— Пугаешь, полковник?
— Ты того не стоишь. Это ты на зоне король, авторитет и личность, а здесь ты номер 30021. Твоего имени даже нет в тюремном реестре. И тебя нет. Есть номер камеры, где ты сидишь.
— А зачем я вам нужен? Что я могу знать такого, чего вам не известно?
— Многого ты не знаешь, но есть детали, которые нас интересуют. Это не касается налета на больницу. Речь идет о твоих хозяевах. Ты работал на Басова и Грачева. Оба они государственные преступники, и ты член их команды.
— Я просто охранник. У меня официальная лицензия. Меня нанимают, я охраняю, а кого, не мое дело, хоть столб на дороге, лишь бы деньги платили.
— Платили. И лицензию тебе купили, и счета в банке открыли. Но теперь ни лицензии, ни счетов, ни банка уже не существует. Трест лопнул. Но нами доказано, что несколько ювелирных фирм записаны на твое имя, а там найдены алмазы, выкраденные на приисках в особо крупных размерах, которые контрабандным путем вывозились за рубеж. Государство понесло миллиардные убытки, и кому-то за это придется отвечать.
— На меня лично ничего не записано. Я владелец школы охранников.
— Те, на кого записано, пойдут под суд, а ты, как теневой директор, попал в тень. В тенистую камеру. Здесь тебя искать не будут.
— Но я ничего не знаю о делах Грачева, а к Басову меня вовсе не допускали. Они ворочали, они и отвечать будут.
— Уже отвечают, а о твоих алмазах и слыхом не слыхивали. У тебя нашли, ты и отвечай.
— Я сказал вам, что у меня нет никаких ювелирных фирм.
— Однако их подставные директора ходили у тебя в холуях, и это давно доказано. На свободе никого не осталось. Ты вожак без племени.
— Хватит, полковник, мне лапшу на уши вешать. Говори толком, чего надо?
— Грачев вам приказал похитить Ухова, а Ухов работал на петербургский синдикат. Меня интересует один вопрос — Ухов отдал документы Грачеву или нет? Ты знаешь, о чем идет речь.
— Знаю, провались они пропадом. Ухов ничего не сказал. Он умер от сердечного приступа. Без всякого насилия! Ребята схоронили его во внуковском лесу.
— Где же документы?
— Никто не знает. Дочь Ухова, Алиса, держала документы у себя. Мы предложили ей обмен — она нам документы, мы ей отца. Договорились о встрече, а она документов не принесла.
— Но вы и отца не привели.
— Дело не в отце. У нее украли портфель с документами. Обычный шнырь.
— Выяснили, кто такой? Только не виляй, Буба. Я тебя предупредил, что пришел к тебе в первый и последний раз. От того, сколько ты скажешь, настолько и будем оценивать твои шансы.
— Зовут его Журавлев Вадим Сергеевич. Данные мы получили от дочери Ухова. Это она его вычислила, но мы его не нашли.
— Искали в больнице?
— Искали, но нам подложили муляж и устроили облаву. Менты показали по «ящику» машину Журавлева, будто он попал в аварию. Но Журавлев исчез. Мы дали дочери Ухова месячный срок, чтобы она нашла его и вернула документы.
— Естественно, девушка не знает, что ее отец умер?
— Нет.
— Грачев давал заказ на добычу документов?
— Да.
— Но дело не кончилось Уховым. Вам предстояло достать еще какой-то пакет документов, так?
— Да, но Грачев еще не знает, у кого они находятся.
— Схема та же? Похищение хранителя документов и выбивание из мешка пыли до тех пор, пока не отдаст?
— Последний раз, когда я видел Грачева, он мне сказал, что придется взламывать сейф в каком-то военном учреждении, но не уточнял деталей, пока мы не раздобудем документов Ухова.
— И наверняка очень торопился.
— Да, он сказал, что у него времени в обрез, дал нам две недели на всю работу.
— Ладно, Буба, мы подумаем, как с тобой поступить, а пока нам надо проверить твои сегодняшние показания. Ничего не хочешь добавить?
— Я примерно знаю, о каком военном учреждении идет речь. Грачев не раз посылал меня к разным генералам с посылками или за посылками. Я был в штабе Московского округа ПВО у генерала Прибыткова. У него есть сейф в кабинете. Ездил в военную комендатуру к генералу Трояновскому. У него тоже в кабинете есть сейф. Слышал о генерале Ступке, но с ним не встречался.
