Русские, следуя соглашению между двумя странами о взаимовыручке и помощи, согласились передать регулярной армии Мозамбика несколько «мигов». Но во время операции якобы произошел технический сбой из-за помех в эфире, и самолеты, управляемые африканскими летчиками, нанесли удар чуть-чуть западнее приграничной линии. Правительство Родезии пока отмалчивается, как будто это не их территорию бомбили советские «миги».
— Если самолетами действительно управляли африканцы, то ничего странного в этом молчании нет. — Президент отвернулся от окна. — Меня смущает другое. В этом деле с самого начала было все очень нечисто и запутанно.
— Совершенно с вами согласен, господин президент. Как я уже сказал, есть все основания предполагать, что это всего лишь мастерски сыгранная прелюдия массовой русской агрессии на Африканском континенте. Мне кажется, Смит это тоже хорошо понимает и не хочет связываться с такой супердержавой, как Советский Союз. Одно дело нападать на страны «третье го мира» и совсем другое… Поэтому в данном случае лучше и нам закрыть глаза.
Картер скривился, как от зубной боли:
— Скажите, Кренстон, вы имеете хотя бы приблизительное представление о том, как бы сложилась ситуация в Африке, не вмешайся в планы русских эта непонятно откуда появившаяся «третья сила»?
— Прежде чем ответить на ваш вопрос, господин президент, неплохо бы четко уяснить — является ли эта сила действительно третьей или это очередная махинация Советов.
— Н-да, действительно… Неплохо было бы. — Картер тяжело вздохнул и, подводя итог беседы с советником, сказал: — Объявите всем, что сегодня в семнадцать ноль-ноль состоится заседание Совета безопасности. Вам, а также шефу ЦРУ надлежит подготовить подробный доклад и ваши выкладки с несколькими вариантами решений по африканским вопросам. Все, идите.
Чуть слышно пропищал зуммер радиотелефона. Дорожкин надел наушники и прибавил громкости. Пришел ответ на его запрос по поводу оставленной на поляне машины и ее хозяина. «Москвич» принадлежал работнице Внешторга гражданке Скорбиной, но доверенность была выписана на ее сожителя гражданина Превратова. Хозяйка машины в настоящее время находилась у себя дома и сообщила агенту Дорожкина, что Преврагов попросил у нее ключи от «Москвича» на пару дней. Для чего ему понадобилась машина, хозяйка якобы не знала, да особо никогда и не интересовалась частыми поездками своего сожителя, что выглядело несколько странно, если учитывать женскую любознательность.
Полковник снял наушники и прислушался к тишине дачного поселка. В отличие от деревни здесь не было слышно ни лая собак, ни кудахтанья кур, ни крика петуха. Лишь слабый ветерок шуршал в кронах деревьев, создавая чуть приметный природный фон.
Люди Дорожкина рассредоточились на всех перекрестках близлежащих дорог и должны были сообщить о малейших передвижениях Никифорова и Богомолова, если те вдруг открыто покинут дачу с парадного входа. Правда, в этом полковник здорово сомневался. Американцы должны были придумать что-нибудь более серьезное. Хотя зачастую срабатывает именно граничащая с наглостью простота.
Неожиданно опять пропищал зуммер. Связной сообщал, что Богомолов и Никифоров вышли из дома через парадный вход, сели в «Жигули» профессора и направились в сторону Москвы. Это уже становилось интересным, если не сказать хуже…
Действия профессора и электромонтера удивили не только полковника ГРУ, но и находящихся в засаде людей Корнеева. Впрочем, от беглецов ожидали подвоха в любую минуту.
В отличие от Вересова и Крупицына, которых все это время мучили нехорошие предчувствия, Корнеев выглядел абсолютно спокойным. Оставив на всякий случай одного наблюдателя за дачей, капитан и его товарищи проследовали за профессорской машиной, которая совершенно спокойно, не пытаясь скрыться, следовала по трассе и словно издевалась над советскими спецслужбами.
