— Сам внутрь заглядывал? — цедил Бендич, зайдя за спину абхаза.
— Не помню.
— Ах, не помнишь? — взревел Бендич. — Денис!
Короткий удар в солнечное сплетение отбросил абхаза к скале.
— А теперь?
Бокун с любопытством наблюдал из кузова, как солдат «обрабатывал» абхаза. Тенгиз попытался приподняться, но Денис ударом сапога швырнул его на снег.
— Вспомнил! Вспомнил… — Тенгиз выставил перед собой ладонь, словно защищаясь от нового удара.
— Ну?
Пленный облизал пересохшие губы, затравленно переводя взгляд с Дениса на офицера за его спиной.
— Вверх по дороге… Главный сказал: «Тенгиз, русские держали там много разной техники, теперь они ушли. Мы кое-что возьмем, и у нас будут деньги. Человек из Стамбула ждет в Гудауте».
— «Там» — это где?
Денис сделал резкий выпад ногой, целясь в голову.
Удар раздробил переносицу, и острый осколок кости вылез наружу. Лицо Тенгиза потеряло прежние черты.
Из перекошенного носа текли клюквенные, с пузырьками воздуха потоки.
— Говори, — спецназовец тучей навис над абхазом.
Тенгиз продолжал молчать.
— Игорь, — Бокун замер в кузове, прислушиваясь, — собаки.
Собачий лай, еще мгновение назад еле различимый, теперь гремел, разлетаясь звонким эхом.
— Вот ты, — абхаз вдруг ткнул пальцем в сторону Двужильного, отчего Петька как-то весь сжался, — тебя убьют.
— И тебя, — пленный перевел палец на Волкова.
— И тебя, — теперь Тенгиз смотрел на Дениса.
Абхаз невидящим взглядом прошелся по Бендичу и остановился на Бокуне.
— А вот тебе не повезло. Тебя не убьют.
Командир отряда нажал на курок. Тенгиз упал на спину. Из дыры на его животе поднималась струйка дыма.
— Уходим! — скомандовал Бендич. Он посмотрел на Дениса с Андреем и добавил:
— Вы с Волковым займетесь машиной. Потом нас догоните.
Группа мгновенно разделилась.
— Денис, — Бендич отвел спецназовца в сторону и зашептал на ухо:
— Ты что-нибудь слышал о бактериологическом оружии?
Тот состроил кислую мину:
— Бактерии разные, вроде того?
— Не совсем. Представь себе рой ядовитых пчел, а может, что и похуже. Так вот, я хочу, чтобы они, — он кивнул в сторону «Мицубиси», — зажарились в своих цинковых гробах. Ты меня понял?
Денис кивнул.
— Выполняй.
— Командир, — спецназовец задержался на секунду. — Пусть вместо Волкова останется Жила. Андрюха и так еле ноги переставляет.
— Ты что, в няньки к нему пошел? Ладно. Только смотри, если Двужильный полезет в ящики… — Бендич положил руку на автомат.
— Понял, — Денис еще раз кивнул.
— Жила! — окликнул он Петьку. — Заменишь Волкова. Командир приказал.
Двужильный что-то недовольно пробормотал, но прежде чем отряд скрылся за поворотом, он уже лежал под джипом, прикрепляя взрывчатку.
— В бой не ввязываться! — бросил напоследок Бендич.
Теперь они шли втроем: впереди старлей, за ним Волков, последним был Бокун. Они поднимались по дороге, стараясь не оглядываться. Внезапно прогремел взрыв, и столб огня взвился над горой. Огненный гриб с черными нефтяными прожилками закрыл собой солнце. Сразу же за взрывом грохот автоматных очередей ворвался в горы.
Вначале Бокун еще мог разобрать в отголосках эха, как в ответ на беспорядочную стрельбу скупо, разборчиво огрызается «АКМ» Жилы, поддерживаемый «Калашниковым» Дениса. Затем звуки смешались, превратившись в оглушительный гул, в котором прорвалось верхнее сопрано ручного пулемета.
* * *
Лаборатория располагалась на холме, один из склонов которого упирался в отвесную скалу, а другой пропастью обрывался вниз. Со стороны дороги шла металлическая сетка с высокими зелеными воротами посередине и вышкой. Для автономного существования здесь были предусмотрены собственная электростанция и даже хлебопекарня. Сердцем лаборатории являлось трехэтажное, облицованное красным кирпичом здание с парой окон под самой крышей. Выглядело оно угрожающе и обилием острых углов напоминало лютеранскую кирху.
