Но ты прикончил и второго своего сторонника и остался с хищником один на один. Теперь Тэйлору осталось избавиться от тебя, и делу конец. Ну, как тебе моя история? Понравилась?
Старк стоял бледный, цвет его лица сливался с цветом рубахи. Лицо перекосилось, руки дрожали. Он уставился в документ и с жадностью читал его. Я дал ему закончить изучение завещания. Когда он поднял на меня растерянный взгляд, я со всей силы ударил его в челюсть. Старк отлетел в угол. Пока он был в отключке, я снял ремень с его брюк и связал ему руки за спиной. Затем забрал у него пистолет и вставил обойму на место. Впервые после больницы мне захотелось закурить. Я вынул из кармана Старка сигареты, закурил. Положил в карман завещание. а свидетельство о смерти сжег.
Он очнулся в тот момент, когда я гасил сигарету.
— Что ты сделал, поганый пес?
Он дернулся, но ремень крепко сжимал его руки. Я выслушал его ругательства и, когда он смолк, сказал:
— Вставай, дружок, нам пора. В глазах его застыл ужас.
— Не бойся, дружок. Я не так страшен. Выходи во двор.
Я отошел в сторону и кивнул на дверь.
— Что ты задумал? — промычал он, облизывая окровавленные губы.
— Веди меня к своей машине. Поедем на прогулку.
Пистолет в моих руках был весомым аргументом, Он поднялся и вышел во двор. Мы пересекли поляну и подошли к тому месту, где стоял белый «понтиак».
Я усадил его на переднее сиденье и засунул ему кляп из его же платка. Слушать его нытье мне не хотелось.
Дорога заняла больше двух часов. Когда я остановил машину на месте аварии у мыса Орт-Хис, Старк побледнел еще больше.
— Ну, вот, Эл. На этом все. Мы начали нашу историю с этого места, на нем и закончим. Ты собирался меня убить четырежды. Первый раз ты это сделал здесь, проломив мне голову и облив бензином. Но тебе удалось сделать из меня только урода. Второй раз ты подбросил мне кобру, и опять меня спасла случайность. В третий раз ты стрелял в меня на вилле, но меня спасли собственные ноги. В четвертый ты намеревался утопить меня в колодце, но мне помогла голова, в которой еще работает измученный больной мозг. Мне повезло!
Итак, от твоей руки погибли: Вик Анинг и его сестра, безвинный и доверчивый Джефф, преданный тебе Патрик Грин. Ты заслужил смертный приговор, Эл. И я приведу его в исполнение. Надеюсь, у меня это получится с первого раза. Твой план будет завершен, сценарий Тэйлора тоже.
Я выдернул у него изо рта кляп. Он так и не успел ничего сказать. Я размозжил ему череп рукояткой его же пистолета. Он дернулся и откинулся назад. Я снял с его рук ремень. Вывернул руль, вышел из машины и столкнул ее под откос.
Она несколько раз перевернулась и вспыхнула.
6
Через несколько минут появилась машина со стороны Бейкерсфилда. У обочины она остановилась, и из нее высунул голову лысый парень с тощей длинной шеей. Его толстая губа отвисла, а глаза сквозь линзы очков стали похожи на тарелки. Пока он любовался пожаром, я обошел машину и сел на переднее сиденье рядом с ним.
Он меня не замечал до тех пор, пока я не постучал его по коленке. Он так дернулся, что чуть не выбил лысиной крышу.
— Ну, парень, давай-ка быстро к телефону. Здесь не театр. В машине человек горит.
Его гусиная шея ушла в плечи. Он сидел неподвижно и моргал.
— Ну, очнись! Видишь, несчастье!
— А… да, да…
— Жми быстрее. Через пару миль бензоколонка, там есть телефон.
Через пятнадцать минут он затормозил у заправочной станции. Я толкнул его в бок.
— Ну, давай бегом в будку. Звони в больницу Лопеса, телефон в справочнике, проси прислать «скорую помощь». Скажи, что горит пациент доктора Лопеса.
— А почему я, а…
— Не теряй времени. Я идти не могу. У меня нога сломана.
Он хотел что-то возразить, но я буквально вытолкал его из машины. Когда он скрылся в будке заправщика, я передвинулся на водительское место и дал газу.
