– Я скоро вернусь. Посидите с мистером Мэннерингом. Эллиот. Постарайтесь его развлечь...
Из дома, где жила миссис Кортни, он вышел, нахмурившись, но в этой хмурости были уже не угроза, ни подозрение, а скорее беспокойное удивление.
– Ну, – сказал он, захлопнув дверцу машины, – все это, признаюсь вам, выше моего разумения.
– Что именно? – спросил Мэннеринг, с трудом сохраняя бесстрастное выражение лица. – Какие-нибудь новые обстоятельства?
– Ладно. В конце концов, ваша частная жизнь – немое дело. Чем бы вы ни занимались.
– Хорошо сказано, шеф. Я вам больше не нужен? Тогда я...
– Нет. – И когда Мэннеринг вылез из машины, Бристоу спросил с некоторым недоумением: – Вы что... опять туда?
Мэннеринг кивнул. Его разбирал смех. Машина отъехала. Он проводил ее глазами до поворота и подумал, что сколько уже лет они знакомы с Бристоу – он знает, вроде бы, все оттенки его тона: злость, угрозу, напористость, раздражение... но презрения, промелькнувшего в его тоне сейчас, – или Мэннерингу показалось? – никогда раньше не бывало... Он пожал плечами. Что ж, по крайней мере удалось выиграть этот раунд. Лорна не теряя времени выполнила его просьбу; Тельма тоже сыграла в его пользу; и хотя она и Рейчел Смарт знают теперь чуть больше, чем им следовало бы, все-таки он сумел избавить себя и Лорну от серьезной опасности – во всяком случае, от длительной и безжалостной процедуры расследования с не вполне предсказуемым финалом.
Он подошел к дому и нажал на звонок.
Тельма Кортни открыла ему дверь.
Глава 16
Завтрак для двоих
– Вы завтракали?
– Бристоу не дал мне времени.
– Я как раз занимаюсь этим. Только у меня ничего вареного – вы не против?
– Я готов на все.
Тельма Кортни провела его на кухню.
– Итак, вы отправились в Грейндж сами? Полагаю, это вы убили Джеральда?
– Думаете обо мне так же плохо, как полиция?
– Разве?.. Я не слишком сожалею о Джеральде. Он был темный человек... Кстати, между нами не было того, что вы подозреваете. Он домогался, ноя... Просто хотела уяснить себе, насколько можно ему доверять.
– Вам следовало бы гораздо раньше ввести меня в курс ваших сомнений.
Она покачала головой:
– Но у него была прекрасная репутация... По крайней мере в нашем доме. Мой муж доверял ему больше, чем кому бы то ни было. Это у меня появилось к нему недоверие... Опасения... И тогда я выбрала два способа: укрепление личных взаимоотношений... и вы... Ваше вмешательство.
– Расскажите подробнее, – попросил Мэннеринг.
– Особенно рассказывать нечего. До меня дошли слухи о жемчуге. Я решила, что за этим могут стоять либо Найджел, либо Эллингем. Кто из них – нужно было выяснить. Если действительно коллекция жемчуга пущена в продажу, значит, ее украли... Кстати, вы обнаружили ее в Грейндже?
Вопрос был задан так небрежно, так естественно.
– Я там не был, – ответил Мэннеринг.
– Понимаю, вы не признаетесь в этом. Особенно теперь. Судя по сообщению полиции, жемчуга там нет. Неужели выдумаете, что я могла бы совершить такую грандиозную ошибку...
– Какую ошибку?
– Довериться вам, не имея на то причин. Правда, тогда еще не было совершено убийство.
– Вы рассуждаете, как инспектор полиции.
– Почему бы нет?.. Думаю, вы не передали бы мне эту телефонную просьбу, не окажись в труднейшем положении. Мое признание в не совершенном грехе дает вам алиби – зачем оно, я не спрашиваю, – но ведь с такой же легкостью я могу и переменить свое свидетельство. Мне показалось, что инспектору не очень-то хотелось верить мне, и он с удовольствием примет другую версию. Я сумею убедить его, что солгала... Итак, все-таки нашли вы там жемчуг прошлой ночью?
Мэннеринг обнажил в улыбке зубы.
