- Тебе чего? - лениво спросил он у Алексея.
- Мне сверло на восемь, а то это сломал, - Ремизов старался говорить как можно подобострастно. Урал, зная, что он человек Выри, недолюбливал его, хотя напрямую не проявлял этих чувств.
- Возьми вон там, в верхнем ящике, - Урал небрежно кивнул в сторону стеллажа слева от себя и снова сосредоточился на созерцании своих конечностей. Ремизов продолжал идти на него. Урал поднял глаза, встретился взглядом в лейтенантом - и все понял. Резко вскочив на ноги, он рванулся навстречу Алексею, и тут узкое лезвие стамески словно само вошло в его сердце. Какую-то долю секунды они стояли друг против друга, затем темно-карие глаза Урала затянула поволока смерти,
правая рука судорожно сжала рукав спецовки Ремизова. Алексей почувствовал, как тяжесть мертвого тела начала давить на ручку стамески, он отпустил ее, и Урал мягко опустился на пол, потянув Ремизова за собой. Освободившись от его прощального объятия, Алексей прислушался: сквозь веселенькую музыку неунывающих негров со стороны улицы донесся требовательный автомобильный гудок. Это шоферу надоело ждать, когда же урки соизволят загрузить самосвал.
Выйдя из каптерки, Ремизов чуть заметно кивнул одному из зэков и, торопливо надев свой бушлат и шапку, поспешил к выходу.
- Лень, ты куда? - спросил его попавшийся по дороге напарник.
- В контору, посылка пришла, - буркнул Ремизов на ходу.
- О, сегодня, значит, похаваем от души, - вслед ему засмеялся зэк.
Выйдя на улицу, Ремизов двинулся вдоль стены цеха, стараясь не смотреть на машину.
- Эй, нас там скоро загрузят? - открыв дверцу, окликнул его нетерпеливый шофер.
- Да сейчас, идет уже, - буркнул Алексей, сворачивая за угол.
Действительно, в дверях мастерской показалась мощная фигура Серого,
отвечающего за погрузку и разгрузку машин. Он что-то жевал, и его квадратное невозмутимое лицо профессионального грабителя остановило водителя, уже приготовившего упреки по поводу задержки. Плюнув, он сел за руль и закрыл дверцу кабины. Шофер был гражданским, работал здесь недавно и вполне откровенно побаивался обитателей этого учреждения. Серый двинулся к громадному баку, в который сваливали опилки и прочий мусор, а в это время из цеха с дикими криками
выскочили двое: щуплый парнишка и преследующий его здоровенный детина, тут же прижавший пацана к стене и начавший что-то выкручивать у него из рук. Сержант, сидевший в кабине, заинтересовался: из рук парнишки выпал блеснувший латунью массивный портсигар. Соблазн был слишком велик. Сержант выскочил из машины с целью экспроприации шедевра воровского искусства.
- Ну-ка, дай сюда! - обратился он к здоровяку, успевшему поднять портсигар с земли.
- Может не надо, начальник? - расплылся в улыбке здоровяк, пытаясь спрятать портсигар в рукав. - Я его полгода делал, на воле козырнуть хотел.
- Дай сюда, говорю! - повысил голос служака.
Пока шел торг, Серый подцепил крючками объемный бак и, манипулируя
кнопками, поднял его вверх. Сделав это, он свистнул, шофер глянул в зеркальце заднего вида и сдал машину назад. Ремизов, все это время стоящий за баком, поднырнул под него и ящерицей проскользнул в кузов. Упав плашмя на холодный, железный пол, он покосился на застывшую громаду массивной емкости, прикрыл заранее приготовленной тряпкой голову и замер в ожидании.
- Эй, начальник, высыпать? - услышал Алексей голос Серого.
- Погоди, проверю кузов, - донеслось до Ремизова, и сердце у него оборвалось.
"Все, сгорел!" - подумал он, но тут сержант начал ругаться. За долгие годы эксплуатации под кран-балкой образовалась громадная яма с густой липкой грязью, куда пришлось бы лезть сержанту, пачкая зеркально-чистые сапоги.
