так будет меньше шума и нет риска застрять между этажами.
Я опускаюсь... Санчасть тюрьмы расположена на втором этаже. Внизу белый холл, справа и слева двери и одна из массивного дерева в глубине. Вот она-то меня и интересует. Однако она закрыта на замок... Я изучил отверстие скважины и все ключи связки. У меня острый глаз и я выбрал нужный ключ.
Два небольших поворота, нажим и вот я на вымощенном дворе, окруженном высокой стеной с ощетинившейся остроконечной решеткой. Чтобы преодолеть такую высоту, надо быть вертолетом... Я обошел двор кругом. Еще одна дверь... Эта из железа и снабжена решеткой, прутья которой толщиной с мою ляжку. Тут, в Берне они не мелочатся.
Я пробую другие ключи, но безрезультатно, ни один не входит в щеколду. Ругаюсь на чем свет стоит... Что делать?... Привыкнув к темноте, я заметил справа от двери звонок и предположил, что он предупреждает служителя, который ее открывает. Необходимо одолеть и ее. Легко и непринужденно я два раза нажал на звонок, как-будто кто-то «свой». На мгновение возникла тишина, а затем появилось какое-то электрическое содрогание, и дверь открылась сама собой. Я не мог опомниться от счастья. Похоже, что гениальная идея позвонить слегка два раза дала результат. Страж, наверное, спросонья ограничился простым нажатием на пусковую кнопку. Как только я прошел, дверь сама закрылась.
Вот я под сводами вестибюля, в конце светящееся окошечко... Я заколебался... Но не время мешкать... Направляюсь к окошечку, стараясь оставаться в тени.
Вытянувшись, я заглянул в чистое, выложенное белыми плитками помещение охраны, где, положив ноги на стул, в плетеном кресле сидел страж. Журналы, валявшиеся рядом, означали, что парень задремал.
Я испустил легкий радостный крик, что является доказательством чистой совести. Вместо ответа был зевок. Я же продолжил свой путь и добрался до монументальной двери, которую узнал: это была дверь тюрьмы. Рядом, как и в вестибюле, располагался еще один пост охраны, в помещении которого четыре стражника играли в карты.
Я глубоко пожалел, что не имею в своем распоряжении пистолета, чтобы навести страх на этих господ и заставить их открыть дверь, подкрепив это соответствующими аргументами. Положение сильно осложнилось. Если я войду в помещении охраны, они либо будут в меня стрелять, либо схватят. Во всяком случае, поднимется тревога, и со мной будет покончено. Я не смогу одолеть четырех вооруженных мужчин! Такого не бывает даже в приключениях Тэнтэна!
Я готов был проглотить галстук, если бы он у меня был. Что делать? Я находился в полном замешательстве, когда в ночной тишине послышались громкие шаги. Я притаился в углублении, расположенном между входной дверью и охраной.
Вновь прибывший обладал массивным телосложением, на голове его была кротовая шапка с загнутыми краями и, несмотря на сезон, на нем было пальто. Он постучал в застекленную дверь поста охраны. Один из стражей пошел к двери и заискивающим тоном произнес какую-то непонятную фразу, из чего я только понял, что прибывший был, должно быть, крупной шишкой в тюрьме, может быть, директор.
В это время другой стражник, держа в руке громадный ключ, подошел к входной двери и открыл ее... Я вздрогнул от радости. Страж открыл створку против моего укрытия таким выгодным для меня манером, что я оказался скрытым за ней. Субъект в пальто двинулся к выходу. Как только он переступил порог, я ринулся вперед, оттолкнул его и выскочил из двери. Я услышал, как человек вскрикнул... Затем послышались другие крики, но я был уже далеко... Я выскочил на хорошо освещенный бульвар. Кругом никого. Я взял ноги в руки и припустил так, что Жази зарыдал бы от бессилия, если бы попробовал меня догнать.
Я выбирал самые темные улицы... Я поворачивал направо, налево, как любой сбежавший человек... Я старался запутать свои следы. Если за мной пойдут с ищейками, в чем я сильно сомневался, я хотел, по крайней мере, наделать им хлопот.
