Сначала они вдвоем с Ивановичем ползали по всей площадке перед домиком, награждая друг друга нелестными эпитетами, затем поставили кверху задом всю бригаду. Но даже расширив зону поисков чуть ли не до Тихого океана, ключа не нашли. Еще бы! Он давно уже лежал у меня в кармане. Что делать, если эта железяка, вывалившись из кармана пробегавшего мимо Федьки, упала к самым моим ногам. Будь это ключ Ивановича или любого другого члена бригады, я вернул бы его тут же. Но только ни Гарику. Не мог простить ему тот инцидент с Андреем, угрозы в адрес Лейтенанта... Да и сам по себе нахальный уголовник был мне неприятен, а у Ивановича к тому же еще был дубликат ключа.
Примерно через месяц после начала работ прилетел вертолет, привез продукты, нужные запчасти и забрал добытое золото. Побывало у нас с инспекцией и начальство, сам Мациевич и седой мужчина с обветренным, изрезанным морщинами лицом. Это был Веприн, главный специалист по золоту, геолог. К золоту были приставлены два охранника с автоматами.
Хотя золото увезли, мы точно знали, сколько его добыто нашей бригадой. Каждый вечер Чапай торжественно объявлял цифру дневной добычи. Минимум добыли в первый день, а рекорд установили уже в августе - почти семь килограммов. Точными подсчетами занимался невысокий мужичок по фамилии Плаксин, по профессии плотник-механик-электрик. Мы ни разу не видели, чтобы он плакал, но зато с тошнотворной скрупулезностью суммировал ежедневную добычу к ранее добытому весу золота.
Мужиков неизменно поражало то, что при этом он ни разу не забыл и не перепутал пятизначные цифры. Пробовали проверять его по записям Ивановича, но все сходилось до грамма. Происходило это или за ужином, или ночью, после отбоя, в темноте.
- У нас было пятьдесят два килограмма шестьсот двадцать пять граммов... - начинал напевно, как молитву, он.
- Не двадцать пять, а двадцать шесть, - пробовали сбить его. Не огрызнувшись и даже не повысив голоса, Плаксин продолжал свой "отходной молебен":
- ... двадцать пять граммов плюс еще четыре килограмма и сто сорок четыре грамма. Итого у нас получается... - он на секунду задумывался, а потом торжественно объявлял. - Пятьдесят шесть килограммов семьсот шестьдесят девять граммов.
Потом он неизменно затягивал одну и ту же песню.
- Эх, мне бы это все, я бы до конца дней своих больше палец о палец не ударил. Купил бы домик где-нибудь в Краснодаре и лежал бы целыми днями в саду, рядом кувшинчик с домашним вином...
На этом месте его обычно прерывали, причем не очень вежливо. Затем начали обрывать уже в самом начале. Было темно, но мне казалось, что у добровольного бухгалтера при словах о домике в Краснодаре начинает по подбородку течь слюна.
Часто так же по ночам перед сном вспыхивали дискуссии о том, сколько отвалят за проделанную работу и какой будет вес у обещанных десяти процентов золота.
- Килограмм, - безапелляционно заявлял Плаксин.
- Ты что, дурак, что ли? - подпрыгивал кто-нибудь из старичков. - Нас только шестьдесят человек, а контора, а база, а налоги? Хорошо бы грамм сто дали, и то дело.
- Дадут вам сто грамм и огурчик в придачу, - ехидничали скептики. - Где это видано, чтобы золото таким лопухам, как вы, давали? Отродясь такого не было. В рублях бы свое получить.
- Да нет, - возмущались старожилы. - Двадцать лет артели, и ни разу еще никого не обманывали. Золотом, правда, не платили, но на то и перестройка. Зря, что ли, они ее затеяли?
Голоса постепенно затихали, накопившаяся за день усталость мирила спорщиков, и все погружались в благодатную нирвану сна.
ЭХО ВЫСТРЕЛОВ
Незаметно отошел и июль, освобождая место последнему месяцу лета, заметно укоротился день, давая нам больше времени для отдыха и сна. В самом начале августа произошло несколько событий, сыгравших большую роль в нашей жизни.
Как-то за ужином, объявив очередную цифру дневной добычи, Иванович подсел к столу и, обведя нас загадочным взглядом, заявил:
- А первая бригада уже домой собирается.