- Подними повыше, потом высыпай! - в конце концов крикнул он Серому и
махнул рукой с зажатым в ней реквизированным портсигаром. Ремизов услышал, как загудел электродвигатель, затем послышался скрежет и стук, это Серый сбивал длинной палкой запорный крючок с откидывающегося днища. Раздался грохот, и куча опилок, обрезки деревяшек, пустые пачки из-под сигарет и чая - словом, весь этот мусор хлынул на Алексея. Что-то больно ударило его по ногам, удар пришелся и по почкам, рыхлая сыпучая масса перекрыла дневной свет. И, как ни
старался укрыться Ремизов, содержимое бака упорно лезло через воротник и шапку, липло к телу, а еще хуже все это забивалось в рот и нос. Несмотря на кажущуюся воздушность опилок, придавило его солидно, но главная опасность состояла в том, что не смотря на все предосторожности часть опилок непостижимым образом все же проникла под тряпку и набилась в ноздри. Алексею нестерпимо хотелось чихнуть. Убрав руки с головы, Ремизов попробовал зажать нос, но это помогало мало, и он возблагодарил бога, когда машина все-таки тронулась Алексей успел от души чихнуть пару раз, но тут самосвал снова остановился, и затаившийся лейтенант услышал зычный бас начальника зоны:
- Что везешь? - спросил он.
- Мусор, товарищ подполковник! - бодро доложил сержант.
- Места много осталось?
- Да есть еще, - судя по звукам, охранник подтянулся и заглянул в кузов. - Треть кузова.
- Тогда заверни к старому складу, пусть погрузят еще и половняк.
Троица зэков, разыгравшая сценарий Выри, с беспокойством наблюдала издали за переговорами офицера и подчиненного. Когда самосвал, вместо того чтобы поехать к воротам, свернул в другую сторону, они машинально последовали за ним и, завернув за угол цеха, с полчаса наблюдали, как с десяток зэков кидали в кузов обломки кирпича и другой строительный мусор.
- Хана парню, не повезло, - сказал Серый, когда осевший на рессорах, доверху нагруженный грузовик поехал к воротам.
ГЛАВА 23
Это было ужасно. Хорошо еще, что тяжесть нарастала постепенно, а опилки гасили удары кирпичей. Повинуясь интуиции, Алексей поднялся на четвереньки и уже в таком положении дожидался конца этого ада. Теперь он не мог защитить руками лицо от забивающих рот и нос опилок, временами ему нечем было дышать, и, отплевываясь, он глотал живительный воздух вместе с этими проклятыми опилками. А тяжесть все росла. Руки, ноги, шея - все затекло. От напряжения он истекал потом, тяжесть, давившая на него, казалась непомерной. Алексей уже начал
постанывать под ее гнетом, но тут глухой стук ударов прекратился, и машина, покачиваясь на колдобинах, медленно тронулась с места. Ремизов каждой клеточкой своего тела ощущал кочки этой дороги. Груз колыхался, словно вода, и временами очень сильно. Сжав зубы, Алексей думал только об одном - лишь бы не упасть. Подняться он бы не смог.
Вскоре машина остановилась, послышались голоса, лай собак.
"Ворота", - понял Ремизов, но ни испугаться, ни затаиться не сумел: все силы
уходили на борьбу с грузом. Ему показалось, что стоянка длилась целую вечность, но наконец грузовик тронулся и, судя по меньшей амплитуде толчков, выехал на асфальт. Алексей подумал, что теперь будет полегче, машина ехала ровней, но тут грузовик влетел в выбоину, и весь груз подпрыгнул вверх вместе с лейтенантом. Удар этой массы был чудовищен, Алексею показалось, что захрустели его кости, а в глазах поплыли цветные круги. Но он все же устоял, восстановил дыхание и попробовал выкарабкаться из-под груза камней. Сначала масса, давившая на плечи,
даже не шелохнулась, на секунду проскользнул страх, что он не сможет выбраться, так и останется погребенным в этой могиле. Но Алексей отбросил прочь эту жуткую мысль и, продолжая задыхаться, тянулся и тянулся по миллиметру вверх, до звона в ушах, до кровавых пятен перед глазами.
Наконец непомерная тяжесть дрогнула и поддалась. Алексей застонал,
вкладывая в этот порыв всю свою ярость и, раскидывая кирпичи, вырвался на поверхность.