Неожиданно я оказался на углу главной улицы города. Несколько редких полуночников спешили по домам. На какое-то время я спрятался в тень, чтобы перевести дух. В желудке у меня полыхал огонь, а трепещущее сердце было твердым, как камень. Оно мне причиняло ужасную боль... Наконец все успокоилось.
Я пересек пустынный перекресток... Я прекрасно ориентировался. Совсем рядом находятся аркады, затем улица с разноцветными фонтанами. Я скользнул во мрак аркад... Что делать? На улице я заметил стоящие машины. Эти автомобили проводили ночь на свежем воздухе. Мне надо украсть один из них: он послужит мне временным убежищем на ночь и даст возможность передвигаться, не привлекая внимания к себе.
Я выдвинул свой перископ и оглянулся: никого. Я выбрал «Ситроен» потому, что когда есть выбор, то лучше взять машину, которую знаешь. Дверца была закрыта на замок, но я не обиделся на это. Не успел заика сосчитать до трех, как жалкий замок сказал мне: «Входите, будьте, как дома».
Я сел за руль. Никаких осложнений, никакого противоугонного устройства... Конфетка! Мотор ровно заработал, его привычный шум подбодрил меня. Я выпутался из большой передряги... Теперь надо предупредить Матиаса... Я поехал наугад по пустынным улицам и заметил одного типа в халате, который прогуливал пса.
Хозяин псины походил на перьевую метелку без перьев: он был лыс как яйцо. Я остановился около него и, стараясь не высовываться из окна, спросил:
– Тессинштрассе, пожалуйста?
Он подошел. Песик воспользовался этим и оросил дверцу. Хозяин стал ругать его. Я заверил, что в этом нет ничего плохого! Еще бы, с чего бы сердиться на то, что собаки Берна писают на эту машину! С таким же успехом могли привести слонов из зоопарка (если таковой существует), что мне так же безразлично, как и цвет белой лошади Генриха IV.
Добряк весьма благожелательно дал мне подробные объяснения. Я его поблагодарил и, следуя его уточнениям, самое большое через десять минут звонил у дверей пансиона Виеслер.
Это старинный дом с плесенью вокруг окон и пометами времени на тесаных камнях.
Я заколотил в калитку, что было несколько рискованно, но время осторожности прошло. Сейчас я давал бой времени и не должен был думать о себе. Главное – предупредить Матиаса. Необходимо, чтобы он смылся как можно быстрее этой же ночью, если он еще жив, в чем я не уверен.
Мой стук остался без ответа. Меня преследуют шпики, и я прибыл с большого родео. Было отчего всполошить весь квартал. Наконец-то в одном из окон первого этажа появился свет. Тень приблизилась, поднялась занавеска, и лицо старой дамы в шиньоне прижалось к стеклу, напоминая голову экзотической рыбы. Я улыбнулся особе. Она приоткрыла окно.
– Что происходит? – спросила она.
– Извините меня, вы хозяйка?
– Я мадемуазель Виеслер, собственной персоной, я...
– Простите, что разбудил вас, мадемуазель, но дело идет о чрезвычайном случае. Мне необходимо поговорить с господином Матиасом, это очень срочно...
Старушенция смягчилась. Она была похожа на карикатуру мисс Англиш... По меньшей мере. На ней была ночная сорочка в цветочках, а ее пышный шиньон идеально подходил хозяйке и ее жилищу.
– Господин Матиас еще не вернулся.
Ледяная рука погладила мне спину.
– Не вернулся?
– Нет. Вы по какому поводу?
– Один из его родственников серьезно болен!
– Боже мой! Его мать?
– Вот именно...
Старушка разволновалась. Я продолжал.
– Вы думаете, он будет поздно?
– Не знаю... Он возвращается нерегулярно...
Она издала вскрик лебедя, которого душат.
– Ох! Подождите, мне кажется, я знаю, где он!
– Неужели?
– Да... Я слышала, как он говорил по телефону сегодня после полудня... Он назначил свидание на одиннадцать часов в «Гранд Кав»...
– Что это такое?
– Вы не знаете Берна?
– Нет.
– Это большой ресторан в подвале, с аттракционами...
– А! Очень хорошо!
– Вы не заблудитесь...
Она мне объяснила дорогу.
– Вы говорите, мадемуазель, что у него свидание в одиннадцать часов?