– Знаете, – сказал он, – Найджела тоже шантажировали. Я не очень поддаюсь на шантаж. Не люблю его... Вы попросили меня выполнить для вас работу. Я сделал ее и сообщу обо всех результатах, если вы будете вести честную игру на моей стороне. Но если начнете кидаться из стороны в сторону, я устраняюсь. Возможно, я попаду в затруднительное положение, но это ничего не изменит. Решение мое будет окончательным... Что касается прошлой ночи – мне нужно было убедить инспектора Бристоу, что я не выезжал из Лондона. Наиболее достоверным способом в тот момент мне показался тот, к которому я прибегнул. Извините меня...
Она сказала:
– Возьмите сыр и масло в гостиную. Вам не трудно? Я заварю чай.
– Куда идти?
– Первая дверь по коридору направо.
Мэннеринг повиновался.
Гостиная была небольшая, с единственным окном, выходящим на площадь перед домом, где не так много часов назад была сбита машиной эта несчастная... Он отвернулся от окна.
– Итак, к чему вы пришли? – спросил он, когда Тельма Кортни вошла в комнату.
– Что надо позавтракать.
– И закончить разговор... О чем говорил вам Бристоу? Как вы узнали о том, что случилось в Грейндже?
Она коротко рассказала ему.
Бристоу позвонил ей в начале девятого утра и вскоре приехал. Он спрашивал, где она была вчера ночью, а также хотел узнать побольше об Эллингеме и о прислуге в Грейндже. Он ни словом не упомянул о Мэннеринге. Она собралась ехать в Грейндж, но Бристоу посоветовал подождать его и одной не ездить. Видно, не хотел, чтобы она побывала там раньше, чем он.
– Скорее всего, – заметил Мэннеринг.
– Но почему? Уж не думает ли он...
– ...что у вас есть намерение овладеть коллекцией "Карла" до возвращения мужа? Конечно, думает. Полицейским иногда приходят в голову самые странные идеи, не правда ли?
– Вам лучше знать. По собственному опыту.
– Это скрашивает их скучное существование, – сказал Мэннеринг, намазывая маслом поджаренный хлеб. – А что произошло вовремя его повторного визита?
Тельма Кортни рассмеялась.
– Было бы очень забавно, если бы ваша жена не успела мне позвонить. Инспектор минут десять ходил вокруг да около, пока наконец не спросил прямо, были ли вы здесь ночью. Я с негодованием отвергла это предположение, и ему потребовалось еще минут пять-семь, чтобы вытянуть из меня признание. При этом я выложила все, что думаю о пронырливых детективах, вмешивающихся не в свое дело. – Она снова рассмеялась. – Я не понравилась ему так же, как и вам, когда вы меня увидели впервые. Если не больше... А почему он решил, что вы должны были быть в нашем поместье?
– Потому что знает, что я работаю на вас, а также не до конца полагается на вашу честность.
– А еще почему?
– По правде говоря, не имею понятия. Может быть, Эллингем успел что-нибудь нашептать ему на ухо... Да, совсем забыл сказать вам, что вчера утром я не по своей воле приезжал в Грейндж. Эллингем выкрал меня из моего гаража и насильно привез туда, оглушив ударом по голове. Совсем как вербовщики матросов в былые времена. Правда, те, кажется, сначала накачивали водкой свои жертвы... Эллингем был почему-то убежден, что я, прожженный мошенник, нахожусь целиком в его власти и он сможет заставить меня сделать все, что захочет. Во всяком случае, принять его деловое предложение... – Мэннеринг сделал паузу. – Оно заключалось в том, что я должен был стать посредником при продаже коллекции "Карла".
Лицо Тельмы окаменело.
– Значит, он собирался заполучить ее в свои руки?
– Он сказал мне, что действует по инструкции, которую ему дали.
– Кто?!
– Законный владелец.
Она выкрикнула:
– Все это чушь! Мой муж никогда бы не стал ее продавать. Он...
– Эллингем выглядел очень уверенным в себе. Но, с другой стороны, если бы все происходило по закону, какой смысл в том, чтобы похищать и пытаться запугать меня?. Я и без этого мог согласиться, если б захотел, конечно. И сохранить все в тайне... Я много думал над этим и пришел к выводу, что либо Эллингем собирается сам проникнуть в тайник и похитить коллекцию, если уже не сделал этого, либо действует в соответствии с тайным поручением, полученным от вашего мужа.