- Как это? Почему? - посыпались со всех сторон вопросы.
- А вот так. Золото у них кончилось. Месяц нормально гребли, вровень с нами шли. А с неделю назад как обрезало. Сто, двести грамм, и не больше. Они туда, сюда, в другую сторону разработку повели - бесполезно! Вызвали геологов, Веприна, те пошарашились, пробы сняли. Извините, говорят, но это все. Чуть-чуть мы ошиблись в расчетах, золотишка тут оказалось меньше чем мы думали.
-Бывает, - подтвердил Потапов. - Река, она же как проходнушка работает. Где галечные отмели, там золото задерживается, а рядом пусто, голяк.
-Что ж они теперь делать будут? - поинтересовался кто-то.
-А что им делать? Рекультивацией займутся. Все, что наворочали, обратно распихают, - хохотнул Иванович.
Несмотря на эту искусственную веселость, Чапай выглядел озабоченным. Я еще удивился, что это он так за чужую бригаду переживает. А дня через три пошли дожди. Сутки сыпал мелкий, надоедливый дождь, потом ливануло всерьез, так что работать стало невозможно, а Иванович сказал, что это еще цветочки, в верховьях прошел просто тропический ливень. Вода в Катуге начала медленно подниматься, просидев битый час за рацией, расспросив метеорологов и начальство, мастер велел выводить с площадки технику. К ночи вся она стояла на высоком материковом берегу, а утром вода плескалась у самого порога нашего вагончика. Размыло все наши плотины, выкорчевало и унесло водой проходнушку. Мутная, крутящаяся вода тащила вниз по течению стволы вековых деревьев, там, где мы недавно ходили, колыхалась двухметровая толща воды. Мы опасались, что затопит и вагончики, но стихия, припугнув нас, на этом успокоилась, пришедший антициклон угнал порожние тучи опять к океану. Солнце, словно наверстывая дни наших прогулов, палило нещадно, и река постепенно начала входить в берега.
Расслабиться Иванович нам не давал. Часть бригады валила деревья, плотники пилили доски для восстановления проходнушки, но это уже было что-то вроде субботника. И мы с Андреем отпросились у начальства сходить в тайгу поохотиться. Лейтенант взял карабин, а я шел налегке. Увидев нас в таком воинственном виде, Олежка Чигра крикнул Андрею:
- А этого-то куда ведешь? Вместо приманки?
- Угадал, - засмеялся Андрей.
- Не, медведь не клюнет. Это разве мясо, одни мослы. Даже на холодец не хватит.
Я демонстративно показал смешливому повару свой "могучий" кулак, и у того от "страха" задрожали колени.
Таскаться по сопкам в накомарнике - радость небольшая. Я бы, конечно, мирно подремал где-нибудь на солнышке, но хотелось составить компанию Андрею. И я, задыхаясь, ломился за ним сквозь густую таежную поросль мокрый как мышь. К счастью, Лейтенант часто останавливался, осматривая окрестности в бинокль, частную собственность мастера. К моему удивлению Андрей и в самом деле всерьез надеялся что-нибудь подстрелить. В отличие от меня, он шел легко, ни капли не задыхаясь. Битый час мы карабкались с сопки на сопку, но кроме двух громадных орлов, круживших высоко в небе, да глупой белки, стрельнувшей вверх по кедрачу завидя нас, мы не видели ничего достойного.
На вершине очередной сопки Андрей резко остановился, откинул накомарник и прислушался. Не успев остановиться, я врезался ему в спину. Андрей поднял руку и шепотом спросил:
- Слышишь?
Я напряг слух и сквозь хрипы собственного дыхания расслышал отдаленный треск, словно кто-то далеко ломает пересохший веник.
- Что это? - спросил я.
-Похоже на автоматные очереди, - пробормотал Лейтенант, поворачивая голову из стороны в сторону, стараясь точнее определить, откуда раздаются странные звуки.
- Откуда тут автоматы? - удивился я, и, словно подтверждая мои сомнения, треск стих, а потом послышались лишь отдельные щелчки.
- Нет, я "калашников" ни с чем не спутаю. У нас дом в военном городке окнами выходил как раз на полигон. Наслушался вдоволь за три года лет. Сейчас слышишь? Одиночные... Все, отстрелялись.