В девять утра я уже был в аэропорту, оставил машину на стоянке и разыскал камеру хранения. Ничего подозрительного вокруг я не заметил. Народу вообще не было. Сонный кладовщик выдал мне желтый чемодан из кожи, даже не взглянув в мою сторону. Я вышел на улицу и устроился в скверике возле здания аэропорта.
Мне не терпелось заглянуть в чемодан. Он был не заперт. Отстегнув ремни, я приоткрыл крышку, и у меня прервалось дыхание. Чемодан был полон денег. Пачки ассигнаций, плотно упакованные в банковские ленты. Сверху лежал конверт. Краем глаза я заметил появление полицейского на аллее. Пришлось захлопнуть крышку.
Остальное время я провел в кафе на воздухе и, попивая кофе, раздумывал над тем, какое впечатление на меня произвели доллары. Такого я не ожидал. Несколько дней назад ничего подобного не произошло бы. Да, эти зеленые бумажки всемогущи. Теперь я могу купить себе город, да что там город — штат, а то и того похлеще — страну где-нибудь в Африке. Но эти доллары могут и убивать. И я этому, увы, свидетель…
Голос диспетчера объявил о посадке на самолет рейсом Лос-Анджелес-Берн. Я достал конверт с билетами.
Один порвал, второй положил в брючный карман и направился к самолету. При выходе на летное поле меня уже поджидали. Надо сказать, я не был удивлен, напуган или еще что-нибудь в этом роде. Я был спокоен, хотя встреча оказалась малоприятной.
Первым стоял следователь прокуратуры Морис Баклайн, чуть сзади — обиженный мною детектив Грег Барретт. У меня до сих пор еще валялись его визитки в карманах.
— Я очень сожалею, мистер Старк, — холодно произнес Баклайн, — но вынужден вас арестовать. Вам предъявляется обвинение в убийстве вашей жены — Джесики Корбет, бывшего вашего шофера Патрика Грина и вашей служанки Агнис Элгон.
За моей спиной выросли две мощные фигуры и взяли меня под руки.
— А где же Рут Анинг, мистер Старк? — подал голос детектив. — Привратник сообщил нам, что вы ушли ночью.
— Я не знаю, где Рут, — выдавил я из себя, пот заливал мне глаза. Я все еще не понимал и не осознавал происшедшего.
— И где ваш адвокат Олаф Тэйлор, вы тоже не знаете?
— Не знаю. С чего вы взяли, что я Старк?
— Мы в этом не сомневаемся, а вы можете доказать, что это не так?
Барретт достал из кармана черный конверт и извлек из него несколько фотографий. Повернув их ко мне, он прокомментировал:
— Любуйтесь. На этом снимке вы подписываете договор о продаже вашей компании за тридцать миллионов долларов. Самая крупная сделка в Калифорнии за последние двадцать лет. Не будете же вы доказывать, что мистер Чиверс, его адвокат и нотариус стали бы подписывать договор на такую сумму с аферистом, эдаким Калиостро двадцатого века. Да и банкир Штернрик — он показал следующий снимок — не так уж много имеет свободного времени, чтобы делать такое колесо — от Рио-де-Жанейро в Женеву через Лос-Анджелес. И все это ради беседы с аферистом! Нет, мистер Старк, ваша тайна разгадана. И подписи на документах стоят подлинные.
— Их подписали раньше.
— Тогда и встречи состоялись бы раньше.
— Послушайте, Барретт, вы решили мне отомстить за свой провал?
Его глаза забегали.
— Ерунда… После нашей с вами встречи я обратился в страховую компанию, которая оплачивала ваше лечение в.больнице. Я высказал начальнику отдела исков свое сомнение по поводу вашей личности. Больной человек с потерей памяти не мог владеть профессиональными боксерскими приемами, а потом я вспомнил, как вы лихо вынули обойму из пистолета, сняли его с предохранителя. Это не каждый здравомыслящий сделать может, не то что больной амнезией. Страховая компания меня наняла для выяснения вашей личности, им недешево обошлось ваше лечение. С той минуты я был с вами везде, но зная, с кем имею дело, стал значительно осторожнее и внимательнее.
И вот результат. Мы разгадали ваши замыслы. Вам будет очень трудно защищаться, мистер Старк.
