Ленивец понимал, что теперь от закона его ничто не спасет. Разве что чудо. Лесенок было всего две. Одна подымалась из воды возле белой вышки, но над ней нависала мелкая и сверхпрочная нейлоновая сетка, ограждавшая дно бассейна от медных лбов неистовых ныряльщиков, у другой стоял невысокий, но плечистый и полный уверенности в своей силе сержант. Положение безнадежное.
Сверкая изумительной игры каплями, купающиеся то и дело поднимались из бассейна. Один Ленивец, как ракушка, приклеился к голубой кафельной стенке и, казалось, намерен был оставаться там до конца плавания «Святой Марии».
Тем временем Живчик, разморенный солнцем и относительной безопасностью, сладко дремал между двумя пистолетами. Говорят, будто есть телепатия. Это наглая ложь! Если бы все проклятия и призывы мокнущего в бассейне Ленивца приобрели материальную силу, от Живчика не осталось бы ни одного нераздробленного атома.
Сержанту между тем стал надоедать этот безмолвный поединок. Он сделал Ленивцу выразительный знак рукой. Хватит, парень, пожалуй, бриться. Ленивец энергично завертел головой, из ушей теплыми струйками побежала вода. Он ясно показывал, что из бассейна выйдет только на носилках. Тогда сержант похлопал себя по кабуре. Ленивец поморщился, нырнул и скрылся под телами купающихся.
Сержант задумчиво вертел жаркую латунную пуговицу.
«Глупое положение. Идти за помощью неразумно. Во-первых толстяк убежит. Во-вторых, сейчас совсем не хочется обращаться к капитану. Лучше всего, если гангстер будет задержан сержантом в одиночку. Это восстановит несколько подмоченную репутацию полиции на корабле „Святая Мария“».
Через несколько минут вахтенный матрос обратился к купающимся по радио:
— Леди и джентльмены, освободите, пожалуйста, бассейн! На несколько минут вода будет спущена. Испортился насос. К вашим услугам бассейны на других палубах.
Оставшись один в бассейне, Ленивец с тоской следил за понижавшимся уровнем воды. Вскоре он уже не мог плавать. Его коленки волочились по дну. Ленивец встал на ноги и посмотрел вверх. Там соблазнительно улыбающийся сержант делал ему. манящие знаки. Загорающие с ленивым интересом комментировали упорство последнего купальщика.
— Это называется плаванием до последней капли воды!
— О да! Видно, большой энтузиаст. Недаром ведь жизнь зародилась в океане.
— С таким животом, разумеется, в воде легче, чем на суше.
Ленивец обреченно вздохнул и стал медленно подниматься по белой лесенке.
— Полиция «Санта Марии» приветствует первого пациента, — тихо сказал ему сержант Лех.
— Дайте хоть одеться, — буркнул Ленивец.
— Отчего же! Пожалуйста. Мокрый и обнаженный вы нам не нужны.
Ленивец медленно двинулся к шезлонгу, на котором Живчик, накрыв лицо шляпой, тихонько посвистывая, видел первый сон.
«Попался. Эх, послушался безмозглого вельо. Что делать? Что делать? Вот беда, совсем голый. А что если одеться, а потом...» Дальнейшее произошло внезапно для самого Ленивца. Он поравнялся с шезлонгом Живчика и в этот миг отметил, что от сержанта его оттеснили две полные женские фигуры. Ноги Ленивца, неконтролируемые ноги зайца, подогнулись и в стремительном броске понесли тяжелое тело прочь от блюстителя порядка.
— Стой, держи! — закричал сержант, забыв от неожиданности похвальное намерение полиции не поднимать больше шума.
Живчик подпрыгнул на своем брезентовом ложе и как ужаленный вскочил на ноги.
Погоня! Погоня! Захлебывающийся лай гончих, крики жертвы, суматоха, неразбериха! Великолепная бездарная сумасшедшая погоня!
Попробуйте поймать голого и скользкого тяжеловеса на площади в тридцать квадратных метров, где все сантиметры заняли чуть менее тяжелыми, но такими же скользкими людьми, Ах какая это была изумительная погоня! Это была поистине волшебная погоня. Все вопили как полоумные Разумеется, все бросились помогать сержанту и закону в его лице! Но чем больше эти взволнованные и бестолковые люди помогали, тем вернее ускользал от преследования Ленивец! Придерживая ниспадающие трусы, толстяк просачивался сквозь ограждения из мокрых рук, а если это не удавалось, то шел напролом, все дальше уносясь от ревущего в досаде сержанта.
