.. Я думал, что они смоются, но дудки. Эти обормоты занялись мной. Великолепная Гретта сразу учуяла, что произошло, и велела им преследовать меня. На своем «болиде» они описали дугу и оказались впереди меня. Я не успел запустить мою мельницу.
– Нагнитесь! – крикнул я бледному телефонисту. Чтоб улучшить его рефлексы, я потянул его за галстук. И вовремя. Короткая очередь из автомата изрешетила окна моей колымаги. Повеяло свежим воздухом. Их автомобиль пронесся как ураган... Я выпрямился, включил зажигание и помчался за ними. Мой пассажир, лапша с яйцами, рохля, так и остался скрюченным.
– Вы можете вынырнуть на поверхность! – сказал я ему, вдавливая в пол акселератор. – Пока все тихо.
Больше я о нем не заботился. Я был загипнотизирован двумя красными огоньками, которые удалялись. Очень хорошо, что я угнал именно «Ситроен 15-six». Это непревзойденная машина для дьявольской гонки. Я быстренько догнал обоих хитрецов, тем более, что у них была малолитражка, а управляли они, как чайники.
Они были сильно озадачены и пожалели, что промахнулись. Теперь им было трудно стрелять, так как заднее стекло их консервной банки слишком мало. Пока я их не стану обгонять, я ничем не рискую.
Итак, я их преследую... Мы катим к предместьям, затем выезжаем из города, и преследование продолжается на прямой дороге. Так мы проехали с десяток километров. Я сбросил газ.
– Послушайте старина, – сказал я этой глисте в обмороке, – я не желаю вам ничего плохого... Я остановлюсь, а вы прыгните... Будьте вежливы и не всполошите полицию сразу. Я вовсе не бандит...
Он сделал утвердительный знак головой. И был безумно благодарен. Меня осенило сбросить его здесь. Мы были в чистом поле. Отсюда он не скоро доберется и пока предупредит полицию, я надеюсь уже выкрутиться!
Он открыл дверцу и выпрыгнул еще до того, как я остановился. Воздушный поцелуй, пока! Я потянул дверцу и надавил на газ... Там, на повороте, красные огоньки таяли в слабом тумане. Я ехал на максимальной скорости... Вот поворот... Я выхожу из виража и столбенею, не видя больше перед собой двух красных огоньков..
Заметив пересечение дорог, я все понял... Другая дорога скорее была проселком, который вился, бледнея под луной среди коричневых полей.
Ловкачи укрылись на проселке, пересечение которого было окружено изгородью. Они погасили огни и ждали. Они решили, что я или проскочу прямо, не заметив их, или же я выйду из машины, и тогда они получат удовольствие подстрелить меня, как зайца.
Подъехав близко к перекрестку, я затормозил и оставил лимузин с потушенными огнями на обочине. Тихонько выйдя из машины, я пополз по кювету в направлении поперечной дороги.
Я умею ползать, можете быть в этом уверены, хотя это искусство. Я достиг ответвления дороги и стал пробираться вдоль изгороди, производя шума не больше, чем улитка, ползущая по взбитым сливкам. Все идет хорошо, войска бодры. Оба недоноска тоже вышли из своей коляски. Они пригнулись за капотом, держа автомат и пистолет в руках.
Эти ублюдки ждали меня, думая своими недоразвитыми мозгами колибри, что я появлюсь руки в карманы и насвистывая арию «Рука моей сестры»!
Я обогнул изгородь, чтобы напасть с тыла... Самое трудное будет проползти к ним с другой стороны... К счастью, легкий ветерок шелестел листьями, заглушая мое скольжение. Я оцарапал ладонь о камень с острыми краями. Зажав его в руке, я продолжал продвижение. И уже подполз так близко к ним, что должен был сдерживать дыхание.
Я поднял руку. Охваченный предчувствием парень, который держал пистолет, обернулся и увидел меня. Он испустил дикий, но последний крик. С громким уханьем я обрушил камень на его висок. Послышался противный звук лопнувшей тыквы. Тип свалился замертво. Бессмысленно идти искать пластырь, чтобы починить его котелок – он получил свое. Подобный удар мог бы оглушить целый пансион носорогов. Его приятель совершенно обалдел. Все, на что он был способен, это нажать на гашетку своего кухонного прибора. Прекрасный «товар» упал к нашим ногам.