— У тебя хорошая память, Буба. Если еще что вспомнишь, передай конвою, что у тебя появились новости. Я сделаю исключение и приеду еще раз.
На этом первый допрос закончился. Рамзес облегченно вздохнул. Он ненавидел Грачева, который шантажировал его последние три года. Если чекисты и до него добрались, то Грачев и Басов уже на плаву не останутся, а это обстоятельство Рамзеса устраивало.
2
Они сидели в кабинете директора сберкассы и наблюдали, как хозяйка учреждения листает отчетный журнал. Профессор не мог сидеть молча, он слишком волновался.
— Вы понимаете, Степан Яковлевич, — пылко рассуждал пожилой ученый, — когда у меня украли книги, я даже не подумал заглянуть в стол и посмотреть, целы ли сберкнижки. У меня и мысли такой не появилось. Я не верил в то, что в дом залез вор. Ну кому нужно воровать книги? Человек должен понимать, что берет, и знать им цену. К тому же, на той же полке стояли книги в два-три раза дороже украденных. Честно говоря, я грешил на кого-то из своих учеников. Думал, кто-то из студентов соблазнился по молодости. Вот почему и не стал заявлять в милицию, сохраняя в душе уверенность, что они одумаются и вернут книги, поставят на место. Я даже специально выходил из кабинета, когда ко мне приходил кто-то из учеников, давая им возможность незаметно поставить книги на место, но этого не происходило. А тут моя дочь решила купить новую машину. Я полез в стол, а сберкнижек нет. Тут уже не подумаешь на студентов. Стол заперт. Его открыли, украли сберкнижки и опять заперли. Замочек у меня с секретом, его несложно сломать, но так, чтобы открыть, а потом закрыть, тут нужен очень хороший мастер своего дела. И вот только после этого я обратился в милицию.
Капитан пожал плечами.
— Но, Вениамин Карлович, вы даже не знаете, когда у вас украли книги. Сколько воды утекло с тех пор, тем более что вы сами понимаете, что работал опытный вор. Следов мы не найдем, а если работал гастролер, то это вовсе гиблое дело.
Профессор не унимался.
— Объясните мне простую вещь. Пришел, как вы говорите, гастролер, нашел и забрал деньги. Понимаю. Но зачем ему понадобился Фаргон в четырех томах сытинского издания конца прошлого века?
— Согласен. Я скажу вам так. Даже при самом благополучном стечении обстоятельств мы сумеем отыскать вора. Но не книги. Скорее всего, вор выполнял чей-то заказ. Может быть, даже очень солидного и уважаемого человека, а деньги прихватил на мелкие расходы.
— Сто семьдесят тысяч на мелкие расходы?
— Сами виноваты, вы же храните деньги в сберкассе, а книжки выписываете на предъявителя, будто украли их, а не заработали. Проще было хранить деньги в столе.
— На предъявителя, правильно. А вы знаете, сколько мне лет? Семьдесят четыре года. Я стою одной ногой в могиле. Меня не станет, так дети успеют состариться, пока оформят наследство и получат деньги, а с них еще и налоги возьмут с моих денег, как будто я их мало платил.
— Подумайте лучше, Вениамин Карлович, кто из ваших состоятельных друзей мог позариться на эти книги, нанять вора и рассказать ему, где они стоят?
— У меня нет таких друзей. Все люди высокопорядочные.
— Но вы не знаете коллекционеров, это же болезнь. Даже самый достойный человек может пойти на что угодно, если захочет заполучить в свою коллекцию определенную вещь. Мне уже встречались такие люди. При виде какой-то паршивой марки у них начинали трястись руки и течь слюна.
— Я этого не понимаю.
— Кажется, нашла, — встрепенулась женщина, про которую успели забыть. — Деньги по двум сберкнижкам, о которых идет речь, были выданы двадцать седьмого июня.
— Да, — вздохнул капитан, — надежда умирает последней. Скоро месяц будет. Ваши денежки давно потрачены, а книжки покрылись свежей пылью чужой квартиры.