Трудно ловить голого! У него связи с миром настолько нежны и неощутимы, что даже закон не способен его запросто ухватить. И напрасно Лех, ломая ребра, ноги и шезлонги, рвался к цели. Она в этой ситуации была недостижима. Нежно-розовая складчатая спина Ленивца мелькнула раз, другой и пропала за стеной мятущихся человеческих тел.
— Будь вы прокляты! — бранился сержант. — Все дело испортили! Негодяи!
Но что он мог сделать? Ничего. Сержант рассчитывал только на себя. Самонадеянность получила обидный и тяжелый урок. Дичь была так близка, так возможна! Похожий на большую жирную рыбу арапайму Ленивец взмахнул серебряным хвостом, ударил раз, другой и, ах! ушел в заповедные и недоступные омуты. Рыба ушла из рук! Плачь, рыбак, реви, охотник!
— Будь вы прокляты! — говорил сержант, едва не плача.
А что толку ругаться?
«Раньше надо было думать. Раньше. Несколько минут назад. Нет, ты был слишком доволен своей выдумкой с бассейном. Ты гордился своей изобретательностью. Вот и результат. Дичь упорхнула».
Погоня ураганом пронеслась по палубе.
«В душах одних она пробудила пламя Охотника, в душах других страх Дичи. Погоня коснулась огненным дыханием мужчин и женщин и унеслась прочь, чтобы в другом месте взорваться подобно шаровой молнии и заставить одних бежать, других преследовать. Такова уж ее природа, ничего не поделаешь. На то она и Погоня».
Питер Ик, не раскрывая блаженно зажмуренных глаз, чутьчуть отъехал в тень,

30
Стеная, плача, ругаясь, разглаживая ушибленные места, люди возвращались на свои места: кто в трюмы, а кто в шезлонги. Но все возбужденно обсуждали происшествие. Многие стали строить догадки и создавать целые теории, кто такой Ленивец, почему его ловят и куда он мог пропасть. Но никто из них не покинул своего нагретого под солнцем места, чтобы застигнуть и где-нибудь на узком и тесном трапе «Святой Марии» покарать нарушителя спокойствия. Эту возможность все молчаливо предоставляли сержанту Леху. Он ее использовал, как только проход немного очистился 6т человеческих тел. Сержант стрелой вылетел с палубы, где потерпел постыдное поражение.

31
— Смотри, Эжен, — сказала Лоис, — этому больше всех досталось.
— Бедный. Он без памяти.
Евгений наклонился и перевернул лежавшего лицом к солнцу. В суматохе, очевидно, едва не умертвили старика.
— Ох! Это есть второй бандите! Он был у меня с тем толстяком!
Лоис чуть выдохнула эти слова, но Женя их услышал.
— Вот как!
— Уйдем, скорее уйдем! Прошу тебя! Очень прошу!

32
Питер Ик совсем расклеился от зноя и умственного напряжения.
«Теоретические сюжетные построения загнали меня в тупик, и я принял правильное решение промыть мозги в бассейне. Но пока до него доберешься, обольешься пбтом. Следовательно, на обратном пути я тоже стану потным. Есть ли смысл при таких условиях посещать бассейн? Нет, на обратном пути я буду настолько охлажден, что, может быть, сумею донести прохладу на себе до каюты. Так я рассуждал, пока мне в голову не пришла превосходная мысль о Гончей и Дичи.