Я набросился на него, схватил за ноги, он потерял равновесие и ударился о хромированную пробку радиатора, изображавшую крылатый нос корабля. Я вскочил на ноги. Он отвесил мне удар сапогом и больно ушиб левое бедро. От боли я обезумел, схватил типа за лацканы и угостил хорошим ударом кулака в челюсть. Из его носа пошла кровь... Я отпустил ему целую серию. Настоящая тряпка этот тип. Возможно, он чувствует себя молодцом, когда нападет на одинокую женщину, но против отважного мужчины имеет самый плачевный вид.
Я обрабатывал его до тех пор, пока не рассчитался с ним сполна. В авто я погрузил просто мокрую тряпку, взял пистолет, который валялся на земле, и оставил труп и разряженный автомат. Пусть полиция сама разбирается во всем этом. Она будет теряться в догадках. Полиция всегда теряется в догадках.
Теперь я не знал, что же делать дальше. Обуреваемый страстью к действию, решил вернуться в Берн. Это чистое безумие, согласен. Но тем хуже...
На машине бандитов я развернулся. Так же, как и «моя», она была ворованная, но в столь жалком состоянии, что глупо было надеяться проехать на ней незамеченным. Надеюсь, что хозяин хорошо ее застраховал. Это все, что я могу ему пожелать. Заметьте, что страхование – тоже одна из специальностей гельветов.
Второй убийца пока что спит. У меня хлопушка в кармане, и от этого я чувствую себя сильнее. Все, что мне теперь надо, это найти тихое местечко, где я смог бы поговорить по душам со вторым типом. Но где найти такое место, скажите мне?
На обочине дороги в свете фар я заметил силуэт и узнал бедолагу – телефониста из «Гранд Кав». Он голосовал, дорогуша, в надежде встретить сочувствующую душу, которая отвезла бы его в келью, где он смог бы оправиться от пережитых волнений.
Я улыбнулся. Этой душой окажусь я. Вот он, столь желанный тихий уголок или, по крайней мере, человек, способный проводить меня туда. Я остановился около моего трусишки. Он подошел к дверце, чтобы поведать свою историю, узнал меня и стал задавать себе вопрос: не среда ли сегодня и все ли тела, погруженные в жидкость, испытывают действительно давление снизу вверх! Я открыл дверцу.
– Да, это я. Возвращение Зорро, второе действие. Вскакивай, мой зайчик, и не строй такую кислую физиономию, у меня от нее сводит скулы.
Он покачал головой.
– Ммм, нет... я...
– Прыгай, и поскорее!
Я немного повысил голос и этого оказалось достаточно, чтобы его запугать. Он устроился в машине, но, влезая, заметил тело второго фрукта, валявшееся сзади.
– Но! Но...
– Приди в себя, мой великан... Ты видишь, эти господа хотели мне зла, но выиграл я...
Он совсем съежился и не произнес ни слова. Я медленно ехал по направлению к Берну. Навстречу прошла полицейская машина. Это все, что она смогла. Эти тетери едва не сцапали меня. Я вздохнул с облегчением.
– Где ты живешь? – спросил я своего соседа. Он мне выдал название улицы, оканчивающееся на штрассе, которое столь же трудно выговорить, как и японское стихотворение.
– Как ты умудряешься запомнить адрес... Ты живешь один?
– Да.
– Не женат?
– Нет.
– А твоя старенькая мама?
– Умерла!
У него-таки был вид настоящего холостяка.
– А это квартира или домик?
– Квартира.
– На каком этаже?
– На земле...
Выражение меня рассмешило.
– О'кей. Ты нас приютишь на ночь... Думаю, это был кульминационный момент его изумления.
– У меня?!
– Да... Мы будем скромно вести себя, обещаю... Он нахмурился. Если бы у него была хоть капля мужества, он бы мне врезал. На всякий случай я вытащил револьвер, никогда не знаешь, чего ждать от слабого.
– Проверь-ка, что я нашел в кармане! Это сногсшибательно, нет? Сделано в Швеции! Это короли оружия. Ты понимаешь, они им не пользуются и могут себе позволить тщательность...