Вскоре машины подозреваемых, КГБ и ГРУ почти гуськом въехали в столицу. Но на кольцевой дороге «Жигули» профессора свернули в сторону Ленинградского шоссе. Скорее всего, изменники Родины держали прямой путь в Шереметьево-2.
— Странно, на что они надеются? — удивился Крупицын. — Тут что-то нечисто. Не может все так просто закончиться.
Словно подтверждая его мысли, на связь вышел оставленный на даче Никифорова агент. Он сообщил, что через пятнадцать минут после ухода профессора и Богомолова с черного хода вышел неизвестный мужчина и направился к лесу. Агент начал преследование и просил поддержки.
— Вот оно, началось, — буркнул Вересов. — Значит, эти двое пусты. А спортивная сумка, о которой мы слышали благодаря «жучкам» и которая висит сейчас на плече профессора, лишь прикрытие.
— Ничего удивительного, — пожал плечами Крупицын. — Ты же слышал, что без шифра в записях профессора никто не разберется. Так что Никифоров мог не опасаться за свои бумаги, передавая их с третьим лицом.
Корнеев взял трубку радиотелефона и отдал соответствующие указания своим людям.
— Но когда мы проворонили приход третьего? — сурово спросил капитан у своих подчиненных.
Те пожали плечами.
— Скорее всего, он пришел еще вчера вечером и отсиживался где-то в доме, — предположил Вересов.
— Но тогда это означает, что они знали о нашем «колпаке», — заключил Крупицын. — Значит, и расклад всей операции у них рассчитан на то, что мы в курсе всех их делишек. Поэтому и ведут себя так нагло и открыто.
— Извини, старик, но это неоднозначно, — возразил Вересов. — Они могут ни о чем не догадываться, а то, что мы сейчас видим, всего лишь обычная в такой ситуации страховка. К тому же их последний диалог на даче был слишком откровенен.
— Это ты Шарову будешь доказывать. Может быть, они специально давали нам наводку на ложное на правление.
Офицеры молча вздохнули. В воздухе явно запахло их жареными задницами.
Во время диалога подчиненных Корнеев старался отмалчиваться. В отличие от них он уже знал, в чем тут дело, и теперь, по распоряжению Шарова, лишь играл отведенную ему роль.
Полковник Дорожкин не спешил покидать свой наблюдательный пункт. Странность в поведении профессора и его приятеля наводила на некоторые мысли, и требовалось чуть задержаться, чтобы стать свидетелем, возможно, другого, более увлекательного спектакля.
Полковник не обманулся в предположениях. Когда он уже собрался было вылезать из кустов, то неожиданно увидел человека, выскочившего с черного хода дачи. Его комплекция и походка чем-то напоминали профессорские. Уж его повадки и ужимки Дорожкин изучил вдоль и поперек.
Человек, крадучись, но довольно быстро, пробежал через сад и проскользнул в запасную калитку. На его плече полковник увидел небольшую спортивную сумку «адидас».
Но это было еще не все. Как только незнакомец углубился в лес, вслед за ним бросился второй человек, находившийся все это время на территории соседней дачи. Судя по всему, это был агент Корнеева.
Дорожкин присоединился к компании невидимок. Подойдя к поляне, где был спрятан «Москвич», он незаметно приблизился к гэбисту и метким выстрелом в шею из пневмопистолета усыпил коллегу минимум на полтора часа. И вовремя, так как тот уже собирался доложить по рации о спрятанной машине.
Полковник опрометью бросился к своим «Жигулям». Уже в машине он получил донесение о том, что салатного цвета «Москвич» выехал на трассу и направляется к столице.
«Жигули» профессора плавно подъехали к зданию аэровокзала и припарковались на автостоянке. Никифоров и Богомолов покинули машину, уверенно прошли в центральный зал, проверили расписание отправления самолетов и затем, непринужденно болтая, свернули в зал ожидания. На плече профессора по-прежнему висела сумка фирмы «адидас».