Да. Тэйлор со Старком были правы в одном. Идея с ширмой, которую они провернули, подставив меня вместо Старка-младшего, сработала. Все документы оформлял я, а он наблюдал со стороны. Вот и сейчас, будь он жив, он наблюдал бы со стороны, а когда бы меня увезли, он со спокойной душой улетел.
Гулкий голос диспетчера разнесся по зданию аэропорта: «Мистер Элвис Старк и мистер Олаф Тэйлор, просим занять свои места в самолете. Вы задерживаете вылет. Повторяю…»
— Уведите его, — приказал следователь. На моих запястьях защелкнулись наручники.
Эпилог
Память к нему вернулась полностью после сильного шока, который он испытал при вынесении смертного приговора.
Сидя в камере смертников, он отчаянно цеплялся за каждую соломинку, беседуя с адвокатом, удрученный вид которого не мог обещать ничего утешительного.
Адвокат говорил тихо, не глядя на приговоренного.
— Я проиграл этот процесс, — гнусавил он, сминая сигарету в руках. — Хотя был уверен, что правда восторжествует. Но свидетельства Вебера, Чиверса и Штернрика разбили все мои доводы вдребезги. Мне было очень трудно что-либо доказать. Пластическая операция изменила вашу внешность до неузнаваемости, папиллярные линии на пальцах не восстановились. Установить вашу личность практически невозможно. И в этом случае свидетели сыграли главную роль. Я бессилен, мистер Атвуд. Суд был непреклонен. Вам предъявили обвинение в убийстве Джесики Корбет, Патрика Грина, Агнис Элгон, Рут Анинг и Олафа Тэйлора, последних вытащили из колодца у охотничьего домика в лесу возле Фулертона. Вы же не смогли предъявить никаких вразумительных оправданий. Публика в зале, готовая разорвать вас на куски, встретила смертный приговор овацией. Сами понимаете, в такой обстановке трудно быть защитником.
Бывший лейтенант криминальной полиции по расследованию убийств Рэй Атвуд нервно расхаживал по крошечной камере с взъерошенными волосами уперев руки в бедра.
В отличие от адвоката осужденный не походил на человека, потерявшего надежду на благоприятный исход.
— Вы разговаривали еще раз с женой?
— Да. Но она наотрез отказалась признать в вас своего мужа. Одна мысль о том, что ей придется расстаться со страховой премией в двадцать тысяч, которую она получила после вашей мнимой гибели, приводит ее в дрожь. Вы ей не нужны, а деньги есть деньги. Вспомните, как вы жили? Она не желает признавать в вас своего мужа.
— От этой стервы ничего другого ожидать нельзя. Но она забыла, что в доме остались мои вещи и я смогу доказать, что они принадлежат мне. Теперь я все помню. К тому же у нее находятся желтые мокасины, снятые с убитого… Впрочем, я знаю, что можно сделать. Как обстоят дела с другими свидетелями?
— Они уверены в том, что вы убийца. Все помнят вашу внешность, костюм и эти дешевые перчатки. Женщина из рыбачьего поселка в суде тут же ткнула в вас пальцем и закричала: «Это он убил Грина». Она клялась, что, кроме вас, к нему никто не приходил. Привратник Рут Анинг, кроме вас, никого не видел и показал на суде, что это вы ночью заходили за Рут и ушли вместе. На стоянке, когда вы садились в ее машину, вас запомнил ночной сторож, a машину Рут нашли в лесу у охотничьего домика. И потом, никто не может даже предположить, что вас было двое. Элвис Старк, одетый так же, как и вы, показывал себя вскользь, а вы общались со свидетелями напрямую, и к тому же последним. Разумеется, вы и остались в памяти. Вспомните хотя бы рабочий поселок. В первый раз женщина запомнила костюм и перчатки, а во второй раз ваше лицо. То же самое можно сказать и о других свидетелях.