Для него это кончилось желтухой, официально заявляю. Подобное переживание много значит в жизни мужчины, который проводит время, испещряя бумагу около уборной...
– Куда ехать, барон?
Он тянул время. Я делал ему любезный выговор.
– Не теряй время, придумывая сценарий, у тебя ничего не выйдет. Существуют парни, для которых это – профессия, чуешь? Например, я. Дилетантство всегда проигрывает, ты понял?
Он указал мне пустынную улицу со слабым освещением.
– Прямо!
Я повиновался... Он был штурман-мечта. Ничего в башке, один страх.
Я остановился на симпатичной улице, круто спускающейся к реке.
– Это здесь, – сказала Клеопатра, указывая на небольшой двухэтажный домик.
– Хорошо... Открой дверь и не хитри, это может меня взбесить, а когда я раздражен, нужно мобилизовать трех корешей, чтобы успокоить меня... Я представлю тебе красноречивые свидетельства.
Я включил габаритные огни машины и вытащил неудачника с заднего сиденья, где он продолжал грезить, что спускается на голове по лестнице Сакре-КЕр. Телефонист, послушнее, чем стадо баранов, ждал меня на пороге здания с ключом в руке.
Квартира скромная, чистая и старомодная. Небольшая передняя, кухня, столовая, спальня... Я закрыл дверь на ключ и опустил его к себе в карман.
Моя ноша слегка зашевелилась. Я отнес его на кровать и занялся телефонистом. По дороге я прихватил шнур от занавесок, как делают во всех детективных фильмах и большинстве полицейских романов, и подтолкнул большого Лажуа к кухне.
– Что вы хотите сделать? – забеспокоился он.
– Ничего особенного, мой зайчик, я только привяжу тебя здесь, чтобы ты оставил нас в покое.
– Но я вас не побеспокою...
– Не сердись, все будет, как надо.
Я связал его руки так крепко, что они побелели. Затем так же стреножил его лодыжки и водрузил моего хозяина на стол вместе со стулом.
– Обрати внимание, что ножки стула меньше, чем в миллиметре от края стола. Малейшее движение, и ты будешь иметь удовольствие поцеловать каменный пол. Ясно?
Он так дрожал, что не осмелился даже сказать «да». Я вернулся в спальню и оказался нос к носу со злодеем, который пришел в себя. Он занял оборонительную позицию из серии шуток для слабоумной девушки, но своевременный удар положил конец его карьере в весе пера. Он снова плюхнулся на кровать.
Воспользовавшись тем, что он пытался вспомнить, кто он такой, я вооружился вторым шнурком от занавески и проделал с ним то же, что и с наивным хозяином квартиры.
Оставалось только надеяться на скорое выздоровление персонажа, а пока я его обыскал. По документам, которые я нашел у него, я узнал, что его зовут Хуссейн и что он сириец, живет в Италии, и в Швейцарии он всего четыре дня. Немного... В конце концов, как поет Брасенс, не могут же все называться Дюранами, не правда ли?
На столе я заметил бутылку «Квантро». Я открыл ее и всунул горлышко ему в клюв. Алкоголь его подбодрил, он заморгал, затем заметил меня. Его зеленоватое лицо стало серым, а черные глаза заблестели, как две геммы. Они выражали все, что угодно, кроме удовольствия (как говорил один из моих друзей, великий писатель). Я ему улыбнулся.
– Итак, Хуссейн, что ты думаешь о моем номере?
Он не пошевелился. Его упорный взгляд вызывал у меня боль в груди. Я прописал ему еще удар, который наполнил его глаза слезами.
– Сволочь! – проскрипел он. Я повторил.
– Начнем сначала. Во-первых, вежливость. Понятно?
Казалось, он был не очень уверен.
– Ты должен понять, что упрямство тут тебе ничем не поможет. Я взял верх, а против силы не попрешь. Теперь ясно?
Он сделал едва уловимое движение. Я принял его за знак согласия.
– Я знаю, что ты принадлежишь к организации Мохари, и у меня задание убрать тебя, как я убрал Влефту, – сказал я с самоуверенным видом.
Он казался удивленным, по его непроизвольному жесту я понял, что допустил промах, который и заставил его вздрогнуть.
– Не согласен? – сказал я, отпустив ему шикарную зуботычину.