Первым делом он выплюнул набившиеся в рот опилки, а выпростав из завала
руки, прочистил нос и отдышался. С большим трудом вытащив из-под кирпичей ноги, Ремизов очутился наверху и тут же пригнулся. Слишком он был заметен на груженном с верхом самосвале. На его счастье, дорога на свалку не пользовалась популярностью среди автолюбителей, и машины попадались только на встречном курсе.
Холодный осенний ветер сразу освежил его, и Ремизов начал раздумывать, что ему делать дальше.
"А если самосвал не остановится, что тогда? Вывалит вместе с кирпичами, вот это будет хохма!" - подумал Алексей, но, на его счастье, машина вскоре остановилась, хлопнула дверца кабины.
- Привет, Василь!
- Здорово, Петро. Ты что, в колонию ушел?
- Ну да, в РСУ ни черта не платят, да с механиком поругался.
- А там кто, все Брызгалов?
- Он, старый черт!
- Ну, я с ним в свое время тоже хлебнул. Эх и змей!
- Да еще какой!
Под нехитрый разговор двух шоферов Ремизов кошкой выпрыгнул из кузова, перебежал кювет и скрылся в лесу.
ГЛАВА 24
А город, уже забывший и фамилию "того лейтенанта", продолжал жить обычной, суетной жизнью. Петля сокращений военного заказа все больше стягивала горло старых заводов, освоивших за сотню с лишним лет только продукцию, способную убивать. За воротами оказывалось все больше и больше людей, и только безбожно раздутые конторы никак не хотели сокращаться. В бюро трудоустройства каждый день приходили десятки людей. В июне, после выпускного бала, здесь преобладали выпускники школ. Им, без профессии и квалификации, было особенно трудно найти работу. Макеев до предела раздул бригады дворников, сотни людей ходили по улицам с лопатами и метлами, хотя результатов их усиленного труда как-то особенно не замечалось. Таким способом Спирин хотел ослабить напряжение безработицы.
Выруч ал и рынок. Он давно окупил расходы на свое строительство и хотя половину доходов приходилось отдавать компаньонам, но это были живые деньги, позволяющие производить самые необходимые расчеты и выплату пенсий в срок.
Кроме того, рынок создавал рабочие места. Трудились не только люди Нечая, сотни людей обслуживали торговлю: продавцы и дворники, электрики и грузчики - все они были нужны этому воплощению рыночной экономики.
Наряду с выгодой торговый Вавилон вносил в обиход города и свои пороки. Среди подрастающей молодежи популярными стали профессии рэкетира и проститутки. Увлечение наркотиками стало принимать характер эпидемии, в связи с ней росла и преступность. Крупных криминальных деяний было немного: большинство старых деятелей на этой неблагодарной стезе благополучно сидели в тюрьме; убийства совершались большей частью на бытовой почве или в разборках между молодняком. Своих парней Нечай держал строго, зарабатывали они вполне прилично, так что подрабатывать на стороне он им запрещал.
Зато возросло количество мелких краж. Летом - по дачам, зимой по гаражам и сараям. Процветал и сбор "шапочной дани". Горожанам приходилось охранять свои гаражи, дачи, огородные участки.
Но хуже всего была укоренившаяся в душах людей безнадежность, неверие, что возможны и другие, лучшие времена.
Спирин также получал от жизни свою долю мелких радостей и крупных
неприятностей. Удалось быстро достроить три жилых дома и вселить труда людей, но строительство трех других никак не могло сдвинуться с нулевого цикла. Все упиралось в финансы, и хотя деньги губерния выделила, они странным образом сумели раствориться в сейфах крупнейшего в регионе коммерческого банка. Когда взбешенный Спирин в буквальном смысле слова взял за грудки управляющего Энского филиала этого банка, то тот признался, что пустил деньги в оборот, прокручивая их под большие проценты, и сделал это не без давления со стороны.
- У нас в городе есть такой Нечаев, - объяснил финансист, поправляя помятый Виктором пиджак, - вы, может быть, знаете его. Это страшный человек. Он угрожал мне, собственно, даже не мне, у меня одна-единственная дочь, в шестом классе учится. Вы понимаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41