Им не нравилась мысль даже косвенно быть связанными с проблемами международной большой политики. Но урожай намечался слишком крупным, чтобы его так просто упустить. Теперь из-за всех вызванных вами в эту ночь проблем они полностью отказались от плана. Спэнник информировал меня об этом с огромным удовольствием. Система отозвала тех двоих, помогавших мне. И компенсировала убытки сообщением Спэннику, что я намеревался, украв деньги, оставить их с носом. Поэтому Организация более никак не заинтересована в Кейпоре. Спэнник мертв. Насколько я знаю этого эгоистичного идиота, он никому не доложил обо мне, решив сначала со мной покончить. Он всегда предпочитал сообщать своему начальнику о проблеме, когда уже решит ее. И все это означает, что Кейпор оставлен нам.
Паркер внимательно изучал лицо толстяка.
— Ну конечно. У вас свой интерес к Кейпору. Хотя я, должен признаться, не могу представить себе, что бы это такое могло быть. В дополнение к тому вы, вне всякого сомнения, захотите получить долю от этих ста тысяч долларов. Мне нужна помощь, а вы ее можете оказать. Вам нужно знать местонахождение денег. А это я могу вам сообщить.
— Вы знаете, где они находятся?
— Точное место. Должен сказать, что спрятаны они в высшей степени хорошо. Думаю, вряд ли вы сможете найти их без меня.
— Как вы узнали о их месте хранения? — спросил Генди.
— Мне сказала Клара. Несколько недель поисков, и в конце концов она их нашла. Бедная Клара!
Менло снова продемонстрировал свою заразительную улыбку.
— Я забыл сказать вам, что вернулся в квартиру Клары после того, мистер Паркер, как вы ее покинули. Вы обошлись с бедной девушкой совершенно ужасно. Самое человечное, что я мог для нее сделать, это покончить с ее страданиями.
Он расплылся в улыбке.
Паркер потушил сигарету.
— Получается, я оказался недостаточно любопытным, — усмехнулся он.
— Вас вряд ли можно в этом обвинять. Вы считали ее просто пешкой в нашей игре. Откуда вы могли знать, что у нее ключ ко всему?
— Итак, вы хотите объединиться с нами?
— Это выглядит наиболее логичным, не так ли? Моя информация — ваш опыт. И мы, конечно, поделим добычу поровну. Половину — мне, половину — вам.
Толстяк не получит ничего. Но Паркер, чтобы Менло не заподозрил обмана, стал спорить.
— Поровну не получится. Треть каждому.
Менло развел руками и улыбнулся:
— Если вы настаиваете. Уверяю вас, я не жаден.
“Итак, толстяк тоже планирует нас обмануть”, — подумал Паркер и спросил:
— Вы по-прежнему хотите это сделать в пятницу?
— Мне кажется это наилучшим временем, да. Между прочим, не могли бы вы мне сказать, что вас интересует в доме Кейпора. Эта прекрасная девушка упомянула сумму в пятьдесят тысяч долларов.
— У Кейпора есть статуэтка, считающаяся потерянной из какой-то там гробницы во Франции. Коллекционер платит нам пятьдесят тысяч, если мы ее украдем для него.
— Один из дижонских плакальщиков? — удивленно улыбнулся Менло. — Я читал о них, конечно. Как романтично! Коллекционер, вы говорите? Вне всякого сомнения, это отец той очаровательной девушки. Мне бы чрезвычайно хотелось познакомиться с ней.
— Возможно, я смогу это организовать, — сказал Паркер.
Глава 4
Ее полное имя было Элизабет Руфь Харроу Конвей. Она была, как выразился толстяк, восхитительной женщиной. Двадцати девяти лет от роду, с переливающимися под светом свечи волосами медового цвета. Породистое аристократическое лицо со впалыми щеками. Высокая изящная фигура девушки из стриптиза и одновременно фигура переплывшей Ла-Манш спортсменки. Она была богата.
Богата всю жизнь. А ныне жила на алименты своего бывшего мужа и регулярные выплаты отца в знак обоюдного примирения. В достаточной степени сексуальна. Иногда не прочь допустить жестокость по отношению к себе. Двери своего номера она оставила незапертыми.