— Что делаем? — спросил Анатолий командира.
— Ты, — тот повернулся к Бокуну, — глянь, может, найдешь что-то вроде «красной кнопки». Тогда зови нас.
— Думаешь, у них была система самоуничтожения?
Не слишком ли круто для сельской местности?
— Слушай, — Бендич схватил подчиненного за ворот камуфлированной куртки. — Мне наплевать, что ты думаешь. Понял? Выполняй!
Связь с базой отсутствовала. Горы фонили, Волков с остервенением теребил антенну-"куликовку" молчавшей радиостанции.
— Могила, командир! Связи не будет! — мрачно объявил он.
Бокун провернул металлическую скобу двери главного трехэтажного корпуса. Меры предосторожности когда-то здесь применялись серьезные. Даже входная дверь закрывалась герметически. Куски оборванной резиновой прокладки жирными змеями развевались по ветру.
Луч фонарика высветил ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж. Анатолий осторожно перешагнул порог. Дверь за ним захлопнулась. Темнота стала почти непроницаемой. Бокун начал осторожно подниматься наверх.
— Десять, одиннадцать… — считал он ступеньки.
На тринадцатой Анатолий остановился: погас фонарь. Бокун тряхнул его несколько раз, беспомощно пощелкал выключателем, а потом со злостью швырнул в темноту. Звука не последовало. Мрак поглотил фонарик, растворил в своем бездонном брюхе. Анатолий потянулся в карман за коробком. Короткая вспышка — и спичка потухла. Но за это время Бокун сумел рассмотреть путь на полшага вперед. Над головой свисали провода, куски кабеля.
В последнее мгновение он успел отпрянуть назад и рухнуть плашмя на пол. Осколки битого кирпича полетели вниз. И снова ни звука. Дрожащей рукой Анатолий провел спичкой по краю коробка. Раз, еще раз, пока новая вспышка не озарила рваную дыру провала с острыми зубьями арматуры по краям.
— Приехали! — процедил Бокун и вдруг присвистнул от удивления.
Внизу тускло поблескивали расставленные на стеллажах вдоль стен стеклянные колбы. Анатолий прополз чуть вперед и, держась левой рукой за металлический прут, торчащий из бетонной плиты, наклонился, свесился почти до пояса. Он представил себя сунувшим голову в пасть чудовищу.
Колбы, тысячи колб в пластмассовых воронках рыбьими зрачками уставились на человека, извивающегося у края западни. Бокун попытался выпрямиться, вытащить себя из дыры, но мышцы живота беспомощно размякли. Он медленно сползал вниз. Куски штукатурки, кирпича передвигались под Анатолием, и он двигался вместе с ними, погружался в черную щель проема. Мрак, вцепившись густыми темными щупальцами, тащил его на дно.
Анатолий рванулся из последних сил и вырвался из бездны. Он откатился от провала в полу, тяжело дыша. Мышцы на ногах вздулись, перед глазами плясали разноцветные круги.
Пятясь, он направился к выходу, когда вдруг раздался оглушительной силы взрыв. Не удержавшись, Бокун кубарем скатился по лестнице. Что-то со свистом ударило с той стороны в дверь.
— Бокун! — едва различимый за выстрелами, звал голос Бендича. — Бокун!
Анатолий, навалившись плечом на дверь, зажмурился, закрыл глаза руками от яркого дневного света.
— Игорь! — заорал Бокун, все еще не в силах поднять веки.
Воздух сотрясали выстрелы. От дороги по направлению к главному корпусу перебегали черные фигурки людей. Часть лаборатории была объята пламенем.
— Толик, прикрой! — крикнул старлей и двинулся через дорогу в сторону открытой двери.
За Бендичем семенил Андрей Волков.
Бокун дал длинную очередь в сторону абхазов.
— Быстрее, Волков, мать твою! — шептал Бокун.
— Ну, где он там?! — Бендич вставлял новый рожок.
Андрей остановился на середине дороги, опустился на одно колено, втянув голову в плечи.
— Кажется, его зацепило, — прохрипел Бокун.
— Блин, Волков! — с какой-то тоскою матюкнулся Бендич и прорычал прямо в ухо распластавшемуся рядом Бокуну:
— Не давай им высунуться. Прижми гадов. Я за Андрюхой.