У него пошла кровь, отчего он погрустнел.
– Я не из сети, – ответил он. – Я просто друг Гретты!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– Нагнитесь! – крикнул я бледному телефонисту. Чтоб улучшить его рефлексы, я потянул его за галстук. И вовремя. Короткая очередь из автомата изрешетила окна моей колымаги. Повеяло свежим воздухом. Их автомобиль пронесся как ураган... Я выпрямился, включил зажигание и помчался за ними. Мой пассажир, лапша с яйцами, рохля, так и остался скрюченным.
– Вы можете вынырнуть на поверхность! – сказал я ему, вдавливая в пол акселератор. – Пока все тихо.
Больше я о нем не заботился. Я был загипнотизирован двумя красными огоньками, которые удалялись. Очень хорошо, что я угнал именно «Ситроен 15-six». Это непревзойденная машина для дьявольской гонки. Я быстренько догнал обоих хитрецов, тем более, что у них была малолитражка, а управляли они, как чайники.
Они были сильно озадачены и пожалели, что промахнулись. Теперь им было трудно стрелять, так как заднее стекло их консервной банки слишком мало. Пока я их не стану обгонять, я ничем не рискую.
Итак, я их преследую... Мы катим к предместьям, затем выезжаем из города, и преследование продолжается на прямой дороге. Так мы проехали с десяток километров. Я сбросил газ.
– Послушайте старина, – сказал я этой глисте в обмороке, – я не желаю вам ничего плохого... Я остановлюсь, а вы прыгните... Будьте вежливы и не всполошите полицию сразу. Я вовсе не бандит...
Он сделал утвердительный знак головой. И был безумно благодарен. Меня осенило сбросить его здесь. Мы были в чистом поле. Отсюда он не скоро доберется и пока предупредит полицию, я надеюсь уже выкрутиться!
Он открыл дверцу и выпрыгнул еще до того, как я остановился. Воздушный поцелуй, пока! Я потянул дверцу и надавил на газ... Там, на повороте, красные огоньки таяли в слабом тумане. Я ехал на максимальной скорости... Вот поворот... Я выхожу из виража и столбенею, не видя больше перед собой двух красных огоньков..
Заметив пересечение дорог, я все понял... Другая дорога скорее была проселком, который вился, бледнея под луной среди коричневых полей.
Ловкачи укрылись на проселке, пересечение которого было окружено изгородью. Они погасили огни и ждали. Они решили, что я или проскочу прямо, не заметив их, или же я выйду из машины, и тогда они получат удовольствие подстрелить меня, как зайца.
Подъехав близко к перекрестку, я затормозил и оставил лимузин с потушенными огнями на обочине. Тихонько выйдя из машины, я пополз по кювету в направлении поперечной дороги.
Я умею ползать, можете быть в этом уверены, хотя это искусство. Я достиг ответвления дороги и стал пробираться вдоль изгороди, производя шума не больше, чем улитка, ползущая по взбитым сливкам. Все идет хорошо, войска бодры. Оба недоноска тоже вышли из своей коляски. Они пригнулись за капотом, держа автомат и пистолет в руках.
Эти ублюдки ждали меня, думая своими недоразвитыми мозгами колибри, что я появлюсь руки в карманы и насвистывая арию «Рука моей сестры»!
Я обогнул изгородь, чтобы напасть с тыла... Самое трудное будет проползти к ним с другой стороны... К счастью, легкий ветерок шелестел листьями, заглушая мое скольжение. Я оцарапал ладонь о камень с острыми краями. Зажав его в руке, я продолжал продвижение. И уже подполз так близко к ним, что должен был сдерживать дыхание.
Я поднял руку. Охваченный предчувствием парень, который держал пистолет, обернулся и увидел меня. Он испустил дикий, но последний крик. С громким уханьем я обрушил камень на его висок. Послышался противный звук лопнувшей тыквы. Тип свалился замертво. Бессмысленно идти искать пластырь, чтобы починить его котелок – он получил свое. Подобный удар мог бы оглушить целый пансион носорогов. Его приятель совершенно обалдел. Все, на что он был способен, это нажать на гашетку своего кухонного прибора. Прекрасный «товар» упал к нашим ногам.