Паркер вошел, закрыл дверь и остановился, глядя на нее:
— Чья это идея? Твоя? Или твоего отца? Она лежала в постели, закрытая по шею одеялом, с двумя подушками под головой. Томно улыбнулась и сладко потянулась. Тело лениво двигалось под одеялом.
— Разумеется, моя, Чак. Разве ты этого не знаешь? Но папочка думает, что идея принадлежит ему.
— Или ты выходишь из игры, или работы не будет.
— Ну?! Не угрожай мне так, Чак. Будь милым. — Ее рука выскользнула из-под одеяла и похлопала по одеялу сверху, рядом с бедром. — Иди присядь рядом се мной, и мы поговорим.
Он покачал головой:
— Забудь об этом.
— Будь милым, Чак, — промурлыкала она. — Будь милым со мной. И я утром сразу же уеду. Если ты все еще будешь этого хотеть.
Это могло быть решением. Но он отверг его, не позаботившись даже обдумать. Так он всегда вел себя перед работой. Он жил по определенным правилам. Сразу же после работы он обычно становился неистощимым сатиром, которого невозможно удовлетворить. Потом постепенно вся его страсть сходила на нет. И когда наступало время готовиться к новому делу, он полностью соблюдал обет целомудрия. Предложение Бет вошло ему в одно ухо и вылетело в другое, будто его и вовсе никогда не было. Оно его просто не интересовало.
— Утром ты сразу же уедешь, или сделка расторгается. И ты не вернешься. Я встречусь с тобой, когда передам твоему отцу статуэтку.
— Может быть, мне тогда не будет этого хотеться.
Он пожал плечами.
Она все еще пыталась быть застенчиво-соблазнительной, но уже проявлялись признаки раздражения.
— А что, если я не захочу быть маленькой послушной девочкой, Чак?
— Твой отец лишится пятидесяти штук. Ее томная улыбка вмиг превратилась в раздраженную. Она вскочила и села на постели с искаженным гримасой гнева лицом. Простыня и одеяло соскользнули с ее плеч на руки. Тело обнажилось, открыв большие, но твердые груди, такие же золотисто-суховато загорелые, как и все остальное тело. Она проговорила с издевкой в голосе:
— Что с тобой, Чак? Это маленькая Бет, помнишь? Мы с тобой не вполне чужие.
Это было правдой. Почти две недели они делили постель, хотя после виделись только два раза.
— У меня о другом голова болит, — спокойно ответил Паркер.
— Тебе нужно быть осторожным, Чак, — произнесла она твердым как камень голосом. — Тебе нужно быть очень осторожным со мной.
— Я увижусь с тобой, когда работа будет сделана.
— Я не очень в этом уверена. И не уходи пока минутку. У нас есть еще кое-что, о чем мы должны поговорить.
Он задержал руку на дверной ручке.
— Например, об этих двух других людях. Один, выглядящий как ты, но более приятный, и забавный толстяк. Ты не сказал папочке, что будешь работать еще с кем-то.
— Как я работаю, дело мое. Чтобы утром тебя тут не было.
Она собиралась ему что-то возразить, но он не предоставил ей такой возможности. Когда Паркер вернулся в свой номер, гам уже спали. Менло ночевал здесь, на полу. Завтра утром они вместе переедут в другое место. Паркер перешагнул через Менло, разделся и забрался в постель. Он заснул, как обычно, сразу и крепко.
Сон его был чуток. Привычные предсказуемые звуки, шум движения за окном, играющее радио — все такие звуки его не тревожили. Но любой необычный звук будил его моментально. Поэтому, когда Менло поднялся с пола и осторожно подкрался к двери, Паркер проснулся. Он лежал неподвижно, наблюдая за Менло сквозь прикрытые ресницы. Толстяк неторопливо забрал свой костюм, галстук и ботинки. Но ничего больше. И вышел, держа все это в руках.
