельда, ему стало страшно.
"А ведь она меня не пощадила. Конечно, доля истины в ее словах есть... Ее отца убили, когда он нес Звезды мне... Но Мари-Франсуаза преувеличивает: ла Рош-Касселя точно так же отправили бы на тот свет, если бы он собирался продать камни кому-нибудь другому... А что, еслила Рош-Кассель действительно предложил камни другому коллекционеру и потом сообщил, что отдает предпочтение мне? Этот человек мог прийти в ярость, мог попытаться заполучить бриллианты. Да, но в таком случае он ни за что не стал бы их тут же перепродавать! Ах, что за "компот", как сказала бы моя няня! Меня утешает только то, что Грюнфельд, должно быть, тоже ни черта не понимает. А не вздремнуть ли мне немножко? Кто знает, что еще мне сегодня предстоит? Билл позвонит – не даст спать слишком долго!"
Сказано – сделано. Как Сара Бернар, Наполеон и Ингрид Бергман, Барон умел мгновенно засыпать по собственному приказу.
12
Звонок вырвал его из сонного оцепенения. Было около шести. Джон подскочил к телефону, но тут же замер: звонили в дверь!
Не боясь показаться смешным, он взял пистолет и, прислушиваясь, подошел к двери. Из-за тонкой деревянной панели явственно слышалось быстрое прерывистое дыхание, дыхание совершенно запыхавшейся женщины. Мари-Франсуаза?
Джон с осторожностью приоткрыл дверь, но с первого же взгляда успокоился.
– Джанет? – изумленно пробормотал он.
Перед Джоном стояла горничная Леверсона, но ее лицо, которое он привык видеть всегда улыбающимся, было залито слезами. Увидев Джона, девушка зарыдала.
– Что-нибудь случилось с Фликом?
– О, мистер Мэннеринг! – кинулась Джанет к Джону, и ему пришлось почти нести ее до кресла. – Вы должны его найти! Разыщите его, мистер Мэннеринг!
– Успокойтесь, Джанет!
Он быстро налил изрядную порцию виски и протянул девушке.
– Выпейте! А потом все мне расскажете.
Она проглотила виски и с жалобной улыбкой вернула ему бокал.
– Хозяин отдыхал после полудня... Двое мужчин позвонили в дверь... и... я виновата – мне ни за что не следовало этого делать... Но я открыла... и прежде чем успела понять, в чем дело, меня так отшвырнули, что я упала без чувств. А когда я пришла в себя, они терзали моего несчастного хозяина... Они хотели знать, где Звезды! Звезды! Подумать только! Полный идиотизм, правда?
– Нет, – очень серьезно ответил Джон, – нисколько.
– А, так вам это о чем-то говорит? Тем лучше! Ведь они увели его, обращались с ним самым непозволительным образом, толкали и ругали на чем свет стоит! Его, такого вежливого! Я не осмелилась звонить в полицию и решила сначала поговорить с вами... только не по телефону – вдруг вас подслушивают?
– Как хорошо вы меня знаете! Вы поступили совершенно правильно, Джанет. Эти двое мужчин – черноглазые брюнеты, так?
– Да... один из них – даже красивый парень... но взгляд у него просто жуткий! Что они сделают с мистером Леверсоном?
– Возвращайтесь домой, Джанет, вдруг Флик позвонит. И если он это сделает, немедленно перезвоните мне. Не отзовусь – набирайте номер, пока я не возьму трубку. Вечером мне придется уйти.
Джанет снова расплакалась, и Джон погладил ее густые каштановые волосы.
– Я сделаю все возможное, чтобы отыскать его как можно скорее. Эти подонки увезли Флика из-за меня! Скажите, Джанет, у вас есть какой-нибудь друг, который мог бы заехать за вами сюда и проводить домой? Мне было бы тяжело думать, что вы сегодня вечером останетесь одна в доме...
Джанет покраснела.
– Да, сэр, у меня есть двое друзей. Два брата. Они, конечно, приедут. Я могу позвонить. Оба всегда сидят по вечерам в одном и том же баре, я знаю, где это.
И девушка стала набирать номер, продолжая объяснять Джону:
– Мы уже три года знакомы, и я могу на них положиться... Это близнецы... и оба хотят на мне жениться! Но как я могу выбрать, если они похожи как две капли воды? Вот и встречаюсь с обоими.
В нескольких повелительных фразах Джанет объяснила своим близнецам, что те ей нужны.
– Я подожду их внизу, сэр.
– Скажите, Джанет, ваши близнецы – клиенты Флика?
– Да, сэр. В основном они работают на скачках.
– Люди надежные?
– О да! Мистер Леверсон их очень любит.
– Тогда не отпускайте их далеко. Они могут мне понадобиться в ближайшие несколько часов.
После ухода Джанет Джон, превозмогая нетерпение, принялся ждать. Наконец телефон соблаговолил зазвонить: это был Бристоу.