Я набросился на него, схватил за ноги, он потерял равновесие и ударился о хромированную пробку радиатора, изображавшую крылатый нос корабля. Я вскочил на ноги. Он отвесил мне удар сапогом и больно ушиб левое бедро. От боли я обезумел, схватил типа за лацканы и угостил хорошим ударом кулака в челюсть. Из его носа пошла кровь... Я отпустил ему целую серию. Настоящая тряпка этот тип. Возможно, он чувствует себя молодцом, когда нападет на одинокую женщину, но против отважного мужчины имеет самый плачевный вид.
Я обрабатывал его до тех пор, пока не рассчитался с ним сполна. В авто я погрузил просто мокрую тряпку, взял пистолет, который валялся на земле, и оставил труп и разряженный автомат. Пусть полиция сама разбирается во всем этом. Она будет теряться в догадках. Полиция всегда теряется в догадках.
Теперь я не знал, что же делать дальше. Обуреваемый страстью к действию, решил вернуться в Берн. Это чистое безумие, согласен. Но тем хуже...
На машине бандитов я развернулся. Так же, как и «моя», она была ворованная, но в столь жалком состоянии, что глупо было надеяться проехать на ней незамеченным. Надеюсь, что хозяин хорошо ее застраховал. Это все, что я могу ему пожелать. Заметьте, что страхование – тоже одна из специальностей гельветов.
Второй убийца пока что спит. У меня хлопушка в кармане, и от этого я чувствую себя сильнее. Все, что мне теперь надо, это найти тихое местечко, где я смог бы поговорить по душам со вторым типом. Но где найти такое место, скажите мне?
На обочине дороги в свете фар я заметил силуэт и узнал бедолагу – телефониста из «Гранд Кав». Он голосовал, дорогуша, в надежде встретить сочувствующую душу, которая отвезла бы его в келью, где он смог бы оправиться от пережитых волнений.
Я улыбнулся. Этой душой окажусь я. Вот он, столь желанный тихий уголок или, по крайней мере, человек, способный проводить меня туда. Я остановился около моего трусишки. Он подошел к дверце, чтобы поведать свою историю, узнал меня и стал задавать себе вопрос: не среда ли сегодня и все ли тела, погруженные в жидкость, испытывают действительно давление снизу вверх! Я открыл дверцу.
– Да, это я. Возвращение Зорро, второе действие. Вскакивай, мой зайчик, и не строй такую кислую физиономию, у меня от нее сводит скулы.
Он покачал головой.
– Ммм, нет... я...
– Прыгай, и поскорее!
Я немного повысил голос и этого оказалось достаточно, чтобы его запугать. Он устроился в машине, но, влезая, заметил тело второго фрукта, валявшееся сзади.
– Но! Но...
– Приди в себя, мой великан... Ты видишь, эти господа хотели мне зла, но выиграл я...
Он совсем съежился и не произнес ни слова. Я медленно ехал по направлению к Берну. Навстречу прошла полицейская машина. Это все, что она смогла. Эти тетери едва не сцапали меня. Я вздохнул с облегчением.
– Где ты живешь? – спросил я своего соседа. Он мне выдал название улицы, оканчивающееся на штрассе, которое столь же трудно выговорить, как и японское стихотворение.
– Как ты умудряешься запомнить адрес... Ты живешь один?
– Да.
– Не женат?
– Нет.
– А твоя старенькая мама?
– Умерла!
У него-таки был вид настоящего холостяка.
– А это квартира или домик?
– Квартира.
– На каком этаже?
– На земле...
Выражение меня рассмешило.
– О'кей. Ты нас приютишь на ночь... Думаю, это был кульминационный момент его изумления.
– У меня?!
– Да... Мы будем скромно вести себя, обещаю... Он нахмурился. Если бы у него была хоть капля мужества, он бы мне врезал. На всякий случай я вытащил револьвер, никогда не знаешь, чего ждать от слабого.
– Проверь-ка, что я нашел в кармане! Это сногсшибательно, нет? Сделано в Швеции! Это короли оружия. Ты понимаешь, они им не пользуются и могут себе позволить тщательность...
Для него это кончилось желтухой, официально заявляю. Подобное переживание много значит в жизни мужчины, который проводит время, испещряя бумагу около уборной...
– Куда ехать, барон?