Бендич метнулся было к дверному проему, но вдруг от нападавших отделился высокий худощавый человек и с автоматом наперевес двинулся в сторону Волкова. Он шел не прячась и улыбался, а «Калашников» в его руках строчил словно взбесившийся. И старлей отступил.
Палец Бокуна прирос к курку. Он стрелял, стараясь не глядеть на корчащегося в грязи Волкова, и только повторял:
— Быстрее, быстрее…
Волков беспомощно барахтался на дороге. Внезапно что-то сверкнуло, и столб пламени взметнулся на том месте, где мгновение назад был Андрей.
— Волков… — только и прошептал Анатолий.
— Не ной! — зло бросил командир. — Мы должны найти эту чертову кнопку.
Бокун хотел предупредить его, но Бендич был уже наверху.
— Командир! — Анатолий попробовал подняться и не смог.
А Бендич бежал по коридору в поисках кнопки.
И когда он достиг края бездны, его пронзительный крик заставил Бокуна зажать ладонями уши.
— Игорь! — прохрипел Анатолий. — Игорь!
Молчание. Порыв ветра за дверью донес странный шорох, словно кто-то крался вдоль стены.
— Солдат! Руки за голову и выходи сдаваться, — настаивал голос. — Думай быстрее. Я ждать не буду.
— Кто ты?.. — спросил Бокун.
— Ты, сучок, разговариваешь с Солодником Мхачители. Запомни это имя. И мой тебе совет: хочешь спасти собственную задницу — выползай наружу.
Бокун подполз ближе к двери, передернул затвор.
— Солодник, — как можно громче сказал он, — ты ведь пришел за стеклянными колбами, которыми набита эта гребаная лаборатория?!
— Угадал, солдат!
— Тогда получи… — выдохнул Бокун.
В тот момент, когда он дал очередь из автомата, небо вдруг раскололось, мир задрожал и со странным грохотом начал расползаться по швам. Все вокруг затянулось непроницаемой мглой.
Российский фронтовой истребитель «Су-24» с полным боекомплектом, перейдя в пике, разъяренной осой обрушился на «Красную Горку». Когда через четыре часа после назначенного срока отряд не вышел на связь, летчик запросил центр:
— Блиндаж, я Сто первый… Я уже на подсосе, что делать?! Метеоусловия ухудшаются.
— Сто первый, приступайте к нейтрализации… — просипели наушники гермошлема.
Делая круг за кругом, «Су-24» методично утюжил лабораторию авиабомбами, оставив на десерт пару высокоточных ракет. Набрав высоту, пилот несуетливо, словно на показательных маневрах, положил машину в боевое, атакующее пике. Высокоточная ракета «Х-59М», расправив крылья стабилизаторов, подмигнув пылающим оранжевым соплом, ушла в сторону тонувшей в облаках дыма лаборатории. Следом, оставляя за собой белый шлейф, ушла вторая ракета.
— Блиндаж, — докладывал летчик, — нейтрализация завершена… Беру курс на базу…
Ослепший, с набитыми невидимой ватой ушами и обгоревшей спиной, Бокун лежал, уткнувшись лицом в грязь. Его трясло как в лихорадке. Но он все еще жил.
Какая-то неведомая сила подняла его с земли, поставила на ноги и скомандовала: «Иди!»
И он пошел. Оглохший, слепой, пошел, потому что в спецназе Бокуна научили одному: выполнять приказы.
Бокуна подобрали незнакомые люди. Кто они были — абхазы, менгрелы, местные греки? Добравшись до Гудауты, Анатолий пришел к ограде 643-ге российского зенитного полка.
И ему опять повезло: отправили в Сочи, потом на самолете перевезли в реабилитационный центр под Москвой.
Допрашивать его приходили люди из прокуратуры, военной разведки. Но что он мог рассказать им о гибели командира и остальных?
И от Бокуна отстали. О нем попросту постарались забыть, как и о «Красной Горке».
Анатолий назвал свою болезнь «эффектом невидимки». Тебя не видят, не слышат, так, словно тебя и нет вовсе. Соседи по палате его не замечали, главврач забывал посмотреть на обходах. Бокун подолгу простаивал у окошка в столовой, ожидая своей порции, пока повариха, проворно работая черпаком с загнутой ручкой, разливала по тарелкам суп.
Мысль о том, что теперь придется вернуться домой, ни разу не пришла в голову Бокуну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43