И, наконец, чемодан, где, помимо денег, лежала ваша записка, точнее — записка, написанная вам, свидетельствующая о том, что Старк виновен, раз предлагает двести тысяч. Но если бы даже вы сумели доказать, что вы лейтенант Атвуд, вам легче не стало бы. Это означало, что вы получили взятку, исчезли и намеревались удрать с деньгами за границу. Приговор был бы тем же, ну в крайнем случае пожизненное заключение. И, наконец, фотографии, сделанные Барреттом в ресторане и аэропорту, где вы ставите именную печать на договорах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Старк стоял бледный, цвет его лица сливался с цветом рубахи. Лицо перекосилось, руки дрожали. Он уставился в документ и с жадностью читал его. Я дал ему закончить изучение завещания. Когда он поднял на меня растерянный взгляд, я со всей силы ударил его в челюсть. Старк отлетел в угол. Пока он был в отключке, я снял ремень с его брюк и связал ему руки за спиной. Затем забрал у него пистолет и вставил обойму на место. Впервые после больницы мне захотелось закурить. Я вынул из кармана Старка сигареты, закурил. Положил в карман завещание. а свидетельство о смерти сжег.
Он очнулся в тот момент, когда я гасил сигарету.
— Что ты сделал, поганый пес?
Он дернулся, но ремень крепко сжимал его руки. Я выслушал его ругательства и, когда он смолк, сказал:
— Вставай, дружок, нам пора. В глазах его застыл ужас.
— Не бойся, дружок. Я не так страшен. Выходи во двор.
Я отошел в сторону и кивнул на дверь.
— Что ты задумал? — промычал он, облизывая окровавленные губы.
— Веди меня к своей машине. Поедем на прогулку.
Пистолет в моих руках был весомым аргументом, Он поднялся и вышел во двор. Мы пересекли поляну и подошли к тому месту, где стоял белый «понтиак».
Я усадил его на переднее сиденье и засунул ему кляп из его же платка. Слушать его нытье мне не хотелось.
Дорога заняла больше двух часов. Когда я остановил машину на месте аварии у мыса Орт-Хис, Старк побледнел еще больше.
— Ну, вот, Эл. На этом все. Мы начали нашу историю с этого места, на нем и закончим. Ты собирался меня убить четырежды. Первый раз ты это сделал здесь, проломив мне голову и облив бензином. Но тебе удалось сделать из меня только урода. Второй раз ты подбросил мне кобру, и опять меня спасла случайность. В третий раз ты стрелял в меня на вилле, но меня спасли собственные ноги. В четвертый ты намеревался утопить меня в колодце, но мне помогла голова, в которой еще работает измученный больной мозг. Мне повезло!
Итак, от твоей руки погибли: Вик Анинг и его сестра, безвинный и доверчивый Джефф, преданный тебе Патрик Грин. Ты заслужил смертный приговор, Эл. И я приведу его в исполнение. Надеюсь, у меня это получится с первого раза. Твой план будет завершен, сценарий Тэйлора тоже.
Я выдернул у него изо рта кляп. Он так и не успел ничего сказать. Я размозжил ему череп рукояткой его же пистолета. Он дернулся и откинулся назад. Я снял с его рук ремень. Вывернул руль, вышел из машины и столкнул ее под откос.
Она несколько раз перевернулась и вспыхнула.
6
Через несколько минут появилась машина со стороны Бейкерсфилда. У обочины она остановилась, и из нее высунул голову лысый парень с тощей длинной шеей. Его толстая губа отвисла, а глаза сквозь линзы очков стали похожи на тарелки. Пока он любовался пожаром, я обошел машину и сел на переднее сиденье рядом с ним.
Он меня не замечал до тех пор, пока я не постучал его по коленке. Он так дернулся, что чуть не выбил лысиной крышу.
— Ну, парень, давай-ка быстро к телефону. Здесь не театр. В машине человек горит.
Его гусиная шея ушла в плечи. Он сидел неподвижно и моргал.
— Ну, очнись! Видишь, несчастье!
— А… да, да…
— Жми быстрее. Через пару миль бензоколонка, там есть телефон.
Через пятнадцать минут он затормозил у заправочной станции. Я толкнул его в бок.
— Ну, давай бегом в будку. Звони в больницу Лопеса, телефон в справочнике, проси прислать «скорую помощь». Скажи, что горит пациент доктора Лопеса.
— А почему я, а…
— Не теряй времени. Я идти не могу. У меня нога сломана.
Он хотел что-то возразить, но я буквально вытолкал его из машины. Когда он скрылся в будке заправщика, я передвинулся на водительское место и дал газу.