Он тянул время. Я делал ему любезный выговор.
– Не теряй время, придумывая сценарий, у тебя ничего не выйдет. Существуют парни, для которых это – профессия, чуешь? Например, я. Дилетантство всегда проигрывает, ты понял?
Он указал мне пустынную улицу со слабым освещением.
– Прямо!
Я повиновался... Он был штурман-мечта. Ничего в башке, один страх.
Я остановился на симпатичной улице, круто спускающейся к реке.
– Это здесь, – сказала Клеопатра, указывая на небольшой двухэтажный домик.
– Хорошо... Открой дверь и не хитри, это может меня взбесить, а когда я раздражен, нужно мобилизовать трех корешей, чтобы успокоить меня... Я представлю тебе красноречивые свидетельства.
Я включил габаритные огни машины и вытащил неудачника с заднего сиденья, где он продолжал грезить, что спускается на голове по лестнице Сакре-КЕр. Телефонист, послушнее, чем стадо баранов, ждал меня на пороге здания с ключом в руке.
Квартира скромная, чистая и старомодная. Небольшая передняя, кухня, столовая, спальня... Я закрыл дверь на ключ и опустил его к себе в карман.
Моя ноша слегка зашевелилась. Я отнес его на кровать и занялся телефонистом. По дороге я прихватил шнур от занавесок, как делают во всех детективных фильмах и большинстве полицейских романов, и подтолкнул большого Лажуа к кухне.
– Что вы хотите сделать? – забеспокоился он.
– Ничего особенного, мой зайчик, я только привяжу тебя здесь, чтобы ты оставил нас в покое.
– Но я вас не побеспокою...
– Не сердись, все будет, как надо.
Я связал его руки так крепко, что они побелели. Затем так же стреножил его лодыжки и водрузил моего хозяина на стол вместе со стулом.
– Обрати внимание, что ножки стула меньше, чем в миллиметре от края стола. Малейшее движение, и ты будешь иметь удовольствие поцеловать каменный пол. Ясно?
Он так дрожал, что не осмелился даже сказать «да». Я вернулся в спальню и оказался нос к носу со злодеем, который пришел в себя. Он занял оборонительную позицию из серии шуток для слабоумной девушки, но своевременный удар положил конец его карьере в весе пера. Он снова плюхнулся на кровать.
Воспользовавшись тем, что он пытался вспомнить, кто он такой, я вооружился вторым шнурком от занавески и проделал с ним то же, что и с наивным хозяином квартиры.
Оставалось только надеяться на скорое выздоровление персонажа, а пока я его обыскал. По документам, которые я нашел у него, я узнал, что его зовут Хуссейн и что он сириец, живет в Италии, и в Швейцарии он всего четыре дня. Немного... В конце концов, как поет Брасенс, не могут же все называться Дюранами, не правда ли?
На столе я заметил бутылку «Квантро». Я открыл ее и всунул горлышко ему в клюв. Алкоголь его подбодрил, он заморгал, затем заметил меня. Его зеленоватое лицо стало серым, а черные глаза заблестели, как две геммы. Они выражали все, что угодно, кроме удовольствия (как говорил один из моих друзей, великий писатель). Я ему улыбнулся.
– Итак, Хуссейн, что ты думаешь о моем номере?
Он не пошевелился. Его упорный взгляд вызывал у меня боль в груди. Я прописал ему еще удар, который наполнил его глаза слезами.
– Сволочь! – проскрипел он. Я повторил.
– Начнем сначала. Во-первых, вежливость. Понятно?
Казалось, он был не очень уверен.
– Ты должен понять, что упрямство тут тебе ничем не поможет. Я взял верх, а против силы не попрешь. Теперь ясно?
Он сделал едва уловимое движение. Я принял его за знак согласия.
– Я знаю, что ты принадлежишь к организации Мохари, и у меня задание убрать тебя, как я убрал Влефту, – сказал я с самоуверенным видом.
Он казался удивленным, по его непроизвольному жесту я понял, что допустил промах, который и заставил его вздрогнуть.
– Не согласен? – сказал я, отпустив ему шикарную зуботычину.
У него пошла кровь, отчего он погрустнел.
– Я не из сети, – ответил он. – Я просто друг Гретты!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15