— Слушайте, мужики, — прищурившись, сказал Вересов, — а вам не кажется, что у профессора несколько изменилась походка?
— Кажется, — за всех ответил Крупицын. — Может быть, тот неизвестный, что пытается сейчас скрыться с дачи, и есть настоящий профессор? Даже скорее всего…
Выслушав товарищей, Валентин снова взялся за радиотелефон. «Первый», то есть руководивший операцией полковник Шаров, особого восторга от сообщения Корнеева не выразил. В свою очередь, он попытался связаться с «четвертым». Но ни Корнеев, ни его шеф еще не знали, что «четвертый» в это время спал богатырским сном в двухстах метрах от дачи Никифорова.
Тем временем группа Корнеева, особо не скрываясь, проследовала за удалявшейся парочкой. Объекты свернули в туалет. Гэбисты, словно тени, прошли следом и рассредоточились вокруг Богомолова, уже пристроившегося к писсуару. Его напарник закрылся в кабинке.
Вот тут-то и началось то, чего так долго ждали Корнеев и его люди. Справив нужду, Богомолов оставил приятеля в кабинке, молча вышел из туалета и быстро покинул здание аэровокзала. Сев в профессорские «Жигули», он помчался обратно в столицу.
К удивлению своих товарищей, капитан Корнеев без всяких объяснений приказал им разрабатывать Никифорова, а сам бросился преследовать электрика.
Как только Валентин удалился, из кабинки туалета вышел уже не профессор, а сотрудник американского посольства Джон Робинсон. По комплекции он напоминал Никифорова, а мастерски наложенный грим создавал и полное внешнее сходство.
Вересов и Крупицын заворчали, словно разбуженные медведи и, конечно, все поняли, в том числе и действия командира. Раз им отводилась ролА «слепых», значит, они обязаны продолжать прикидываться идиотами. Исходя из этих соображений чекисты почти нежно подхватили Робинсона под руки и сопроводили его в отдел КГБ при аэровокзале для более детального досмотра.
В это время Корнеев мчался за Богомоловым. Как и положено, капитан строго действовал по штатному расписанию в рамках операции «Коридор». Впереди, у Садового кольца, их ждало спецподразделение, которое и должно было захватить объект.
Все шло без проблем, когда вдруг на пересечении Ленинградского проспекта и Грузинского вала между «Жигулями» профессора и капитана Корнеева вклинился самосвал ЗИЛ. Удар был внезапным, но, к счастью, Валентин сумел развернуть машину боком. О дальнейшем преследовании не могло быть и речи.
Самосвал отделался небольшой вмятиной. Водитель ЗИЛа выскочил из кабины и подбежал к капитану:
— Как ты?
Корнеев скривился и потер грудь:
— Нормально, хотя мог бы и потише.
— Действовал строго по расчету, — оправдывался водитель, помогая капитану вылезти из разбитых «Жигулей». — Это ты, наверное, превысил скорость.
— Наверное.
— Ну ладно, капитан, мне пора сваливать. Самосвал-то на самом деле в угоне числится.
— Давай дергай, пока ГАИ не нагрянула.
Радиотелефон в машине еще работал, и капитан доложил о случившемся открытым текстом. Затем вызвали ГАИ и по всем правилам составили протокол ДТП.
От «четвертого» по-прежнему не было никаких вестей, что уже действительно было странным и заставило полковника Шарова объявить тревогу. Срочно были активизированы все силы на дорогах, вокзалах, в метро и гостиницах. Сотни агентов КГБ напряженно вглядывались в лица тысяч прохожих, стараясь найти единственного человека. Десятки мониторов в метро и на вокзалах передавали информацию в центральный компьютер, который моментально просеивал через свое электронное сито данные телеметрии всех, кто попадал в поле зрения «всевидящего ока». Но все было тщетно, что вполне удовлетворило бы и Шарова, и Корнеева, если бы не молчание «четвертого». Этого в плане проведения операции не было, а значит, появилась нештатная ситуация.