– Совершенно верно!
– Могу я вас спросить, который час?
– Без двадцати минут полночь...
Я побежал к машине. Немного удачи, и, возможно, я приеду вовремя. Вероятно, друзья из сети Мохари строили определенные планы насчет будущего Матиаса... Я надеялся, что их встреча сколько-то продлится, и я успею. Я спятил, подумаете вы, явиться в самый большой ресторан города, тогда как мое фото занимает первые страницы прессы. Но у меня не было выбора. Я перед «Гранд Кав»... Вход похож на вход в метро. Написанная от руки дрожащими и разноцветными буквами афиша возвещает: «Девы Рейна! Цыганский оркестр!»
Я только спустился на один лестничный пролет, как был остановлен очаровательной дамочкой, находящейся за кассой, которая сообщила мне, что необходимо заплатить за билет, чтобы получить право на «Дев Рейна». Что я и сделал. Новый пролет лестницы. Действительно, «Гранд Кав» любопытное заведение. Оно оформлено в виде огромной бочки. Зал, сцена также в форме бочки. Столы – бочки. На галерее теснятся молодые люди, которым нечем заплатить за угощение, а зажиточные буржуа, занятые едой или курящие сигары, длинные, как палочка дирижера, сидят внизу.
С высоты монументальной лестницы я осматриваю галерею. Матиаса там нет... Тогда я спускаюсь и устраиваюсь за столик рядом с колонной.
На сцене «Девы Рейна» приводят всех в бешенство и отчаяние. Их средний возраст, должно быть, около семидесяти четырех лет. Скрипачка, которая дирижирует оркестром, обладает такой головой, что может претендовать на роль «Мадам Пипи» в подземных клозетах. Она играет как на улице, и ее скрипка, следуя движениям смычка, цепляется за вставную челюсть, падения которой на инструмент я жду с минуты на минуту.
Однако я пришел сюда вовсе не слушать музыку. Я посмотрел в зал и, наклонившись вперед, имел несказанную честь заметить за одним из столиков Матиаса. Он был ко мне в профиль и в компании девушки, которая была ко мне спиной. Насколько я мог судить по их поведению, отношения их были отнюдь не холодными. Мой приятель держал за руку свою пастушку и жадно целовал. Решительно, я зря бил тревогу. Люди из организации Мохари более искусны и более терпеливы, чем я предполагал. Они позволили Матиасу продолжать свой путь, думая воспользоваться им в нужный момент.
Женоподобный официант появился и задал мне вопрос на швейцарско-немецком.
– Вы говорите по-французски, дружище?
– Немного, я служил четыре года в Табарэне! – сказал он мне.
– Вы не из Панамы, нет?
– Это видно?
– И слышно тоже...
Он стал меня разглядывать...
– Скажите...
– Да!
– Вы не снимались в кино, случайно?
– Нет, почему?
– У меня впечатление, что я видел где-то вашу фотографию...
Жемчужины пота украсили мой нос.
– Это просто сходство. Все мне говорят, что я похож на Кэри Гранта.
– Я этого не нахожу, – заключил недоделанный.
– По-вашему, я более схож с Габриелло?
– Я этого не говорил...
Я не собирался больше шутить, так как это грозило осложнениями, если бы он вдруг стал искать газету.
– Дайте мне кислой капусты и бутылку белого...
– Какого?
– Подходящего!
– Хорошо, месье...
Он удалился, подпрыгивая. Я продолжал наблюдать за Матиасом. Мне пришла мысль, что парочка ждала кого-то.. Возможно, он закадрил девицу в Берне, а другие недоноски из сети скоро появятся, чтобы расправиться с ним.
Я мог себе только посоветовать глядеть в оба и как следует. Во всяком случае, я находился между выходом и Матиасом. Оставалось только ждать. Возможно, я найду способ незаметно предупредить Матиаса.
Гарсон, изображающий парижанина, а сам пиджак – пиджачком, появился торжествующий, неся огромнейшее серебряное блюдо, на котором дымилась гора капусты. Ее аромат щекотал мне ноздри. Я был голоден, как волк...
