Он повернулся к Доуверу.
— Доктора Ханневелла можно разместить в каюте военного инженера, а майора Питта — в вашей, лейтенант.
Питт усмехнулся, глядя на Доувера, затем вновь повернулся к Коски.
— Чтобы лучше было присматривать за мной, командир?
— Это сказали вы, а не я, — ответил Коски.
Спустя четыре часа Питт уже дремал в койке, втиснутой в металлическое чрево, которое Доувер называл своей каютой. Он устал, тело его разламывалось, но в голове мелькало столько всяких мыслей, что он не мог погрузиться в счастливый глубокий сон.
Всего неделю назад, в это же самое время, он сидел на террасе гостиницы в Ньюпорте рядом с роскошной сексуальной рыжеволосой девицей и разглядывал панораму моря, раскинувшегося перед ньюпортским пляжем в Калифорнии. Он вспомнил, как ласково он обнимал подругу одной рукой, держа в другой стакан с шотландским виски, и неотрывно смотрел на залитую лунным светом водную гладь, по которой скользили призрачные и прекрасные яхты. Сейчас он был один и мучился на этой койке в каюте катера береговой охраны, находящегося где-то в морозильнике Северной Атлантики. «Надо быть законченным мазохистом, — подумал он, — чтобы опять добровольно взяться за исполнение еще одного безумного проекта адмирала Сандекера». Сам адмирал — генеральный директор Национальной службы глубоководных исследований — скорее взялся бы за решение какой-нибудь сложной задачи, чем принял участие в этой авантюре.
— Мне чертовски жаль, что пришлось вытащить тебя из солнечной Калифорнии, но эта трудноразрешимая головоломка свалилась на нас внезапно. — Сандекер, маленький рыжеволосый, похожий на грифона, размахивал, как жезлом, семидюймовой сигарой. — Предполагается, что мы должны заниматься глубоководными исследованиями. Почему мы? Почему не флот? Я считаю, что служба береговой охраны сама могла бы решить свои проблемы. — Попыхивая сигарой, он с раздражением покачал головой. — Тем не менее эта задача поставлена перед нами.
Питт закончил чтение и положил желтую папку с грифом «секретно» на стол адмирала.
— Я не считаю возможным… чтобы корабль вмерз в середину айсберга.
— Это совершенно невозможно. Однако доктор Ханневелл заверил меня, что такое может случиться.
— Да и найти этот айсберг будет нелегко — прошло уже четыре дня с того момента, как береговая охрана заметила его. Этот не в меру разросшийся ледяной дом мог уже отдрейфовать в сторону Азорских островов.
— Доктор Ханневелл рассчитал скорость течения и скорость дрейфа айсберга в пределах тридцати квадратных миль. При хорошем зрении трудностей с опознанием айсберга не будет, поскольку ребята из береговой охраны вылили на него краску.
— Одно дело — найти айсберг, — с сомнением произнес Питт, — и совсем другое — посадить на него самолет. Не будет ли более удобным и менее опасным добраться до него на…
— Нет, — перебил Сандекер. — Никаких кораблей. Если то, что находится внутри льда, так важно, как я предполагаю, я не желал бы подпускать к нему кого-либо ближе чем на пятьдесят миль, кроме тебя и доктора Ханневелла.
— Может, это и удивит вас, адмирал, но мне ни разу не приходилось сажать вертолет на айсберг.
— Скорее всего, никто не делал этого. Поэтому я вызвал тебя как директора специальных программ. — Сандекер улыбнулся. — Ты обладаешь, скажем так, досадным свойством доводить дело до успешного конца.
— И на этот раз, — с озорным лукавством спросил Питт, — мне предоставлена возможность добровольного выбора?
— Конечно.
Питт беспомощно развел руками.
— Не знаю, почему я всегда так легко уступаю вам, адмирал. Я начинаю думать, что вы раскусили меня, как последнего пижона.
Широкая улыбка осветила лицо Сандекера.
— Это сказал ты, а не я.