И полковник, и капитан знали, где должен всплыть профессор и как он должен быть загримирован. Кроме того, весь путь Никифорова прослеживался по радиомаяку, который был спрятан в сумке «адидас».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Если самолетами действительно управляли африканцы, то ничего странного в этом молчании нет. — Президент отвернулся от окна. — Меня смущает другое. В этом деле с самого начала было все очень нечисто и запутанно.
— Совершенно с вами согласен, господин президент. Как я уже сказал, есть все основания предполагать, что это всего лишь мастерски сыгранная прелюдия массовой русской агрессии на Африканском континенте. Мне кажется, Смит это тоже хорошо понимает и не хочет связываться с такой супердержавой, как Советский Союз. Одно дело нападать на страны «третье го мира» и совсем другое… Поэтому в данном случае лучше и нам закрыть глаза.
Картер скривился, как от зубной боли:
— Скажите, Кренстон, вы имеете хотя бы приблизительное представление о том, как бы сложилась ситуация в Африке, не вмешайся в планы русских эта непонятно откуда появившаяся «третья сила»?
— Прежде чем ответить на ваш вопрос, господин президент, неплохо бы четко уяснить — является ли эта сила действительно третьей или это очередная махинация Советов.
— Н-да, действительно… Неплохо было бы. — Картер тяжело вздохнул и, подводя итог беседы с советником, сказал: — Объявите всем, что сегодня в семнадцать ноль-ноль состоится заседание Совета безопасности. Вам, а также шефу ЦРУ надлежит подготовить подробный доклад и ваши выкладки с несколькими вариантами решений по африканским вопросам. Все, идите.
Чуть слышно пропищал зуммер радиотелефона. Дорожкин надел наушники и прибавил громкости. Пришел ответ на его запрос по поводу оставленной на поляне машины и ее хозяина. «Москвич» принадлежал работнице Внешторга гражданке Скорбиной, но доверенность была выписана на ее сожителя гражданина Превратова. Хозяйка машины в настоящее время находилась у себя дома и сообщила агенту Дорожкина, что Преврагов попросил у нее ключи от «Москвича» на пару дней. Для чего ему понадобилась машина, хозяйка якобы не знала, да особо никогда и не интересовалась частыми поездками своего сожителя, что выглядело несколько странно, если учитывать женскую любознательность.
Полковник снял наушники и прислушался к тишине дачного поселка. В отличие от деревни здесь не было слышно ни лая собак, ни кудахтанья кур, ни крика петуха. Лишь слабый ветерок шуршал в кронах деревьев, создавая чуть приметный природный фон.
Люди Дорожкина рассредоточились на всех перекрестках близлежащих дорог и должны были сообщить о малейших передвижениях Никифорова и Богомолова, если те вдруг открыто покинут дачу с парадного входа. Правда, в этом полковник здорово сомневался. Американцы должны были придумать что-нибудь более серьезное. Хотя зачастую срабатывает именно граничащая с наглостью простота.
Неожиданно опять пропищал зуммер. Связной сообщал, что Богомолов и Никифоров вышли из дома через парадный вход, сели в «Жигули» профессора и направились в сторону Москвы. Это уже становилось интересным, если не сказать хуже…
Действия профессора и электромонтера удивили не только полковника ГРУ, но и находящихся в засаде людей Корнеева. Впрочем, от беглецов ожидали подвоха в любую минуту.
В отличие от Вересова и Крупицына, которых все это время мучили нехорошие предчувствия, Корнеев выглядел абсолютно спокойным. Оставив на всякий случай одного наблюдателя за дачей, капитан и его товарищи проследовали за профессорской машиной, которая совершенно спокойно, не пытаясь скрыться, следовала по трассе и словно издевалась над советскими спецслужбами.
Вскоре машины подозреваемых, КГБ и ГРУ почти гуськом въехали в столицу. Но на кольцевой дороге «Жигули» профессора свернули в сторону Ленинградского шоссе. Скорее всего, изменники Родины держали прямой путь в Шереметьево-2.