В девять утра я уже был в аэропорту, оставил машину на стоянке и разыскал камеру хранения. Ничего подозрительного вокруг я не заметил. Народу вообще не было. Сонный кладовщик выдал мне желтый чемодан из кожи, даже не взглянув в мою сторону. Я вышел на улицу и устроился в скверике возле здания аэропорта.
Мне не терпелось заглянуть в чемодан. Он был не заперт. Отстегнув ремни, я приоткрыл крышку, и у меня прервалось дыхание. Чемодан был полон денег. Пачки ассигнаций, плотно упакованные в банковские ленты. Сверху лежал конверт. Краем глаза я заметил появление полицейского на аллее. Пришлось захлопнуть крышку.
Остальное время я провел в кафе на воздухе и, попивая кофе, раздумывал над тем, какое впечатление на меня произвели доллары. Такого я не ожидал. Несколько дней назад ничего подобного не произошло бы. Да, эти зеленые бумажки всемогущи. Теперь я могу купить себе город, да что там город — штат, а то и того похлеще — страну где-нибудь в Африке. Но эти доллары могут и убивать. И я этому, увы, свидетель…
Голос диспетчера объявил о посадке на самолет рейсом Лос-Анджелес-Берн. Я достал конверт с билетами.
Один порвал, второй положил в брючный карман и направился к самолету. При выходе на летное поле меня уже поджидали. Надо сказать, я не был удивлен, напуган или еще что-нибудь в этом роде. Я был спокоен, хотя встреча оказалась малоприятной.
Первым стоял следователь прокуратуры Морис Баклайн, чуть сзади — обиженный мною детектив Грег Барретт. У меня до сих пор еще валялись его визитки в карманах.
— Я очень сожалею, мистер Старк, — холодно произнес Баклайн, — но вынужден вас арестовать. Вам предъявляется обвинение в убийстве вашей жены — Джесики Корбет, бывшего вашего шофера Патрика Грина и вашей служанки Агнис Элгон.
За моей спиной выросли две мощные фигуры и взяли меня под руки.
— А где же Рут Анинг, мистер Старк? — подал голос детектив. — Привратник сообщил нам, что вы ушли ночью.
— Я не знаю, где Рут, — выдавил я из себя, пот заливал мне глаза. Я все еще не понимал и не осознавал происшедшего.
— И где ваш адвокат Олаф Тэйлор, вы тоже не знаете?
— Не знаю. С чего вы взяли, что я Старк?
— Мы в этом не сомневаемся, а вы можете доказать, что это не так?
Барретт достал из кармана черный конверт и извлек из него несколько фотографий. Повернув их ко мне, он прокомментировал:
— Любуйтесь. На этом снимке вы подписываете договор о продаже вашей компании за тридцать миллионов долларов. Самая крупная сделка в Калифорнии за последние двадцать лет. Не будете же вы доказывать, что мистер Чиверс, его адвокат и нотариус стали бы подписывать договор на такую сумму с аферистом, эдаким Калиостро двадцатого века. Да и банкир Штернрик — он показал следующий снимок — не так уж много имеет свободного времени, чтобы делать такое колесо — от Рио-де-Жанейро в Женеву через Лос-Анджелес. И все это ради беседы с аферистом! Нет, мистер Старк, ваша тайна разгадана. И подписи на документах стоят подлинные.
— Их подписали раньше.
— Тогда и встречи состоялись бы раньше.
— Послушайте, Барретт, вы решили мне отомстить за свой провал?
Его глаза забегали.
— Ерунда… После нашей с вами встречи я обратился в страховую компанию, которая оплачивала ваше лечение в.больнице. Я высказал начальнику отдела исков свое сомнение по поводу вашей личности. Больной человек с потерей памяти не мог владеть профессиональными боксерскими приемами, а потом я вспомнил, как вы лихо вынули обойму из пистолета, сняли его с предохранителя. Это не каждый здравомыслящий сделать может, не то что больной амнезией. Страховая компания меня наняла для выяснения вашей личности, им недешево обошлось ваше лечение. С той минуты я был с вами везде, но зная, с кем имею дело, стал значительно осторожнее и внимательнее.
И вот результат. Мы разгадали ваши замыслы. Вам будет очень трудно защищаться, мистер Старк.