Не имело смысла его останавливать. Он заснул, а во второй раз проснулся, когда Менло вернулся. Толстяк снова нес ботинки, пиджак и галстук, но теперь еще держал в руках рубашку. Паркер в легком свете окна мог различить, как толстяк улыбается самому себе. Итак, Бет в конце концов получила то, за чем сюда прибыла. Он с интересом подумал, получил ли то же Менло.
Глава 5
— Пошли, — сказал Генди, постучав по своему хронометру. Было почти девять часов. Стартовав в некотором отдалении от дома Кейпора, они в плотном потоке машин проследовали через Гартфильд на Массачусетс-авеню и далее — вправо на Висконсин. Затем проехали к северу от города через Джорджтаун в направлении Шеви-Чейз и оттуда в Бетезду. Дорога была платная, и движение на ней большое. Последнее не очень нравилось Паркеру, потому что этот путь намечен ими для отхода. Но эта дорога была самой быстрой и короткой.
Сидевший, словно Будда, на заднем сиденье, Менло с интересом наблюдал за движением.
— Я все же не вижу в этом необходимости, — вдруг проговорил он. — Кейпор вряд ли находится в том положении, когда уведомляют власти об ограблении.
Паркер сосредоточился на управлении автомобилем, поэтому пояснил Генди:
— Вы говорили, что Организация отказалась от этой работы. Может, так, а может, и нет. Потом вы утверждаете, что Спэнник был единственным из ваших старых приятелей, знавший, чем вы собираетесь заняться. Опять же, кто знает? А мы проводим операцию в ту же самую ночь, когда вы ее намечали, потому что она хорошо спланирована. Кроме того, раз Клара мертва, то нет никого внутри, кто помог бы нам узнать, когда в следующий раз наступит благоприятное время. Но мы начнем операцию на час раньше намеченного вами срока. На тот случай, если кто-то все же заинтересован в вас или же в ста тысячах Кейпора. Мы и наилучший маршрут отхода отрабатываем по той же самой причине.
— Зачем? Почему нужно ехать только до мотеля? Почему не продолжать двигаться дальше как можно быстрее? Мы можем поехать в Балтимор, например, и там уже отдохнуть.
Генди резко повернулся на сиденье, чтобы разговаривать с Менло, глядя прямо в лицо:
— Послушайте, захоти мы получить от Кейпора признание, мы бы позволили вам руководить всей этой операцией. В этом вы профессионал. И тогда бы вы диктовали, что делать. Но мы пытаемся тайно проникнуть в дом Кейпора и забрать его вещи. И в этом именно мы профессионалы. Поэтому просто позвольте нам вести дело по своему плану. Ладно?
— Мой дорогой друг, — проговорил озабоченно Менло, — пожалуйста, поймите меня правильно. Я вовсе не испытываю к вам недоверия или сомневаюсь в ваших способностях. Нет никакого сомнения, что вы профессионалы в своем деле. И я это ценю. А все вопросы только из любопытства. Хочется больше знать. — Сказано слишком откровенно, чтобы заподозрить подвох. Менло наклонился вперед, скрестив руки на груди и выражая этим жестом свою честность.
Паркер, занятый изучением дороги, с большим удовольствием посоветовал ему держать рот на замке, но Генди не возражал против разговора.
— Ладно, — сказал он, — объясню. Имеются три способа отхода после завершения операции. Вы можете просто, как говорили, гнать машину на скорости двести миль. Или же можете отъехать всего на два квартала и забиться в какую-нибудь нору до поры, пока не спадет горячка, вызванная этой акцией. Или можете отъехать на несколько миль. Затаиться и ждать четыре-пять часов. И затем отправиться в путь и проехать свои двести миль. Итак, если вы выберете первый вариант — сразу отправитесь в путь, то будете находиться на шоссе все время, когда вас ищут наиболее активно. Лучший способ быстро попасться. Если вы спрячетесь очень близко, оставшись в своем убежище неделю-другую, то будете находиться в районе, где копы ищут наиболее тщательно. И здесь тоже высокий риск попасться через шесть-семь дней после акции, хотя бы когда выйдете за продуктами. Но если вы спрячетесь поблизости, в нескольких часах езды, то собьете всех со следа. Если полиция, преследуя вас, устроит проверки на дорогах, блокпосты простоят несколько часов. Затем копы решат, что вы или очень быстро их миновали, или же затаились. Тогда они эти блокпосты уберут. Понимаете, что я имею в виду? Сразу после события они как раз и ищут на дорогах. Потом начинают искать в городе. Поэтому сразу после дела мы останемся в городе, а потом отправимся в дорогу. Это финт, как в баскетболе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Паркер внимательно изучал лицо толстяка.