Не напрягаясь, я уничтожил воз тушеной кислой капусты, дымящихся сосисок, шпика, ветчины, картофеля. Бутылочка белого последовала туда же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Я опускаюсь... Санчасть тюрьмы расположена на втором этаже. Внизу белый холл, справа и слева двери и одна из массивного дерева в глубине. Вот она-то меня и интересует. Однако она закрыта на замок... Я изучил отверстие скважины и все ключи связки. У меня острый глаз и я выбрал нужный ключ.
Два небольших поворота, нажим и вот я на вымощенном дворе, окруженном высокой стеной с ощетинившейся остроконечной решеткой. Чтобы преодолеть такую высоту, надо быть вертолетом... Я обошел двор кругом. Еще одна дверь... Эта из железа и снабжена решеткой, прутья которой толщиной с мою ляжку. Тут, в Берне они не мелочатся.
Я пробую другие ключи, но безрезультатно, ни один не входит в щеколду. Ругаюсь на чем свет стоит... Что делать?... Привыкнув к темноте, я заметил справа от двери звонок и предположил, что он предупреждает служителя, который ее открывает. Необходимо одолеть и ее. Легко и непринужденно я два раза нажал на звонок, как-будто кто-то «свой». На мгновение возникла тишина, а затем появилось какое-то электрическое содрогание, и дверь открылась сама собой. Я не мог опомниться от счастья. Похоже, что гениальная идея позвонить слегка два раза дала результат. Страж, наверное, спросонья ограничился простым нажатием на пусковую кнопку. Как только я прошел, дверь сама закрылась.
Вот я под сводами вестибюля, в конце светящееся окошечко... Я заколебался... Но не время мешкать... Направляюсь к окошечку, стараясь оставаться в тени.
Вытянувшись, я заглянул в чистое, выложенное белыми плитками помещение охраны, где, положив ноги на стул, в плетеном кресле сидел страж. Журналы, валявшиеся рядом, означали, что парень задремал.
Я испустил легкий радостный крик, что является доказательством чистой совести. Вместо ответа был зевок. Я же продолжил свой путь и добрался до монументальной двери, которую узнал: это была дверь тюрьмы. Рядом, как и в вестибюле, располагался еще один пост охраны, в помещении которого четыре стражника играли в карты.
Я глубоко пожалел, что не имею в своем распоряжении пистолета, чтобы навести страх на этих господ и заставить их открыть дверь, подкрепив это соответствующими аргументами. Положение сильно осложнилось. Если я войду в помещении охраны, они либо будут в меня стрелять, либо схватят. Во всяком случае, поднимется тревога, и со мной будет покончено. Я не смогу одолеть четырех вооруженных мужчин! Такого не бывает даже в приключениях Тэнтэна!
Я готов был проглотить галстук, если бы он у меня был. Что делать? Я находился в полном замешательстве, когда в ночной тишине послышались громкие шаги. Я притаился в углублении, расположенном между входной дверью и охраной.
Вновь прибывший обладал массивным телосложением, на голове его была кротовая шапка с загнутыми краями и, несмотря на сезон, на нем было пальто. Он постучал в застекленную дверь поста охраны. Один из стражей пошел к двери и заискивающим тоном произнес какую-то непонятную фразу, из чего я только понял, что прибывший был, должно быть, крупной шишкой в тюрьме, может быть, директор.
В это время другой стражник, держа в руке громадный ключ, подошел к входной двери и открыл ее... Я вздрогнул от радости. Страж открыл створку против моего укрытия таким выгодным для меня манером, что я оказался скрытым за ней. Субъект в пальто двинулся к выходу. Как только он переступил порог, я ринулся вперед, оттолкнул его и выскочил из двери. Я услышал, как человек вскрикнул... Затем послышались другие крики, но я был уже далеко... Я выскочил на хорошо освещенный бульвар. Кругом никого. Я взял ноги в руки и припустил так, что Жази зарыдал бы от бессилия, если бы попробовал меня догнать.
Я выбирал самые темные улицы... Я поворачивал направо, налево, как любой сбежавший человек... Я старался запутать свои следы. Если за мной пойдут с ищейками, в чем я сильно сомневался, я хотел, по крайней мере, наделать им хлопот.