Да. Тэйлор со Старком были правы в одном. Идея с ширмой, которую они провернули, подставив меня вместо Старка-младшего, сработала. Все документы оформлял я, а он наблюдал со стороны. Вот и сейчас, будь он жив, он наблюдал бы со стороны, а когда бы меня увезли, он со спокойной душой улетел.
Гулкий голос диспетчера разнесся по зданию аэропорта: «Мистер Элвис Старк и мистер Олаф Тэйлор, просим занять свои места в самолете. Вы задерживаете вылет. Повторяю…»
— Уведите его, — приказал следователь. На моих запястьях защелкнулись наручники.
Эпилог
Память к нему вернулась полностью после сильного шока, который он испытал при вынесении смертного приговора.
Сидя в камере смертников, он отчаянно цеплялся за каждую соломинку, беседуя с адвокатом, удрученный вид которого не мог обещать ничего утешительного.
Адвокат говорил тихо, не глядя на приговоренного.
— Я проиграл этот процесс, — гнусавил он, сминая сигарету в руках. — Хотя был уверен, что правда восторжествует. Но свидетельства Вебера, Чиверса и Штернрика разбили все мои доводы вдребезги. Мне было очень трудно что-либо доказать. Пластическая операция изменила вашу внешность до неузнаваемости, папиллярные линии на пальцах не восстановились. Установить вашу личность практически невозможно. И в этом случае свидетели сыграли главную роль. Я бессилен, мистер Атвуд. Суд был непреклонен. Вам предъявили обвинение в убийстве Джесики Корбет, Патрика Грина, Агнис Элгон, Рут Анинг и Олафа Тэйлора, последних вытащили из колодца у охотничьего домика в лесу возле Фулертона. Вы же не смогли предъявить никаких вразумительных оправданий. Публика в зале, готовая разорвать вас на куски, встретила смертный приговор овацией. Сами понимаете, в такой обстановке трудно быть защитником.
Бывший лейтенант криминальной полиции по расследованию убийств Рэй Атвуд нервно расхаживал по крошечной камере с взъерошенными волосами уперев руки в бедра.
В отличие от адвоката осужденный не походил на человека, потерявшего надежду на благоприятный исход.
— Вы разговаривали еще раз с женой?
— Да. Но она наотрез отказалась признать в вас своего мужа. Одна мысль о том, что ей придется расстаться со страховой премией в двадцать тысяч, которую она получила после вашей мнимой гибели, приводит ее в дрожь. Вы ей не нужны, а деньги есть деньги. Вспомните, как вы жили? Она не желает признавать в вас своего мужа.
— От этой стервы ничего другого ожидать нельзя. Но она забыла, что в доме остались мои вещи и я смогу доказать, что они принадлежат мне. Теперь я все помню. К тому же у нее находятся желтые мокасины, снятые с убитого… Впрочем, я знаю, что можно сделать. Как обстоят дела с другими свидетелями?
— Они уверены в том, что вы убийца. Все помнят вашу внешность, костюм и эти дешевые перчатки. Женщина из рыбачьего поселка в суде тут же ткнула в вас пальцем и закричала: «Это он убил Грина». Она клялась, что, кроме вас, к нему никто не приходил. Привратник Рут Анинг, кроме вас, никого не видел и показал на суде, что это вы ночью заходили за Рут и ушли вместе. На стоянке, когда вы садились в ее машину, вас запомнил ночной сторож, a машину Рут нашли в лесу у охотничьего домика. И потом, никто не может даже предположить, что вас было двое. Элвис Старк, одетый так же, как и вы, показывал себя вскользь, а вы общались со свидетелями напрямую, и к тому же последним. Разумеется, вы и остались в памяти. Вспомните хотя бы рабочий поселок. В первый раз женщина запомнила костюм и перчатки, а во второй раз ваше лицо. То же самое можно сказать и о других свидетелях.
И, наконец, чемодан, где, помимо денег, лежала ваша записка, точнее — записка, написанная вам, свидетельствующая о том, что Старк виновен, раз предлагает двести тысяч. Но если бы даже вы сумели доказать, что вы лейтенант Атвуд, вам легче не стало бы. Это означало, что вы получили взятку, исчезли и намеревались удрать с деньгами за границу. Приговор был бы тем же, ну в крайнем случае пожизненное заключение. И, наконец, фотографии, сделанные Барреттом в ресторане и аэропорту, где вы ставите именную печать на договорах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23