– Все в порядке, Мэннеринг. Пулю вытащили, и сэр Дэвид вне опасности. Я мчусь в Ярд допрашивать нашего негодяя. Тяжеловес уже беседовал с ним и не узнал ничего интересного, как вы и предполагали. Это француз, он получил приказ по телефону. Лаба, которого он знал по Парижу, назвал ваш адрес и приметы и велел поскорее отправить вас на тот свет. Завтра этот красавец должен был явиться за платой в один бар – адрес он сказал Тяжеловесу. Я, конечно, пошлю туда человека... но надежды никакой. Мы будем продолжать вести расследование по всем каналам, какие только обнаружим. И я не желаю, чтобы вы встречались на моем пути, Мэннеринг!
– Но выходить из дома мне, надеюсь, можно?
– Только днем. И без переодеваний!
– Можете на меня положиться, я – образец послушания!
Иронически улыбаясь, Джон повесил трубку... и немедленно вытащил из тайника маленький кожаный чемоданчик...
13
Мэннеринга воспитывали как отпрыска благородной фамилии и совершенно не подготовили к тому, что его ожидало. Но на протяжении своей богатой случайностями жизни он не раз убеждался, как важно иметь под рукой все необходимое. Поэтому у него всегда было не менее четырех комплектов того, что Лорна называла "доспехами Барона": газовый пистолет, белая маска, набор грима, хлопчатобумажные и резиновые перчатки и большой полотняный пояс, сделанный по специальному заказу, с множеством карманов для его усовершенствованных инструментов. Один комплект "доспехов" хранился в Челси, другой – у Леверсона, а два других – в квартире Джона. И сейчас он решил перенести один на Фуллер-мэншнс.
Весело насвистывая, Джон уложил снаряжение в кожаный чемоданчик, добавил к нему костюм мистера Мура, очень легкий черный плащ и пару туфель на микропоре, надел шляпу с опущенными полями и вышел.
Десять минут спустя, купив по дороге все необходимое для того, чтобы приготовить хороший кофе, он уже открывал дверь мастерской на Фуллер-мэншнс.
Еще десяти минут Джону хватило на то, чтобы "сотворить голову" мистера Мура, затем он облачился в соответствующий костюм и обернул вокруг талии пояс, набитый инструментами, из-за чего его вид стал сразу внушительным и солидным. Наконец Джон надел черный плащ, сунул в карман газовый пистолет Барона и белый шарф с прорезями для глаз, служивший ему маской. В другом кармане лежал кольт... незаряженный. Когда Барону случалось прогуляться по чужому дому, он, помимо прочих принципов, свято придерживался одного, никогда не брать с собой заряженного оружия. Опыт научил его, что пистолет очень быстро переходит из рук в руки и гораздо лучше попытаться захватить оружие противника, чем рисковать вооружить его своим собственным! К тому же Барон всегда стремился оставаться в глазах закона безоружным и безобидным.
Если днем Джону отчаянно хотелось наведаться к яйцеобразному денди Гарстону, то теперь сама необходимость толкала его туда: только обыск у Гарстона мог дать какие-то сведения о Грюнфельде. А тот держит под замком Леверсона. И может быть, сейчас бандит допрашивает старика! Джон знал, что никто и ничто не сможет заставить скупщика заговорить, но он трепетал, думая о способах, которыми не преминет воспользоваться Грюнфельд.
Около полуночи Мэннеринг под вымышленным именем нанял маленькую "М.Г.". Хозяин гаража явно удивился, что пожилой господин плотного сложения втискивается в такую хрупкую машинку, но Джону нужна была техника легкая и быстрая. Около часа ночи он остановился на Лоуэр Ричмондс-стрит и поставил "МГ" возле тупика, где побывал днем.
Ночь выдалась очень темная, а в тупике почти не было фонарей. Из сада доносился свежий запах деревьев и цветов. В окнах "Минкс" ни единого огонька. Вдали кто-то неумело играл на пианино, и в ночи простенькая мелодия обретала неожиданную силу и красоту.
Барон всегда питал пристрастие к черному ходу, поэтому он быстро обошел сад. И не ошибся: если на воротах центрального входа красовался солидный засов, то маленькая дверца в глубине сада была заперта на обычный замок. Когда-то один из лучших слесарей Лондона целых шесть месяцев обучал Барона всем тайнам своего ремесла. Впрочем, он так никогда и не узнал, какое применение его урокам найдет талантливый ученик. И на сей раз не прошло и нескольких минут, как замок послушно открылся. Пересечь сад тоже не составило труда, и Джон беспрепятственно добрался до задней стены виллы.
Перед ним было несколько окон – открывай любое, но, странное дело, ни на одном не было ставней. Барон выбрал чуть ли не первое попавшееся, надел хлопчатобумажные перчатки, вытащил из пояса металлическую отвертку, быстрым движением всадил ее между рам, но тут же отскочил, яростно кусая губы, чтобы не закричать: страшной силы электрический разряд почти парализовал руку. Шок был настолько сильным, что на мгновение Джону показалось, будто у него сломано запястье. Несколько секунд он простоял неподвижно, задыхаясь от боли и чувствуя, как по лбу и затылку струится холодный пот. Но, к своему великому изумлению, Джон не услышал никакого сигнала тревоги и ничто вокруг не шевельнулось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22