Действительно, воцарилась тишина, и лишь ветер в кронах деревьев да надоедливый вой комаров доносились до наших ушей.
- Ладно, пошли назад, - махнул рукой Андрей.
Перед уходом он еще раз сориентировался на местности по небольшому компасу. Когда по моим расчетам до лагеря оставалось не так уж и далеко, Андрей неожиданно замер и жестом остановил меня. Медленным движением он поднял накомарник, взял на изготовку карабин и осторожно двинулся вперед. Пройдя метра три, он затаился за стволом огромного кедра, и тут я, наконец-то, увидел, кого скрадывает охотник. Метрах в сорока от нас на небольшой полянке мирно паслась небольшая таежная лань - косуля. Она мирно щипала траву, время от времени резко поднимая маленькую, грациозную головку, украшенную изящными рожками. Все ее небольшое тельце казалось угловато-несуразным и по детски забавным. И эта смесь грациозности и естественности настолько покорила меня, что, забыв обо всем, я стоял и любовался таежной красоткой.
Когда рядом грохнул выстрел, я, невольно вздрогнув, перевел взгляд на Андрея. Тот уже опускал карабин с дымящимся стволом, а когда я снова глянул на полянку, косули уже не было.
- Где она? - спросил я.
- Туда побежала, - кивнул Андрей влево. - Но я в нее попал, так что далеко не уйдет.
В самом деле, косуля сумела пробежать метров двадцать, не больше. Признаться, мне было жаль ее. Андрей отдал карабин мне, а добычу взвалил на плечи, и до самого лагеря застывшие большие карие глаза таежной красавици с укором взирали на меня.
Встреча в лагере была более чем торжественной. Восторгам и охотничьим разговорам не было конца.
- А я думал, вы по банкам палите, - обрадовался Чапай.
- Я сразу сказал, что Лейтенант кого-то подстрелил. Верно ведь, Федька? - толкал Потапов неразлучного друга Цибулю, требуя подтверждения своих слов. - Андрюха зря патронов тратить не будет, он человек военный.
-Ах, какая будет жареха! - стонал от предвкушения Чигра. - Мясо, правда, нежирное, но ничего, сгодится и такое. Последнюю картошку спущу на это дело. Как, мастер, можно?
- Валяй, потом хоть баланду вари, но чтобы свеженинка была еще с кровью! - наставлял Чапай.
Вечером мы ели великолепное жаркое, но еще днем Потапов и Цыбуля тоже отпросились у мастера на охоту попытать счастья. Проплутав без толку до вечера, они уже возвращались домой, когда в кустах малины зашевелилось что-то большое.
-Медведь! - взревел Потапов, срывая с плеч карабин. К несчастью, следом за ним шел Цибуля. Он и так-то небольшого роста, а тут еще присел, стараясь рассмотреть кто там ворочается в кустах. Потапов резко развернувшись со всего маха заехал старику стволом в глаз. Тот охнул и как подкошенный свалился на землю. Толи от толчка, толи от неожиданности Потапов нажал на курок, прогремел выстрел, бульдозерист тут же принялся лихорадочно перезаряжать оружие, представляя, как из кустов выскакивает разъяренный "хозяин тайги".
Но вместо этого из малинника понесся густой мат.
- Эй, вы что там, охренели, что ли, совсем?!
И вместо медведя на поляну выбрался злющий как собака Гарик. Он после обеда уже успел слинять в ближайший распадок, где созрела сладкая таежная малина, и совсем не ожидал подобного "салюта" в честь своего появления.
Так что возвращение охотников получилось совсем не радостное. Мало того что Гарик поливал руганью бульдозериста, так еще и Цибуля пилил его всю дорогу.
- И треба тебе было возвиртаться в ту сторону да як бестолково? Шо у тебя, зенки совсем повылазили?
- Ну, а что ты под выстрел-то лезешь? - пробовал оправдаться Потапов, но вдвоем они его окончательно заклевали.
К возвращению в лагерь глаз хохла закрылся напрочь. Так что ужин у нас прошел отлично - было и вкусно и весело.
За радостной суетой вокруг добычи мы с Андреем как-то забыли про те выстрелы, что слышали с вершины сопки, а потом каждодневная тяжелая работа отодвинула то странное происшедшее на задний план.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72