— Странно, на что они надеются? — удивился Крупицын. — Тут что-то нечисто. Не может все так просто закончиться.
Словно подтверждая его мысли, на связь вышел оставленный на даче Никифорова агент. Он сообщил, что через пятнадцать минут после ухода профессора и Богомолова с черного хода вышел неизвестный мужчина и направился к лесу. Агент начал преследование и просил поддержки.
— Вот оно, началось, — буркнул Вересов. — Значит, эти двое пусты. А спортивная сумка, о которой мы слышали благодаря «жучкам» и которая висит сейчас на плече профессора, лишь прикрытие.
— Ничего удивительного, — пожал плечами Крупицын. — Ты же слышал, что без шифра в записях профессора никто не разберется. Так что Никифоров мог не опасаться за свои бумаги, передавая их с третьим лицом.
Корнеев взял трубку радиотелефона и отдал соответствующие указания своим людям.
— Но когда мы проворонили приход третьего? — сурово спросил капитан у своих подчиненных.
Те пожали плечами.
— Скорее всего, он пришел еще вчера вечером и отсиживался где-то в доме, — предположил Вересов.
— Но тогда это означает, что они знали о нашем «колпаке», — заключил Крупицын. — Значит, и расклад всей операции у них рассчитан на то, что мы в курсе всех их делишек. Поэтому и ведут себя так нагло и открыто.
— Извини, старик, но это неоднозначно, — возразил Вересов. — Они могут ни о чем не догадываться, а то, что мы сейчас видим, всего лишь обычная в такой ситуации страховка. К тому же их последний диалог на даче был слишком откровенен.
— Это ты Шарову будешь доказывать. Может быть, они специально давали нам наводку на ложное на правление.
Офицеры молча вздохнули. В воздухе явно запахло их жареными задницами.
Во время диалога подчиненных Корнеев старался отмалчиваться. В отличие от них он уже знал, в чем тут дело, и теперь, по распоряжению Шарова, лишь играл отведенную ему роль.
Полковник Дорожкин не спешил покидать свой наблюдательный пункт. Странность в поведении профессора и его приятеля наводила на некоторые мысли, и требовалось чуть задержаться, чтобы стать свидетелем, возможно, другого, более увлекательного спектакля.
Полковник не обманулся в предположениях. Когда он уже собрался было вылезать из кустов, то неожиданно увидел человека, выскочившего с черного хода дачи. Его комплекция и походка чем-то напоминали профессорские. Уж его повадки и ужимки Дорожкин изучил вдоль и поперек.
Человек, крадучись, но довольно быстро, пробежал через сад и проскользнул в запасную калитку. На его плече полковник увидел небольшую спортивную сумку «адидас».
Но это было еще не все. Как только незнакомец углубился в лес, вслед за ним бросился второй человек, находившийся все это время на территории соседней дачи. Судя по всему, это был агент Корнеева.
Дорожкин присоединился к компании невидимок. Подойдя к поляне, где был спрятан «Москвич», он незаметно приблизился к гэбисту и метким выстрелом в шею из пневмопистолета усыпил коллегу минимум на полтора часа. И вовремя, так как тот уже собирался доложить по рации о спрятанной машине.
Полковник опрометью бросился к своим «Жигулям». Уже в машине он получил донесение о том, что салатного цвета «Москвич» выехал на трассу и направляется к столице.
«Жигули» профессора плавно подъехали к зданию аэровокзала и припарковались на автостоянке. Никифоров и Богомолов покинули машину, уверенно прошли в центральный зал, проверили расписание отправления самолетов и затем, непринужденно болтая, свернули в зал ожидания. На плече профессора по-прежнему висела сумка фирмы «адидас».
— Слушайте, мужики, — прищурившись, сказал Вересов, — а вам не кажется, что у профессора несколько изменилась походка?