Щелкнул затвор, и дверь каюты распахнулась. Питт лениво открыл глаза и увидел входившего доктора Ханневелла. Тяжеловатый Ханневелл делал невероятные усилия, стараясь протиснуться между койкой Питта и шкафом для одежды Доувера, пока, наконец, не добрался до небольшого стула и письменного стола. Он тяжело вздохнул, его вздох слился со скрипом стула, на который он опустился.
— Боже! Как такой громила, как Доувер, втискивается сюда?
— А вы сильно задержались, — зевнул Питт. — Я ожидал вас несколькими часами раньше.
— Не мог же я прийти к вам, как на явочную квартиру, прячась за каждым углом или пытаясь пролезть через вентиляционную трубу. Мне нужно было найти какой-нибудь предлог, чтобы встретиться с вами.
— Предлог?
— Да. Вам привет от командира Коски. Обед подан.
— К чему эти уловки? — ядовито спросил Питт. — Нам нечего скрывать.
— Нечего скрывать! Ничего себе — нечего скрывать! Вы заврались вчера. А теперь спокойно заявляете, что нам нечего скрывать! — Ханневелл покачал головой. — Мы оба будем приговорены к расстрелу, когда береговой охране станет известно, что мы одурачили их, лишив возможности использовать один из своих лучших катеров.
— У вертолетов есть отвратительное свойство — они не летают, когда их баки заправлены воздухом, — с сарказмом бросил Питт. — Нам нужна база для наших операций и место, где мы можем дозаправиться. «Катаваба» — единственное судно в этом секторе, имеющее все необходимое. Кроме того, это ложное сообщение от имени командующего службой береговой охраны послали вы — значит, вы тоже на крючке, как и я.
— Надо же! А эта бесподобная выдумка об исчезнувшем русском траулере. Вы же не будете отрицать, что она принадлежит вам от начала до конца.
Питт заложил руки за голову и стал внимательно изучать потолок.
— А мне показалось, что всем понравилось.
— Лавры целиком ваши. Это была отличная проделка, и я имел несчастье подтвердить ее.
— Что делать?! Временами я сам себе ненавистен.
— Вы хоть отдаете себе отчет, что может произойти, если капитан Коски раскроет наш маленький хитрый план.
Питт приподнялся.
— Мы просто сделали то, что сделали бы двое любых других американских мошенников.
— То есть? — выдохнул Ханневелл.
Питт улыбнулся.
— Мы побеспокоимся об этом, когда придет время.
Глава 2
Из всех океанов только Атлантический океан абсолютно непредсказуем. Тихий, Индийский и даже Северный Ледовитый океан — каждый из них имеет свои особенности, но одно остается общим для всех: всегда можно предсказать их состояние. С Атлантическим все обстоит иначе, особенно севернее 15° северной широты. За какие-нибудь несколько часов сверкающая гладь океана может трансформироваться в бурлящий котел с двенадцатибалльным штормом. А бывают времена, когда изменчивый характер Атлантики срабатывает с точностью до наоборот. Ночью сильнейший ветер, бурный океан — все указывает на приближающийся шторм. Но наступает утро, и от прошедшей ночи ничего не остается — зеркальная гладь океана под абсолютно безоблачным небом. Именно так и случилось: проснувшись утром, все на «Катавабе» увидели солнце, светившее над спокойной равниной океана.
Питт медленно пробуждался от сна. Глаза его сфокусировались на больших белых брюках Доувера, склонившегося над небольшой раковиной. Он чистил зубы.
— Никогда вы не выглядели столь элегантно, — заметил Питт.
Доувер обернулся, держа во рту зубную щетку.
— А?
— Я сказал, доброе утро.
Доувер кивнул, что-то промычав сквозь зубы, и снова повернулся к раковине.
Питт сел на койке и прислушался. По-прежнему был слышен шум из машинного отделения, но, кроме него, шум исходил еще и от кондиционера, подававшего теплый воздух. Корабль двигался так плавно, что движение казалось совершенно незаметным.
— Я бы не хотел показаться неучтивым, майор, — сказал, улыбаясь, Доувер, — но я бы предложил вам поскорее выбраться из кровати. Часа через полтора мы приблизимся к району ваших поисков.
Питт отбросил одеяло и встал.
— Когда по распорядку подается завтрак?