Потом что-то меня отвлекло, и я потерял нить. То, что я взял полотенце, было правильно. Но я забыл сигареты, и эта ошибка грозила отравить мне купание. Впрочем, я могу их купить где-нибудь на палубе. Здесь много буфетов. Здесь много баров. Значит, все хорошо! Да, хорошо, и я иду на пляж. О чем же я думаю? Вокруг меня океан. Я его вижу с любой палубы. Он не волнует меня. Большая, плоская, выкрашенная в грязно-голубой цвет доска. Потом я сижу в шезлонге и обдумываю коллизии, связанные с преследованием. Мне приходит в голову одна любопытная идея, и я спешу к себе в каюту, чтобы сделать заметку. Так я оказываюсь на второй палубе. Здесь темно и прохладно. И пусто. Немного же таких местечек на «Святой Марии». Навстречу мне идет голый человек. Значит, рядом бассейн. Этот человек ужасно торопится. Он не идет, он бежит. Господи, да это же мой герой! Его уже раздели. Так. Он свернул с моего пути и скрылся в туалете. Он скрылся в туалете с надписью «Les dames». Интересно! Там он надеется переждать Погоню. Наивная глупая Дичь! Почему Дичь всегда наивная? Да, сейчас должен показаться Охотник. Ему уже пора быть здесь. Интересно, где вторая Дичь? Старенькая, маленькая, черненькая, суетливая. Однако мой сюжет подвергается значительной деформации. Герои разделились в пространстве. Один бегает в трусах. А второй что делает? Может, его уже изловили? Аяй, я в своих теоретических изысканиях двигаюсь со скоростью черепахи, а жизнь летит как ракета. Что же делать? Придется пересаживаться в ракету. А вот и Охотник. Совершенно официальное лицо».
— Добрый день, сеньор!
— Здравствуйте, сержант.
— Сеньор, здесь не пробегал мимо вас толстый человек без костюма? Вы не видели?
— И без рубашки?
— Да, да.
— И без туфель?
— Да. . . .
— И без галстука?
— И без запонок, без брюк, без носков, без носового платка. Я спрашиваю, не видели ли вы толстого человека в трусах?
— Видел, сержант.
— Куда он прошел?
— Он прыгнул за борт.
— ?! — охнув, сержант бросился к борту. Питер Ик присоединился к нему. Они стали с сумасшедшей внимательностью исследовать бурлящие волны за бортом лайнера. Сделав ладони козырьком, всматривались в горизонт. Пристально разглядывали ослепительно голубой, словно проглаженный утюгом, кильватер.
— Но там никого нет! — сержант возмущенно уставился па писателя.
— Значит, он утонул, — печально вздохнул Ик. — Здесь приличная высота — не меньше пятидесяти футов. Если он давно не тренировался в прыжках, он был обречен.
Лех изучающе осмотрел Питера Ика.
— Разрешите ваши документы!
— Я не беру документы с собой в бассейн.
— Вы знаете, что бывает за дачу ложных показаний?
— А вы, по-моему, не успели еще привести меня к присяге сержант.
— Почему вы не хотите сказать мне правду?
— Я видел, как он перелезал через борт. Возможно, в последний момент он передумал и спустился ниже. на палубу, что под нами. Не знаю. Но я бы на его месте прыгнул.
— Почему бы вы так поступили на его месте?
— Видите ли, у него было лицо человека, не имеющего будущего. А жить без будущего не может даже клоп. Он должен надеяться на то, что ему еще придется кого-нибудь укусить,с издевательской серьезностью пояснил Ик.
— Извините, я запишу ваше имя и номер каюты.
— Ради бога, сержант, сделайте одолжение, Питер Ик из двести семнадцатой.
Сержант Лех еще раз посмотрел на собеседника.
«Сумасшедший? Здесь на „Святой Марии“ полным-полно сумасшедших. Ни одному слову верить нельзя. Все врет. Лживый американо. Нужно вернуться и пойти левым переходом».
«Погоня! Погоня! Не дойдя десяти шагов до кустов, где притаился загнанный заяц, она сворачивает влево или вправо, чтобы начать новый победный круг! На то она и погоня, дабы описывать спирали и круги вокруг жертвы своей! Круги вокруг...» Обследовав попавшийся на пути туалет, где никого не было, кроме негра, мывшего голову под краном, и хорошенько поразмыслив, сержант решил направиться на розыски толстяка другим переходом.
«В конце концов, утешал он себя, раздетым гангстер далеко не может уйти. Нужно разыскивать в окрестностях бассейна. Придется просить помощь у капитана. Как неприятно, черт возьми».
«Неприятно, черт возьми. — Питер Ик был недоволен. — Сюжет оказался слишком динамичным. Жизнь обошла теорию и на корпус вырвалась вперед. Что делать, придется снова вмешиваться».
Писатель прошел на площадку бассейна и осмотрелся. Жужжание человеческих голосов к этому времени приобрело покойную равномерность. Только в одном месте несколько человек хлопотали возле кресла, закрытого от солнца навесом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25