— Ну конечно. У вас свой интерес к Кейпору. Хотя я, должен признаться, не могу представить себе, что бы это такое могло быть. В дополнение к тому вы, вне всякого сомнения, захотите получить долю от этих ста тысяч долларов. Мне нужна помощь, а вы ее можете оказать. Вам нужно знать местонахождение денег. А это я могу вам сообщить.
— Вы знаете, где они находятся?
— Точное место. Должен сказать, что спрятаны они в высшей степени хорошо. Думаю, вряд ли вы сможете найти их без меня.
— Как вы узнали о их месте хранения? — спросил Генди.
— Мне сказала Клара. Несколько недель поисков, и в конце концов она их нашла. Бедная Клара!
Менло снова продемонстрировал свою заразительную улыбку.
— Я забыл сказать вам, что вернулся в квартиру Клары после того, мистер Паркер, как вы ее покинули. Вы обошлись с бедной девушкой совершенно ужасно. Самое человечное, что я мог для нее сделать, это покончить с ее страданиями.
Он расплылся в улыбке.
Паркер потушил сигарету.
— Получается, я оказался недостаточно любопытным, — усмехнулся он.
— Вас вряд ли можно в этом обвинять. Вы считали ее просто пешкой в нашей игре. Откуда вы могли знать, что у нее ключ ко всему?
— Итак, вы хотите объединиться с нами?
— Это выглядит наиболее логичным, не так ли? Моя информация — ваш опыт. И мы, конечно, поделим добычу поровну. Половину — мне, половину — вам.
Толстяк не получит ничего. Но Паркер, чтобы Менло не заподозрил обмана, стал спорить.
— Поровну не получится. Треть каждому.
Менло развел руками и улыбнулся:
— Если вы настаиваете. Уверяю вас, я не жаден.
“Итак, толстяк тоже планирует нас обмануть”, — подумал Паркер и спросил:
— Вы по-прежнему хотите это сделать в пятницу?
— Мне кажется это наилучшим временем, да. Между прочим, не могли бы вы мне сказать, что вас интересует в доме Кейпора. Эта прекрасная девушка упомянула сумму в пятьдесят тысяч долларов.
— У Кейпора есть статуэтка, считающаяся потерянной из какой-то там гробницы во Франции. Коллекционер платит нам пятьдесят тысяч, если мы ее украдем для него.
— Один из дижонских плакальщиков? — удивленно улыбнулся Менло. — Я читал о них, конечно. Как романтично! Коллекционер, вы говорите? Вне всякого сомнения, это отец той очаровательной девушки. Мне бы чрезвычайно хотелось познакомиться с ней.
— Возможно, я смогу это организовать, — сказал Паркер.
Глава 4
Ее полное имя было Элизабет Руфь Харроу Конвей. Она была, как выразился толстяк, восхитительной женщиной. Двадцати девяти лет от роду, с переливающимися под светом свечи волосами медового цвета. Породистое аристократическое лицо со впалыми щеками. Высокая изящная фигура девушки из стриптиза и одновременно фигура переплывшей Ла-Манш спортсменки. Она была богата.
Богата всю жизнь. А ныне жила на алименты своего бывшего мужа и регулярные выплаты отца в знак обоюдного примирения. В достаточной степени сексуальна. Иногда не прочь допустить жестокость по отношению к себе. Двери своего номера она оставила незапертыми.
Паркер вошел, закрыл дверь и остановился, глядя на нее:
— Чья это идея? Твоя? Или твоего отца? Она лежала в постели, закрытая по шею одеялом, с двумя подушками под головой. Томно улыбнулась и сладко потянулась. Тело лениво двигалось под одеялом.