Тельма Кортни сидела совершенно неподвижно, напряженно слушая его. Мэннеринг продолжал:
– И теперь мы подходим к весьма щекотливому вопросу. Когда до вас дошли слухи, что коллекция пущена в продажу, о чем вы подумали первым делом? Что ее выкрали из тайника, где она хранилась, или что по каким-то таинственным причинам ваш муж решил это сделать сам, не ставя вас в известность о своем намерении?
Тельма Кортни тихо сказала:
– Сама не знаю. В первый момент я хотела просто выяснить, что произошло. Хотя понимала: если это кража, я должна была бы знать о ней. Но, с другой стороны, если жемчуг появился на рынке, а никакой кражи не было, это означает, что управляющему банка посланы инструкции с кодом. Что мог сделать только мой муж.
– И что вам не очень бы понравилось?
– Да, – сказала она.
– Но почему?
– Потому что он подарил его мне к нашей свадьбе. Если он вынужден продать коллекцию из-за денежных затруднений, я не стану возражать. Но мне не по душе, когда он делает это без моего ведома. Такой поступок подрывает наши отношения... Скажите, Джон, коллекция находится в Грейндже?
– Моя дорогая, – сказал Мэннеринг, – так мы ни к чему не придем. Я ведь просил не задавать мне ваших "хитрых" вопросов... Можете ли вы показать мне документ, подтверждающий, что коллекция является вашей собственностью?
– Да, он находится здесь в квартире.
– Тогда я смогу поверить и в другое, о чем вы мне говорили.
– И найти этот жемчуг?
– Не надо слишком верить в чудеса. – Мэннеринг вынул сигареты, предложил своей собеседнице и закурил сам. – Вы затеяли все это вместе с Эллингемом?
Она прищурила глаза, но ответила мягко:
– Мне почему-то трудно на вас по-настоящему разозлиться... Я ничего не затевала. Я говорила уже вам, что имела основания думать, что коллекция выброшена на рынок, и, естественно, не хотела, чтобы это делалось без моего ведома. Кроме того, мне было известно почти наверняка, что кто-то шантажирует Найджела, подбивая выкрасть бриллианты. Следующим их шагом, полагала я, был бы шантаж по поводу жемчуга. Разве все это не кажется вам логичным?
– Просто, как азбука...
– Был ли в это замешан Джеральд, я не знаю, – снова заговорила она. – И теперь уже, по-видимому, никогда не узнаю... Вы знакомы с моим мужем?
– Нет.
– Когда познакомитесь, поймете куда больше, чем сейчас... – Она помолчала. – Что вы думаете предпринять теперь, после того как скомпрометировали меня?
– Собираюсь навестить Найджела, – сказал Мэннеринг. Он медленно встал. Тельма Кортни осталась сидеть, положив локти на стол, затягиваясь дымом сигареты. – Вам не о чем волноваться, если дело обстоит так, как вы рассказали, – произнес с расстановкой Мэннеринг. – Если же все не так, и вы несколько хуже, чем кажетесь...
– Вы так полагаете? – спросила она.
– Так полагал покойный Джеральд Эллингем, – пробормотал Мэннеринг. – Прощайте.
Она даже не пошевелилась, когда он прошел к двери.
"Станет ли невиновная ни в чем женщина с такой легкостью рисковать своей репутацией, чтобы помочь человеку, который вполне может оказаться вольным или невольным убийцей? Не говорит ли это о том, что и она не без греха?" – вот о чем думал Мэннеринг, покидая дом на Ленгтон-сквер.
Выходит, кто-то прикончил Эллингема, когда тот лежал в полном сознании, связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту... Хладнокровно задушил его... Это уже стоит в одном ряду с другим отвратительно жестоким поступком – когда машина безжалостно сбила девушку, служанку Тельмы Кортни, выбежавшую на улицу за обещанной помощью. Тот же почерк, пожалуй, и в попытках шантажировать Найджела Кортни...
Мэннеринг подошел к телефонной будке и набрал номер редакции "Дейли рекорд". Рейчел Смарт была в комнате для репортеров.
– Да, кто это?
– Некто Мэннеринг. Не отдавайте в набор то, что вы собирались напечатать: Я пока не арестован. Хотите помочь?
– Нет. Хочу сделать сенсационный материал.
– Это почти одно и то же. Он у вас будет... Что вы можете рассказать об убийстве в Грейндже?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26