— Кажется, — за всех ответил Крупицын. — Может быть, тот неизвестный, что пытается сейчас скрыться с дачи, и есть настоящий профессор? Даже скорее всего…
Выслушав товарищей, Валентин снова взялся за радиотелефон. «Первый», то есть руководивший операцией полковник Шаров, особого восторга от сообщения Корнеева не выразил. В свою очередь, он попытался связаться с «четвертым». Но ни Корнеев, ни его шеф еще не знали, что «четвертый» в это время спал богатырским сном в двухстах метрах от дачи Никифорова.
Тем временем группа Корнеева, особо не скрываясь, проследовала за удалявшейся парочкой. Объекты свернули в туалет. Гэбисты, словно тени, прошли следом и рассредоточились вокруг Богомолова, уже пристроившегося к писсуару. Его напарник закрылся в кабинке.
Вот тут-то и началось то, чего так долго ждали Корнеев и его люди. Справив нужду, Богомолов оставил приятеля в кабинке, молча вышел из туалета и быстро покинул здание аэровокзала. Сев в профессорские «Жигули», он помчался обратно в столицу.
К удивлению своих товарищей, капитан Корнеев без всяких объяснений приказал им разрабатывать Никифорова, а сам бросился преследовать электрика.
Как только Валентин удалился, из кабинки туалета вышел уже не профессор, а сотрудник американского посольства Джон Робинсон. По комплекции он напоминал Никифорова, а мастерски наложенный грим создавал и полное внешнее сходство.
Вересов и Крупицын заворчали, словно разбуженные медведи и, конечно, все поняли, в том числе и действия командира. Раз им отводилась ролА «слепых», значит, они обязаны продолжать прикидываться идиотами. Исходя из этих соображений чекисты почти нежно подхватили Робинсона под руки и сопроводили его в отдел КГБ при аэровокзале для более детального досмотра.
В это время Корнеев мчался за Богомоловым. Как и положено, капитан строго действовал по штатному расписанию в рамках операции «Коридор». Впереди, у Садового кольца, их ждало спецподразделение, которое и должно было захватить объект.
Все шло без проблем, когда вдруг на пересечении Ленинградского проспекта и Грузинского вала между «Жигулями» профессора и капитана Корнеева вклинился самосвал ЗИЛ. Удар был внезапным, но, к счастью, Валентин сумел развернуть машину боком. О дальнейшем преследовании не могло быть и речи.
Самосвал отделался небольшой вмятиной. Водитель ЗИЛа выскочил из кабины и подбежал к капитану:
— Как ты?
Корнеев скривился и потер грудь:
— Нормально, хотя мог бы и потише.
— Действовал строго по расчету, — оправдывался водитель, помогая капитану вылезти из разбитых «Жигулей». — Это ты, наверное, превысил скорость.
— Наверное.
— Ну ладно, капитан, мне пора сваливать. Самосвал-то на самом деле в угоне числится.
— Давай дергай, пока ГАИ не нагрянула.
Радиотелефон в машине еще работал, и капитан доложил о случившемся открытым текстом. Затем вызвали ГАИ и по всем правилам составили протокол ДТП.
От «четвертого» по-прежнему не было никаких вестей, что уже действительно было странным и заставило полковника Шарова объявить тревогу. Срочно были активизированы все силы на дорогах, вокзалах, в метро и гостиницах. Сотни агентов КГБ напряженно вглядывались в лица тысяч прохожих, стараясь найти единственного человека. Десятки мониторов в метро и на вокзалах передавали информацию в центральный компьютер, который моментально просеивал через свое электронное сито данные телеметрии всех, кто попадал в поле зрения «всевидящего ока». Но все было тщетно, что вполне удовлетворило бы и Шарова, и Корнеева, если бы не молчание «четвертого». Этого в плане проведения операции не было, а значит, появилась нештатная ситуация.
И полковник, и капитан знали, где должен всплыть профессор и как он должен быть загримирован. Кроме того, весь путь Никифорова прослеживался по радиомаяку, который был спрятан в сумке «адидас».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62