— Разумеется, моя, Чак. Разве ты этого не знаешь? Но папочка думает, что идея принадлежит ему.
— Или ты выходишь из игры, или работы не будет.
— Ну?! Не угрожай мне так, Чак. Будь милым. — Ее рука выскользнула из-под одеяла и похлопала по одеялу сверху, рядом с бедром. — Иди присядь рядом се мной, и мы поговорим.
Он покачал головой:
— Забудь об этом.
— Будь милым, Чак, — промурлыкала она. — Будь милым со мной. И я утром сразу же уеду. Если ты все еще будешь этого хотеть.
Это могло быть решением. Но он отверг его, не позаботившись даже обдумать. Так он всегда вел себя перед работой. Он жил по определенным правилам. Сразу же после работы он обычно становился неистощимым сатиром, которого невозможно удовлетворить. Потом постепенно вся его страсть сходила на нет. И когда наступало время готовиться к новому делу, он полностью соблюдал обет целомудрия. Предложение Бет вошло ему в одно ухо и вылетело в другое, будто его и вовсе никогда не было. Оно его просто не интересовало.
— Утром ты сразу же уедешь, или сделка расторгается. И ты не вернешься. Я встречусь с тобой, когда передам твоему отцу статуэтку.
— Может быть, мне тогда не будет этого хотеться.
Он пожал плечами.
Она все еще пыталась быть застенчиво-соблазнительной, но уже проявлялись признаки раздражения.
— А что, если я не захочу быть маленькой послушной девочкой, Чак?
— Твой отец лишится пятидесяти штук. Ее томная улыбка вмиг превратилась в раздраженную. Она вскочила и села на постели с искаженным гримасой гнева лицом. Простыня и одеяло соскользнули с ее плеч на руки. Тело обнажилось, открыв большие, но твердые груди, такие же золотисто-суховато загорелые, как и все остальное тело. Она проговорила с издевкой в голосе:
— Что с тобой, Чак? Это маленькая Бет, помнишь? Мы с тобой не вполне чужие.
Это было правдой. Почти две недели они делили постель, хотя после виделись только два раза.
— У меня о другом голова болит, — спокойно ответил Паркер.
— Тебе нужно быть осторожным, Чак, — произнесла она твердым как камень голосом. — Тебе нужно быть очень осторожным со мной.
— Я увижусь с тобой, когда работа будет сделана.
— Я не очень в этом уверена. И не уходи пока минутку. У нас есть еще кое-что, о чем мы должны поговорить.
Он задержал руку на дверной ручке.
— Например, об этих двух других людях. Один, выглядящий как ты, но более приятный, и забавный толстяк. Ты не сказал папочке, что будешь работать еще с кем-то.
— Как я работаю, дело мое. Чтобы утром тебя тут не было.
Она собиралась ему что-то возразить, но он не предоставил ей такой возможности. Когда Паркер вернулся в свой номер, гам уже спали. Менло ночевал здесь, на полу. Завтра утром они вместе переедут в другое место. Паркер перешагнул через Менло, разделся и забрался в постель. Он заснул, как обычно, сразу и крепко.
Сон его был чуток. Привычные предсказуемые звуки, шум движения за окном, играющее радио — все такие звуки его не тревожили. Но любой необычный звук будил его моментально. Поэтому, когда Менло поднялся с пола и осторожно подкрался к двери, Паркер проснулся. Он лежал неподвижно, наблюдая за Менло сквозь прикрытые ресницы. Толстяк неторопливо забрал свой костюм, галстук и ботинки. Но ничего больше. И вышел, держа все это в руках.
Не имело смысла его останавливать. Он заснул, а во второй раз проснулся, когда Менло вернулся. Толстяк снова нес ботинки, пиджак и галстук, но теперь еще держал в руках рубашку. Паркер в легком свете окна мог различить, как толстяк улыбается самому себе. Итак, Бет в конце концов получила то, за чем сюда прибыла. Он с интересом подумал, получил ли то же Менло.