— Как представителя старшего офицерского состава я готов обслужить вас немедленно, — весело откликнулся Доувер.
Питт наскоро умылся, отказался от бритья и облачился в свою летную форму. Он последовал за Доувером, мысленно удивляясь, как такой крупный мужчина может двигаться по кораблю, не набивая шишек на голове.
Они заканчивали завтрак, который обошелся бы Питту, завтракай он в любом из лучших отелей, не менее чем в пять долларов, когда вошел матрос и доложил, что командир корабля Коски приглашает их в аппаратную. Доувер последовал за матросом. Следом шел Питт. держа в руках чашку кофе. Войдя в аппаратную, они застали склонившихся над морскими картами Коски и Ханневелла.
Коски поднял глаза. Его обычно настороженный взгляд казался почти спокойным.
— Доброе утро, майор. Хорошо отдохнули?
— Удобства несколько ограничены, зато еда великолепна.
Ответом ему была трудно давшаяся, но показавшаяся вполне искренней улыбка Коски.
— Ну а что вы скажете о нашей чудо-электронике?
Питт, повернувшись на триста шестьдесят градусов, окинул взглядом аппаратную. Она была похожа на космическую лабораторию из какого-нибудь фантастического фильма. Все четыре стальные переборки от пола до потолка светились огнями множества компьютеров, телемониторов и радиоустановок. Все оборудование было усеяно переключателями, кнопками с техническими обозначениями и таким количеством светящихся лампочек, что их хватило бы для любого казино в Лас-Вегасе.
— Впечатляет, даже очень, — небрежно заметил Питт, отхлебывая кофе. — Экраны радаров воздушного и наземного обнаружения, новейшее навигационное оборудование системы «Лоран» с высокими и сверхвысокими частотами, не говоря уже о компьютерном обеспечении определения курса.
Питт произносил это бесстрастным тоном начальника верфи, с которой сошла «Катаваба».
— «Катаваба» имеет гораздо более совершенное океанографическое, навигационное, а также радиооборудование, чем любое другое судно его водоизмещения. Кстати, командир, ваш корабль предназначен также для выполнения метеорологических наблюдений в открытом океане в любую погоду и для оказания помощи в океанографических изыскательских работах. Могу добавить, что катер укомплектован личным составом из семнадцати офицеров и ста шестидесяти матросов. Стоит он где-то порядка двенадцати-тринадцати миллионов долларов, а построен на верфи Норсгейт, в Уилмингтоне, штат Делавер.
Коски, Доувер и другие присутствовавшие в аппаратной, исключая Ханневелла, который склонился над картой, так и застыли. Если бы Питт был первым марсианином, посетившим Землю, то, вероятнее всего, он не стал бы объектом большего недоверия, смешанного со страхом.
— Не удивляйтесь, джентльмены, — сказал Питт, испытывая приятное чувство удовлетворения. — Я взял себе за правило готовиться ко всему основательно.
— Ясно, — угрюмо проговорил Коски. Хотя было очевидно, что ему ничего не ясно. — Может, вы объясните нам, что заставило вас так основательно готовиться к заданию.
Питт пожал плечами.
— Я уже сказал, такая у меня привычка.
— Однако создается впечатление, что сказано не все. — Коски посмотрел на Питта, испытывая некоторую неловкость. — Хотел бы я знать, действительно ли вы те, за кого себя выдаете?
— И доктор Ханневелл, и я выдаем себя за самих себя, — заверил Питт.
— Ну, это мы точно узнаем, майор, примерно минут через десять. — В тоне Коски неожиданно прозвучали циничные нотки. — Я тоже люблю хорошо готовиться к заданию.
— Вы мне не доверяете? — сухо ответил Питт. — Жаль. Ваше беспокойство совершенно напрасно. Ни доктор Ханневелл, ни я не имеем ни намерений, ни возможностей, чтобы нанести какой-нибудь ущерб вашему кораблю или вашему экипажу.
— Но вы мне и не дали оснований доверять вам. — Глаза Коски потемнели, голос стал ледяным. — У вас нет с собой письменного приказа, я не получал никаких указаний относительно ваших полномочий, ничего, кроме какого-то туманного сообщения из штаба командующего о вашем прибытии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43