Неожиданно я оказался на углу главной улицы города. Несколько редких полуночников спешили по домам. На какое-то время я спрятался в тень, чтобы перевести дух. В желудке у меня полыхал огонь, а трепещущее сердце было твердым, как камень. Оно мне причиняло ужасную боль... Наконец все успокоилось.
Я пересек пустынный перекресток... Я прекрасно ориентировался. Совсем рядом находятся аркады, затем улица с разноцветными фонтанами. Я скользнул во мрак аркад... Что делать? На улице я заметил стоящие машины. Эти автомобили проводили ночь на свежем воздухе. Мне надо украсть один из них: он послужит мне временным убежищем на ночь и даст возможность передвигаться, не привлекая внимания к себе.
Я выдвинул свой перископ и оглянулся: никого. Я выбрал «Ситроен» потому, что когда есть выбор, то лучше взять машину, которую знаешь. Дверца была закрыта на замок, но я не обиделся на это. Не успел заика сосчитать до трех, как жалкий замок сказал мне: «Входите, будьте, как дома».
Я сел за руль. Никаких осложнений, никакого противоугонного устройства... Конфетка! Мотор ровно заработал, его привычный шум подбодрил меня. Я выпутался из большой передряги... Теперь надо предупредить Матиаса... Я поехал наугад по пустынным улицам и заметил одного типа в халате, который прогуливал пса.
Хозяин псины походил на перьевую метелку без перьев: он был лыс как яйцо. Я остановился около него и, стараясь не высовываться из окна, спросил:
– Тессинштрассе, пожалуйста?
Он подошел. Песик воспользовался этим и оросил дверцу. Хозяин стал ругать его. Я заверил, что в этом нет ничего плохого! Еще бы, с чего бы сердиться на то, что собаки Берна писают на эту машину! С таким же успехом могли привести слонов из зоопарка (если таковой существует), что мне так же безразлично, как и цвет белой лошади Генриха IV.
Добряк весьма благожелательно дал мне подробные объяснения. Я его поблагодарил и, следуя его уточнениям, самое большое через десять минут звонил у дверей пансиона Виеслер.
Это старинный дом с плесенью вокруг окон и пометами времени на тесаных камнях.
Я заколотил в калитку, что было несколько рискованно, но время осторожности прошло. Сейчас я давал бой времени и не должен был думать о себе. Главное – предупредить Матиаса. Необходимо, чтобы он смылся как можно быстрее этой же ночью, если он еще жив, в чем я не уверен.
Мой стук остался без ответа. Меня преследуют шпики, и я прибыл с большого родео. Было отчего всполошить весь квартал. Наконец-то в одном из окон первого этажа появился свет. Тень приблизилась, поднялась занавеска, и лицо старой дамы в шиньоне прижалось к стеклу, напоминая голову экзотической рыбы. Я улыбнулся особе. Она приоткрыла окно.
– Что происходит? – спросила она.
– Извините меня, вы хозяйка?
– Я мадемуазель Виеслер, собственной персоной, я...
– Простите, что разбудил вас, мадемуазель, но дело идет о чрезвычайном случае. Мне необходимо поговорить с господином Матиасом, это очень срочно...
Старушенция смягчилась. Она была похожа на карикатуру мисс Англиш... По меньшей мере. На ней была ночная сорочка в цветочках, а ее пышный шиньон идеально подходил хозяйке и ее жилищу.
– Господин Матиас еще не вернулся.
Ледяная рука погладила мне спину.
– Не вернулся?
– Нет. Вы по какому поводу?
– Один из его родственников серьезно болен!
– Боже мой! Его мать?
– Вот именно...
Старушка разволновалась. Я продолжал.
– Вы думаете, он будет поздно?
– Не знаю... Он возвращается нерегулярно...
Она издала вскрик лебедя, которого душат.
– Ох! Подождите, мне кажется, я знаю, где он!
– Неужели?
– Да... Я слышала, как он говорил по телефону сегодня после полудня... Он назначил свидание на одиннадцать часов в «Гранд Кав»...
– Что это такое?
– Вы не знаете Берна?
– Нет.
– Это большой ресторан в подвале, с аттракционами...
– А! Очень хорошо!
– Вы не заблудитесь...
Она мне объяснила дорогу.
– Вы говорите, мадемуазель, что у него свидание в одиннадцать часов?
– Совершенно верно!