Глава 5
— Пошли, — сказал Генди, постучав по своему хронометру. Было почти девять часов. Стартовав в некотором отдалении от дома Кейпора, они в плотном потоке машин проследовали через Гартфильд на Массачусетс-авеню и далее — вправо на Висконсин. Затем проехали к северу от города через Джорджтаун в направлении Шеви-Чейз и оттуда в Бетезду. Дорога была платная, и движение на ней большое. Последнее не очень нравилось Паркеру, потому что этот путь намечен ими для отхода. Но эта дорога была самой быстрой и короткой.
Сидевший, словно Будда, на заднем сиденье, Менло с интересом наблюдал за движением.
— Я все же не вижу в этом необходимости, — вдруг проговорил он. — Кейпор вряд ли находится в том положении, когда уведомляют власти об ограблении.
Паркер сосредоточился на управлении автомобилем, поэтому пояснил Генди:
— Вы говорили, что Организация отказалась от этой работы. Может, так, а может, и нет. Потом вы утверждаете, что Спэнник был единственным из ваших старых приятелей, знавший, чем вы собираетесь заняться. Опять же, кто знает? А мы проводим операцию в ту же самую ночь, когда вы ее намечали, потому что она хорошо спланирована. Кроме того, раз Клара мертва, то нет никого внутри, кто помог бы нам узнать, когда в следующий раз наступит благоприятное время. Но мы начнем операцию на час раньше намеченного вами срока. На тот случай, если кто-то все же заинтересован в вас или же в ста тысячах Кейпора. Мы и наилучший маршрут отхода отрабатываем по той же самой причине.
— Зачем? Почему нужно ехать только до мотеля? Почему не продолжать двигаться дальше как можно быстрее? Мы можем поехать в Балтимор, например, и там уже отдохнуть.
Генди резко повернулся на сиденье, чтобы разговаривать с Менло, глядя прямо в лицо:
— Послушайте, захоти мы получить от Кейпора признание, мы бы позволили вам руководить всей этой операцией. В этом вы профессионал. И тогда бы вы диктовали, что делать. Но мы пытаемся тайно проникнуть в дом Кейпора и забрать его вещи. И в этом именно мы профессионалы. Поэтому просто позвольте нам вести дело по своему плану. Ладно?
— Мой дорогой друг, — проговорил озабоченно Менло, — пожалуйста, поймите меня правильно. Я вовсе не испытываю к вам недоверия или сомневаюсь в ваших способностях. Нет никакого сомнения, что вы профессионалы в своем деле. И я это ценю. А все вопросы только из любопытства. Хочется больше знать. — Сказано слишком откровенно, чтобы заподозрить подвох. Менло наклонился вперед, скрестив руки на груди и выражая этим жестом свою честность.
Паркер, занятый изучением дороги, с большим удовольствием посоветовал ему держать рот на замке, но Генди не возражал против разговора.
— Ладно, — сказал он, — объясню. Имеются три способа отхода после завершения операции. Вы можете просто, как говорили, гнать машину на скорости двести миль. Или же можете отъехать всего на два квартала и забиться в какую-нибудь нору до поры, пока не спадет горячка, вызванная этой акцией. Или можете отъехать на несколько миль. Затаиться и ждать четыре-пять часов. И затем отправиться в путь и проехать свои двести миль. Итак, если вы выберете первый вариант — сразу отправитесь в путь, то будете находиться на шоссе все время, когда вас ищут наиболее активно. Лучший способ быстро попасться. Если вы спрячетесь очень близко, оставшись в своем убежище неделю-другую, то будете находиться в районе, где копы ищут наиболее тщательно. И здесь тоже высокий риск попасться через шесть-семь дней после акции, хотя бы когда выйдете за продуктами. Но если вы спрячетесь поблизости, в нескольких часах езды, то собьете всех со следа. Если полиция, преследуя вас, устроит проверки на дорогах, блокпосты простоят несколько часов. Затем копы решат, что вы или очень быстро их миновали, или же затаились. Тогда они эти блокпосты уберут. Понимаете, что я имею в виду? Сразу после события они как раз и ищут на дорогах. Потом начинают искать в городе. Поэтому сразу после дела мы останемся в городе, а потом отправимся в дорогу. Это финт, как в баскетболе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21