— И как же быть? — растерянно спросил профессор. — Идти домой с пустыми руками, как побитому псу?
Капитан повернулся к женщине.
— Нелли Васильевна, а вы можете сказать, кто из кассиров выдавал деньги?
— Конечно, тут стоит подпись кассира-контролера — Серебрякова Елена. Очень внимательная девушка, заканчивает финансовый институт. Я прочу ее в свои заместители.
— А можно попросить ее сюда?
Директор сняла трубку и вызвала сотрудницу. Девушка вошла, поздоровалась, будто всех давно хорошо знала и вопросительно посмотрела на начальницу.
— Леночка, у нас неприятности. По сберкнижкам профессора Полетаева получены деньги, крупная сумма. Капитан Марецкий занимается этим делом. Я листала отчетный журнал и по записям получается, что ты эти деньги выдавала.
— Исключено. Я не могла выдать деньги по чужой сберкнижке.
— Нет, ты меня не правильно поняла. Сберкнижки на предъявителя, по ним мог получить деньги любой человек. Речь идет о том, чтобы вспомнить этого клиента и попытаться описать внешность.
— Когда это произошло?
— Двадцать седьмого июня.
— Какая сумма?
— Сто семьдесят тысяч шестьсот рублей. Счет аннулирован.
— Помню, я его хорошо помню, так же как и вас, Степан Яковлевич.
У капитана отвисла челюсть.
— Так-так-так, милочка, — возбудился профессор, — и как же он выглядел?
— Я его запомнила, потому что он был последним клиентом, которого я обслуживала в тот день, а потом все началось.
— А что началось? — спросил Степан.
— Стрельба. Вы же сами в тот день приезжали, минут через сорок, как ушел клиент. Тогда убили какого-то адвоката, двух кавказцев, женщину, ребенка и нашего охранника. Вы меня тогда допрашивали. Но речь шла не о клиентах, а о тех, кто устроил погром со стрельбой.
— А этот клиент был среди свидетелей?
— Этого я не знаю. Свидетелей отвели в автобус.
— У вас феноменальная память, Леночка, — поразился капитан. — Тот день я очень хорошо помню, но то, что я вас допрашивал, из памяти стерлось, а вы даже мое имя-отчество помните. Постарайтесь как можно подробней описать того человека, который снял деньги со счета. При необходимости вам придется прийти к нам в Управление, и наши специалисты с вашей помощью составят фоторобот.
— Очень приятный молодой человек. Рост сто восемьдесят пять.
— Так точно?
— Когда он стоял в очереди, то его голова находилась, чуть ниже стеклянной перегородки, а перегородка высотой метр девяносто. Когда новые стекла ставили, я делала замеры. Одет был хорошо, в светло-серый костюм. Натуральный блондин с волнистыми волосами, голубые глаза, ровный прямой нос, почти греческий. Когда улыбается, на щеках образуются ямочки. Зубы свои, ровные. С виду можно дать лет тридцать пять. Лицо узкое, европейское. Уверен в себе, обаятелен, такие нравятся женщинам.
— А эти подробности откуда? — спросил профессор.
— Потому что я женщина. Такие парни всем нравятся. Врал, что военный и снимает счет, потому что переезжает в другой город.
— Леночка, а почему ты решила, что он врал? — удивилась директор.
— Потому что военным не позволяют носить волосы такой длины и вряд ли они могут позволить себе такой костюм.
— А сто семьдесят тысяч хранить в сберкассе могут? — разволновался капитан.
— Могут. Летчики-испытатели. Я не в том смысле, что у них денег на костюм не хватает. Такой купить трудно без особых связей, а военные покупают товар на оптовых рынках.
Спустя полчаса Степан сидел в своей машине, курил и думал, безучастно глядя в лобовое стекло. Сейчас он получил полное описание Журавлева и понимал, что получателем в сберкассе мог быть только Журавлев. Тогда все сходится. Люди из банды Рамзеса устроили бойню в сберкассе, а спустя два часа его же бандиты убили Журавлева-старшего. Между ними должна быть связь, и она есть. Фокус с «Дорожным патрулем» это подтвердил. Рамзес охотился на Дика и устроил налет на больницу, значит, припекло. Теперь Журавлев исчез. Вернется или нет, можно только гадать. Все сходится, но в голове не укладывается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60