– Могу я вас спросить, который час?
– Без двадцати минут полночь...
Я побежал к машине. Немного удачи, и, возможно, я приеду вовремя. Вероятно, друзья из сети Мохари строили определенные планы насчет будущего Матиаса... Я надеялся, что их встреча сколько-то продлится, и я успею. Я спятил, подумаете вы, явиться в самый большой ресторан города, тогда как мое фото занимает первые страницы прессы. Но у меня не было выбора. Я перед «Гранд Кав»... Вход похож на вход в метро. Написанная от руки дрожащими и разноцветными буквами афиша возвещает: «Девы Рейна! Цыганский оркестр!»
Я только спустился на один лестничный пролет, как был остановлен очаровательной дамочкой, находящейся за кассой, которая сообщила мне, что необходимо заплатить за билет, чтобы получить право на «Дев Рейна». Что я и сделал. Новый пролет лестницы. Действительно, «Гранд Кав» любопытное заведение. Оно оформлено в виде огромной бочки. Зал, сцена также в форме бочки. Столы – бочки. На галерее теснятся молодые люди, которым нечем заплатить за угощение, а зажиточные буржуа, занятые едой или курящие сигары, длинные, как палочка дирижера, сидят внизу.
С высоты монументальной лестницы я осматриваю галерею. Матиаса там нет... Тогда я спускаюсь и устраиваюсь за столик рядом с колонной.
На сцене «Девы Рейна» приводят всех в бешенство и отчаяние. Их средний возраст, должно быть, около семидесяти четырех лет. Скрипачка, которая дирижирует оркестром, обладает такой головой, что может претендовать на роль «Мадам Пипи» в подземных клозетах. Она играет как на улице, и ее скрипка, следуя движениям смычка, цепляется за вставную челюсть, падения которой на инструмент я жду с минуты на минуту.
Однако я пришел сюда вовсе не слушать музыку. Я посмотрел в зал и, наклонившись вперед, имел несказанную честь заметить за одним из столиков Матиаса. Он был ко мне в профиль и в компании девушки, которая была ко мне спиной. Насколько я мог судить по их поведению, отношения их были отнюдь не холодными. Мой приятель держал за руку свою пастушку и жадно целовал. Решительно, я зря бил тревогу. Люди из организации Мохари более искусны и более терпеливы, чем я предполагал. Они позволили Матиасу продолжать свой путь, думая воспользоваться им в нужный момент.
Женоподобный официант появился и задал мне вопрос на швейцарско-немецком.
– Вы говорите по-французски, дружище?
– Немного, я служил четыре года в Табарэне! – сказал он мне.
– Вы не из Панамы, нет?
– Это видно?
– И слышно тоже...
Он стал меня разглядывать...
– Скажите...
– Да!
– Вы не снимались в кино, случайно?
– Нет, почему?
– У меня впечатление, что я видел где-то вашу фотографию...
Жемчужины пота украсили мой нос.
– Это просто сходство. Все мне говорят, что я похож на Кэри Гранта.
– Я этого не нахожу, – заключил недоделанный.
– По-вашему, я более схож с Габриелло?
– Я этого не говорил...
Я не собирался больше шутить, так как это грозило осложнениями, если бы он вдруг стал искать газету.
– Дайте мне кислой капусты и бутылку белого...
– Какого?
– Подходящего!
– Хорошо, месье...
Он удалился, подпрыгивая. Я продолжал наблюдать за Матиасом. Мне пришла мысль, что парочка ждала кого-то.. Возможно, он закадрил девицу в Берне, а другие недоноски из сети скоро появятся, чтобы расправиться с ним.
Я мог себе только посоветовать глядеть в оба и как следует. Во всяком случае, я находился между выходом и Матиасом. Оставалось только ждать. Возможно, я найду способ незаметно предупредить Матиаса.
Гарсон, изображающий парижанина, а сам пиджак – пиджачком, появился торжествующий, неся огромнейшее серебряное блюдо, на котором дымилась гора капусты. Ее аромат щекотал мне ноздри. Я был голоден, как волк...
Не напрягаясь, я уничтожил воз тушеной кислой капусты, дымящихся сосисок, шпика, ветчины, картофеля. Бутылочка белого последовала туда же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15